Бабье лето любви. Поэтический сборник
Так, кажется? А еще там – про сорок сороков церквей и колоколов… У Цветаевой. И у меня звонким эхом – в душе. И конечно, результат всего этого в новых поэтических строчках-откровениях. Которые, чем дальше, тем все больше о любимой. И о колдовской рождественской метели, которая осталась где-то там, за горизонтом, в невозвратной нашей юности.
***Зима, метель, сквозь занавескиВсе тот же лунный свет извечный.В мерцанье свеч – виденья, фрески…И ты – в сиянье подвенечном.Вся в серебре, в парче из злата,В цветах, что живы лишь мгновенье.Наш ангел – бледный и крылатый,И строк случайных откровенья.Вино в хрустальных переливах,Но лишь пригублено и только…В ночи – бубенчик говорливый,Копытится шальная тройка.Парча, заветная сорочка…И плачет ветер заунывный.«Я украду тебя и точка!»Любовник страстный и наивный.«Я украду тебя…» – «И что же?»«Ну что же дальше-то, мой милый?»Забрезжит утра свет тревожный,И вмиг развеет все, что было.И снова нудная работа,Друзья, попойки, клубы, встречи…Ну а пока что для чего-тоНам дарит чудо этот вечер.Метет метель, и мгла, и ветер.Свеча в ночи одна мерцает.Безмолвна ночь – спит все на свете.Свеча горит и тихо тает. ***Ты светишь мне звездойСквозь мглу и расстоянья.Живу одной тобойСредь звезд других мерцанья.Ты светишь мне сквозь тьмуИ голос мой ты слышишь.А я одним живу:Ты спишь и тихо дышишь…Идет вдали рассветИ все вокруг он будит.И счастья выше нет.И, думаю – не будет. ***Ах, были бы ночи наши длинней,Насыщенней лаской – весенние ночи!С чего ж тогда сердцу стучать все трудней,Чего безрассудный наш век еще хочет?Дыханьем огня расцвел поцелуй.Раскинулись солнцем стремленья благие.И с неба полилися тысячи струй.И мы под них прянем – бесстыдно нагие…От рук твоих пахнет зарей и вином.Из глаз твоих брызжет настырность прибоя.Еще миг, другой и, разморены сном,Друг друга в объятьях с тобой успокоим.За окнами полночи бархат глухойКовром развернется до самых пределов.Сомкнешь лишь глаза, как мир, сам не свой,Сорвется с орбиты со всем беспределом. ***За чертой – неуемное лето!Ты пришла, как сиянье в ночи,В бархат сумерек ветром одета,И с улыбкой шепнула: «Молчи!»И слеза – драгоценная влага,Обожгла… И была – не была:Словно в юность – восторг и отвагаОтпускали свои удила.Так, в огне, зачиналася Нежность.Вырастала, рвалась из тенет.Мрак и свет!.. И восторг, и безбрежностьНа излете безудержных лет.Или это мне только лишь снится?Словно в ночь, через сумрак глухойПолыхнет ярким светом зарница,А потом – вновь вселенский покой. ***Любимая спит, мне уткнувшись в плечо.Любимая спит – ей снятся рассветы.Завтра вновь будет день, и опять потечетНаша жизнь по своим ветхим-новым заветам.Любимая спит. Ей снятся сады.И снится ей берег лазурный.И горы, и солнце… и бежит вдоль водыВсе такой же красивой и юной.Любимая спит. Покрепче прижмуЕе к себе, теплую, милую…И в танце мечты подхвачу, закружу,Осыплю словами малиновыми.Любимая спит. Завтра вновь будет день.Помчатся дороги крылатые.И снова шум улиц, дела – дребедень,И снова тоска незакатная.Любимая спит. Ей снятся сады.Ей снятся дороги волшебные.И идем с ней вдвоем по следу звездыВ пределы, никем не изведанные. ***Средь людей ты грешницей слыла.Знаю-знаю, милая, молчи!