Идущая. Филологический анализ одного психического расстройства
Раир первым открыл глаза и увидел девушку, прижавшую к камню левую ладонь. Ну и откуда она, гостья из чужого мира, знает, что женщинам нужно именно левую? Он снова почувствовал уверенность, что это Реда. Это была не логическая, разумная уверенность, а необъяснимое ощущение чужой, недоброй силы, идущей от девушки. С первого же взгляда Раир был уверен, что это она, а предчувствия его редко обманывали. Но в этом случае всё складывалось как-то странно: уверенность то поднималась безоговорочно четко, то вдруг сходила на нет, будто перед ним стояли два человека, поочередно попадавших в поле зрения.
Трое вернулись к привязанным лошадям, расседлали их и сами прохлаждались до тех пор, пока солнце не начало потихоньку сползать к западу. А как раз перед тем, как отправляться дальше, произошел неприятный (в основном для Вики неприятный) инцидент. Раир заговорил с Ликтом на каком-то другом языке, названия которого Вика не знала, но слова и строй речи которого вдруг оказались знакомыми. Ликт, в отличие от нее, признаков знакомства с языком не проявил. Девушка честно предупредила Раира на том же языке, что если в будущем он захочет посекретничать, то лучше сначала отойти в сторону или ей (Вике), или им (секретничающим). Добилась же она этим заявлением очередного непередаваемо выразительного взгляда Раира и язвительно-вежливого вопроса, какие ещё языки она знает.
– Здесь или там, у меня? – спросила Вика, решив по возможности сохранять спокойствие, не беситься, тшш, тшш, девочка…
– Где это «у вас»?
– Там, – ответила Вика, – откуда меня высвистал один наш общий знакомый, перепутав с той, за кого вы меня так упорно принимаете.
– Ах, значит, перепутав?
– Именно.
– Может, потерпите до гор? – уныло спросил Ликт. Его проигнорировали.
– Так какие здешние языки вы знаете? – продолжил допрос Раир.
Вика помедлила, честно прикидывая.
– Вот этот знаю, – сказала она на языке, которым с ней говорил Шегдар.
– Староимперский, – кивнул Раир.
– Ну, ещё этот, – на котором была книга с предсказанием.
– Арнакийский.
– И этот, пожалуй, – на том, на котором Раир пытался поговорить с Ликтом. Сказала, и потом задумалась: а это не тот же, на каком была книга?
– Арнский.
– Ну и ещё, разумеется, этот, – на котором говорили всю дорогу. – Или нет, это же тот же самый, да? («Ё-мое, много-то как!» – попутно удивилась она).
– Эрлик или центральный, – отметил Раир. – В самом деле всё? А этот язык вы разве не понимаете? Или этот? Нет? А вот этот? И как насчет этого?
По мере того, как Раир говорил, глаза Вики открывались все шире: она действительно знала ещё и все эти языки. От удивления она смогла только кивнуть.
– Алеир, лаолийский, зангский, и кадарский, – резюмировал Раир. – Реда знала восемь языков2. Владение ими вы только что продемонстрировали. И это тоже – совпадение? Хоть бы не раскрывались так опрометчиво, встретиться всё же могут не только скорбные на голову! Поехали!
Вика чувствовала себя так, словно её при всем честном народе ни за что ни про что отодрали за уши. Причем никто из зрителей не знает, что отодрали не за дело. Она даже почувствовала, как горят уши.
По дороге двигаться было легче, но опасней, и они пускали коней вскачь там, где дорога простиралась прямо и можно было не опасаться неожиданного появления кого бы то ни было. На извилистых же участках приходилось двигаться медленно, внимательно прислушиваясь и готовясь тут же свернуть и спрятаться, едва наметится что-то подозрительное. Часа за три пути прятаться пришлось однажды, когда мимо шумно прошествовал сторожевой отряд в коричневых куртках и багровых с жёлтым плащах.
