Три цвета солнца

I

Когда я впервые увидел Сьюзан, ей было двадцать шесть лет. Она приехала на вечеринку к Бобу Франклину в компании университетских подруг и сразу привлекла к себе внимание гостей, уже успевших осушить несколько бутылок дорогого красного вина. Четверо из них немедленно поклялись завоевать сердце темноволосой красавицы, а сам хозяин выступил в роли свидетеля глупейшего спора на моей памяти, вызвав бурю негодования со стороны не терпевшей мужского шовинизма супруги. Миссис Франклин славилась своей неприязнью к сильной половине человечества, и порой мы все становились жертвами ее праведного гнева. Бедняга Боб трижды сбегал из дома после семейных скандалов, но всякий раз возвращался назад, будучи не в силах сопротивляться пылавшему в сердце огню беспощадной любви. Никто не понимал, чем околдовала его эта женщина, выросшая в бедном квартале Манчестера, не имевшая диплома о высшем образовании и обладавшая весьма скромными внешними данными. Однако их брак не уступал в прочности алмазному бруску, а неизбежные ссоры быстро сменялись перемириями, которые сопровождались массовыми гуляниями, наводившими ужас на ведущих тихую размеренную жизнь соседей. В такие дни мы переселялись в большой трехэтажный особняк, расположенный в пятнадцати милях от Лондона, и предавались безудержному веселью, не забывая помянуть добрым словом покойного Тима Франклина, оставившего внуку недвижимость на общую сумму в полтора миллиона фунтов. Богатый наследник, занимавший скромный пост оценщика в страховой компании, столкнулся с необходимостью выплачивать налог, съедавший львиную долю его дохода, но категорически отказался продавать дом, переехав туда сразу же после оформления соответствующих документов. Хитрюга Боб знал, что делает – очень скоро приятели провозгласили его некоронованным королем компании, а владения четы Франклинов превратились во дворец, куда со всей округи стекались наиболее уважаемые господа и самые очаровательные дамы.

Тем не менее, появление Сьюзан Паркс вызвало неадекватную реакцию публики – назойливые кавалеры оттеснили девушку от подруг и едва не разорвали на части, желая попробовать попавший в поле зрения лакомый кусочек. К счастью, своевременное вмешательство хозяйки дома предотвратило назревавшую драку, и вырванная из цепких когтей хищников жертва очутилась в обществе менее агрессивных гостей, обсуждавших последние известия с фондовых рынков, пошатнувшихся после очередных терактов в Северной Америке. Тогда-то я и смог изучить героиню вечера поближе, прикинувшись увлеченным нисколько не интересовавшей меня беседой. Несмотря на исконно английскую фамилию, Сьюзан была стопроцентной итальянкой, выделявшейся на фоне окружающих роскошной копной черных волос и смуглой кожей, на которую с завистью взирали соскучившиеся по естественному загару посетительницы соляриев. Она говорила с типичным южным акцентом, путая отдельные слова и одаривая слушателей ослепительной белозубой улыбкой. Иногда ее обнаженные плечи вздрагивали в такт доносившейся из холла музыки, и в такие мгновенья девушка становилась похожей на ребенка, случайно затесавшегося в компанию взрослых. Улучив подходящий момент, я оттащил Боба в угол комнаты и прямо спросил, где ему удалось откопать это чудо.

– Линда ничего не говорила про новеньких, – развел руками прижатый к стене хозяин. – Я думал, их будет трое, но, похоже, всем давно наплевать, кто переступает порог моего дома.

– Хочешь сказать, что присутствие мисс Паркс породило в твоей душе бурю негодования?

– Она божественна. Но ты же знаешь – благодаря Памеле я давно потерял интерес к стройным фигурам и смазливым мордашкам. А наблюдение за чужими попытками соблазнения очередной юбки – не лучшее занятие для джентльмена, уважающего чувства леди.

– Поэтому полчаса назад ты засвидетельствовал спор четырех подвыпивших бабников, позарившихся на этого ангела? – я кивнул в направлении итальянки и обнаружил, что ее вкрадчивый взгляд устремлен в нашу сторону. Обычно на меня не действовали маленькие женские хитрости, но каким-то немыслимым образом Сьюзан удалось пробить брешь в моей безупречно выстроенной обороне и задеть легко ранимое человеческое сердце. Оказавшись в плену больших черных глаз, я потерял контроль над собственным разумом и двинулся навстречу неизбежности, услышав за спиной ворчание Боба:

– Она – дьявол. Готов поставить тысячу фунтов, ты горько пожалеешь о сегодняшнем дне, если поддашься чувствам и позволишь слепить из себя пластилиновую игрушку для чьей-то богатой коллекции.

