Между Мирами
На всякий случай я проверил наличие в кармане безымянного цилиндра. Если у острой спирали было название, почему эта штука его не имела? Я вытащил предмет наружу.
Неизвестно, сколько человек попало сюда. Проходили ли они по нескольку за один раз? Ведь сосед не очень-то переживал из-за моего отсутствия. Из этого я сделал вывод, что шум продолжался не так долго и хлопков было мало.
Но ведь я мог и ошибаться. Покрутив цилиндр в ладони, я сунул его обратно в карман. Игорь – не тот человек, которому можно доверять на сто процентов. Часть хлопков можно прослушать, а если моя догадка верна… Не хотелось даже продолжать.
Я снова посмотрел на часы и убедился, что бестолково просидел на кровати в пустых размышлениях больше полутора часов. С первого этажа доносился храп профессора. Еще одна свободная от тревог душа.
Стараясь не шуметь, я забрался обратно в кровать, но сон так и не шел. Тревожнее всего было еще и не выспаться. Хотя о чем я! Разве за последние дни мне удавалось лечь и выспаться?
Виновница бессонных ночей в этот момент мирно посапывала на своей половине кровати. Почему-то ее вид действовал на меня умиротворяюще, так что я неожиданно для себя провалился в сон.
И проснулся только от того, что на кухне кто-то грохотал. Первой мыслью было самое страшное – не пойманные Павлом мерзавцы ворвались в дом и сейчас доберутся до принцессы.
Поэтому я отбросил одеяло в сторону и пулей выскочил из комнаты, перескакивая через две ступеньки. Шум доносился из кухни, так что я сжал в руке покрепче тот самый цилиндр и сунул голову в щель – дверь осталась открытой еще с вечера.
И выдохнул. В кухне хозяйничал профессор, пытаясь приготовить кофе. Я несколько раз постучал по дверному косяку, чтобы привлечь его внимание и сразу же убрал оружие в карман.
– А! Это вы! – Подбельский старался держаться на ногах ровно, но явно было видно, что виски в коктейле оказало на него очень поздний эффект. – Я тут хотел сделать кофе, но не до конца разобрался, что нужно сделать!
Я поспешил к нему на помощь. Точнее, чтобы еще и защитить кухню от полного разгрома.
Минут через десять настала очередь новой порции утреннего кофе в компании иномирского профессора. Он жадно глотал горячий напиток без молока и сахара, после чего я поставил ему еще и кружку с водой.
– Я не спал всю ночь, мой друг! – внезапно объявил он и я удивился, как это я так превратился в его друга. Но спорить не стал. – Я все думал и думал. Ведь нам же как-то надо отправить принцессу домой!
Затем он вытянулся на стуле, даже привстал, чтобы ему было видно вход в кухню, но вскоре вернулся на свое место:
– Она ведь спит, правда?
Я начал кивать, потом подумал, что это может меня скомпрометировать, повел плечами вверх и замер в этом перекошенном состоянии. Но Подбельский в этот момент смотрел куда-то в пустоту, поэтому заметил лишь утвердительный ответ и воспринял это правильно:
– Хорошо. Ей совсем необязательно это слышать.
– Мне кажется, ей не понравится ваша идея, профессор, – решился я вставить хотя бы слово в отрывистый монолог Григория Авдеевича.
– Не понравится, если она нас раскусит.
Подбельский медленно, с расстановкой, выпил кружку воды залпом, шумно вдохнул и заметно прояснившимися глазами посмотрел на меня, как на музейный экспонат. Мне его оценивающий взгляд не понравился вовсе.
– Ведь вы – привлекательный молодой человек. Я думаю, нам стоит это использовать. Нет-нет, не говорите ничего, мне тоже не нравится эта идея. Совершенно не нравится, поверьте, – Подбельский выглядел несчастно, как человек, который делает последнюю гадость во вселенной, потому что ситуация вынуждает его делать это. – Игра на чувствах молодой девушки, тем более принцессы… – он положил ладони на стол и стиснул его верхнюю часть, одновременно сжав челюсти, а потом выдал: – Вы должны влюбить ее в себя.
Глава 30. Легкий диссонанс
Не могу сказать, что идея профессора оказалась для меня совсем уж неожиданной. Да хотя бы по той причине, что я видел, как относится ко мне девушка и с каждым днем я и сам питал к ней некоторые чувства.