Ты же все придумала сама:Месяц плыл в тумане той ночи.И стояла лютая зима…Был мороз такой, что аж невмочь.Постучался путник в дверь твою.Ночь-ведунья, Ночь-актриса, Но-очь!..Пощади головушку мою!Мне отдай от тайн всех ключи.Возврати восторг былой и пыл.Я прошу, любимая, молчи!Кто не грешен, тот и не любил.У одной мы птицы два крыла,Два огня в безмолвии ночи.Ну, кричи, любимая, кричи!..До чего ж меня ты довела!Знать, не зря ты грешницей слыла. ***Подойди ко мне поближе,Загляну в твои глаза.Нежный сумрак щеки лижет,Вдалеке идет гроза.Я хочу в тебя влюбиться,Чтоб навеки, навсегда.Ни за что не разлучиться,Не погаснуть никогда.Я хочу с тобой смеяться,И с тобой хочу я петь,В хмельных травах затеряться,На тебя одну смотреть.Ах, как счастье льется звонко,Ты вся в радости слезах.Вижу я себя ребенкомВ озорных твоих глазах. ***Спасибо, милая! Ведь я тебя люблю,И вновь уходит в пятки сердце сладко.Тебя целую в волосы украдкойИ каждый взгляд твой на лету ловлю.Тебе спасибо лишь за то, что естьНа сердце эта смутная тревога.За то, что снова в ночь зовет меня дорога.И звезд на небе, как всегда, не счесть.Спасибо, что угасшая мечтаВ душе опять сияет новым светом.За то, что снова я слыву поэтом.И на душе хрустальным звоном чистота.Спасибо за волшебные мечты,За все, что так нежданно сбылось.Спасибо, Господи, что есть на свете ты,И что весна к нам снова возвратилась.Спасибо милая! И я тебя люблю.Люблю, как в первый раз, так страстно, нежно.Но в жизни все так смутно, безнадежно,Что о пощаде Бога я молю…Самое сокровенное
А ведь мама не поверила тогда, что я сам написал первое свое стихотворение в несколько столбцов, которое сейчас я уже, конечно, не воспроизведу, как ни старайся. Сначала для проверки, как строгая учительница (какой мама и была, собственно, в тот период, ведя спецкурс в ПТУ радистов-метеорологов), попросила меня зачитать его по памяти: дескать, если сам написал – значит, должен помнить его наизусть. Я с некоторым недоумением – мама мне не верит! – проделал это. Потом она задала мне еще несколько контрольных вопросов, типа: «Что побудило тебя взяться за ручку и лист бумаги?» И я, представьте, не смог внятно объяснить маме словами – что.
Ну, как, скажите, описать нахлынувшие на тебя ни с того ни с сего самые разнообразные чувства и переживания, которые поочередно окунали то в бурную беспричинную радость, то в необъяснимое уныние? Ну вот как?
И я просто прижался к маме, как в раннем детстве, обхватив ее за талию, вдыхая легкий аромат «Ландыша серебристого». И она в ответ на этот порыв ласково погладила меня по голове, не в силах уж, видимо, «держать лицо». И противостоять моему чувству. Но все равно ведь – так и не поверила.
А между тем – все, чем я жил, все, о чем грезил и писал впоследствии – все посвящено Женщине: маме, бабушке, учительнице, однокласснице, подруге, невесте, жене, любовнице и, наконец, моей единственной, в которой в одночасье соединилось все-все-все, о чем только можно было мечтать. И которая – подобна самой жизни… И весне, которая неизменно зовет к новым горизонтам и далям, к новым открытиям, обещая чудо-чудное и диво-дивное, и, конечно же – вечные любовь, и счастье!..
Но в начале, у истоков всего этого была мама. Недаром же Мама – это первое и самое главное слово в нашей жизни.