К исходу третьего часа начались предгорья, живо напомнившие девушке родные места: ковыльные холмы, дальше – невысокие лесистые горы, сыплющий желтой листвой орешник на склонах, багряные клены, серебристые тополя, каштаны, липа, алыча и кизил. И ягоды шиповника, боярышника и терна: что-то в самый раз, а что-то с пьяным переспелым привкусом.
Дорога между тем сворачивала к северу, а Раир повел своих спутников прямо к востоку, через холмы, туда, где темнели в сиреневой дымке мощные, с седыми, вечно снежными вершинами Великие горы3. Здесь, когда дорога, а вместе с ней цивилизация и солдаты Шегдара остались позади, хорониться было не от кого, и трое всадников спешили на восток, за горы.
Вика ещё на дороге обнаружила, что когда-то успела наловчиться довольно сносно держаться в седле, и теперь ловила одобрительные взгляды Ликта и выразительные – Раира, который уже, похоже, полностью уверился, что всю первую часть пути она просто ломала комедию. Впрочем, из-за того, что мысли Вики были заняты преимущественно предстоящей едой и долгим, спокойным сном, взгляды эти трогали её куда меньше, чем можно было бы ожидать.
Всё и впрямь складывалось очень даже неплохо. Погони за ними пока не ощущалось. К наступлению сумерек беглецы въехали уже в лес, покрывавший западные отроги Великих гор, перетекавший через их главный хребет и соединяющийся по ту сторону гор с Восточными чащобами. А две птицы неизвестной Вике породы (вообще-то орнитолог из неё всегда был тот ещё), которых успел в пути подстрелить Раир, обещали вкусный ужин.
Небо было закрыто тучами, но сквозь прорехи в них виднелись звёзды, каких Вика не помнила в своем мире. Луна поднялась уже высоко, но только угадывалась по смутному, бледному пятну света, пробивавшемуся сквозь тучи над кронами на юго-востоке. В лесу на западном склоне Великих гор было бы совсем темно, если бы не костер, первый за трое суток. Вика смотрела в огонь, с некоторым удивлением понимая, что поужинав, больше не голодна, а впереди прекрасная возможность исполнить давешнюю мечту: выспаться. Мысли текли легко и довольно бестолково, в несколько слоёв, переплетаясь и аукаясь. Потом, ни с того, ни с сего, вдруг всплыла неприятная очевидность, что кому-то надо ведь будет стоять сейчас на страже. Все бы ничего, но следом подумалось, что именно она, от которой в дороге так мало проку, должна взять на себя эту почётную обязанность. Никуда исчезать мысль упорно не желала, мухой крутясь на периферии внимания. Минут пять помучавшись под этой капельницей на мозги, Вика поняла, что переубедить себя не получится.
– Сегодня первой подежурю я, – решительно сказала она, стараясь не воображать себе все прелести вдохновенного клевания носом на протяжении ещё двух с половиной часов…
– Нет, – не поворачивая головы сказал Раир, сидевший к огню и девушке спиной.
– Почему? – обиделась Вика. – Думаете, я засну? Но я же…
– Я сказал, нет, – тем же равнодушным тоном сказал Раир. Вика открыла рот ещё повозмущаться, но тут до неё дошло – поленом по макушке.
– Ну конечно! Как же можно доверять Реде, она же, только вы заснёте, испепелит вас на месте или помчится, с высунутым от счастья языком, к Шегдару, докладывать, под каким кустом вы дрыхнете! Всё, уже побежала!
Она подхватила свои вещи и направилась в первую попавшуюся сторону, очень жалея, что поблизости нет двери, которой можно было бы смачно хлопнуть.
– Ты куда? – подорвался Ликт.
– Достали! – честно сказала Вика. – Всё, я свое сделала, из замка всех, как ни странно, вывела, а терпеть чьи-то идиотские намеки, хотя сто раз уже объяснили, или косые взгляды постоянные я не обязана! Так что теперь с чистой совестью могу идти на фиг, счастливо оставаться!