Слова хозяина потонули в грохоте запущенного на улице фейерверка, а я в два шага добрался до темноволосой красавицы и получил в награду неуловимый взмах длинных ресниц.

– Вы следили за мной минимум полчаса, но, в отличие от остальных, предпочли держаться на расстоянии, – Сьюзан изящно прислонилась к спинке кресла и чуть задрала голову к потолку. – Готовили плацдарм для решающего наступления или просто боитесь женщин?

– Вообще-то я ждал удобного случая, чтобы выразить свое почтение, но на вас налетела целая стая стервятников, справиться с которыми под силу разве что миссис Франклин.

– Значит, вы не рыцарь, согласный сразиться с сотней драконов ради любви прекрасной принцессы? – она изобразила глубокое разочарование и печально вздохнула, обдав меня сладким запахом фруктового торта. – Тогда давайте выпьем за отважных героев и поговорим о единственном связывающем нас звене. Вы ведь общаетесь с Линдой Беннинг?

Образ отчаянной блондинки со скандальной репутацией всплыл из глубин сознания на поверхность, заставив вспомнить об обстоятельствах, сопровождавших ее появление в моей жизни. В те времена мы с Бобом частенько захаживали в один дешевый ресторанчик, где подавали изумительную свиную отбивную и наливали лучший во всей округе ананасовый сок. Как-то раз дождливым октябрьским вечером наша трапеза была прервана громко хлопнувшей входной дверью и потоком ругательств, обращенных к таинственному незнакомцу по имени Дэвид. Обернувшись, я увидел промокшую до последней нитки девчушку, сжимавшую в руках бесполезный зонтик. По ее щекам текли слезы, которые смешивались с водой и падали на пол, где в считанные секунды образовалась большая лужа, заставившая официанта взяться за швабру. Словно испугавшись внимания десятка посетителей, вошедшая извинилась перед невидимым слушателем и присела за соседний столик, заказав рыбный салат и литровую кружку пива. Мы продолжили нашу трапезу, однако через пару минут в Бобе проснулась страсть к приключениям, и он рискнул проявить участие к казавшейся невинной жертве. Их диалог состоял из нескольких фраз, после чего девушка присоединилась к нам и поведала свою грустную историю отношений с молодым человеком, только что променявшим ее на карьеру в крупной американской компании. Я отнесся к этой трагедии с равнодушием, а мой приятель проникся к Линде фальшивой жалостью, которая в итоге привела его к заветной цели. Они были вместе почти год, но потом на горизонте возникла Памела, и только чудо позволило им расстаться друзьями. С тех пор многие пытались завязать серьезные отношения с переменчивой как погода блондинкой, однако никто не добился желаемого результата.

Сьюзан посмеялась над моим коротким рассказом и нашла в нем два не соответствующих действительности факта.

– Во-первых, Дэвид никуда не уезжал из Англии. Он просто узнал об измене возлюбленной и не снизошел до прощения. А во-вторых, Линда помолвлена с одним французом и следующей весной собирается выйти за него замуж.

Я чуть не уронил бокал и с трудом сохранил самообладание, воздержавшись от ненужных вопросов. Удовлетворенная произведенным эффектом девушка поманила меня к себе и тихо прошептала:

– Надеюсь, эта тайна останется между нами. Если вы проговоритесь, то навсегда потеряете мое уважение и не добьетесь прощения, даже победив тысячу кровожадных драконов.

– Позвольте узнать, чем я заслужил такое доверие, – мы вышли на балкон, и ночь напомнила о себе холодным северным ветром. Сквозь облака просачивался тусклый свет одиноких звезд, а где-то вдали горели яркие огни автострады. На лужайке перед особняком мужчины соревновались в игре в дартс, а женщины подбадривали их пронзительным визгом. Среди болельщиц выделялась мисс Беннинг, чье желтое платье мелькало то тут, то там, подобно бабочке, перелетающей с цветка на цветок. Она звонко смеялась после каждого неудачного броска, откровенно издевалась над проигравшими и одаривала победителей своими коронными поцелуями в губы, не боясь вызвать ревность у жениха, оставшегося в континентальной Европе.