***Движется времени скорый состав.Тикают ходики, щелкают стрелки.Спесь и гордыню в себе обуздав,В прошлую жизнь открываем мы дверки.В ту, где бесчинствует вечно весна,Где каждый день узнаем мы по ноте,Где оживает душа ото снаВ сладком блаженстве и вечном полете.В жизнь ту, где мама берез молодей,Где от любви задохнется враз сердце,Где от счастливых, томительных днейНет – не сбежать и не отвертеться.И не зарыться в барханы из книг.И в коридорах фантазий не скрыться.Сотни уловок, уверток, интриг —Все перед мамой должно расступиться.Все наши тайны, мечты и делаЗвездным дождем вдруг прольются из детства.Все бы отдал – лишь бы мама былаРядом – чтоб всласть на нее наглядеться. ***Вот полночь, звезды, общая тетрадь.Вот перышко, бумага – я рисуюЛуну и звезды… Мама зовет спать.Я сплю и вижу полосу косуюОт света лампы в комнате соседней,Куда, укрыв меня, вновь мама подалась.Оттуда слышен смех и говорок соседей.Ведь завтра Новый год: фей и снегурок власть.И некуда спешить, ведь все еще на старте.Каникулы! – и жизнь лишь только началась.А на дворе январь. И крут его характер,Но счастье детворе – чудес и сказок час.Как много впередии радости и слез.Восторг в твоей груди:в пути уж Дед Мороз. ***Продлить восторг январского заката,Всласть насладившись чаем и малиной.Как вдруг средь хаоса сплошного и разладаВ душе заслышать дивный рокот журавлиный.В бескрайности полей – простая в общем сила.Куда нам до нее – свирель души молчит.И сколько б по земле нас, грешных, не носило,Мы знаем: есть звезда, что в час глухой не спит…У неба на краю, за далью перелесиц,В безмолвии ночном, над маковками крышГорит одна звезда, тревожа тонкий месяц,Гоня подальше сон – и ты опять не спишь…Свет призрачной звезды разлился в сердце детском.И как же тут уснешь – коль светом сон гоним.И ты, как звездочет, притих за занавеской,Внимая тайне звезд, предчувствием томим.Радость творчества
Когда-то давным-давно, в школьные еще мои годы, мама отнесла первые мои несмелые и полные «косяков» стихи в несколько сразу мест: знакомому новосибирскому литератору Москалькову, непризнанному гению и пьянице, в редакцию Пионерской зорьки и, самое смешное, студентке филологического факультета, кажется, пединститута.
Редакция, понятное дело, молчит и поныне. Непризнанный гений процедил сквозь зубы с похмелья, дескать, в старые времена юнкеров в обязательном порядке учили стихосложению, однако же после Лермонтова в настоящие поэты никто так и не вышел.
А вот девочка-студентка не пожалела душевных сил и времени – не зря, стало быть, пошла учиться на филологический – и в результате написала пространный отзыв на первые мои литературные опыты. В целом он был, насколько я понял, отрицательным. Но главное, что запомнилось оттуда, так это фраза: «радость творчества». Очень точное и емкое, между прочим, определение – что нас, «дурашливых и юных», побуждает браться за перо. Так вот, эта «радость» на самом деле ни с чем не сравнима. Разве что с первым юношеским чувством. Подобным откровению, открытию вселенского масштаба. Короче говоря – с чувством первой любви. Только чувства те первые, острые и «неповторимые», по мере нашего продвижения по жизни постепенно стираются, тускнеют и рано или поздно исходят на нет. А радость творчества – она, на удивление, нет, не тускнеет. Потому что она первозданна – на всю жизнь. Оттого и не отпускает тебя эта самая радость. И заставляет время от времени бросаться к столу и записывать на первом попавшемся под руку клочке бумаги рождающиеся в душе строки, наполняющие тебя счастьем и чувством полета, этакого свободного парения над землей.
