На той стороне

Собрав все в кучу, мужчина перенес добычу на кровать. Ему, в отличие от мародеров, которые выгребли все ценное после катастрофы или, может быть, даже во время нее, кривляться было не с руки, поскольку он ходил в простыне с тремя дырками. Первой добычей стали кальсоны – обычные, белые, из хлопка, с завязками, только на размер больше того, что носил Константин, но две веревочки в поясе эту проблему решили. Натянув подштанники, Воронцов почувствовал себя почти счастливым, у него появилась хоть какая-то нормальная одежда, и даже не с трупа. Следом обнаружилась рубаха, и теперь попаданец поневоле стал обладателем комплекта нательного белья. Пахнущий лавандой сюртук оказался узок в плечах, рубаха была свободней, а вот мундир шили, видимо, точно по мерке, Константин все же попытался его натянуть, но тот начал трещать по швам, и он отказался от этой затеи, хотя материал был плотным и довольно теплым. Штаны темно-синего цвета, обычные, прямые с красными лампасами сели хорошо. Вот кожаному ремню не повезло, рассохся, пришлось отрезать от простыни тонкую полоску и использовать вместо пояса. Ни обуви, ни головного убора, в шкафу не обнаружилось, зато нашлись отличные портянки, которые он прихватил, в надежде разжиться приличными сапогами или ботинками. Обувь – это больной вопрос, штаны и рубаху, даже самую примитивную, можно сшить из обрезков простыни, был бы инструмент, а вот обувь сам себе не сделаешь. Но начало радовало. Пусть уставший, пусть голодный, с израненными руками, но у него есть нательная рубаха и штаны. Сделав из простыни подобие вещмешка, он запихнул внутрь бутылки с вином, предварительно сделав пару глотков, и отправился искать спуск вниз. Сейчас он находился на третьем этаже какого-то жилого крыла, может, здесь обитали слуги и прочие фрейлины, хотя сомнительно, каждая комната – шикарные апартаменты, внутри которых еще три-четыре помещения с ванными, гардеробными. Вот только все размародерили, кто-то все же сюда наведался. Скорее всего, тут обитали какие-то приближенные местного правителя.

Больше всего Константина беспокоило, почему люди не вернулись. Он обшаривал комнату за комнатой в жилой части дворца. Наконец, повезло, нашлись сапоги, а следом и побитый молью френч темно-синего цвета с золотыми эполетами, которые он тут же оторвал. Пиджачок был вполне себе ничего, крепкий. Намотав портянки и обувшись, Воронцов почувствовал себя уверенней, а когда еще и мундир натянул, то стало вообще хорошо, вот только все сильнее хотелось есть и пить. Вино – штука хорошая, но жажду им утолять тяжело. Еда в мертвом городе, который люди оставили давным-давно, жизненно важный вопрос, тут не найти консервов, тут не найти овощей. Разве что одичавший фруктовый сад подвернется.

Больше никаких трофеев в уцелевших разгромленных комнатах, Константин так и не нашел. Зато нашел лестницу, ведущую на первый этаж. Ей досталось. Обвалившееся перекрытие и часть крыши ее конкретно завалили, пришлось карабкаться по обломкам, чтобы спустится вниз. Столько мату этот дворец, наверное, еще не слышал. Константин подбадривал себя ненормативной лексикой, как мог. Больше всего досталось академику, который его сюда засунул. Пару раз крупные камни вылетали из-под ног, и он только чудом сохранял равновесие, чтобы не загреметь с десятиметрового завала. Один раз нога провалилась и намертво застряла. Качнись он чуть вперед, и гарантированно получил бы перелом, так что, пришлось повозиться, чтобы ее разблокировать. Наконец, завал остался позади, и Воронцов, вытерев пот со лба, вступил на вполне себе приличную и относительно целую мраморную лестницу. Обернувшись, бывший детектив посмотрел на препятствие, которое только что преодолел.

– Е…л я ваш бл…ский цирк, – выдал он вслух и, выудив початую бутылку вина, сделал пару крупных глотков.