– Линда считает вас представителем вымирающего вида истинных джентльменов, – призналась Сьюзан, нарочно повернувшись ко мне боком. – Я стараюсь прислушиваться к ее мнению, но, прожив в Объединенном Королевстве девять лет, готова поклясться, что между англичанами и итальянцами нет никакой существенной разницы. И те, и другие предпочитают прятаться за маски ради благосклонности понравившейся им женщины, а получив желаемое, принимают естественный облик, далекий от сыгранной накануне роли.

– Вы ведете себя иначе? – по улице промчался мотоциклист, и вслед ему громко замяукали соседские кошки.

– Я не обделена мужским вниманием и не нуждаюсь в образе, который скрыл бы мои недостатки. К сожалению, в наше время трудно найти достойного кавалера, и обычно приходится довольствоваться малым, поощряя бесхитростную игру посредственных актеров. Мне хочется вырваться из академичного плена сцены и ощутить вкус настоящей жизни, но Бог не дал человеку права выбирать тот мир, где бы он был хозяином собственного счастья.

– Вас не устраивает Земля двадцать первого века? Эпоха побежденных расстояний и информационной революции, объединившая народы сотен стран в цельный организм, сделавший твердый шаг к покорению космического пространства? Сто лет назад человечество могло только мечтать о возможностях, доступных сегодняшнему поколению.

– Я высоко ценю технический прогресс, но никакие научные открытия не наполнят вселенную романтикой и не породят рыцаря на белом коне, способного покорить уставшую от обманов снежную королеву.

Сьюзан облизала пересохшие от волнения губы и поспешно добавила:

– Простите за этот бред. Мне не следовало пить много вина и предаваться фантазиям. Я обещала Линде хорошенько повеселиться и не приставать к мужчинам с занудными рассуждениями о несовершенстве вселенной.

Она виновато улыбнулась и скрылась в комнате, провожаемая беззвучной мелодией наступающей осени. По опустевшей лужайке прокатилась пластиковая бутылка, которая с резким хлопком ударилась о шланг для орошения клумб и спугнула дремавшую в кустах птицу. Гости переместились в дом, и на первом этаже начались танцы, сопровождаемые истерическим хохотом подвыпивших кавалеров и непристойным поведением забывших о приличии дам. Я собрался было спуститься вниз, но на моем пути возникла Памела, порядком утомленная царящим в ее владениях хаосом. Она буквально повалила меня на диван и, присев рядом, пожаловалась на слабохарактерность мужа, потакающего капризам приятелей.

– Сколько раз я молила его прекратить эти вечеринки и посвятить себя семье. Нам обоим уже за тридцать, а мы никак не соберемся обзавестись ребенком, как будто время согласно ждать решения Боба Франклина до бесконечности. Скажи, разве я требую чего-то сверхъестественного?

– Нет. Но он боится потерять авторитет, завоеванный благодаря свалившемуся с небес наследству. Общественное признание – достижение, добровольно отказаться от которого могут лишь единицы. Вы целитесь в разные мишени, и я до сих пор не представляю, какая сила держит вас вместе.

– Ты просто не знаешь, что такое любовь. Ты ищешь в толпе симпатичную женщину, но твой поиск заранее обречен на неудачу. Ты рисуешь безупречные образы, сравниваешь их с действительностью и постоянно натыкаешься на несоответствие желания и возможности. Ты не рожден для семейного счастья, но будучи загнанным в узкие рамки социальной структуры, вынужден принимать чужие правила, не оставляющие тебе ни малейшего шанса на победу. К сожалению, почти все приятели Боба относятся к той же самой породе, а он довольствуется их восхищением, забывая о вечных ценностях.

За долгие годы Памела прекрасно изучила меня изнутри и сейчас позволила себе оскорбительный тон, зная, что я проглочу ее слова без обиды.

– Ты должен поговорить с моим мужем и показать ему завтрашний день, – произнесла она, кладя руку мне на плечо. – Пусть Боб увидит, что выбранная вами дорога ведет в никуда. Пожалуйста, сделай это ради меня, и кто-нибудь обязательно отплатит тебе той же монетой.