А еще все это подобно, на мой взгляд, сокровенному общению со Всевышним. Эти скупые сумбурные строки, превращающиеся в стихи, мне представляются ответом «сверху» на мои смутные мечты и молитвы, обращенные к небесам. В результате поэзия вошла в мою жизнь как нечто естественное и необходимое. Словом, как воздух.
Однажды ты начинаешь жить, дышать и чувствовать стихами. И от этого жизнь постепенно наполняется особым смыслом. И это трудно с чем-либо сравнить, потому что это и впрямь ни с чем не сравнимо. Это твоя особая жизнь и твой особый мир, который ты создаешь сам. И все это можно определить двумя емкими словами: «радость творчества». А когда эта радость разделена с людьми, хотя бы и не многими – это настоящее счастье. Ради которого только и стоит жить на свете.
***Отголоски каких-то мелодий,Словно тени ушедших судеб.Где-то полночь по городу бродит,Все надежды сводя на нет.Это наша безумная юность,От надежд и соблазнов горька.Улеглось все, минуло, свернулось.И бежит дальше жизни река.Вот и наша степенная зрелость.Уходящие вдаль корабли.И уже кое-что нам приелосьНа бескрайних дорогах земли.И все чаще уж грезится ВечностьЗа краями просторов земных.Где ж вы, юность, восторг и беспечность!На высотах, скажите, каких?! ***Где-то чудо блуждает по свету.Ах, как ночь для мечты хороша!..Май приходит предвестником лета,Словно к телу восходит душа.Ах, как сладостно в ветреной чащеГолосят на заре соловьи.И несут они людям неспящимСокровенные тайны свои.Ах, как хочется броситься в омутСумасшедших, безудержных слов…Погружается древний мой городВ ворожбу чудодейственных снов.И над городом блещут зарницы.Как же ночи весной хороши.Слишком многим до света не спится,Но не встретишь нигде ни души. ***Снова льется за окном молебен.И опять стирает вечер краски.Посмотри в окно, как город беден!И уже не вспомнить прежней сказки.Посмотри, как улицы пустынны,Как зловеще в небо вторглись тучи.И плывет-плывет средь мглы унылой.Грез твоих неугасимый лучик.И зовет в страну мечты и счастья,Где еще все живо и сегодня,Где возможно жить лишь настоящимИ так ясно слышен глас Господний. ***По черным парадным блуждает печаль,Хоть тесно – не в пору подмостки.И стены о чем-то угрюмо молчат,Скрывают судеб отголоски.По черным парадным да в серых домах,Где призракам вольно живется,Рассеяны смута, сомненья и страх.Что, в общем, по жизни ведется.По черным парадным висят фонариИ грохает дверь у соседей.И нету покоя – ори не ори,Итог твой еще не подведен!По черным парадным рассыпана грусть,Шныряют коты деловито.Без счета проблем да безденежья грузЗа дверью твоей неприкрытой…По черным парадным. ***Еще грядут счастливейшие дни.А в подворотнях тихо тает лето.Но где ж они, ответьте, где они?Ведь мне теперь хотя б краюху света.Еще грядут… И нить не разорвать.Мне всласть напиться б этою отравой!Еще нас ждет Любви святая рать,Овеянная мифами и славой.Еще нас ждут седые холода,Темь, сумрачные шорохи на крышах.А в небе все ж – полночная звезда.И шепот бури за спиною слышен. ***Я знаю, будет лучше – слава Богу!Не долго ждать любви нам, дайте срок!Еще нас ждет счастливая дорога.Она одна средь тысячи дорог.Ведь все мы в этой жизни – пилигримы,Спешим, так редко оставляя след.Идем, идем вперед неутомимо.И где-то вдалеке мерещится рассвет.Таинственный обман! Он радости дороже.Он та же радость, он – звезда в ночи.И счастлив я лишь тем, что все еще возможно,И небо снова льет волшебные лучи.И значит – есть звезда, за ночью будет день!Он снова принесет торжественные краски.Не так плохи дела – совсем не дребедень!И миг летит в предчувствии развязки. ***Все бы на свете отдал – не побрезгуйте! —Если бы, если бы в царстве полуденномКто-то открыл бы мне в счастье,как в бездну, дверь,Взял бы и снял с души память о будничном.Сколько же можно ходить нам заботными?