Однако в ситуации мне виднелись огромные, просто космических масштабов нестыковки. И прежде всего они касались вчерашнего предупреждения от Павла. Пока лихорадочно несущиеся «стопы» для этой идеи в моей голове сменяли один другого, Подбельский продолжал:
– Понимаю, это шокирует. Но в вашей культуре, как вы сами говорили и показывали – допускается такое. Я продумал множество вариантов…
И он пустился в пространные объяснения, которые я не слушал. Да и к чему? Я не смогу переубедить старого профессора, а часть его плана уже выполнена. Но проблем от этого меньше не становится.
Один просит меня увести принцессу, другой – оставить. Но мне в любом случае быть виноватым. А вот перед одним, двумя или всеми – уже роли не играет. Совершенно. Поэтому главной для меня оставалась задача от Павла.
Защита девушки. И только потом, если потребуется, ее нужно доставить домой. Если мыслить трезво, то зачем еще мне дали почти что огнестрельное оружие для самообороны? Ситуация была опасной, не иначе.
– … Это было действительно непросто. Ведь она здесь никого другого не знает, а те случайные встречи, как, например, с женщиной в университете….
Профессор продолжал разглагольствовать, тогда как я понимал, что единственное мое спасение – тянуть время. Делать так, чтобы никто ничего не заподозрил. Я условлюсь об отпуске еще на недельку, чтобы с чистой совестью сидеть на телефоне вне офиса. А сам постараюсь развлекать Анну всеми способами, какие подвернутся.
За это время ситуация должна разрешиться. В противном случае все кончится плохо для нас. Для меня в частности.
– …Из всех, кого она здесь знает, пожалуй, вы – единственный вариант для ее же спасения.
– И что вы предлагаете? – словно очнувшись, спросил я. – Что мне с ней делать?
– Для начала станьте ей другом. Хотя, я думаю, этот шаг вы уже сделали еще позавчера, когда свозили ее по магазинам. Наверняка это должно было вас сблизить. Понимаете, с точки зрения психологии, чем меньше круг общения, тем более вероятно, что выбор…
– Григорий Авдеич, пожалуйста, – взмолился я, не выдержав еще одной нудной цитаты. – Покороче. Ближе к делу.
– Хорошо! Покороче: Анна-Мария должна в вас влюбиться. Как минимум очень симпатизировать. Понимаете?
О да, конечно же, я понимал. Прекрасно понимал. Девушка и без того вела себя, как влюбленная дурочка, то и дело ходя по краю – спалиться перед профессором было очень легко. А теперь еще и вот так.
– Разумеется, она не должна знать, что это моя идея, поэтому передо мной ведите себя, как обычно.
– Сколько вранья мне предстоит, – слабо улыбнулся я. – Я постараюсь не запутаться. Но сделать это будет совсем непросто.
– Я ожидал этого. Ожидал, конечно же! – воскликнул профессор, закряхтел, отодвигая стул и тут же, немного неровно, зашагал в гостиную. Через минуту он вернулся обратно с рюкзаком в руке. – Погодите немного, – пропыхтел он, засунув руку до самого дна.
Мне оставалось только недоуменно дожидаться результатов его поиска. Подбельскому пришлось засунуть и вторую руку, чтобы раскрыть внутренний кармашек. Что-то зазвенело внутри и профессор выволок наружу целую горсть желтых кругляшей. Желтых, как золото.
Он почти бесшумно, только лишь со стуком разложил их по столу в несколько стопок. Я навскидку предположил, что таких монет у него не меньше шестидесяти. Профессор тоже произвел кое-какие расчеты и придвинул ко мне три колонны кругляшей.
– Здесь сорок пять червонцев, – сказал профессор, убирая остальное назад.
Я взял одну из монет. Теперь стало понятно, почему у Подбельского так дергался рюкзак, когда он бежал по лестнице. Массивная монета из чистого золота весила по меньшей мере пятьдесят граммов. А может и больше.
Профессор – явный псих. Ходить по нашему городу с парой килограммов золота в монетах. Его могли ограбить или того хуже – арестовать за незаконное владение или еще что-нибудь в этом духе. Теперь мне предстоит бояться того же самого относительно себя.
– Не сомневайтесь, потом будет еще. Даже если не от меня! – уверял Подбельский.
– Мне очень неудобно задавать этот вопрос, – начал я после непродолжительного молчания. – Сколько это от вашей зарплаты?