Его сапоги гулко бухали по ступеням. Он вышел в холл дворца. Огромная мраморная лестница, покрытая красной ковровой дорожкой, куски потолка, от мелкого щебня до размера автомобиля, усеивали пол. Скелетов тут хватало, несколько десятков человек, наверное, даже больше, он не считал, но кто-то старательно обобрал их, не оставив Воронцову ничего ценного. Именно в этой точке здание пострадало не слишком сильно. То, что эта лестница ведет в сторону разрушенного тронного зала, не было никаких сомнений, вот только ему туда не нужно, пока не нужно. Поэтому, перехватив поудобнее единственное свое оружие – железный прут с острым краем, Константин направился к огромному арочному проему, ведущему из дворца. Хотело вдохнуть свежего воздуха и посмотреть центральный выход в город. Очень хотелось пить, на зубах скрипела каменная крошка. Он набрал в рот вина, прополоскал и выплюнул, потом сделал еще один глоток. В бутылке осталась половина. Вино вообще штука коварная, а тут еще на пустой желудок, так что, он ощутил небольшой хмель, нужно искать воду, и в темпе. Он посмотрел на чудом уцелевшее зеркало, старое, мутное, но разглядеть себя можно. Рожа грязная, пыльная, и в двух местах расцарапана о камни, трофейный френч, словно с помойки, хоть и крепкая ткань, но рукав порван после его альпинистских упражнений, сапоги в белой пыли. Руки пострадали меньше, поскольку были обмотаны кусками простыни. Только теперь это были грязные тряпки, прорванные в разных местах. Так что, план у Воронцова был простым – найти воду, еду, если такое вообще возможно, оружие и место, где он сможет хоть немного отдохнуть, слишком много навалилось на мужика за последние часы.

Воду Константин обнаружил почти сразу, как только прошел через распахнутые огромные двери. Прямо перед входом стояла чаша огромного фонтана, метров двадцать в диаметре. Да, сейчас он, конечно, не работал, но дожди исправно наполняли ее. Конечно, туда нанесло грязи и листвы, но, если аккуратно, то удастся напиться и набрать воды. Вероятность того, что он потом будет дристать дальше, чем видит, была почти стопроцентной, хотя, может, и повезет, желудок у Константина мог «гвозди» переваривать. Но нужно было рисковать, вином, можно напиться, а не утолить жажду, да и шататься под шафе по этим руинам – верный приговор.

Вода была немного мутноватой и пахла прелой листвой. Воронцов очень аккуратно разогнал растительность. Достав пол-литровую флягу, отделанную серебром (нашлась она случайно, под рваной, грязной от дождей, оборванной занавеской в одной из комнат, явно делали на заказ для кого-то офицера, видно, что не уставная), он аккуратно опустил ее в воду, предварительно натянув на горлышко кусок простыни, хоть какая-то фильтрация. Быстро наполнив, он добавил грамм сто вина, используя его как обеззараживающее, и только потом сделал первый глоток, утолив жажду. Правда, пришлось повторять процедуру, поскольку фляга опустела. Появилось ощущение наполненности желудка, вот только это обманка, жрать все равно скоро захочется, и захочется по-настоящему.

Повесив флягу через плечо, Константин взбежал по ступеням. Осматривая холл, он заметил в одном из боковых, наполовину разрушенных коридоров, крохотную дверь, ведущую в помещение для слуг. Там были разные швабры, ведра, все разбросано, но мародеров подобная добыча не интересовала. Схватив ведро, он вернулся к фонтану. Оглядевшись и не обнаружив ни опасности, ни любопытных вуайеристов, он разделся догола, наполнил таз водой и принялся умываться. Бинты на ладонях промокли, но это не важно, все равно менять, да и раны надо промыть. Стянув мокрые тряпки, он озадаченно уставился на израненные ладони. Порезы, достаточно глубокие, почти закрылись, и выглядели так, как будто им не шесть часов, а минимум три дня. Если так и дальше пойдет, то к ночи вообще затянутся.

– Ну, академик, удружил, – произнес Воронцов вслух. – Что же ты со мной такого делал, что у меня регенерация, на которую я, в принципе, не жаловался, теперь работает в сотню раз эффективней? Уж не поэтому ли так хочется жрать?