– Э… эй! Постой! – Ликт успел уже подскочить к ней и захватить в безраздельное пользование одну из конечностей: левую, верхнюю. – Ну куда ты пойдешь, чокнутая! В этом лесу и втроем небезопасно, а одна ты что делать будешь? Толку, что меч на поясе, ты ж его держать не умеешь!
Вика к концу его речи прекратила попытки выдернуть руку, сообразив, как глупо это выглядит. На последние слова Ликта она усмехнулась, кинув быстрый взгляд на Раира.
– Ты так думаешь? Очень оригинально! А вон тот, возле костра, совершенно уверен в обратном, зуб даю! Будь добр, верни мне мою руку, мне идти пора, а с ней как-то привычнее.
– Нет уж, – сказал Ликт. – Да ты сама пошевели мозгой, ну куда тебя несёт? Ночь же!
Вика посмотрела. Глаза, отведенные от огня, немного приспособились к ночному отсутствию освещения, но лишь самую малость. Небо потемнело, затянутое тучами, и если где-то и взошла луна, светлее не стало. Круг красноватого света от костра был совсем мал, а вокруг лес затапливала чернильная темень. На ближних деревьях ещё плясали отблески огня, переплетаясь с густыми тенями странной формы, но сразу за ними не было видно уже ничего. Если отойти немного подальше, когда костер скроется из виду, там темнота наверняка абсолютная, что закрыть глаза, что открыть их… И темнота эта полнилась незнакомыми звуками, она шевелилась, живая, шуршала, поскрипывала, потрескивала, и ещё что-то слышалось, совершенно ни на что не похожее. Вика в лесу бывала только на пикниках, да ещё в турпоходах, с кучей друзей и тренером.
– Хорошо, – сказала она. – Я останусь. До утра.
Спать ей совершенно расхотелось, и Вика прямо так – не снимая сумки, не отцепляя оружия, – села опять возле костра, ещё не совсем успокоившись, ещё злая на Раира и на свою нерешительность. Но минут через пятнадцать девушка обнаружила, что усталость никуда не исчезла, и на злость сил тоже нет, так что она просто сидела и смотрела в огонь, стараясь не коситься на спину Раира слева.
«Интересно, – думалось, – что я решила бы, увидев над этим огнем надпись «вода»? Как у Козьмы Прутков, молодец он… или они, черт её разберет, грамматику… Всё-таки, как там: «Если над клеткой слона увидишь надпись «буйвол», не верь глазам своим…»
Поняв, что не коситься влево слишком сложно, девушка фыркнула и отвернулась вправо. Прикрыла глаза, давая им отдохнуть. Слева сквозь веко просачивался свет костра, чуть расцвечивая темноту под веками в оттенки красного. Снова открыла глаза, глядя в темноту. Ей вдруг показалось, что впереди и чуть справа что-то блеснуло. Девушка присмотрелась, пламя костра взвилось от ветра, и на миг высветило: блестел наконечник стрелы, лежащей на тетиве.
– А… – сказала она. И подскочила одновременно с Раиром, крикнувшим:
– Бежим!
Мимоходом Вика заметила две стрелы, одна из которых просвистнула совсем рядом и впилась в землю, мелко дрожа от злости. Мимоходом потому, что обращать на это внимание было некогда: в следующую секунду все трое уже неслись по бездорожью сломя голову, сопровождаемые хрустом веток и нечленораздельными выкриками. Погоня наступала на пятки.