– Хм… Знаете… – замялся он, прижав к себе рюкзак, – а, впрочем, у вас сейчас примерно годовое мое жалование.
– Не надо, – я тут же отодвинул от себя все три стопки монет. – Я так не могу.
– Но ведь вы тоже понесли траты, – профессор снова придвинул ко мне монеты.
– Предлагаю выход, – мне пришлось поделить деньги пополам, навскидку. Часть я тут же отдал профессору. – Я не могу взять так много.
– Мы с вами потом сочтемся, – убежденно произнес Подбельский.
– Не надо, – но спорить сил уже не было. – Я уберу это.
Я сгреб монеты и, убедившись, что сверху никто не спускается, ушел в подвал, где сунул их в какую-то коробку. Это целая куча денег, если их удалось бы обратить в наши рубли. Не меньше двадцати монет – почти килограмм.
Почему-то мне было совестно брать деньги у профессора и я решил, что при первой же возможности подсуну их ему обратно. Оставлю парочку на память и все.
Вообще же диссонанс от происходящего заставлял мозги работать постоянно. Я не могу сказать профессору о том, что девушка нарочно решила сюда попасть. Как и не могу рассказать о том, что у нас с ней уже некоторые отношения.
Я не могу рассказать ни Анне, ни Григорию Авдеичу о том, что уже несколько раз виделся с Павлом из пресловутого Третьего отделения. Потому что первый его до смерти боится, а вторая не должна о нем знать.
Тут я решил, что при следующей встрече, раз уж сам Павел без труда догадался о наших с принцессой отношениях, непременно расскажу ему про план профессора. Должно быть, это лучшая идея из всех за последнее время.
Просто потому, что в этой авантюре мне отчаянно не хватало союзников.
Глава 31. Нормальная теория
Наступили выходные, которые мало чем отличались от моей текущей жизни. Мне не звонили с работы, не беспокоили потенциальные клиенты, а потому я мог полностью сосредоточиться на выполнении задания от Подбельского.
Впрочем, это оказалось не так легко. Принцесса, как нарочно, решила оккупировать гостиную, спровадив несчастного профессора оттуда на кухню. В результате ему ничего не оставалось, как ретироваться, оставив Анне-Марии широкий диван, на котором она с интересом листала криминальный роман.
Я немного удивился этой перемене, однако, знакомый с изменчивой женской натурой, не стал давить на принцессу и позволил ей провести некоторое время наедине. Пока она занималась совершенствованием познаний о нашем непростом мире, я уговорил профессора на небольшую прогулку.
– Мне бы хотелось понять, что допустимо в ее отношении, – сходу начал я, едва мы отошли от дома на безопасное расстояние.
– Все пристойное, конечно же. Рестораны, театры…
Я прикинул, что профессорские червонцы придется где-нибудь обменять на настоящие деньги, чтобы продержаться дольше, чем один месяц. Хотя месяц – это максимум. Гостей надо уметь провожать вовремя.
– … любые культурные заведения. Но думаю, что музеи отсюда можно исключить – это не место для свиданий. А еще поездки в другие города, потому что это очень опасно.
– Не очень много ограничений. Но все равно толком некуда выбраться. Я подумаю, что можно сделать.
Мы прошлись молча еще немного, пока, наконец, профессор не высказался:
– У меня сложилось впечатление, что с девушками у вас не очень ладится?
– С чего бы? – вырвалось у меня и, чтобы сгладить грубость, я добавил: – Мы недавно расстались с подругой и…
– Я вижу некоторую неловкость. Сегодня вы ходите, словно в воду опущенный, а к принцессе и подойти боитесь. Почему не расспросить у нее – не хочет ли она куда-нибудь сходить? А еще лучше – сразу же предложить ей отправиться с вами.
– Не забывайте, я привычен к другому типу общения, – несмело улыбнулся я, не зная, воспринимать ли мне слова профессора за шутку.
Я оглянулся – дом еще был в поле зрения. Кольнуло, что я должен быть рядом, чтобы в случае необходимости защитить девушку от любой угрозы. Стрелковый цилиндр оттягивал карман.
– Знаете что, – мне даже не требовался повод, чтобы вернуться назад, – пожалуй, я последую вашему совету.
– Сводите ее на что-нибудь из Островского, например, – продолжал профессор. – А, может быть, у вас есть звуковые записи спектаклей?