Ведь регенерация не берется из неоткуда, она результат ускорения процессов организма, который академик, так и оставшийся безымянным, подстегнул своими уколами. А может, это результат переноса? Черт, да плевать, главное – что руки целы. А пищу он найдет, на худой конец крысы сгодятся. Ведь должны же быть тут крысы? И тут до Константина дошло, за все часы блужданий по дворцу, он не видел ничего живого – ни паутины, которая даже в обычных домах по углам – привычный антураж, ни помета мышей, которые за время запустения должны были сгрызть все, до чего дотянулись бы их зубы, ни птичьих гнезд на чердаке и под половиной уцелевшего купола. Мысль о том, что живность очень не любит место, где он оказался, напрягала. Скосив взгляд, он посмотрел на кусок не слишком увесистой железки. Оружие аховое, если кого и можно грохнуть, то сильно постаравшись. Да и чутье, проснувшись, говорило, что нужно сваливать из дворцового комплекса.

Вот только идти в разрушенный город, где он видел всякую живность без надежного оружия, да еще на ночь глядя, – верный приговор. А судя по тому, что свет стал более тусклым, время тьмы не за горами, и если днем, еще куда не шло, то ночью блуждание в руинах станет смертельно опасным. Дворец прилично пострадал, но в нем есть пара уцелевших комнат, да даже та каморка с ведрами могла послужить вполне приличным убежищем. Но еще с крыши Воронцов заметил стоящий чуть в стороне комплекс зданий из трех домов в два этажа. Ему, конечно, тоже досталось – окна выбиты, двери сорваны с петель, у одного просела крыша, у второго обвалилась стена. А вот третий, что располагался дальше всех, с виду был самым целым.

Соваться в тронный зал Константин не стал, чего ему там делать? Как там, в анекдоте? «Правильно, мам, нечего тебе по руинам лазить»… Вот и Константин решил направиться в более перспективное место. Вот только была проблема – справа и слева от центрального входа раскинулся тот самый «черный» парк с искореженными деревьями, и чуйка буквально орала, что заходить туда не стоит, и даже подходить к нему смертельно опасно. Причем парк этот настолько разросся, что подступал к дворцу вплотную, по стеночке не проскочить. Сейчас до него метров семьдесят, но даже на таком расстоянии Константина бросало в холодный пот. А еще последние минут десять он чувствовал из этих непроходимых зарослей чужой взгляд, плохой это был взгляд, пристальный, голодный.

Воронцов развернулся и отправился обратно во дворец. Что ж, если нельзя пройти здесь, придется пройти по руинам.

Не подняться по центральной лестнице Воронцов не мог, любопытство просто уговаривало его потратить еще максимум полчаса, чтобы пройтись по палатам местного хозяина. И он согласился. Если впереди завал, то он просто развернется и уйдет, но, может, повезет, и он надет что-то полезное и интересное.

Поднявшись по лестнице, он обнаружил очередных покойников, с полсотни скелетов и мумий. Кто-то неплохо пошарил по их карманам, даже пуговицы срезали. На многих, что-то напоминающее мундиры. Воронцов потратил пять минут, переходя от тела к телу и внимательно осматривая покойников. У половины не видно никаких следов насильственной смерти, другие же, наоборот, разорваны в клочья. Судя по положению тел, все они бежали из тронного зала, а потом некоторые умерли, некоторые набросились на других или на тела. Воронцов сунул руку в карман и с сожалением вытащил ее пустой, сигарет у него не было, а курить хотелось. Место на него давило, с каждой минутой давление становилось все интенсивнее, он все сильнее ощущал беспокойство, и во дворце оно усилилось в разы по сравнению с тем, что было на улице. Еще раз, обреченно вздохнув, он посмотрел на остатки широкого коридора, ведущего в тронный зал, всего уцелело метров пятнадцать, две двери, справа и слева, друг напротив друга, дальше обрушился потолок и крыша, чтобы пробиться пришлось бы пару дней разбирать завал с помощью тяжелой техники. Не тратя время, он подошел к двери с левой стороны и заглянул внутрь.

– Не повезло, – раздосадовано произнес он, глядя на кучу обломков, которые начинались прямо за порогом. Может, справа выгорит?

Он повернулся и направился к апартаментам напротив, вот тут его ждало разочарование, взявшись за массивную бронзовую ручку, он нажал вниз и потянул ее на себя, но дверь не шелохнулась. Воронцов пару секунд смотрел на дверь, прикидывая, стоит ли возиться, замок, конечно, плевый, но он сломан. С одной стороны, если комната заперта и не пострадала, то явно не разграблена, с другой – это может быть банальная комната для ожидания посетителей перед приемом, и ничего кроме пары диванов там нет.

