Скорее всего, осознание прошлых грехов оказало такое тяжкое воздействие на девушку, что жизнь с этим дальше виделась девушке невыносимой. Так я предположила. И всё же, мне было жаль Катю. До сих пор не верилось, что девушка с неиссякаемой энергией, весёлая – вдруг ушла из жизни. Мысли становились все мрачнее. Как мне быть дальше?
Позавчерашнее видение вырвало меня из стен обыденности, погрузило в страну тяжести и шока. Я испытывала все страдания Кати вместе с ней. Хорошо, хоть не почувствовала той боли, о которой упоминал загадочный водитель автобуса. М-да, слабое утешение… Вновь позабыв о Славе, я задумчиво стояла возле окна, с бессознательным ожиданием глядя вниз. Нетерпеливая трель телефона заставила встрепенуться. Взглянув на экран, я торопливо схватила трубку:
– Лола, привет! – Корнеев громко говорил в динамик, пытаясь перекричать ветер, который временами заглушал его слова, – такие дела, нет больше с нами Катюхи… Нас всех отпустят на её похороны. Не могу понять, что произошло. Не самоубийство, я думаю. Несчастный случай. Она такая жизнерадостная была, с чего бы ей выбрасываться с десятого этажа?
– Да, – едва слышно ответила я, виновато опуская глаза. Как будто Корнеев мог меня сейчас увидеть.
– Ты с ней разговаривала вчера? Она как-то к тебе больше всех тянулась, – продолжал вытягивать жилы Слава.
– Нет, – поспешно ответила, – я болела вчера, с температурой валялась. К телефону даже не подходила.
– Что? Плохо слышно, говори громче! Я за пивом вышел. Не могу. Так тяжело стало. Ты как? Не раскисай! – не слыша меня, кричал в трубку Слава.
– Стараюсь! Но так жаль Катю! – подстраиваясь под Корнеева, гаркнула я. Потом сообразила и добавила, чуть понизив голос: – Ты перезвони, когда домой придёшь.
– А, хорошо! – Слава отключился. Я сидела с трубкой в руке, бессознательно потирая гладкий экран. Мысли постепенно приходили в порядок. Надо будет объяснить Корнееву, что с Катей я не общалась. Во избежание ненужных вопросов и терзаний моей души. Вновь захотелось заплакать, даже не зарыдать, а просто завыть в голос. Но…
Раздалась трель мобильного. Начальница, Инна Сергеевна. С тяжким сердцем я ответила, уже зная, с какой новостью звонит женщина:
– Да, слушаю…
– Добрый день, Лола! – голос начальницы был невозмутим. Ни тени человечности. Это сначала она показалась мудрой и ласковой. Очень скоро я поняла, насколько ошибалась. Под маской улыбчивой и приятной простушки скрывалась самая натуральная «железная леди», с большими амбициями, а следовательно, требованиями. Я, как и многие другие, терпеливо выносила все её, иногда запредельные указания, – у нас произошла беда. Наша коллега, Катя Савкина, трагически погибла. Мы собираем деньги для её семьи. Ты новенькая, вроде как спрашивать неудобно…
Она помолчала, видимо, ожидая от меня реакции. Не дождавшись, продолжила всё тем же механическим голосом:
– Но за тебя предложил внести деньги Корнеев. А вы уж там сами разберётесь, – небрежно добавила она, – кстати, хотела тебя спросить. Потому что представители полиции тоже будут задавать тебе этот вопрос. Когда вы последний раз виделись или разговаривали с Савкиной? Не показалось ли тебе, что она была чем-то озабочена?
– Позавчера на корпоративе виделись. Потом я ушла. Мне что-то плохо стало, приболела, – я уже мысленно готовилась к расспросам и была в себе уверена, – Катя казалась весёлой и бодрой, как всегда.
На какую-то секунду меня охватили угрызения совести, но были безжалостно подавлены. Кате не поможешь, а пытаться объяснить необъяснимое, я была не готова. Неприятно царапнуло то, что, даже разговаривая о погибшей Кате, Инна Сергеевна называла её по фамилии. Как будто подчёркивая своё небрежное отношение к произошедшей трагедии. Да, мы для неё не люди. Одним холопом меньше – какое это горе? Тяжёлые мысли проносились в голове. Хотя бы видимость сожаления изобразить можно?!
– Хорошо, я поняла, – ровно произнесла начальница. – Жду тебя завтра на работе.
Она отключилась, а я ещё долго сидела, мысленно бурля, как закипающий чайник. Кто дал этой женщине право равнять нас, своих подчинённых с быдлом, а себя считать «барыней»? Откуда столько надменности и чванства в человеке? Ответов не было, лишь перед внутренним взором вставала холодная усмешка Инны Сергеевны, её наполненные презрительным высокомерием глаза.
Я вздрогнула, когда телефон в руке разразился мелодией звонка. Видимо, покоя сегодня больше не будет. Скосила глаза и вздохнула с облегчением. Снова Слава.
– Слышал, завтра в офисе будут сотрудники полиции, – уже обычным тоном проговорил он, – решил предупредить тебя, чтобы сильно не пугалась, когда вызовут…
Я поблагодарила и отключила телефон. Остаток дня я провела, валяясь на кровати, вновь и вновь прокручивая в воспоминаниях трагедию, произошедшую на Катин день рождения. Пока вязкий сон не накрыл меня удушливым одеялом.
Утром офис встретил меня настороженной тишиной. Коллеги негромко переговаривались, стараясь не смотреть на большой портрет Кати, установленный на столе, так, что сразу бросался в глаза.
– Летицкая! – я едва успела пройти к своему месту, как дверь начальницы распахнулась и Инна Сергеевна, невозмутимая и деловитая, возникла на пороге, – зайди ко мне, пожалуйста.
Я подошла, чувствуя, как сердце многократно ускорилось. Почему-то показалось, что сейчас, под пытливым взглядом начальницы, я расклеюсь и расскажу обо всём. Меня ждал сюрприз: в кабинете Инны Сергеевна находился незнакомый мужчина. Взгляд его, внимательный, как будто присасывающийся, выдавал его с потрохами.
– Познакомьтесь, наша сотрудница, Летицкая Лола Геннадьевна… А это Иван Борисович Сукотин, он из полиции.
Я молча кивнула, стук сердца превратился в грохот, который, казалось, был слышен всем окружающим. Во рту пересохло. Я провела шершавым языком по сухим губам.
– Лола Геннадьевна, мне надо задать вам пару вопросов. Не пугайтесь, это стандартная процедура. Дело, скорее всего, будет квалифицированно, как несчастный случай, а вопросы больше для порядка, – он улыбнулся, цепким взглядом обшарив моё лицо. От его объяснений стало немного легче. По крайней мере, никто меня не собирается обвинять в смерти Кати… Да, да, именно этого я и боялась, как бы глупо это ни звучало. Вопросы, на самом деле, были формальные: насколько тесно мы были знакомы с Катей, когда в последний раз виделись… Главное: на все вопросы ответила, почти не покривив душой. Знакомы были поверхностно, чисто по работе, виделись в последний раз на корпоративе…
– Мы проверили телефон Кати, – вдруг небрежно проронил полицейский, пристально впившись глазами в моё лицо. Я почувствовала, как начинает кружиться в нелепом вальсе комната. Какая я дура… Зачем надо было врать? Сказала бы, как есть, что общалась вчера с Катей. А теперь будет куча вопросов, почему я солгала, – аппарат лежал в комнате. Она ведь звонила вам утром?
– Ах да! – мучительно пытаясь сохранить нейтральное выражение на своей физиономии, пролепетала я, – я вчера с температурой лежала полдня, совсем забыла об этом разговоре. Она звонила, да. Спрашивала, почему я рано ушла с корпоратива.
– И почему? – подался вперёд мужчина.
– Плохо себя почувствовала. Заболела, наверное. Вот и температурила вчера, – с трудом соображая, что несу, продолжала я.
– Да, Лола перед корпоративом уведомила о неважном самочувствии, – внезапно вступилась начальница, удивив и одновременно напугав меня.
– Что говорила Савкина? Может, была расстроена чем-то? – задал очередной вопрос служитель закона.
– Спрашивала, почему я рано ушла. Рассказывала про группу «Ржавые глотки», – импровизировала я.
– Понятно. В её крови обнаружили большую дозу алкоголя, – теряя ко мне интерес, сказал полицейский, – если что-то ещё вспомните, обязательно сообщите нам.
Я выходила из кабинета, приподняв голову. И дело было не в том, что я обрадовалась квалификации гибели Кати, как несчастному случаю. Я словно избавилась от изнуряющего, давящего чувства. Я не виновата в гибели Кати. А уж официальное признание этого ещё больше придало уверенности. А ведь сотрудники полиции могут взять распечатку разговора с Катей, мелькнула мысль, от которой я приоткрыла рот. Хотя по поведению полицейского было видно, что вряд ли они будут это делать. Какого чёрта?! Даже если возьмут? Я не угрожала ей, просто спросила! На душе вновь стало неспокойно.
День прошёл в рутинной рабочей суете: "Отряд не заметил потери бойца." Вечером мы с Корнеевым возвращались, как обычно, вместе. Притихшие, за весь день не перекинулись даже двумя словами, и сейчас молчали. Вышли из метро. Я повернулась с вежливой улыбкой, собираясь попрощаться, но Слава вдруг предложил:
– Лола, пойдём погуляем? – и торопливо добавил, словно боясь отказа, – я знаю классную летнюю веранду…
Почему бы и нет? Я мысленно пожала плечами, а вслух согласилась. Мы медленно брели по улице, наслаждаясь свободой после офисного рабства.
– Ты хорошо знал Катю? – вопрос вырвался у меня неожиданно. Сейчас все мысли были заняты ею.
– Не очень, – Корнеев приостановился, посмотрел искоса. Потом двинулся дальше: – если честно, странная она была. Словно клоун, призвание которого всех вокруг смешить. А внутри человек плачет… Я иногда ловил её взгляд, когда Катя была уверена, что её никто не видит. Затравленный какой-то. Совсем далёкий от веселья…
Кивнув, тяжело вздохнула. Я знала, какие тайны скрывал этот взгляд. Мне вдруг захотелось раскрыться перед Славой: сейчас он виделся таким близким, понимающим… Мы сели за столик уютного уличного кафе, заказали кофе и пирожные.
– Здесь обалденные маффины! Язык проглотишь! – Корнеев был непривычно оживлённым.
– Слава, послушай… Ты веришь в мистические происшествия? – я начала издалека.
– Смотря о чём речь, – не задумываясь, ответил парень.
– Допустим, кое-кто обрёл странную способность оказываться в прошлом другого человека и видеть… Его потаённые грехи. Самые постыдные поступки, о которых даже вспоминать не хочется, накладываешь на них табу, – начала я. Слава, который с аппетитом накинулся на принесённые вкусности, неожиданно поблёк, отодвинул в сторону блюдце. От меня не укрылся мгновенный страх, вынырнувший на секунду из глубины его карих глаз.
– Ты хочешь сказать, что можешь видеть…
– Да! – нетерпеливо проговорила я, – называй это "скелет в шкафу". Так случилось, когда разговаривала с Катей. Именно его увидела, погрузившись в прошлое Савкиной…
– И что там было? – любопытство разгорелось в его взоре.
– Нет, – я покачала головой, – было бы нечестно по отношению к ней: обсуждать сейчас событие, которое произошло много лет тому назад.
– Да, ты права, – он крепко задумался, забыв про остывающий кофе и пирожное, которое я тоже только попробовала.
– Когда я рассказала Кате некоторые детали из видения, она сильно расстроилась, – продолжила я, – а потом случилось то, о чём ты знаешь.
– Считаешь, она из-за этого прыгнула из окна?! – Слава удивлённо вскинул глаза.
– Не знаю! – я нервно заёрзала. – А ты мне поверил?
– Не знаю… – эхом отозвался Слава, – может быть, тебе показалось, приснилось? Сама говоришь, что вчера тебя лихорадило.
– Я так и думала, – поскучнела я и поднялась с места. – Пойдём уже, пора.
Возвращаясь домой, я, мысленно материла и кляла себя последними словами. Само собой, вердикт:" Тебе показалось", – был ожидаем, но почему-то именно он взбесил до крайности. С другой стороны, представь, что тебе кто-то рассказал такую историю. Поверила бы? Нет, честно ответила себе, ещё пару-тройку дней тому назад лишь посмеялась бы. Вот и Слава… Оборвав мысленный монолог, я внезапно остановилась, потому что почувствовала тяжёлый пристальный взгляд, упершийся в мой затылок. Внутренне похолодев, медленно повернулась.
Фонарь тускло освещал пустынную улицу, погружающуюся в сумерки. Никто за мной не наблюдал, люди спешили по своим делам, не обращая на меня никакого внимания. Но когда я чертыхнулась и продолжила шагать вперёд, поневоле ускоряясь, свинцовый взор вновь упёрся в мою черепную коробку. Больше не оглядываясь, я убыстряла шаги, пока не перешла на бег. Понеслась так, словно за мной гналось все войско Ада во главе с Люцифером.
Вбежав в квартиру, я захлопнула дверь и надолго прислонилась к ней спиной, пытаясь отдышаться. Ужас, обуявший меня на улице, постепенно истаивал. Что же такое? Я схожу с ума? Отдышавшись, проскользнула в свою комнату. Прошло немало времени, пока я успокоилась окончательно. Но тревожное предчувствие не проходило, только усиливалось…
Глава 6. Смертельная вечеринка
С этого дня Слава Корнеев стал сторониться общения со мной. При виде меня у него неизменно возникало много неотложной работы, и она же часто заставляла его задерживаться по вечерам, когда весь офис дружно убегал домой. Заметив это, я с грустью подумала: всё-таки какое-то проклятье на мне есть. С парнями у меня никогда не ладилось, мешало чувство стеснения. Слава был одним из тех немногих единиц, нахождение рядом с которыми не причиняло дискомфорта. Но – видимо, доставляло им.
Я почти смирилась с тем, что мы со Славой не сможем сблизиться, когда он подошёл ко мне после работы:
– Ты домой?
– Ну да, – я равнодушно посмотрела на парня, ожидая привычного прощания. Но Слава удивил:
– Пойдём вместе…
Более того, он предложил проводить меня до самого дома. Тщательно скрывая радость, я согласилась. Мы шагали по вечерней улице. Вокруг зажигались фонари и вывески. С каждым днём темнело всё раньше. Город жил привычными суетливыми буднями.
– Слава, давно хотела тебя спросить…– начала я, твёрдо решив узнать, почему он стал избегать меня. Но в этот момент, в опускающихся на город сумерках я увидела нечто.
Прямо над головой Славы стала стремительно появляться воронка. Она бешено вращалась и мгновенно выросла до огромных размеров. Меня затягивало с неимоверной силой, всасывало, подобно тому как пылесос заглатывает пылинку. Я очутилась в густом мраке, меня крутило, как в центрифуге барабана стиральной машины, выжимало на тысяче оборотов…
Тьма истаяла. Я увидела просторный, светлый класс, пропахший подростковым потом, канцелярией и ещё чем-то невыносимо противным…
– Здравствуйте, ребята. Это Федина Алина, она будет учиться в нашем классе, – Эмма Евгеньевна вздохнула. Девушка, а точнее, подросток, которая стояла рядом с ней, ей не понравилась. Судя по реакции ребят, девятому «Б» тоже. Класс охватили едкие комментарии: «Ого, к нам пришла Мисс Мира!». Девочки хихикали. Да, выглядела новенькая неважно, откровенно проигрывая ухоженным прелестницам из их класса.
Худая, высокая, в нескладном костюме, который мешковато висел на ней, с коротко остриженными волосами, длинным лицом, покрытым прыщами, маленькими невыразительными глазками – Алина скорее напоминала угловатого мальчика-подростка, нежели походила на девочку. Ничего даже отдалённо напоминающего женственность, в ней не было. По сравнению с длинноволосыми красавицами из их класса – она выглядела даже не смешно – нелепо.
Корнеев Слава тоже посмеялся вместе с одноклассниками. Так, за компанию, чтобы поддержать большинство. Тем более что оно было единогласным. А ребята потешались вовсю. Новенькая, мало того что такая некрасивая, так ещё оказалась туповатой. Училась на тройки, материалы усваивала плохо. Естественно, это больше подстегнуло желающих поглумиться над Алиной. Вскоре пошутить над новенькой стало уже обычным делом. Острые на язык ребята тут же придумали подходящую кличку: «Фредя», созвучную с её фамилией, но и намекающую на героя старого бессмертного фильма ужасов «Кошмар на улице Вязов».
В классе Корнеев ни с кем особо не сходился. Был в меру общительным, его уважали ровесники, но близко сходиться ни с кем не хотел. В глубине души Слава жалел девочку. Он видел в её глазах страдание, когда над ней открыто издевались, замечал, как Алина униженно вдавливает голову в плечи и сутулится. Жалел и помалкивал, ибо понимал, что класс – сила, и попереть против одноклассников – всё равно что самому претендовать на место изгоя и посмешища.
Иногда, когда никто не видел Слава помогал Алине. Давал списывать, так как сам был твёрдым хорошистом и легко усваивал новые знания. Отличником парень не становился скорее из-за разгильдяйского характера: с дисциплиной он всегда был в напряжённых отношениях. Иногда даже общался с Алиной, подсказывал, как решить задачу, какую букву написать, формулу применить, и прочие мелочи, которые делают жизнь троечников в школе невыносимой. С единственным условием: чтобы никто не видел и не знал.
Помогая Фреде, Слава как бы очищал свою душу. Находил согласие с совестью, так сказать. Да и на людях старался девочку не обижать, если только улыбнётся в ответ на очередную злую шутку и тут же переведёт тему разговора на другую. Никаких чувств к Алине, кроме откровенной жалости, Корнеев не испытывал. Высокий, статный, симпатичный – он и так мог выбрать любую девочку из класса и дружить с ней, но все они, даже красавицы, в большинстве своём пустоголовые свистушки (как он их про себя называл) его раздражали. В голове Корнеева давно уже сложился идеал, который он, сознательно или нет, начал искать с ранних лет. А именно: такую, как его мама, которой не стало, когда Славе было десять лет. Лейкоз крови сжёг женщину за считаные месяцы.
Мама была… Лучшая. Самая умная, красивая, ласковая… Даже отдалённого подобия идеала Корнеева в школе и в его окружении, не было. Тем более, Фредя, которую он считал чуть ли не убогой.
Так миновал учебный год. Летом Корнеев уезжал в деревню к бабушке, рыбачил, купался, помогал старушке с хозяйством, наслаждался жизнью и свободой. Школа, одноклассники, Фредя – всё казалось далёким, покрытым туманной дымкой, как давно угасшие воспоминания. Возвращаясь в конце августа домой с неохотой, он с тоской думал о молодёжных посиделках вокруг костра, весёлых гулянках до зари, озорных деревенских девчонках…
Слава со вздохом вошёл в неуютную квартиру, где так остро чувствовалось отсутствие мамы. Снова унылые школьные будни, дни-близнецы…
Начался очередной учебный год. С трудом Слава узнавал парней и девчонок, ещё больше вытянувшихся и похорошевших за лето. Только Фредя, которую ребята встретили дружными смешками, казалась такой же, как три месяца тому назад:
– Ооо, Федина, да ты стала красивее всех! – воскликнул Степанов, всегда колкий на язык. Класс разразился хохотом и насмешливыми комментариями, которые стихли с появлением учительницы.
На перемене к Славе подошла Лена Смирнова, рыжеволосая и жизнерадостная. За лето она стала, пожалуй, хуже. Зачем-то вытравила веснушки, которыми солнце щедрой огненной рукой осыпало её круглое личико, начала сильно краситься. Как будто стала намного старше с выбеленной кожей и кричащим макияжем. Слава невольно поморщился, но взял себя в руки, улыбнулся:
– Привет, Лен, выглядишь супер.
– Привет, Славик, – в глазах девушки засветился неподдельный интерес. – Хотела спросить тебя, что делаешь вечером?
Корнеев немного растерялся. Нечасто его звали на свидание, несмотря на внешность.
– Да ничего особенного, в компе посижу, – не нашёл ответить ничего лучше.
– Пойдём в кино? Сегодня новинка, фантастика!
Корнеев помялся и… Отказался. Сказал, что вспомнил: отец просил быть дома вечером. Никогда Славе не нравилась Смирнова. Красивая, весёлая – да. Но была в ней та самая пустота, которая всегда отталкивала Славу от ровесников. Вроде, неплохой человек, а присмотришься – в глазах вакуум, бессознательность. И мысли не найдёшь, сколько не ищи, только возбуждение при виде нового телефона или ещё какого-нибудь гаджета.
Смирнова густо покраснела под слоем краски и молча отошла. Эх, Слава! Не сообразил, что смертельно обидел девушку. А обиженная Смирнова – это практически стопроцентная вендетта. Он сказал и забыл, его увлекли разговоры с ребятами, обсуждение различных новостей…
Вечером Корнееву пришло сообщение: «Пойдём в кино? Сегодня должен быть классный фильм.» Входящее было от… Фреди. Слава без раздумий хотел ответить отказом, но пальцы словно зажили самостоятельной волей, не зависящей от Корнеева. Они запорхали по клавиатуре, печатая слова: «Где встретимся?»
Она была в цветастом платье и лёгкой курточке, таких же невзрачных и несуразных, как все те вещи, в которых парень видел её до этого. Слава подошёл к Фреде, смущённо отводя глаза. Корнеев сам не понимал, почему согласился пойти в кино не с красавицей Ленкой Смирновой, а с Фредей. Недоумение это сквозило во всём его облике. Несколько раз Слава порывался уйти прямо из зала, сославшись на неотложные дела, но… Почему-то оставался.
После фильма вышли на улицу. Уже стемнело. Слава пошёл провожать Фредю. Они неспешно шагали по тротуару, вдыхая запах горящих за городом веток и мусора, обычный осенний аромат. Далёкий горький дым от костров будоражил ноздри, навевая светлую грусть.
– Как-то никогда не разговаривали с тобой. Расскажи о себе, – прервал молчание Слава. Сейчас ему стало легко рядом с Алиной. Он даже перестал мысленно называть её «Фредя».
– Мы переехали сюда с отцом и мачехой. Мама умерла, когда мне пять лет было, – Алина стала рассказывать о нелёгкой участи падчерицы.
Голос девушки показался очень приятным и певучим, Корнеев сам не заметил, как попал под обаяние этого волшебного звука. Даже привычное лицо девушки в свете фонарей выглядело таинственно и привлекательно. Слава почувствовал единение с Алиной, они понимали друг друга, как никто другой. Оба в раннем возрасте остались без матерей, в полной мере ощутив горечь потери. Оба любили слушать музыку, даже песни им нравились одни и те же… Все больше узнавали они нового друг о друге, проникаясь искренней симпатией. Расстались у подъезда дома Алины.
– Ну, пока. Ты пиши, если что-то понадобится, – Корнеев вдруг вспомнил, что она – Фредя, и чудесное обаяние вечера растаяло. Они разошлись, каждый в свою сторону. Корнеев не знал, что их с Фредей видела подруга Смирновой, Таня. Засняв их на камеру, она удовлетворённо хихикнула, отправляя видео Лене.
На следующий день, Корнеев старался не смотреть в сторону Фреди. Ему было страшно неловко. Очарование вчерашнего вечера бесследно растворилось в серой обыденности. Да, он старался отводить взгляд, но изредка натыкался на глаза Фреди: блестящие, влажные и влюблённые.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книгиВсего 10 форматов