– Аудиоспектакли? – уточнил я, когда мы уже двигались в сторону дома.
– Да-да, именно они. Мне очень нравится. Знаете, многие фантастические произведения, которые написал Булгаков или Беляев, а потом и другие наши авторы… – профессор замечтался. – Эта магия мелодии и звуков, такие эффекты! Значит, у вас тоже есть? А еще непременно сводите девушку посмотреть на бескрайний космос. Через телескоп видно…
– У нас есть планетарий, но он закрыт на ремонт.
– Ох, как жаль, – заметно погрустнел профессор. – Когда-нибудь, я уверен, сбудутся предсказания и человечество доберется до луны, – он театральным жестом вскинул руку вверх.
И тут меня прорвало. Я ждал этого момента несколько дней, чтобы доказать Подбельскому, что наш мир хоть где-то обскакал его Империю. Пока мы шли назад, я рассказывал все, что знал, о покорении космоса человечеством.
Мою победную тираду я закончил тем, что спутники охватывают весь земной шар, а потому технологически наш мир куда более совершенен. В ответ на это Подбельский задумался.
Он остановился, потоптался на месте, а потом, посмотрев вокруг, спросил:
– А вы уверены в этом?
– Совершенно! – победоносно заявил я.
– Но тогда позвольте небольшую аналогию. Когда Британию захватили норманны – они пришли и установили свою власть. Когда Рим подчинил себе греческие полисы – он пришел и завладел ими на сотни лет. Когда вы высадились на Луне, вы ушли оттуда и до сих пор не вернулись. И вас ничего не смущает?
– Ну-у… – протянул я.
– Мы уже обсуждали ненужные междометия, молодой человек, – посерьезнел профессор. – Я вижу, конечно, что ваш мир в чем-то может превосходить наш. Вероятно, есть отдельные моменты, в которых он действительно превосходит. Однако я не могу понять вас.
– О чем вы?
– У вас есть быстрый транспорт и дороги. Но они либо в ужасном состоянии, либо нужно нарочно создавать неровности, чтобы ехать медленнее. В чем смысл? – и, не дав мне ответить, продолжил. – Вчера, пока вас не было, я нашел газету. Не самую свежую, как мне кажется, но вы тратите время не на то, что нужно. Идолопоклонничество, так это называется? Вся газета посвящена не деятелям, а скандалистам.
Он говорил негромко, но возникало ощущение, что он отчитывает меня за то, что наш мир такой несовершенный.
– А теперь еще и это! Вы добрались до луны! Ваши механические устройства преодолели тысячи километров космоса! Люди проделали тот же путь. Но почти пятьдесят лет назад. И теперь вы что? Деградируете?
– Сейчас потребительская экономика, – ответил я со вздохом.
– Хорошо, потребительская. Я знаю, что это такое, можете не объяснять. Правильно построенная и ограниченная сверху модель такого вида – почти идеальна. Она позволяет избежать избытка. Перепроизводства. Переразвития и последующего краха. Если у вас такая, то почему в этом, хм, поселке, каждый третий дом срублен во время вашей прабабушки?
– Сложно объяснить, профессор. Проще Анну на свидание вытащить, чем логично объяснить ситуацию.
– Все из-за денег? – с видом Пуаро, разгадавшего очередную тайну, спросил Подбельский.
– В целом… да.
– Могли бы и не отвечать, это понятные и знакомые мне признаки, – закивал профессор. – Это все было и у нас в том числе. Но все дело в том, что у вас пока что неправильно смотрят на человеческие ресурсы. Ведь каждый человек приносит больше выгоды, чем на него требуется затратить для обучения.
– И?
– Рождение человека не несет трат на семью. Империя поддерживает минимальный необходимый уровень.
Я слушал уже не слишком внимательно, потому что Подбельский принялся объяснять теорию с таким количеством терминов, при котором потерять нить разговора ничего не стоит. Он тоже что-то доказывал, причем так, как будто я задел его лично.
Но при этом спокойно, пусть и с усердием, методично разбирал оба мира по полочкам. В этот момент я понял, что пришла пора отбросить в сторону все сомнения – ни один нормальный человек так не будет делать, если он не пришелец.
Да и ненормальный тоже. Я только усмехнулся, покивал в ответ на все объяснения профессора и согласился с его доводами. Вероятно, я и сам был из тех, кто хотел строить что-то идеальное, но пока на все хватало средств, можно было не переживать ни о чем.
Единственное, в чем меня убедил профессор – что нормальная экономическая теория мне не по зубам.
Глава 32. Светская жизнь
Когда мы вернулись, девушка уже отложила книгу в сторону и сидела, как ни в чем не бывало. Профессор слегка подтолкнул меня и проскользнул мимо на кухню, чтобы нарочно громко погреметь там посудой. Старый хитрец!
Принцесса же вопросительно уставилась на меня.
– Скучаешь? – неловко спросил я, слушая, как Подбельский переворачивает, судя по звукам, ящики с ложками. – И как тебе книга?
– Эта? – безразлично прозвучала Анна. – Интересная. Но короткая. Так что да, я скучаю. А у тебя было какое-то предложение?
– Хотел вытащить тебя в город.
Словно серую раскраску дополнили цветом, вылив на нее ведро яркости – примерно так же быстро изменилась девушка. Сегодня она выбрала обтягивающий топ и недлинную юбку, которая открывала ее роскошные ножки. Поэтому, когда к ней вернулась живость, принцесса стала выглядеть в сотни раз сексуальнее.
– Согласна!
Она глянула в кухню через раскрытую дверь – профессор все еще шарил по ящикам. Я решил, что все же лучше предупредить его, и девушка согласилась, чтобы не заставлять старика нервничать.
А когда через минуту она уже сидела в машине, я подумал, что наверняка все парни мира мне сейчас завидуют – кто еще соберется так же быстро? На самом деле такая красотка вполне могла бы обходиться без половины тех процедур, которые сейчас выполняют с утра пораньше многие девушки.
Едва мы оказались наедине, девушка тут же перегнулась ко мне через рычаг переключения скоростей и принялась целовать. Правда, очень быстро остановилась:
– Между прочим, я на тебя обижена.
– За что?
– Вчера ты вел себя слишком холодно!
Вот нашла еще время свой норов показывать. Я решил не нагнетать обстановку:
– Я знаю. Поэтому сейчас мы будем это исправлять.
– Подлиза ты, – хитро улыбнулась Анна-Мария.
Зато я знал, что я не подлиза. Я бы и без просьбы профессора что-нибудь сделал, но иногда нужно просто найти нужные слова, чтобы ситуация изменилась в лучшую сторону. Принцесса искоса посматривала в мою сторону, пока мы ехали в город.
Я мог бы сделать вид, что не понимаю ее намеков, но заниматься этим в машине был не готов. Поэтому притворился, что сосредоточен на дороге, а когда мы притормозили на въезде, решил начать разговор.
– Расскажи о своей семье, – попросил я.
– Совершенно не горю желанием, – вдруг излишне жестко ответила девушка. – Я от них сбежала не для того, чтобы говорить о родителях, сестре или брате.
– Но ты же говоришь, – не смог я сдержать улыбку. Слишком уж явно она подавала информацию, хотя пыталась сделать это исподтишка.
– Да нет же, – принцесса попыталась игриво спрятаться за локонами, но потом посерьезнела. – Ладно. Что тебе интересно?
– Ты же понимаешь, что тебя мы все равно так или иначе успели обсудить с профессором.
– Та-а-ак, – с легкой угрозой в голосе протянула Анна. – И чего он тебе про меня наговорил?
– Ничего особенного, хвалил твою прилежность, – соврал я первое, что пришло на ум, потому что как раз про ее поведение в университете он говорил совершенно двоякое. – Упоминал твоего отца. Алексей Николаевич?
– Верно, – она кивнула, но снова суховато. – А матушка – Софья Андреевна. Есть младший брат Борис, – принялась она перечислять свою ближайшую родню, старшая сестра Оксана. Надеюсь, ты не хотел узнать про ВСЕХ моих родственников?
– Как у любой королевской особы у тебя их слишком много, я уверен в этом, – я проехал чуть вперед, как только освободилось место. – К тому же мне просто интересно узнать, что за люди твои родители. Тебе вряд ли доведется знакомить меня с ними.
Принцесса ойкнула и не нашлась, чего ответить. Должно быть, я закрутил ответ слишком лихо и, вероятно, не оставил ей пространства для маневра. Теперь она усердно придумывала ответ.
– Давай заедем перекусить – так тебе будет лучше думать, – предложил я и с удовольствием увидел в ответ радостный кивок.