Ещё минуту назад Вика была уверена, что и идти-то с нормальной скоростью не в состоянии, а сейчас неслась так, как не бегала ещё никогда. Что, впрочем, понятно: до сих пор самым большим стрессом, подгонявшим её, оставался страх плохой оценки на выпускном экзамене по физкультуре. К тому же, она умудрялась не сбавлять скорости, несмотря ни на какие буераки, буреломы, ручьи, овраги, и не ломать при этом ног; ветки больно хлестали и цеплялись за ноги, руки, одежду, но Вике было совершенно плевать на эти мелкие трудности, она бежала, и в сознании крутилась одна-единственная мысль: бе-жать-бе-жать-бе-жать…
Склон становился всё круче, но Раир, бежавший впереди, упорно поднимался вверх, пока не уткнулся в скалу: отвесную серую скалу, лишь кое-где оккупированную кустиками полудохлой растительности. Тогда он свернул вправо, пробежал, почему-то не оступаясь на осыпистом щебне с песком, а потом вдруг затормозил, да так резко, что Вика чуть не впечаталась лбом ему в спину.
– Чего там? – спросил запыхавшийся Ликт, налетевший сзади (Вика подскочила с перепугу). – Чего это он там ищет?
Раир шёл вдоль стены, внимательно её осматривая, как будто можно было что-то разглядеть в такой темноте.
– Понятия не имею, – сказала Вика, тщетно пытаясь восстановить дыхание. – Надеюсь, он сам хоть знает. Потому что общаться с этими… – она кивнула назад, где уже слышались приближающиеся «эти». – Я лично не хочу.
Раир тем временем остановился и жестом подозвал их. Они послушно подошли поближе, раскрыли рты, но Раир сказал только:
– Тихо! Смотрите!
Он поставил ногу на какой-то еле заметный выступ в скале, ещё на один, как по ступенькам, и одним движением оказался метрах в двух, где, похоже, была какая-то площадка. – Быстро сюда! – скомандовал он. Пока Ликт думал, предлагать Вике помощь или нет, она повторила акробатический номер Раира (зря, что ли, в детстве столько по стройкам и загородным скалам тренировалась!) и действительно обнаружила тропинку, больше похожую на коридор между двумя скалами и потому незаметную снизу. Ликт уже поднялся туда же, и все трое заторопились вперёд, подальше от преследователей. Раир шёл замыкающим. Тропинка почти сразу сворачивала прямо к востоку, и трое успели пройти по ней метров двадцать, когда позади и внизу прошумела погоня: мимо! Вика прошла ещё шагов десять, прежде, чем до неё действительно дошло, что всё в порядке. Она облегченно вздохнула, улыбнулась и наконец расслабилась. И тут же почувствовала резкую боль в правой ноге и боку, такую сильную, что смогла только удивленно охнуть и схватиться за подогнувшуюся ногу. Глухо, как из-за стены, донёсся встревоженный голос Ликта, и…
IV
«Would you tell me, please, which way I ought to go from here?»
«That depends a good deal on where you want to get to,» said the Cat.
«I don’t much care where…» said Alice.
«Then it doesn’t matter which way you go,» said the Cat.
"…so long as I get SOMEWHERE,» Alice added as an explanation.
«Oh, you’re sure to do that,» said the Cat, «If you only walk long enough.»
L.Carroll4
– Очнулась! Слава Гиллене! Наконец-то! Нет, ты лежи, лежи, нечего сразу вскакивать… Ты как? Ну и напугала же ты нас! Трое суток в отключке! И то ведь только потому, что Бабушка, храни её, Вечные, взялась за тебя, как следует!..
– Постой, – попросила Вика, поморщившись от боли: задетая нога сразу же доступно объяснила, что вставать пока действительно не стоит. – Постой. Чья бабушка? И как она за меня взялась? И вообще, где мы? Чёрт, сколько дней, ты сказал?
– Теперь ты постой! – рассмеялся Ликт, больше, правда, от радости, что все в порядке. – Не так много вопросов сразу! Провалялась ты мало не трое суток – два дня, три ночи, да ещё сегодняшнее утро. Потом, Бабушка – она не чья-то, а просто представилась так: «Бабушка», а взялась она тебя лечить, успешно, как видишь, раз ты уже очухалась. А мы сейчас у неё дома, у Бабушки, то есть.