Всей-то и жизни осталось с полгорсточки.Лучше вовеки прослыть безработными,Днями на солнышке греть свои косточки.Разве же мало нас, с виду удаленьких,Жизнью, как мачехой – в ниточку скрученных.Всех и делов-то: довольствуйся маленьким,Коли за век ничему не научен! ***Снова будут стихи, снова ветры закружатНад твоей головою, навевая печаль.Снова будут мечты, вновь метели завьюжат,И придет седоглавый унылый Февраль.После бури веселья, новогоднего звонаВдруг наступит затишья вселенский запой.Только тихо мурлычет котенок-сластена,Только поступь часов за твоею спиной.Только душу срывает на чувств хороводы:Закружиться, забиться в упрямой груди…Снова приступы чувств, словно вешние воды,Будто скоро весна, что сердца не щадит.Эту светлую грусть подхвати и измучай,Извлеки грозди рифм и фонтаны стихов…Это случай, торжественный трепетный случай:Разразиться грозой, волшебством дивных слов.Это сладостный случай, миг нежданного счастья,Это самый желанный и радостный миг.На пороге Февраль. Весь в его тайной властиТы с надеждой к окошку приник. ***Только эти шаги, что стучатся в мое одиночество,Только эта печаль, что навек поселилась во мне.Ах, как пусто вокруг! А чего-то хорошего хочется.Ах, как трудно душе прозябать на беспочвенном дне.На Днепре купола дивным светом весенним расцвечены.А в садах детский крик – жизнь извечно стремится вперед.И приходит покой, вспоминаются истины вечные:Бесполезно спешить, ведь всему на земле свой черед.И на все есть свой смысл, каждой пташке своя излучина.И во всем благодать – как чудесно задумана жизнь!Что ж так ноет в груди, что там в теле еще не изучено,Что так рвется наружу и над далью весенней кружит?Это наша душа – в синь небесную вырваться жаждует.Ну, и наши грехи, что навечно уж с нею сплелись.Все же скоро весна – снова новью все чувства обрадует.Это значит, мой друг, что опять продолжается жизнь!Это значит – к шутам все ошибки, грехи и сомнения.Вновь навстречу весне распахнемся, дав волю мечтам.Все еще впереди: встречи, песни и стихотворения!И бескрайность любви, что подобна весенним цветам. ***Элегия грусти.Мятущейся жизни распад.Вряд ли все это отпустит.Сцапает в крепкие лапы.Элегия грусти.Рвущийся в море ветерТумана полно напустит,Словно один ты на свете.И не найти уж дорогиНи лунной, ни просто – по саду.И неподатливы ноги,За ворох грехов награда.Что ж, посиди, послушай,Волны, листая страницы,Вывернут начисто душу:Годы, события, лица…В чем-то попал в десятку.Где-то выпалил мимо.Пустилась судьба вприсядку,Время неумолимо.Тужи не тужи – что же,Разве ж вернуть нам что было?Проблем и забот ты заложник,За что ни возьмись – все не мило.Элегия сладкой грусти…Раскаянье, как расплата,Схватит и не отпустит,Осень во всем виновата.Этот неистовый ветер,Это полночное море…И ни души в целом свете.И неизбывно горе. ***Наверно, у тебя такая ж осень.И ты сидишь над книгою своей.А может – бродишь парком, все отбросив,Вдыхая грусть последних теплых дней.А может, это все мне только снится?Ведь так легко в осенней тишинеСо всем, что было, навсегда проститься,Забывшись в крепком и здоровом сне. ***Над деревнями пляшут зарницы,Где-то грозы идут вдалеке.Чья-то девушка в воду глядится,Задержавшись одна на реке.Сердцу снится, что скоро рассветыСнова чью-то разбудят весну.Заиграют в полях нежным светомИ в чужие края унесут.Снятся сердцу седые дороги,Что в надеждах весны так легки.Так быстры чужой юности ноги…Догорает заря у реки.После зноя пьянит вольный ветер.Прогрохочет за лесом состав.Ах, как сладостно жить на свете,Жемчуг счастья душою собрав.Начало было так далеко
В старших классах средней школы появилась заветная тетрадь. Не общая, нет – простая, тоненькая – 12 листов в косую линейку. В общем, самая обыкновенная тетрадка, скорее всего та, что первой попалась под руку из пачки черновиков.
