Молот Эдема

Открыв капот, Пастор отыскал шланг, по которому вода подавалась на ветровое стекло, и вырвал гибкую пластиковую трубку. Затем поднял большую бутылку от кока-колы, обошел пикап и отвинтил пробку бензобака. Засунув трубку внутрь, он втягивал в себя воздух до тех пор, пока не ощутил вкус бензина, после чего вставил шланг в бутылку. Она медленно наполнилась бензином.

Бензин продолжал вытекать на землю, пока Пастор выливал содержимое бутылки на труп Марио.

Тут он услышал шум подъезжающего автомобиля.

Пастор посмотрел на лежащее в кабине пикапа мертвое тело, облитое бензином. Если сейчас здесь кто-нибудь появится, ему уже не скрыть своей вины.

Спокойствие оставило Пастора. Он задрожал, пластиковая бутылка выскользнула из его пальцев, и он опустился на корточки, как напуганный ребенок. Продолжая дрожать, он смотрел на ведущую к дороге колею. Неужели кто-то приехал на свалку, чтобы избавиться от устаревшей посудомоечной машины, забытого выросшими детьми игрушечного за́мка или от старых костюмов умершего дедушки? Шум двигателя приближался, и Пастор закрыл глаза.

– Лей, тор, пур-дой-кор…

Шум начал удаляться. Машина проехала мимо. Никто не собирался выбрасывать свои вещи.

Пастор почувствовал себя дураком. Он встал и взял себя в руки.

– Лей, тор, пур-дой-кор…

Однако страх заставил его торопиться.

Он вновь наполнил бутылку от кока-колы бензином и вылил его на пол кабины. Остатки бензина он использовал для того, чтобы проложить тоненькую дорожку к багажнику. Потом он забросил бутылку в кабину и отошел на пару шагов в сторону.

Тут Пастор заметил бейсбольную кепку Марио, поднял ее и положил в автомобиль рядом с телом.

Вытащив из кармана коробок спичек, зажег одну, а потом с ее помощью и остальные, швырнул пылающий коробок в кабину и отбежал от пикапа подальше.

Ярко вспыхнуло пламя, и через несколько мгновений кабина превратилась в раскаленную топку. Затем пламя перекинулось на трубку, по которой бензин продолжал вытекать на землю. Вскоре взорвался бензобак. Загорелись шины задних колес.

Воздух наполнился отвратительным запахом горящего мяса. Пастор сглотнул и отошел еще на несколько шагов.

Через пару секунд пламя стало спадать. Однако шины, сиденья и тело Марио продолжали медленно гореть.

Пастор подождал пару минут, глядя на пламя; потом, стараясь не дышать носом, осторожно приблизился к машине и заглянул в кабину. Труп и обивка успели превратиться в черную массу пепла и расплавленного пластика. Когда все остынет, пикап станет самым обычным старым автомобилем, подожженным детьми.

Он понимал, что уничтожил не все следы Марио. Поверхностный взгляд ничего не заметит, но если полицейские осмотрят пикап, то обязательно найдут пряжку от ремня, пломбы на зубах, возможно, обугленные кости. Пастор понял, что наступит день, когда Марио вернется и будет его преследовать. Но сейчас он сделал все, что мог, чтобы замести следы преступления.

Теперь пришел черед сейсмического вибратора.

Он отвернулся от сгоревшего тела и зашагал прочь.

В коммуне, находившейся в долине Серебряной реки, имелась внутренняя группа, которую называли Едоки Риса. Их было семеро – тех, кто пережил отчаянную зиму 1972/73 года, когда метель отгородила их от остального мира и им в течение трех недель пришлось питаться одним рисом, который они варили в растопленном снегу. В тот день, когда пришло письмо, Едоки Риса поздно не ложились спать, сидели на кухне, пили вино и курили марихуану.

Мелодия, которая в 1972 году пятнадцатилетней девчонкой сбежала от родителей, играла блюзы на акустической гитаре. Некоторые члены группы зимой делали гитары. Те, что им нравились, они оставляли себе, а другие Пол Бейл отвозил в Сан-Франциско, где они продавались по довольно высоким ценам. Звезда пела с остальными, ее прокуренное контральто выделялось из общего хора.

– «Я не поеду на этом дурном поезде…» – У нее всегда был самый сексуальный голос.