– На деревню, Бабушке, – машинально отреагировала Вика. – И все равно я не поняла, где вы её нашли…
– Ну, не мы её, а скорей уж, она нас, – тоже не слишком конкретно объяснил Ликт. – Вообще-то, ты права, странно это как-то. Вдруг откуда ни возьмись. Можно подумать, она и правда ждала нас. И сразу так – что собачонок мясом поманить, – позвала – а мы и пошли. Ты когда упала, мы перепугались, конечно… Ну вот, а потом, из ступора выйдя, мы вокруг тебя засуетились… Вернее, я так, мешался, как телеге пятое колесо, это Раир делом занимался: перевязывал там и всё такое, да так, словно каждый день часами тренируется! Я на подхвате был, всё равно в этом не умнее гуся, разве только подать что… Всё, я уже продолжаю, не надо такие глаза страшные делать! Словом, пока мы по сторонам не смотрели, она – ну, Бабушка, – потихоньку и нарисовалась из ниоткуда. Знаешь, что первым делам сказала? «Ну наконец-то, я вас ещё утром ждала». Бес её знает, может, и правда, ждала. Я в магии не умнее, чем в лекарстве. Только ей не верить почему-то нельзя почему-то. Вот сама посмотришь. Все равно, что Вечным не верить.
«Пхм…» – подумала Вика. Слова Ликта навели на мысль, что надо бы прощупать на вшивость эту «Бабушку». А то ходят тут всякие, а потом – известно что. Как именно проверять, она совершенно не представляла, впрочем.
– А потом она говорит: что ж это вы, мол, делаете, греховодники? Разве это дело – чтоб раненую на земле держать? Тем более, что и дождь того и гляди начнется. А на небе-то к тому времени распогодилось: ни облачка, звёзды – ярче некуда. И ладно бы, говорит, чистой стрелой раненую, там же, говорит, яд был. Ох, как я перепугался! А Раир в Бабушку глазами так и вцепился. Ну, мы пошли, раз уж она в дом звала. Чтоб мне во сне только демонов видеть, если я понимаю, почему ей не получается не верить! Раир вон до сих пор тоже на неё странно смотрит. Но не то чтобы подозрительно, а, вроде, наоборот. Вроде он её знает. Знаешь, я думаю, а что если она и не человек вовсе?
Вика хмыкнула.
– Ну я-то откуда знаю. Я её и не видела даже.
– Увидишь ещё. Ладно, пошли мы. Раир тебя нес, как котёнка. Сперва по нашей тропинке, потом по другой, по лесу, часа полтора шли. Только мы на порог, а небо – темней тёмного, и дождь как ливанул! Ну а потом Бабушка нас, накормив, под навес на сеновал отправила, а тебя – сюда, и обхаживала тут два дня. Ну и вот, – заключил Ликт. – Так как ты? И как ты умудрилась нестись по лесу сломя голову, если у тебя нога распорота?
– Понятия не имею, – Вика пожала плечами, но это получилось у нее не слишком выразительно, потому что плечи, которыми она пожимала, лежали придавленные меховым одеялом. – А что до моего самочувствия… Оно себя ведет вполне прилично, помирать пока не буду, вот и ладненько… А где эта таинственная Бабушка и где Раир?
– Да вот он, лёгок на помине, – сказал Ликт, поворачиваясь к открывшейся двери.
– Ликт, тебя зовёт зачем-то Бабушка, – сказал Раир, перешагивая порог и прикрывая дверь. – Иди, а я здесь пока…
– Она очнулась уже! – перебил Ликт. Раир перевел взгляд на девушку.
– Как видишь, – улыбнулась она.
– Так что ты говорил? – спохватился Ликт.
– Тебя Бабушка зовёт для чего-то. За домом.
– Ну, я пошел тогда, только вы смотрите тут, не подеритесь без меня! – ехидно улыбнулся Ликт и вышел, а Раир остался стоять, словно собираясь заговорить, но не зная, с чего начать.
– Говорят, сидеть лучше, чем стоять, – Виктория приподнялась и кивнула на стул, оставленный Ликтом. Раир послушно сел.
– Как ты себя чувствуешь?
«Ты», с удовольствием отметила Виктория, расплываясь в улыбке.
– Неплохо. Потому, наверное, что мне так умело помогли…
– Должен же я был как-то извиниться, – сказал Раир таким тоном, словно ему очень хотелось развести руками, улыбаясь и немного растерянно.
– За что?
«Терпеть не могу выслушивать извинения, – подумала Вика. – «Никогда не могла понять, куда в таких случаях девать себя и откуда брать нормальные человеческие реплики…»
– За то, что меня Шегдар с кем-то спутал?
– За то, что я поспешил судить.
Он помолчал немного. Ничего умного так и не придумал. Сказал:
– Тебе здорово повезло. (Сам он не знал, как отнестись к этому факту, но на интонациях это не отразилось). Противоядия ведь могло и не найтись.
На лице Вики яркими плакатными буквами высветилось, что с этой стороны подойти к делу она ещё не удосужилась. Вернее, удосужилась таки, сейчас вот.
– Ох, ну и… – только и сказала она и замолчала, потому что понятия не имела, что можно разместить после «ну и». – С ума сойти! Я не… Даже и в голову не… Кошмар! – совершенно искренне заключила она, обнаруживая, что её колотит: воображение – страшная штука. Когда до неё дошло всё-таки, что дело и на самом деле могло окончиться похоронным маршем, задним числом она перепугалась куда больше, чем стоило.
– А сейчас-то ты отчего перепугалась? – успокаивающе сказал Раир, положив руку на одеяло. Вика тут же в эту руку вцепилась. – Все в порядке, все живы, здоровы, слава пяти стихиям, и вообще обошлось. А бояться тогда следовало, наверное, – или вовсе не бояться.
– Ну да, – нервно усмехнулась Вика. Снова вздрогнула: всё-таки ещё никогда ей так ясно не показывали, что смерть дышит в затылок, а не шляется безответственно чёрт знает где…
– Ну всё уже, – сказал Раир. Вика была похожа на перепуганного ребенка, которого очень хотелось успокоить как-то, погладить по голове, что ли… – Всё хорошо.
Он осторожно убрал прядь волос со лба девушки, она посмотрела немного удивлённо и улыбнулась – тепло и по-детски доверчиво.
– Всё хорошо, – повторила она. – И хорошо, что я ничего сообразить не успела…
– Хорошо, что все целы! – поправил Раир. – И всё же, как ты умудрилась бежать с такой ногой?
– Да я правда понятия не имею, – честно сказала Виктория. – По всему выходит, что стрелу заметить я тоже не успела…
– Замечательно вы подгадали, – сказал ещё кто-то от двери. – После такого ливня они ни с какими собаками ваш след ни в жисть не возьмут.
Вика перевела взгляд на голос – вошла Бабушка, и Вика сразу поняла, что именно так, с большой буквы, и это не имя даже, а скорее, почётное звание. И она не взялась бы определить возраст вошедшей, потому что опасалась оперировать такими большими числами. Нет, Бабушка вовсе не выглядела дряхлой, хотя волосы её были белыми совершенно. И, кстати, только при взгляде на её лицо Вика впервые поняла, что именно подразумевают, говоря: «лицо, как печеное яблоко». Именно так: коричневатое, как от многолетнего, въевшегося загара, и сморщенное. Но Вика даже со здоровой ногой не побежала бы с ней, например, стометровку наперегонки, потому просто, что заранее сказала бы победителя.
– Доброе утро, деточка, – сказала Бабушка Вике, улыбаясь улыбкой Чеширского Кота, только улыбка эта была такой теплой, что девушке самой захотелось сощуриться и замурлыкать. – Не бойся, здесь всё будет хорошо. К тому же, завтра в кадарской столице начнется такой пожарище, что Шегдару не до вас будет… Раир, – на минутку переключилась Бабушка, – сбегай, пжалста, позови Ликта, сейчас будем обедать.
Вика удивленно хмыкнула Бабушкиному «пжалста»: совершенно неожиданному и совершенно уместному. Раир поднялся и, кажется, испытал желание вежливо поклониться Бабушке. «Глюки, глюки, – подумала Вика. – Чур меня!»
– Ну а ты, прыгунья, – Бабушка снова повернулась к ней, – расскажи пока, как ты себя чувствуешь. Да не «хорошо, спасибо за заботу», а хорошенечко, обсто-ятельно обскажи, что болит, где и как, и что не болит.
Потом, засыпая, Вика вспомнила свое давешнее намерение «прощупать Бабушку на вшивость», удивилась себе, подумала, что такое неестественное спокойствие и безоговорочное доверие случайной встречной, от которой за версту несёт магией, да так, что даже полная бестолочь, вроде Вики, заметила, – всё это наводит на мысль о том, что им устроили промывку мозгов. Подлое и безжалостное злое колдунство. Придя к этому оптимистическому решению, Вика совершенно успокоилась и заснула.
Непредвиденный «отдых в горах» пришёлся очень кстати, чтобы хоть немного привести в порядок нервы Вики, порядком измочаленные непривычностями, невероятностями и прочими стрессовыми ситуациями. К тому времени её сознание очень напоминало внутренность рояля: куча натянутых струн и всё новые молоточки, проверяющие их на прочность. А здесь, в глубине гор (которые Вика всегда обожала), было так спокойно и легко, и так просто было согласиться на почти любые условия игры, что девушка просто махнула рукой и на Шегдара, и на прочие свои проблемы; она даже не изводила себя больше сомнениями относительно наличия себя в мире живых: может, всё это, и правда, – только предсмертный бред, ну и ладно, и пусть его, какая разница… Она мало думала и много спала («Довод в пользу теории о злом колдунстве», – злорадничал внутренний скептик), и понемногу ела, просыпаясь, и послушно подставляла ногу примочкам, мазям и компрессам, и литрами пила отвары («Отравы», – не унималось ехидство), настои, чаи и прочую народную медицину, которой бесперебойно потчевала её Бабушка. И ещё она вдохновенно перекидывалась шутками с Ликтом и задушевно трепалась обо всякой ерунде с Раиром, и выспрашивала у Бабушки состав, рецепты и свойства многочисленных её снадобий… И быстро шла на поправку.
С постели Вика встала на пятый день после того, как пришла в себя. Она, собственно, встала бы и раньше, если б не её собственное нетерпение. На второе утро, проснувшись, она обнаружила, что нога не только не болит, но и вообще в полном порядке. Вика удивилась, приподнялась на локте – нога молчала. Она села, пошевелила ногой – нога молчала. Она радостно откинула одеяло, соскочила с кровати, намереваясь опробовать туристический маршрут кровать – порог, но у ног были другие планы, и девушка эффектно спикировала носом в пол с грохотом, от которого содрогнулась вся избушка. Первым делом пред выпученные глаза Вики примчался Ликт, сердито сообщивший (убедившись, что она цела), что шило в известном месте – ещё не повод устраивать избушкотрясение.
– И почему тебе неймется? – Несколько обиженно спросил Раир, с помощью Ликта возвращая Вику в исходное положение.
– Наверное, она вспомнила, что хороший удар по голове иногда вылечивает от безумия, – глубокомысленно предположил Ликт. – Чтоб его кошки съели! – добавил он, тщетно пытаясь спрятать улыбку.