Я сморщился, как залежавшееся в тепле яблоко, и застонал, стиснув зубы от возмущения. Конечно, благополучие четы Франклинов не могло не заботить лучшего друга их семьи, но методы, которые применяла Памела, порой выводили из себя и более уравновешенные натуры. Она с легкостью обезоруживала оппонентов и манипулировала людьми как куклами, считая собственный взгляд на мир олицетворением божественного представления о смысле человеческого существования и справедливости. И хотя никто не воспринимал ее причуды всерьез, все безропотно исполняли волю миссис Франклин, и только Боб ухитрялся давать жене достойный отпор. Но теперь его героическому сопротивлению пришел конец, и я направился в холл, чтобы огласить приговор, подписанный настоящей хозяйкой особняка. На лестнице меня поджидал очередной сюрприз – Линда Беннинг никогда не упускала возможности подтвердить репутацию взбалмошной особы, и сегодня жертвой ее импульсивности стал юный Рон Норвилл, студент из Оксфорда, попавший в нашу компанию исключительно по протекции старшего брата. Пара страстно целовалась, прильнув телами к мраморной колонне, и я уже почти проскользнул мимо, когда услышал за спиной изумленное восклицание женщины:

– Ты здесь? А где же Сьюзан?

Я развернулся и уставился на говорившую как на подростка, без причины ударившего меня по плечу.

– Мы разошлись примерно полчаса назад, и, вероятно, она присоединилась к другим гостям, сочтя мое общество недостойным своей персоны.

– Но ее нет среди танцующих. Я привезла Сьюзан к Бобу, чтобы познакомить с тобой, а не с нравами нашей компании после принятия изрядной доли крепкого алкоголя. Она жаждала встречи с рыцарем, и мне подумалось, вы идеально подошли бы друг другу. Неужели я ошибалась?

– Видимо, да. Мисс Паркс грезит поверженными драконами, хотя за окном двадцать первый век, и взгляд человечества давно устремлен на звезды. А ты всерьез рассчитывала на то, что мы сойдемся на почве обоюдной неприязни к современному обществу?

Линда забыла про существование растерявшегося Рона, преодолела разделявшие нас три ступеньки и, взяв меня под руку, прошептала на ухо:

– Идем отсюда прочь.

Я молча позволил ей вывести себя на улицу и только там потребовал объяснений, с ужасом вспомнив о данном Памеле обещании. Разговор с Бобом откладывался на неопределенный срок, и промедление грозило мне крупными неприятностями. Впрочем, уже через пять минут просьба миссис Франклин растворилась в потоке невероятных новостей, положивших начало цепочке удивительных событий и перевернувших мою жизнь как автобус, попавший в эпицентр разбушевавшегося урагана. Линда проводила меня к воротам, где во тьме блестели металлические силуэты автомобилей гостей, и, убедившись в отсутствии там машины подруги, обреченно выдохнула:

– Она уехала, не сказав до свидания. Чем, черт возьми, ты обидел ее до такой степени, что Сьюзан предпочла улизнуть тайком, наплевав на тех, кто поддерживал ее почти десять лет, помогая справиться с трагедией прошлого?

Я недоуменно пожал плечами и прокрутил в памяти диалог, состоявшийся на балконе под аккомпанемент впивавшихся в разноцветную мишень дротиков. Реакция итальянки на безобидные рассуждения о стремлении человечества покорить космическое пространство показалась мне чересчур эмоциональной, но Линда не приняла моих оправданий.

– Женщина, которая свела с ума не один десяток мужчин, сама сделала первый шаг тебе навстречу. Она надеялась на взаимность и понимание, а ты отверг ее одной идиотской фразой. Господи, откуда на свете берутся такие дураки?

– Хочешь, я позвоню и извинюсь за свои слова? Уверен, Сьюзан простит мне сегодняшнюю оплошность и даст шанс исправиться.

– Увы, не выйдет. Вечером она улетает в Рим, и никакие сожаления не заставят ее вернуться на дождливый Туманный Альбион. Поезд ушел, и ты опоздал вскочить на подножку уносящегося в иной мир экспресса. Поэтому возвращайся к остальным и продолжай веселиться, пока безбашенный праздник не сменился безликой повседневностью.

– Что все это значит? – не выдержал я, вконец запутавшись в царившем вокруг хаосе. – Зачем устраивать какой-то спектакль, если в кармане уже лежит билет на историческую родину?

Линда терпеливо выслушала мои претензии, многозначительно усмехнулась и выдала монолог, от которого у любого нормального человека случилось бы немедленное психическое расстройство.

– Сьюзан забронировала два места на завтрашний рейс, так как рассчитывала покинуть Лондон в твоей компании. Я говорила ей, что только сумасшедший бросит друзей и работу ради авантюрного путешествия на Апеннины, но разве можно переубедить женщину, вбившую себе в голову безумную идею фикс? Мы едва не поссорились из-за возникших разногласий, но даже перемирие не спасло нас от вынужденного расставания, которое еще месяц назад казалось глупостью, реальной разве что в жутком ночном кошмаре.

– И ты готова отпустить ее домой, не выяснив истинных причин происходящего? – прохрипел я, задыхаясь в рвущихся наружу эмоциях. – По-моему, Сьюзан бросила вызов нам обоим, и, уклонившись от ответа, мы признаем собственное бессилие перед сложившимися обстоятельствами. Я чувствую запах великой тайны и не намерен сдаваться без боя.

– Сколько героизма, – Линда презрительно плюнула через левое плечо и кивнула на безлюдную улицу за воротами. – Хочешь провести частное расследование? Скатертью дорога. Но учти, помощников у тебя не будет. Мисс Паркс съехала со снимаемой квартиры в начале недели и не сообщила название отеля, избранного в качестве последнего пристанища на территории Англии. Ее мобильный выброшен в мусорное ведро, и только случайность позволит вам встретиться завтра в здании аэропорта.

Я потерял ощущение времени и пространства, закрыл глаза и попытался выкинуть Сьюзан из головы, но ее слова о рыцарях и драконах прочно засели в мозгах как некий якорь, не пускающий на свободу.

– Пойдем в дом, – примиряюще сказала Линда. – Здесь слишком холодно, и подхваченная простуда вряд ли поможет излечить страдания. Мне жаль, что я причинила боль друзьям, но, видит Бог, в этом не было злого умысла.

Она побрела к освещенному красной лампой крыльцу, и не стихавший ни на секунду ветер принялся трепать подол ее изрядно помятого платья. Я представил себе полсотни человек, дергающихся в конвульсиях под упорядоченный набор электронных звуков, сдержал подступивший к горлу приступ тошноты и поспешил к своему «роверу», зажатому «ягуарами» братьев Найтли. Мое внезапное исчезновение вряд ли испортило настроение отрешившимся от реальности гостям, и только миссис Франклин промучилась до рассвета, напрасно ожидая досрочного окончания ненавистной ей вечеринки.

II

Неделю спустя мы с Бобом пересеклись после работы, чтобы поужинать в маленьком кафе в центре Лондона и обсудить ворох проблем, возникших из-за событий предыдущего уик-энда. Как и предполагалось, Памела буквально сорвалась с цепи, когда узнала о моем незапланированном отъезде. Она устроила мужу хорошую взбучку и объявила бойкот до тех пор, пока тот не поклянется прекратить массовые гуляния в фамильном владении. Этот ультиматум сильно задел самолюбие Франклина-младшего, и супруги объявили друг другу войну, продолжавшуюся без малого шесть дней и уже принесшую первые жертвы.

– Вчера звонил Крис. Интересовался насчет субботнего пати. Я раскрыл перед ним все карты, а он назвал меня дураком и повесил трубку, – пожаловался Боб, уткнувшись носом в изученное до дыр меню. – В наше время людям плевать на личную жизнь тех, кого принято называть друзьями. Тобой пользуются как половой тряпкой, а потом находят замену и без сожаления выбрасывают на помойку. Я слышал, в сентябре у кузины Линды намечается грандиозный праздник, и избранные счастливчики уже получили пригласительные открытки.

– В таком случае Беннинги проигнорировали и меня тоже. Теперь мы оба в опале у новых королей как в старые добрые времена, когда нас считали хроническими неудачниками.

– Я и есть неудачник, – проворчал Боб, доставая из кармана сложенный вчетверо листок бумаги. – Вот заявление об увольнении, подписанное шефом без выяснения причин моего ухода. Прочитай и посмейся – я умудрился допустить шесть ошибок в трех коротеньких предложениях!

– Но ради чего такие жертвы? Твое решение обусловлено тщательно продуманной стратегией, или этот дешевый трюк рассчитан на привлечение внимания отвернувшейся от тебя толпы?

– Памела всегда говорила, что я довольствуюсь малым, не используя и сотой доли процента заложенного во мне потенциала. Отныне все будет иначе. Я намерен избавиться от ярлыка вечного аутсайдера и доказать миру свою способность дотянуться до солнца. Угадай, какая компания желает взять на работу лучшего оценщика из «О.Хьюгман и К»?

– Сейчас не время сочинять ребусы. Если ты всерьез взялся за налаживание отношений внутри семьи, то поставь крест на Беннингах, Найтли и прочих Браунах. Твои успехи не произведут на них впечатления, потому что они всегда воспринимали тебя как чужака, приехавшего из не отмеченной на карте далекой страны. Стань ты хоть премьер-министром Великобритании, кузина Линды не соизволит внести изменения в список гостей, ибо присутствие Боба Франклина не укладывается в ее представления об идеальной тусовке.

– По-твоему, я полное ничтожество, достойное преклонения лишь при наличии роскошного особняка в окрестностях Лондона?

– Давай без крайностей. Пора раскрыть глаза и признать – мы вошли не в ту реку, и течение увлекло нас к водопаду. Там, внизу, острые скалы, но еще не поздно спастись, взяв курс на берег. Конечно, Памела не ангел, но она любит тебя таким, какой ты есть, не ища материальной выгоды в вашем браке. По-моему, будет справедливо отплатить взаимностью и выполнить предъявленные ею требования.

– Но я не смогу жить без угарных шуток Стивена, сумасшедших трюков Шона и шокирующей откровенности Линды. Они наполняли мой мир цветными красками, и добровольный отказ от общения с ними станет синонимом вечного прозябания на задворках вселенной.

– Ты слишком зависим от окружающих. Пойми, время неподвластно желаниям человека, и любая эпоха неизбежно становится историей. Нельзя ухватиться за мгновенье и протащить его сквозь десятилетия, абстрагировавшись от происходящих вокруг процессов. Рано или поздно Стивену перевалит за тридцать, и его нынешний юмор покажется глупостью, а фокусы Шона наскучат не терпящей однообразия публике. Линда выйдет замуж, родит детей и превратится в заботливую мать, глядя на которую никто не догадается о ее разгульном прошлом. Думаешь, это пустая фантазия, не имеющая отношения к действительности?

Боб скорчился на неудобной деревянной табуретке и посмотрел на меня как на врага, разрушившего тщательно оберегаемый им песочный замок.

– Ты похож на Памелу. Ваша пропаганда семейных ценностей достала похлеще ежедневных хроник противостояния Америки и стран третьего мира. Тебе так не терпится увидеть меня в роли отца, меняющего подгузники вечно орущим карапузам? Может, сначала попробуешь обзавестись собственным потомством? Или хотя бы найдешь девушку, которая согласится стать твоей женой? Мне надоели советы дилетантов, ничего не смыслящих в жизни, и я не намерен следовать их указаниям!

– И что ты собираешься делать? Устроишься на новую работу, сообщишь об этом Линде и будешь ждать приглашения от ее кузины?

– Какая разница? Важно, что я сам приму окончательное решение, не позволив другим вертеть мной как марионеткой.

Появление светловолосой официантки слегка остудило наш пыл, и мы с жадностью накинулись на источавший дивный аромат ужин. Изумительный вкус жареной свинины отбил всякую охоту наставлять Боба на сомнительный путь истины, и я вновь задумался о Сьюзан, чье загадочное бегство в Италию до сих пор наводило на не самые веселые рассуждения о странностях человеческих отношений. Чувство глубокой вины острой занозой засело в моем сердце, хотя мозг отказывался находить роковую ошибку, побудившую мисс Паркс навсегда порвать с английским прошлым. Всю неделю Линда молила Бога прислать ей весточку от подруги, но телефон в доме Беннингов упрямо молчал, а на электронную почту сыпались лишь нескончаемые рекламные сообщения да слащавые письма от виртуальных поклонников. К пятнице надежда на чудо угасла, и в сегодняшнем утреннем разговоре мы сошлись во мнении, что нам больше не суждено пересечься с таинственной итальянкой, отвергнувшей многолетнюю дружбу по неведомым простым смертным причинам.