Мелани сидела вместе с ними, хотя и не принадлежала к группе Едоков Риса, Пастор оказывал ей знаки внимания, а остальные никогда не ставили под сомнение его поступки. Она безмолвно плакала, и крупные слезы катились по ее лицу.

– Я только вас нашла, – без конца повторяла она.

– Мы еще не сдались, – сказал ей Пастор. – Должен существовать способ заставить губернатора Калифорнии изменить свою точку зрения.

Кедр, плотник, мускулистый негр, ровесник Пастора, задумчиво сказал:

– Знаете, атомную бомбу сделать не так уж и трудно. – Он служил в морской пехоте, но дезертировал после того, как убил офицера во время учений. С тех пор он жил в коммуне. – Будь у меня плутоний, я мог бы справиться за один день. Мы сможем шантажировать губернатора – и, если они не выполнят наши требования, разнесем на куски Сакраменто.

– Нет! – возразила Анет, которая кормила грудью трехлетнего мальчика: Пастор считал, что его давно пора отнять от груди, но Анет твердила, что ему нужно разрешить сосать до тех пор, пока он хочет. – Нельзя спасти мир при помощи бомбы.

Звезда перестала петь.

– Мы не пытаемся спасти мир. Я отказалась от подобных мыслей еще в шестьдесят девятом, после того как мировая пресса превратила движение хиппи в бездарную шутку. Я хочу сохранить только нашу долину, нашу жизнь, чтобы наши дети могли и дальше расти в мире и любви.

Пастор, который даже не рассматривал вариант с атомной бомбой, сказал:

– Плутоний достать трудно.

Анет оторвала ребенка от груди и погладила его по спине.

– Забудь об этом, – сказала она. – Я не желаю иметь никаких дел с ядерными веществами – они несут смерть!

Звезда вновь запела:

– «Поезд, поезд, дурной поезд…»

Однако Кедр не унимался:

– Я могу поступить на работу на атомную электростанцию и попытаться обмануть охрану.

– Тебя попросят предъявить документы и рекомендации. И что ты им скажешь? Чем ты занимался последние двадцать пять лет? Ядерными исследованиями в Беркли?

– Я скажу, что являюсь членом группы извращенцев, которые хотят взорвать Сакраменто, и что мне нужны радиоактивные материалы.

Остальные рассмеялись. Кедр откинулся на спинку стула и запел вместе со Звездой:

– «Нет. Нет, не поеду на этом дурном поезде…»

Пастор нахмурился, ему не нравилось легкомысленное настроение товарищей. Ему было не до веселья. Его сердце переполняла ярость. Однако он знал, что иногда во время подобной болтовни возникают превосходные идеи, поэтому не стал вмешиваться.

Анет поцеловала ребенка в макушку и сказала:

– Мы можем кого-нибудь похитить.

– Кого? – отозвался Пастор. – У губернатора наверняка не меньше шести телохранителей.

– А как насчет его правой руки, типа по имени Альберт Ханимун? – Все одобрительно закивали – они ненавидели Ханимуна. – Или президента «Коустал электрикс»?

Пастор кивнул. Такой вариант мог сработать.

Он неплохо разбирался в подобных вещах. Несмотря на то что он давно покинул улицы, Пастор не забыл правил игры: планируй тщательно, наноси удар так, чтобы противник не успел опомниться, действуй быстро – и тогда тебе будет сопутствовать успех.

– Это не произведет необходимого впечатления, – возразил он. – Мы похитим крупную шишку – и что с того? Если вы хотите напугать людей, нельзя ходить на цыпочках, нужно, чтобы они испугались до смерти.

Он заставил себя замолчать.

Когда ты поставил человека на колени, он плачет, он может обмочиться от ужаса, он просит пощады – и только тогда следует сказать ему, чего ты хочешь. Он испытает к тебе благодарность, даже полюбит, когда ты скажешь, что ему следует сделать, чтобы остановить весь этот ужас и боль.

Впрочем, о подобных вещах не следовало рассуждать в присутствии таких людей, как Анет.

Тут вновь заговорила Мелани.

Она сидела на полу, опираясь спиной о стул Пастора. Анет передала ей большую сигарету с марихуаной. Мелани вытерла слезы, сделала затяжку, протянула сигарету Пастору и выпустила целое облако дыма.

– Я знаю десять или пятнадцать мест в Калифорнии, где имеются дефекты в земной коре, – если там немного надавить, произойдет сдвиг тектонических плит, а потом – бум! Получится, словно великан поскользнулся на камешке. Всего лишь маленький камешек, но великан так огромен, что его падение сотрясет землю.

Кедр перестал петь и сказал:

– Мелани, малышка, что за чушь ты несешь?

– Я говорю о землетрясении, – ответила она.

Кедр рассмеялся.

– «Я поеду, поеду на этом дурном поезде…»

Пастор не стал смеяться. Он вдруг понял, что слова Мелани могут оказаться важными.

– О чем ты говоришь, Мелани? – спросил он, внимательно глядя на нее.

– Забудем о похищениях и ядерных бомбах, – сказала она. – Мы можем угрожать губернатору землетрясением.

– Никто не в состоянии устроить землетрясение, – возразил Пастор. – Для этого требуется огромное количество энергии.

– Вот тут ты ошибаешься. Нужно приложить небольшую силу, но в определенном месте.

– Откуда ты знаешь? – поинтересовался Кедр.

– Я изучала сейсмологию. И сейчас преподавала бы в университете. Однако я вышла замуж за своего преподавателя, что и положило конец моей карьере. Пришлось отказаться от докторской.

В голосе Мелани прозвучала горечь. Пастор разговаривал с ней о ее прошлом и знал, что она затаила глубокую обиду. Ее муж состоял членом университетской комиссии, которая отклонила ее кандидатуру. Ему пришлось покинуть зал, когда шло обсуждение проекта Мелани, что показалось Пастору вполне естественным, но Мелани считала, что муж должен был ее поддержать. Пастор полагал, что работа Мелани не слишком годилась для диссертации, но она такой вариант даже не рассматривала. Поэтому Пастор сказал, что члены комиссии были потрясены ее красотой и интеллектом и устроили против нее заговор. Она полюбила Пастора за это еще больше.

– Мой муж, – продолжала Мелани, – тогда мы еще не были мужем и женой, разработал стрессовую теорию землетрясений. В течение десятилетий в определенных точках растет избыточное давление. Потом наступает момент, когда даже слабое колебание земной коры сдвигает пласты, накопленная энергия высвобождается и начинается землетрясение.

Пастора заинтересовали ее слова. Он перехватил взгляд Звезды, она ему кивнула. Для нее это вопрос веры. Пастор понимал, что Звезду нисколько не удивит, если сомнительная теория Мелани окажется верной и они смогут осуществить ее безумный план.

Пастор задумчиво посмотрел на Мелани. На ее лице появилось отсутствующее выражение. Бледная кожа, удивительные зеленые глаза и рыжие волосы делали ее похожей на прекрасную инопланетянку.

– Ты с Марса?

Так он к ней обратился, когда увидел впервые.

Знает ли она, о чем говорит? Она уже успела хорошенько приложиться к травке, но иногда именно в таком состоянии люди высказывают наиболее творческие идеи.

– Если все так просто, почему до сих пор никто ничего подобного не провернул?

– Ну, я не говорила, что это очень просто. Нужно быть сейсмологом, чтобы точно знать, в каких именно точках следует приложить давление.

Пастор погрузился в размышления. Когда у тебя возникают очень серьезные проблемы, иногда требуется сделать нечто совершенно необычное, чтобы удивить и парализовать врага.

– А как ты вызовешь вибрации в земной коре?

– Это самое трудное, – ответила она.

Поезд, поезд, поезд…

Я поеду на этом дурном поезде…

Возвращаясь в город Шило, Пастор поймал себя на том, что продолжает думать об убийстве: вот разводной ключ вошел в мягкий мозг Марио, выражение, появившееся у него на лице, кровь, стекающая на пол кабины…

Плохо. Он должен сохранять спокойствие и уверенность. У него все еще нет сейсмического вибратора, который спасет коммуну. Убить Марио было совсем не трудно, сказал он себе. Теперь нужно обмануть Ленни. Но как?

Шум приближающегося автомобиля оторвал его от размышлений.

Машина ехала в город и догоняла его.

В этих краях никто не ходит пешком. Большинство решат, что его машина сломалась. Кто-нибудь остановится и предложит его подвезти.

Пастор попытался придумать причину, объясняющую, почему он оказался на дороге ранним субботним утром.

Ничего разумного в голову не приходило.

Он попытался обратиться за помощью к какому-нибудь богу, который надоумил его прикончить Марио, но боги молчали.

Он мог оказаться здесь, только если шел со свалки, но именно там остался сгоревший пикап с пеплом Марио.

Машина начала притормаживать.

Пастор с трудом удержался от искушения надвинуть шляпу на глаза.

Что я здесь делаю?

Отправился в пустыню, чтобы понаблюдать за дикой природой.

Да, за полынью и гремучими змеями.

Моя машина сломалась.

Где? Я ее не видел.

Я пошел отлить.

Так далеко?

Хотя утренний воздух нес прохладу, Пастор вспотел.

Машина медленно поравнялась с ним. Это был «додж-неон» последней модели, зеленого цвета, с техасскими номерами. В машине сидел мужчина. Пастор видел, как он наблюдает за ним в зеркало. Возможно, полицейский, сменившийся с дежурства…

Пастор запаниковал, ему ужасно захотелось повернуться и убежать.

Машина остановилась и подъехала к нему задним ходом. Водитель, молодой азиат в деловом костюме, опустил стекло.

– Эй, приятель, подвезти? – спросил он.

Ну и что мне ему ответить?

Нет, спасибо, я предпочитаю прогуляться.

– Я немного запылился, – ответил Пастор, посмотрев на свои джинсы.

Я упал на задницу, пытаясь убить человека.

– Ну, здесь трудно не запылиться.

Пастор сел в машину. У него дрожали руки. Он пристегнул ремень, чтобы хоть чем-нибудь себя занять. Машина тронулась, и водитель спросил:

– Что вы здесь делали?

Я только что прикончил своего приятеля Марио при помощи разводного ключа.

В самый последний момент Пастор сумел придумать историю.

– Поцапался с женой, – ответил он. – Остановил машину, вылез и пошел прочь. Я не ожидал, что она развернется и уедет.

Он возблагодарил богов, вновь пославших ему озарение.

Руки наконец перестали дрожать.

– Наверное, это та симпатичная темноволосая женщина в голубой «хонде», мимо которой я проехал миль двадцать назад?

Боже мой, кто ты, Человек-Память?

Азиат улыбнулся.

– Когда едешь через пустыню, всякий человек вызывает интерес.

– Нет, это не она, – покачал головой Пастор. – Моя жена уехала на пикапе.

– Я не видел никакого пикапа.

– Отлично. Значит, она не успела далеко отъехать.

– Наверное, припарковала машину на обочине и плачет, дожидаясь вашего возвращения.

Пастор облегченно ухмыльнулся. Водитель ему поверил.

Машина подъезжала к городу.

– А чем вы занимаетесь? – спросил Пастор. – Как вы оказались в такой дыре, да еще ранним субботним утром?

– Я не ругался с женой. Наоборот, я к ней возвращаюсь. Я живу в Ларедо. Торгую новинками керамики – декоративные тарелки, фигурки, надписи вроде «Детская комната» и тому подобные симпатичные безделушки.

– В самом деле?

Какой дурацкий способ прожить жизнь.

– Обычно мы продаем свои образцы в аптеках.

– Но аптека в городе еще закрыта.

– Сегодня я не собирался работать. Но было бы неплохо где-нибудь позавтракать. Вы можете что-нибудь порекомендовать?

Пастора больше устроило бы, если бы они проехали через городок без остановки и азиат никому не смог рассказать о бородатом типе, которого он подобрал возле свалки. Но когда они проезжали мимо «Ленивой Сьюзен», Пастор решил, что лгать не стоит.

– Вот кафе.

– И как там кормят?

– У них вкусная овсянка. Сразу же после светофора. Вы можете меня там высадить.

Через минуту автомобиль остановился возле кафе. Пастор поблагодарил коммивояжера и вышел.

– Приятного аппетита, – пожелал он на прощание.

И ради Бога, не вступай в разговоры с местными жителями.

В квартале от кафе располагался офис «Риткин сейсмекс», маленькой фирмы, на которую он работал. Роль офиса исполнял трейлер, стоявший на свободной парковке. Сейсмический вибратор Марио устроился рядом с красным «понтиаком» Ленни.

Пастор остановился и некоторое время разглядывал грузовик. У него было десять колес для езды по бездорожью. Под слоем техасской пыли скрывался ярко-голубой цвет. Пастору ужасно захотелось вскочить в кабину и уехать. Он посмотрел на мощные механизмы, размещенные в кузове, могучий двигатель и массивную стальную пластину, здоровенный бензобак, шланги, вентили и датчики.

Я бы без всяких ключей за минуту запустил двигатель.

Но если он сейчас украдет грузовик, все полицейские Техаса начнут его разыскивать. Нужно проявить терпение.

Я должен устроить землетрясение, и никто меня не остановит.

Пастор вошел в трейлер.

В офисе было полно народу. Два диспетчера склонились над компьютером, из принтера медленно выползала цветная карта местности. Сегодня они соберут все полевое оборудование и двинутся в Кловис. Геодезист разговаривал по телефону по-испански, а секретарша Ленни, Диана, изучала какие-то бумаги.

Через распахнутую дверь Пастор вошел во внутреннюю часть офиса. Ленни пил кофе и беседовал по телефону. После вчерашней выпивки его глаза налились кровью, а лицо покрывали красные пятна. Он едва заметно кивнул Пастору.

Пастор стоял у двери, дожидаясь, когда Ленни закончит разговаривать. Сердце мучительно билось у него в груди. Он уже примерно знал, что скажет. Но заглотит ли Ленни наживку? От этого зависело все.

Через минуту Ленни повесил трубку и сказал:

– Привет. Рикки, ты сегодня видел Марио? – спросил он, с трудом скрывая раздражение. – Он должен был уехать полчаса назад.

– Да, я его видел, – ответил Пастор. – Мне не хочется сообщать вам плохую новость, когда утро еще только начинается, но он вас послал.

– В каком смысле?

Пастор рассказал историю, которую придумал перед тем, как поднял разводной ключ и двинулся к Марио.

– Он так скучает по жене и детям, что сел на свой пикап и уехал из города.

– Вот дерьмо! А ты откуда знаешь?

– Он проехал мимо меня рано утром, направляясь в Эль- Пасо.

– Почему, черт возьми, он мне даже не позвонил?

– Он очень не хотел вас подводить, ему стало стыдно.

– Остается надеяться, что он пересечет границу и будет ехать до тех пор, пока не нырнет в океан.

Ленни потер глаза костяшками пальцев.

Пастор начал импровизировать:

– Послушайте, Ленни, у него совсем молодая жена, не будьте к нему слишком строги.

– Строг? Ты серьезно? Марио – уже история.

– Но он нуждается в этой работе.

– А мне нужен человек, который смог бы доставить чертов агрегат в Нью-Мексико.

– Он копит деньги на дом с бассейном.

– Кончай, Рикки, еще немного, и я заплачу, – язвительно заявил Ленни.

– Послушайте, – небрежно проговорил Пастор. – Я доведу ваш проклятый грузовик до Кловиса, если вы обещаете не увольнять Марио.

Он затаил дыхание.

Некоторое время Ленни молча смотрел на Пастора.

– Знаете, Марио неплохой парень, – продолжал Пастор.

Прекрати бормотать, твоя речь должна быть расслабленной.

– А у тебя есть права класса Б?

– С тех пор, как мне исполнился двадцать один год.

Пастор достал бумажник, вытащил права и бросил на стол. Это была подделка. У Звезды имелись точно такие же. Пол Бейл умел делать подобные вещи.

Ленни посмотрел на права и подозрительно спросил:

– А у тебя в этом какой интерес? Кажется, ты говорил, что не хочешь переезжать в Нью-Мексико.

Перестань ходить вокруг да около, Ленни, скажи мне «да» или «нет»!

– Мне бы не помешали пятьсот долларов.

– Ну, не знаю…

Ну и сукин же ты сын, Ленни, я убил человека, давай решай!

– Двести?

Да! Спасибо тебе! Спасибо!

Он сделал вид, что колеблется.

– Двести маловато за три дня работы.

– Два с половиной. Я дам тебе двести пятьдесят.

Все, что угодно, только давай ключи!

– Послушайте, я в любом случае отгоню ваш паршивый грузовик, потому что Марио хороший парень и я хочу ему помочь. Поэтому просто заплатите столько, сколько эта работа стоит.

– Хорошо, хитрая твоя рожа, я плачу триста.

– Договорились.

И я получил сейсмический вибратор.

– Спасибо за помощь, – сказал Ленни. – Я этого не забуду.

На лице Пастора расцвела улыбка.

– Не сомневаюсь.

Ленни открыл ящик письменного стола, вытащил листок бумаги и бросил на стол.

– Заполни форму для страховки.

Пастор замер.

Он не умел ни читать, ни писать.

Его охватил ужас.

– Ну, давай, заполняй быстрее, – нетерпеливо проворчал Ленни. – Это не гремучая змея.

Очень жаль, но я ничего не понимаю, закорючки на бумаге ведут свой бесконечный танец, а я даже не могу заставить их остановиться!

Ленни посмотрел на невидимую аудиторию.

– Еще минуту назад я мог бы поклясться, что этот парень не спит.

Лей, тор, пур-дой-кор…

Пастор протянул руку и взял листок.

– Ну, что тут сложного? – спросил Ленни.

– Я просто думал о Марио. Как вы полагаете, с ним все в порядке?

– Забудь о нем. Заполни страховку и уезжай. Я хочу, чтобы грузовик отправился в Кловис.

– Ладно. – Пастор встал. – Я заполню страховку на улице.

– Хорошо, а мне нужно решить еще пятьдесят семь проклятых проблем.

Пастор вышел из кабинета Ленни в основной офис.

Ты проделывал подобные штуки сотни раз, нужно успокоиться, ты справишься.

Он остановился у двери Ленни. Никто не обращал на него внимания; все занимались своими делами.

Пастор посмотрел на форму.

Большие буквы торчат, как деревья среди кустов. Если они смотрят вниз, значит, ты держишь листок вверх ногами.

Так и оказалось. Он перевернул форму.

Иногда попадался знак X, напечатанный жирно, написанный карандашом или красными чернилами, чтобы показать, куда ставить фамилию; но здесь все оказалось сложнее. Пастор умел писать свое имя. На это уходило некоторое время, получалось не слишком аккуратно, но он умел.

Однако больше он ничего написать не мог.

В детстве Пастору помогала врожденная сообразительность, и он не нуждался в умении читать и писать. Он быстрее всех складывал в уме числа, хотя и не знал, как записывать их на бумаге. Память его никогда не подводила. Он заставлял других делать то, что хотел, не написав ни строчки. В школе он каким-то непостижимым образом умудрялся не читать вслух. Если им давали письменное задание, он всегда находил кого-нибудь, кто делал это за него, а если не получалось, придумывал тысячи оправданий. Учителя пожимали плечами и говорили: если ребенок не желает учиться, они не могут его заставить. Он заработал репутацию лентяя, а когда тучи у него над головой начинали сгущаться, прогуливал уроки.

Позднее Пастор занялся оптовой продажей алкоголя. Он никогда не писал писем и все вопросы решал лично или по телефону. Он держал в голове сотни телефонных номеров, пока не смог позволить себе секретаршу. Он всегда точно знал, сколько денег находится в обороте, а сколько в банке. Если к нему приходил продавец и предлагал заполнить бланк заказа, Пастор говорил: «Я скажу, что мне нужно, и вы сами все запишете». Бухгалтер и адвокат вели дела с правительством. В возрасте двадцати одного года Пастор заработал миллион долларов. Он успел потерять все деньги, когда познакомился со Звездой и стал членом коммуны, но это произошло вовсе не потому, что он был неграмотным. Пастор обманывал своих клиентов, не платил налоги и занимал деньги у мафии.

Ну, не может быть, чтобы заполнение бланка страховки оказалось таким уж трудным делом.

Он уселся за стол секретарши Ленни и улыбнулся ей.

– У тебя усталый вид, милая, – сказал он.

Диана, пухленькая блондинка лет тридцати пяти, которая была замужем за рабочим, тяжело вздохнула. У них было трое детей-подростков, и она всегда очень резко отвечала на грубые заигрывания окружавших ее мужчин, но Пастор умел располагать к себе людей.

– Рикки, у меня сегодня столько дел, что я бы не отказалась от второй головы.

Он удрученно посмотрел на нее:

– Плохие новости… а я собирался попросить тебя о помощи.

После коротких колебаний Диана грустно улыбнулась:

– Что ты хотел, Рикки?

– У меня ужасный почерк. Я хотел, чтобы ты заполнила за меня этот листок, но если у тебя много работы…

– Ну, давай заключим сделку. – Диана показала на аккуратно сложенные на столе картонные коробки. – Я помогу тебе заполнить листок, если ты отнесешь эти документы в зеленый «шевроле», он стоит тут рядом.

– Договорились, – с благодарностью сказал Пастор и протянул Диане страховой листок.