Должен признаться, что светская жизнь, которой я представлял себе времяпрепровождение с принцессой звучала для меня мелодией «Let the good times roll». Знаете, в одной из видеоигр еще небольшая катсцена была. Новые дома, машины, выпивка, девочки.
У меня была только одна девочка и почему-то с ней сегодня у меня эта мелодия никак не ассоциировалась. Ну, совсем никак. Отчасти потому, что она сидела грустная и даже тарелка с карбонарой ее не радовала.
– Беспокоишься за фигуру? – поинтересовался я.
– Нет-нет, – она уныло поковыряла еду. – Просто…
Мы зашли в этот раз в небольшой ресторанчик с открытой верандой и заказали еду на свежем воздухе. До проезжей части было довольно далеко, поэтому я чувствовал себя вполне комфортно.
– Что – просто? Надеюсь, что вопросом о семье я тебя не расстроил?
– Нет, не расстроил. Все в порядке, – она вымученно улыбнулась.
– Ты снова чувствуешь, что здесь все не то, не так, как тебе показалось изначально?
– И да, и нет, – прозвучал ответ, от которого состояние девушки понятнее не стало.
– Я думаю, ты можешь объяснить это так, чтобы я понял. И, вероятно, смог бы помочь.
– Мне кажется, – Анна отложила вилку в сторону, – что я совершила большую ошибку. Но я не могу объяснить тебе, в чем именно дело. Вероятнее всего, исправить мне ее уже не удастся, – она многозначительно вздохнула.
Теперь мне тоже стало не по себе. О чем она говорила? Уж не про те ли две ночи, что мы провели вместе? Не теряя времени, я протянул руку через стол и осторожно сжал ее пальцы. Девушка подняла на меня глаза, которые уже поблескивали от слез.
– Я не знаю, о чем ты говоришь, – во мне вдруг проснулось красноречие, – но ты можешь на меня рассчитывать при любом раскладе. На любую помощь. О чем бы ты не попросила.
Анна вытащила салфетку и быстро стерла слезинку, катившуюся вниз по щеке. Руку она не убрала и это был хороший знак.
– Послушай, если ты считаешь, что мне не следует знать о твоих ошибках – пусть. Но давай хотя бы сейчас, пока их последствия не беспокоят ни тебя, ни кого-то еще, будем просто радоваться жизни.
Девушка тряхнула локонами, а потом аккуратно расправила их, заведя за плечи. Слезы высохли, ее ладонь до сих пор сжимали мои пальцы.
– Радоваться жизни? – она выпрямилась и откинулась на спинку пластикового стула. – Давай. Я согласна. Проблемы нас не найдут сами по себе, правда?
– Совершенно верно, – я тоже присоединился к поглощению обеда.
Расплатившись, мы сели в «фокус». Принцесса без лишних слов развернулась на сиденье и поцеловала меня в щеку и тут же принялась за мочку уха.
– Давай… найдем место… поукромнее, – едва сдерживаясь, произнес я, потому что ее ладонь уже скользила поперек моего бедра.
– Давай, – томно прошептала она мне в самое ухо.
Я дрожащей рукой завел двигатель и с парой рывков вывел автомобиль на трассу. Согласен, не слишком светская жизнь. Никаких костюмов, вечеринок, известных личностей. Все это оставалось недоступным, потому что то была наша светская жизнь. Моя и ее. И мы действовали так, как нам хочется.
Автомобиль я завел в небольшую рощицу. На самом деле, укромных мест было много, но кто знает, что за фантазии роятся в этой прелестной головке. Девушка игриво поглядывала на меня с пассажирского сиденья. Я отстегнул ремень безопасности и потянулся к ней.
– Ты сегодня какой-то робкий, – она приложила палец к моим губам и другой рукой потянулась в молнии на брюках.
В самый ответственный момент нас настигли не возможные последствия чьей-то ошибки, а вполне реальные и довольно неприятные личности.
Глава 33. Новые неприятности
Сперва постучали в стекло со стороны принцессы. Я приоткрыл глаза и увидел худощавого парня с всклокоченными волосами, немного похожего на наркомана. Но ведь в этом парке их уже давно нет!
Второго я заметил за капотом. Его нахальная усатая морда ехидно ухмылялась, наблюдая за процессом. Стуком ладони по крыше заявил о себе третий.