– Пять минут, – произнес он вслух, всаживая в щель возле замка железяку и налегая всем телом. – Если за это время не вскрою, валим вниз и прочь из дворца.

Скрип, треск, новая попытка, еще одна, и еще, все же прут не фомка. Наконец, скрипнув, дверь распахнулась, Константин отбросил искореженный погнутый прут, задача была выполнена, он справился за три минуты.

– Это я удачно зашел, – провозгласил бывший детектив, глядя на совершенно непострадавшую комнату, если не считать, конечно, выбитых стекол и огромной трещины, толщиной в руку, которая перечеркнула стену дальнюю стену. Почему мародеры не стали возиться с дверью, осталось для Воронцова загадкой, но это было ему на руку, поскольку рядом с массивным столом валялся труп в синем мундире с эполетами и аксельбантом. Это был не скелет, а полноценная мумия, даже одежда более-менее цела, но сейчас она не интересовала бедового попадана, а вот оружие… Да, оружие было, револьвер, который труп офицера сжимал в руке, зацепленный ремешком к кожаной кобуре. От нее ничего не осталось, время не пощадило, а вот сам ствол цел, только, чтобы выстрелить из него, пришлось бы очень сильно повозиться, ржа поработало над ним основательно. Видимо, когда случилась катастрофа, мужчина работал с документами за массивным письменным столом, вскочил, вытащил оружие и рванулся к двери, после чего внезапно умер. Никаких ран на теле Константин не обнаружил. Поскольку мародеры до тела не добрались, то добычей Воронцова стали пять монет, по цвету и весу из почти чистого золота, с римской цифрой десять на аверсе и львом с посохом реверсе, восемь потемневших от времени и погоды латунных патронов к револьверу с тупоголовой пулей, пачка банкнот размером с четверть листа формата А4. Они вымокли и сгнили, слежавшись в плотную массу, но ближе к центру удалось найти более-менее сохранившуюся – уже привычный лев с посохом, рядом портрет мужика со строгим лицом, щегольскими усиками. Подпись, в принципе, все прояснила: «Сиятельный князь Артемий III», и дальше – «Двадцать пять кун».

– Интересно, это много или мало? – спросил сам себя Воронцов, но вопрос вышел скорее риторическим. Кому нужны деньги, которым больше ста лет? А вот золото прибрал, добавив два потемневших от времени перстня с пальцев покойника.

Еще одной интересной вещицей оказалась золотой медальон на шее трупа, он был выполнен в виде какого-то славянского символа, с множеством переплетений различных линий с желтым полупрозрачным камнем внутри, символ того, что на Земле называется древним язычеством. Здесь, похоже, не было никакого христианства, поскольку всякие старинные знаки, вроде коловрата, Константин наблюдал везде – в орнаментах на драпировке стен, занавесках, скатертях, вырезанных на дверях, и в мозаичных окнах. Похоже, Росская империя сохранила веру древних славян.

Все находки отправились в рюкзак из простыни. Из оружия Константин стал обладателем офицерского кортика в ножнах. Рукоять с украшениями, красивой чеканкой по потемневшему металлу, отделана золотом и серебром, на головке крупный рубин, на ножнах красивый орнамент с гербом государства. Здесь, в отличие от царской России, это лев, вставший на задние лапы, и сжимающий в руках посох с каким-то странным навершением. Кстати, на ножнах в это навершение был вставлен изумруд размером с ноготь мизинца. Кортик немного с трудом покинул ножны, все же долго он пролежал в этой запертой комнате. Лезвие обоюдоострое, длиной в двадцать сантиметров, заточка безупречная. Сталь, с волнистым узором, очень похожа на дамасскую, или то, что за нее выдавали различные частные мастерские. Воронцов взвесил оружие в руке, потом пару раз махнул, перехватил. Для человека, шатающегося по руинам дворца с железным прутом, который после взлома двери на оружие уже не тянул, это прогресс.

Поднявшись, Константин бросил взгляд за окно и озабочено поджал губы, снаружи быстро сгущалась серость, становилось все темнее, и это очень напрягало. Час, максимум два, и вокруг будет полная тьма, и она его страшила, серость стала активней, бывший детектив рассматривал ее, как живое существо, которое уже не исчезало, а собиралось в темных углах, следя за ним.

Нужно быстро изучить этот кабинет и валить отсюда, в темпе вальса. Электричество, или какое-то другое освещение, этот мир знал, весь дворец был электрифицирован, он уже не раз видел светильники, в которых до сих пор стояли лампы, массивные, но вполне себе способные давать свет. Хотя, может, они были не электрические, а магические, ведь никакой проводки он так и не обнаружил. Очень странно, что мародеры не утащили их, или для них они ничего не стоили, своих хватало? На столе как раз стояла одна такая, напоминающая по форме керосинку из старых фильмов, только более изящная, маленький поворотный выключатель-подставка из железа, отделанная серебром, большой стеклянный вытянутый стакан с железной ручкой сверху для удобной переноски. Константин подошел и ради интереса повернул выключатель. И о чудо! Лампа мгновенно засияла ровным желтым светом.

– Это я удачно зашел, – произнес он, выключая светильник и запихивая его в торбу из простыни.

На осмотр кабинета ушел почти час. Константин быстро проглядывал бумаги, которые лежали на полу и в столе. Из двух первых документов, которые, к счастью, были написаны почти привычной ему кириллицей, он узнал титул и имя местного правителя. – Сиятельный Князь Артемий III, а если полностью Рюрикович Артемий Павлович. Это наводило на мысли, что миров много, все они параллельны и развивались почти одинаково до определенного момента, где история сворачивала от той, к которой привык Воронцов. А еще он нашел карту мира, та была свернута в трубочку и лежала в плотном кожаном тубусе, не слишком большая, но понять, что, да как можно. Местная география сильно отличалась от привычной ему Земли. Здесь отсутствовала Австралия. Так же не было северной Америки. Африка слилась воедино с Евразией и оказалась на месте Индии. Южная Америка расположилась чуть ближе к Европе и была крупнее, чем северная и южная вместе взятые, а еще она напоминала огромный армейский ботинок, назывался он просто – Новый Свет. Крупные острова на месте Японии значились, как Империя Даиров. Сама Евразия претерпела серьезные изменения – она стала у́же. Если от Калининграда до Владивостока в мире Константина семь с половиной тысяч километров по прямой, то здесь весь континент примерно столько. На западе вместо кучи европейских государств располагался Великий Латинянский Союз. Он занимал примерно все пространство, что было Европой на старушке Земле, включая несколько крупных островов и даже чуть больше, если смотреть по территории России, оставшейся в том, другом, мире. Константин напряг память, получается, что Латиняне присоединили к себе Украину и Белоруссию, а так же Псков, Смоленск, Брянск. Но зато Росская империя, в которой он и оказался, со столицей в Великом Новограде, отжала себе все снизу континента. Не было никакого Кавказа, Монголий и всей другой центральной Азии, никого Китая, все это земли под рукой Сиятельного Князя. Снизу она граничила только с Царством Куш, которое занимало всю Африку.

Воронцов залип перед этой шикарной картой минут на двадцать, силясь найти хоть какие-то знакомые название или привычные ориентиры. Столица находилась гораздо восточнее места, где в его мире располагалась Москва. Прикинув координаты, он понял, что сейчас примерно Уфа или Челябинск. Отлипнув от карты и глянув на сгущающуюся за окном серость и ползающую за ней тьму, которая теперь была гораздо ближе, и ее присутствие чувствовалось все ярче, а еще становилось холоднее. Решив прихватить тубус с собой, Константин быстро осмотрел шкаф, и тут снова повезло, в отдельной секции стояла винтовка. Ей досталось от времени, но она была полностью целой, только немного тронутой ржавчиной, даже трехгранный штык имелся, который насажен острием вниз и уходил в специальную выемку в ложе. Рядом на полке пять пачек патронов. Чего тут не было, так набора для чистки и масла, но Константин рассчитывал найти это в казармах караульной роты. Он надеялся, что те три строения, в которые он направлялся, ими и окажутся. А значит, помимо штыка и кортика у него появится вполне рабочее огнестрельное оружие.

Остальной обыск не занял много времени, больше ничего интересного ни в столе, ни в остальных шкафах не обнаружилось. Серость за окном сгущалась, становилось все темнее, времени оставалось очень мало. Константин даже на секунду подумал остаться в этой комнате, но дворец его пугал, нужно уходить. Спустившись по огромной мраморной лестнице, он обогнул ее и углубился в один из коридоров. Сразу стало темно, никаких окон тут не было, поэтому на свет из его торбы появилась лампа. Коридорчик тут же залило ровным светом, и продвижение вглубь первого уровня дворца продолжилось. Изредка под ноги попадались небольшие камешки. По правую руку от него был тронный зал дворца, по левую то самое крыло, которое он обшаривал на протяжении нескольких часов. Где находится кухня, и где располагалась прислуга, Воронцов не представлял, хотя кухня, наверняка, в подвале, он бы так сделал, там же, скорее всего склады и прачечные. Если допустить, что пол за завалом второго уровня в правом крыле выдержал, значит, сейчас он сможет спокойно пройти через остатки дворца насквозь. И ведь угадал. Толкнув дверь, Воронцов оказался в темном коридоре. Благодаря трещинам в потолке тьма здесь была не абсолютной. Кроме того из двух открытых дверей пробивался тусклый местный серый свет. Свет лампы гарантировано освещал метров пять, поэтому очередные трупы Константин разглядел без проблем. Много их тут было, но его заинтересовал только один – он не относился ко времени падения дворца. Это был мужчина, лежащий лицом вниз, явно в возрасте. Одет в кожаную грубоватую куртку и штаны из плотной ткани коричневого цвета, на ногах сапоги, вполне себе добротные, сто процентов не самодел. Сохранился он хорошо – обтянутая желтой восковой кожей мумия с перекошенным лицом. Причина смерти очевидна – кто-то небольшой, но очень сильный кинулся человеку на спину, сбил с ног и исполосовал ее когтями, разодрав крепкую куртку, рубаху в клочья, а затем вырвал кусок шеи. Этому покойнику Константин уделил целых пять минут. Во-первых, у него обнаружился еще один револьвер и целый десяток патронов, но стоило взять боеприпасы в руки, как стало ясно, что это явные самоделки, гильзы переснаряжались не один раз, самодельная тупая свинцовая пуля отлитая кустарно. Во-вторых, в правой руке он сжимал странный круглый амулет, напоминающий солнце, вписанное в круг, в центре которого был крохотный грубый желтоватый камешек, напоминающий кварц или тусклый янтарь. В-третьих, рядом валялась большая кожаная сумка, скорее даже баул, заглянув в которую Константин присвистнул. Чего тут только не было – и несколько золотых украшений, и богатая одежда, и какие-то флаконы с различными жидкостями, камни, явно драгоценные. Сумка потрескалась от времени и была непригодна, как и большинство тряпок, что внутри. Воронцов забрал толькоревольвер, золото, драгоценности и странный железный амулет.

– Очень интересно, – разгибаясь, но продолжая разглядывать покойника, произнес Воронцов, – кто ж ты такой?

Но ответа на этот вопрос не было. Труп старый, пролежал не один год, даже, скорее, не одно десятилетие, и снова Константин не обнаружил следов других животных. Что же, черт возьми, тут происходит? Крысы должны были ничего не оставить, но их тут нет, а ведь они живут везде, хотя это другой мир, но это не значит, что у них не должно быть аналога. Или они не живут только тут, в этом странном городе?

Больше ничего интересного труп предоставить ему не мог, и Константин тронулся дальше.

Под ногой очередной раз что-то хрустнуло, Воронцов бросил быстрый взгляд и обнаружил очередную мумию, которой он наступил на высушенную руку. Пока он дошел до распахнутой двери, он миновал примерно два десятка трупов. А сколько их всего на этом первом этаже? Он даже задержался и осмотрел парочку. Одежда простая, явно рабочая, сохранилась лучше, чем у тех, что наверху. Да и понятно, здесь погода не так сильно влияла на тела, хотя кое-где на стенах была плесень, явно протекал потолок.

Остановившись на пороге, Воронцов осмотрел комнату. Обычная, минимум мебели – кровать, шкаф, стол, стул, окно. На полу лужа, явно натекло с потолка. Здесь тоже похозяйничали мародеры. Но Константин и не собирался тут ничего искать, из дворца надо было линять, и предчувствие орало, что это надо делать, как можно быстрее. И он, следуя чуйке, взобрался на стол и полез в окно, из которого до земли всего пара метров.