Попалась под руку, когда почувствовал, что душевные мои муки и переживания стали трансформироваться в стихотворные строчки: первые, робкие, настоящие… Настоящие, несмотря даже на зияющую местами беспомощность, потому что шли они, казалось, от самого сердца. Этакой рифмованной морзянкой из беспокойной и пылкой юношеской души:
Самое первое, чистое, неповторимоеРасплескали мы, к сожалению.Самое важное и невозвратимоеПогубили, придали забвению.Строчки эти выплескивались на тетрадь легко, взахлеб, как первые слова признания в любви, как откровения, как слезы – всеочищающие, врачующие душу… Позже и впрямь начали появляться более спокойные стихи, больше похожие на рассуждения, своеобразные поэтические откровения, приходящие как будто свыше, вроде бы кто-то водил твоей неопытной, непривычной к этому делу, робкой еще рукой.
Но что рука! Рука с шариковой ручкой – это ведь только средство. В самом деле, средство – чтоб сохранить, перенести на бумагу, не расплескав ни капли, из этого чудесного источника, что, неведомо откуда взявшись, однажды стал наполнять мою душу волшебной музыкой слов. А по-настоящему важен и священен сам процесс извлечения ниоткуда, из каких-то потаенных струн мира, на которые откликалось твое чуткое сердце, этих чарующих созвучий, казавшихся совершенными.
Чаще всего стихотворение получалось сразу – гладким и завершенным, не требующим никаких правок, – как говорится, строка в строку, ничего не добавить и не убавить. Хоть иди на подмостки и читай перед публикой, как декламировал до этого стихи других, известных поэтов. С самого раннего детства декламировал, с детсадовского возраста, собирая за это щедрый урожай самых разных богатств: открыток с переливающимися картинками, ручек, кружек, значков, статуэток, книг, наконец. Это тоже было праздником. Да еще каким! Не знал ведь еще, что настоящий праздник – вот эти несколько спрессованных, устремленных в вечность минут за письменным столом, когда на бумагу фонтаном выплескиваются стихотворные строчки. И весь смысл жизни, кажется, заключен в тех самых бесценных мгновениях, когда и сам ты словно бы возносишься над своим столом, – да что там, над самим собой возносишься и над всем миром! – и свободно паришь в пространстве, не ведая границ и расстояний…
Чувство неописуемое – восторженное, ошарашивающее, преобразующее все вокруг, делающее этот мир ярче и прекраснее. И, что необъяснимо – меняющее тебя самого. После каждого нового стихотворения ты как бы преображаешься, становишься другим – лучше, чище, сильнее. Так казалось. В общем, чувство это сродни первой любви… Да так оно, собственно, и было: первая любовь, первое прикосновение к теплой ладошке девочки, чей образ с некоторых пор вдруг стал преследовать тебя, не давая покоя ни днем, ни ночью, первое свидание, первый ожог… И не разобрать уж в этой круговерти, где чувства, а где стихи, где радость, а где разрывающее сердце отчаяние: «Подойди ко мне поближе, загляну в твои глаза. Нежный сумрак щеки лижет, вдалеке идет гроза…»
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги