Его дикое проклятие. Царство теней. Книга 2

Глава 18

Я упала в ничто. Мир заново развернулся вокруг меня.

На мгновение я перестала чувствовать страх и боль. Это был сон? Бред, как в лихорадке? Или… я умерла?

Я стояла между четырьмя высокими фигурами, чьих очертаний было не разглядеть. Я попыталась присмотреться, но зрение не было помощником в этом деле. Закрыв глаза и попытавшись ощутить их, я увидела больше.

Существо прямо передо мной было холодным, но при этом светлым и сияющим. Я вдруг испугалась его безжалостности, но тут же поняла, что оно благосклонно ко мне и защищает от того, что таилось у него за спиной. Фигура справа от меня оказалась состоящей из множества мелких; они показались мне дружелюбными и любопытными, хотя и несколько непредсказуемыми. Существо позади меня выглядело древним, мудрым, но застывшим на месте, почти не заинтересованным ни в чем, словно оно все уже видело. И, наконец, еще одно существо стояло слева. Я чувствовала, что меня тянет к нему, и знала, что это связано с притяжением противоположностей. Глубокая связь протянулась между нами, как эластичная лента, которую невозможно разорвать. Мы были друзьями с самого детства и останемся ими навсегда, даже за пределами этой жизни.

По моему лицу потекли слезы, когда я поняла, где нахожусь и что это за существа. Горы открыли мне свои сердца и послали ко мне свои души.

С севера – гора света, Иста, с востока – холмистая Вара, на юге – отец гор Эсариэс, и, наконец, Волариан на западе.

Затем я ощутила присутствие других существ, и тут же поняла, кто явился мне. Северный мюр откинул волосы с моего лица – сильный, готовый к бою, холодный. Порывы танэля были теплыми, жизнерадостными и проворными, а ласса – напротив, дикой, буйной и опасной. Люлана с запада веяла робко и нерешительно – иногда она почти исчезала, будто становясь незаметной. Но только ее шепот я сейчас понимала.

Ты нас призвала, волшебница. Наконец-то ты нас призвала.

Я испытала такое облегчение оттого, что все они пришли, и мне показалось, будто я сейчас упаду без сил. Как будто я всю жизнь тщетно искала их. Они оставили меня одну, в беде, как родители – брошенного ребенка. А теперь они пришли ко мне, и это пробудило во мне невыразимую грусть. Никогда в жизни я не чувствовала себя более подавленной. Это чувство было таким глубоким, словно мое сердце превратилось в бездонную пропасть.

Почему они пришли сейчас? Сейчас, когда все потеряно?

– Вы были нужны мне, – прошептала я. – Почему вас тогда не было рядом?

Мы всегда были рядом, –прошелестела люлана, осушив слезы на моем лице. – И мы рядом сейчас. Тебе нужно просто позвать нас.

– Но я же звала. Я так часто молила вас… – Голос не слушался меня.

Меня окатила волна покоя и силы. Волариан послал ее, окружил меня ею. Теплые и мягкие ветра люланы обдували его, неся с собой искрящееся сияние, до меня снова донесся ее шепот:

Он всегда был здесь. Но его нельзя просить, волшебница. Ты повелеваешь им. Ты его госпожа. Госпожа всех четырех гор. Они ждали твоих приказов, а не твоей мольбы.

Этого я вообще не понимала. Почему они игнорировали мои мольбы – но приняли всерьез приказ? В этом не было никакого смысла. И почему я оказалась их госпожой?

Наверное, меня поглотило безумие. Возможно, я умерла, и все мои мысли бунтовали против этого, порождая нелепые фантазии, потому что я не желала этого признавать.

Внезапно мне явилась еще одна сила – накрыла меня, словно черное, как ночь, ничто, и лишь затем медленно проявилась. Сначала только намек, потом очертания и контуры, которые становились все четче и яснее. Наконец она предстала передо мной как человек из плоти и крови. Ветра играли ее светлыми волосами, а мое сердце проворачивало с разумом такие шутки, будто я выпила слишком много вина или накурилась небесной травы, так что больше не могла доверять своим глазам, ушам и мыслям.

Потому что женщина, стоявшая передо мной, выглядела в точности как я. Так, как выглядела моя мать, когда была молодой иувяданиееще не отняло у нее способность сиять, которую когда-то подарила ей Лиаскай. Женщина была красивой, здоровой, полной сил, ее зеленые глаза светились, волосы были пшеничного цвета, а полные губы сложились в уверенную полуулыбку.

Женщина оценивающе посмотрела на меня, и я поняла, что это не мама. Мама никогда не стала бы так на меня смотреть. Словно пытаясь понять, достаточно ли я хороша. Мама никогда не сомневалась в этом, даже если была мной недовольна.

– Ты часто делалачто? –спросила она меня и так сильно при этом встряхнула, что я позабыла все слова. Она требовала от меня ответа, а мне едва удавалось дышать – она без малейших усилий прижала меня к стене, так что я почувствовала себя совершенно жалкой.

Она кивнула, словно поняла, что я ничего ей не отвечу:

– Да. Так я и думала. Ты еще не понимаешь, кто ты.

– Зато я знаю, кто ты, – произнесла я. До этого я видела ее лишь в обличье древней старухи или в виде очертаний на золотых пластинках и настенных рисунках. Но сам свет, исходивший от нее, свидетельствовал о том, что ее сила может затмить ветра и горы. – Ты заставила Лиаскай встать на колени. Ты создала Алсьяна-Дэра. И проклятье. – Она была волшебницей, которая определила нашу судьбу. Моей прародительницей.

Она улыбнулась, глядя на меня сверху вниз:

– Я создала не только Царство теней, существованием которого ты меня с такой страстью попрекаешь.

Неудивительно, что она заметила мое отвращение. Наверное, у меня на лице было написано, как я отношусь к тому, что она сначала силой заставила Риана Циру взойти на трон Царства дэмов, а затем вынудила меня поступить подобным образом с Алариком. От мыслей о нем в моем сердце разливалась ядовитая кислота. Я понимала, почему он нас ненавидит. Однако он обратил свою месть на невинных жертв, и этого я ему никогда не прощу.

Взгляд волшебницы пронизывал меня насквозь.

– Твоя до смешного маленькая Немия не существовала бы, если бы не я, – произнесла она.

Я не успела спросить, что она имеет в виду. Она решила продемонстрировать мне свою силу, и внезапно я обнаружила, что больше не могу ни говорить, ни думать. Она решала, что будет происходить в моей голове. Она создавала образы – смутные, слегка размытые, четкие лишь в каких-то деталях.

Я стояла на самой высокой горе, которую когда-либо видела, и слышала, как свистят чужие ветра. Затем я подняла руки, превращая эту гору в свою родину – в убежище, в котором никто и никогда не найдет меня, если я не захочу. Моя воля поднялась в васильково-синее небо, становясь бескрайней и вечной, как оно само. Следом я отправила свою магию. Она была черной с серебристыми искрами, как звездная ночь, и пахла снегом с самых высоких горных пиков. Моя воля придала форму заклятью, заклятье превратилось в молнию, молния пронизала гору, гора раскололась на четыре части, и четыре части образовали долину. Долину я назвала Немией, что означало «ничья земля» на языке, который я хотела подарить ее будущим жителям.

Я охнула, когда волшебница отпустила меня. Не веря в происходящее, я посмотрела на нее и погрузилась в ее глаза, так похожие на мои.

Я знала, что она могущественна. Что она сражалась с Лиаскай и победила ее. Но то, что она по своему капризу расколола гору и создала долину – мою родину, Немию, – пробуждало во мне благоговейный трепет, какого я раньше никогда не испытывала.

Есть ли у этой магии пределы?

– Ты меня разочаровываешь. – Ее слова прозвучали так, будто на этом разговор окончен, потому что больше сказать нечего.

Она для этого сюда пришла? Чтобы опозорить меня, прежде чем я отправлюсь к матери и Лиаскай? Ведь у меня не было никаких сомнений, что я умираю.

Что еще мне терять?

– Я тебе ничего не должна.

Она прищурилась:

– Что ты сказала?

Я повысила голос:

– Я тебе ничего не должна.

– Я для тебя как мать, – прошептала она. – В большей степени, чем Лиаскай. Это я создала землю, где твой народ нашел себе место; это я смешала свою кровь с кровью этого народа, чтобы магия сохранялась и дальше.

– Обо мне заботилась мама, – возразила я, – а не ты. Мама защищала меня от магии, а не ты. Мама… – Мой голос сорвался, но я не стыдилась этого. – Мама любила меня.

– И все же ты носишь мое наследство в своей крови.

– Это было не мое решение. – Наследство моей прародительницы, магия, приносила в основном страдания. – То, что я твоя наследница, ничего для меня не значит.

То, что она небрежно улыбнулась, смутило меня.

– Я сделала для тебя намного больше, чем ты думаешь, – сказала она.

– Почему, если я так тебя разочаровала?

Ее улыбка стала еще более искренней.

– У тебя много слабостей. Если подумать, в этом, пожалуй, нет ничего удивительного, ведь тебе пришлось расти как дочери простого человека, без какой-либо магии. У тебя есть только мать, а она – позорное пятно в ряду моих наследниц.

Я сжала кулаки. Как она смеет так говорить?

– Ты совсем ничего о ней не знаешь. Понятия не имеешь, против чего ей приходилось бороться.

Но волшебница лишь невозмутимо подняла брови:

– Против болезни и упадка? Это цена, которую платят те, кто недостаточно смел, чтобы дать проявиться магии.

Боль застала меня врасплох, хотя я уже догадалась, какую природу имеет ееувядание.

– Для этого нужна смелость. Я уже сказала, что у тебя много слабостей. Но смелость… ее у тебя хватает. Первая смелая женщина с могущественной магией в сердце после целой цепочки трусих. Я пожертвовала многим, чтобы ты смогла исполнить судьбу, для которой была рождена.

– Чего ты от меня хочешь? Если тебя интересует, как я это вижу: ты разрушила мою жизнь.

– У тебя, – с тихой усмешкой произнесла она, – нет жизни. Ты выживаешь.

– Это ложь! Я жила. У меня были друзья. Маленькая семья. Я…

Я любила. Я любила всей душой, без оглядки. И потеряла Аларика. Нет, хуже. Я уничтожила его. Из-за тебя.

– Ты погибла бы, – возразила она. Что-то в ее взгляде заставило поверить. – Когда-то я владела сокровищем, которое подарило мне тысячи возможных жизней. В одной из них я увидела тебя. В ней ты хочешь предстать перед Повелителем дэмов – перед Рианом Цирой, – чтобы просить его освободить Десмонда эс-Йафанна. Однако ты не находишь пути, остаешься в Царстве теней и превращаешься в…

– Хватит, – прошептала я. Мне самой было ясно, что это означает. Я стала бы дэмом? Но…

– Я решила пойти на риск ради тебя и подарить тебе то, что стоило мне жизни.Всехмоих жизней.

– И что же это? – Я едва понимала, о чем она говорит. Во всем этом не было никакого смысла. Я не погибла. Я добралась до Риана Циры, и Десмонд был свободен.

– Твоя смелость утонула в болоте, – произнесла волшебница, и меня пробрали одновременно холод и жар. Дыхание перехватило, и внезапно мне снова показалось, будто я тону в трясине. Там, где утонул Аларик. – Огненный принц погиб в этом болоте, а с ним и твоя смелость. Я рассекла время и попыталась спасти его, но у меня ничего не вышло. Казалось, провидение хочет, чтобы он непременно утонул, потому всякий раз, когда я пыталась рассечь время и начать сначала, происходило одно и то же: он погибал и ты терпела поражение.

Она улыбнулась, вспоминая, словно это ее развлекало. А мне была отвратительна сама мысль о том, что она могла снова и снова наблюдать, как тонул Аларик.

– В какой-то момент я решила совершить последнюю попытку. Я дала огненному принцу рассекатель времени, чтобы он мог сам менять свою судьбу.

От этой мысли меня замутило. Аларик получил рассекатель времениот нее?

– И посмотри-ка – все изменилось. Иногда, даже обладая всей властью мира, ты не можешь повлиять на решения одного человека. Он должен сделать все сам.

Вот только она ошибалась – ничего не изменилось. Аларик все-таки утонул. Это я воспользовалась рассекателем времени, чтобы спасти его. И получается, что он, таким образом, спасменя?

– Как тебе удавалось рассекать время? – спросила я, потому что помнила, как сильно эта магия действовала на меня. Она едва не поглотила меня, хотя я взяла лишь несколько часов.

Волшебница снисходительно рассмеялась:

– Я зачаровала само время. Я шлифовала его фрагменты. Думаешь, мое же творение обратится против меня? Рассекатель времени позволял мне не только менять ход событий. Он давал власть и над моим собственным временем. Понимаешь, что я имею в виду?

Не совсем, но я делала свои выводы. В конце концов, она была очень древней. Намного старше Риана Циры, который провел в Царстве дэмов тысячу лет. И даже старше Немии.

– Он сделал тебя бессмертной?

–Яс его помощью сделала себя бессмертной, – поправила она меня. Разницу в формулировке не стоило недооценивать. – А ради тебя и твоего выживания я пожертвовала этой магией, Лэйра. Потому что за очень большой промежуток времени ты – первая из моих наследниц, кто не отвергает магию.

Хотела ли она впечатлить меня этой самоотверженной жертвой? Она и так прожила достаточно долго. А моя мама, наоборот, умерла слишком рано. И это по-прежнему казалось мне невероятным. Хотя я видела ее смерть, хотя я чувствовала, как ее душа отправилась на ветер, хотя я держала в руках ее тело, мое сознание все равно убеждало, что все это не по-настоящему.

– Я не просила тебя об этом. У меня своя жизнь.

Моя прародительница улыбнулась с преувеличенным сочувствием:

– Твоя жизнь заключается в том, чтобы прятаться и убеждать всех, что ты немийка. Это позор. Если ты мне не веришь, спроси свои драгоценные горы. Спроси ветра. Они не признавали тебя, как мою наследницу, потому что ждали волшебницу – госпожу! А не жалкую немийскую девчонку, которая скрывает свою магию и молит о защите. И ты называешь это жизнью?!

Я пыталась не принимать слова близко к сердцу, но ей все же удалось меня задеть. Более того: ее слова причинили мне немыслимую боль.

– Да, – хрипло ответила я, хотя понимала, что она права. – Это моя жизнь. Оставь ее мне.

Люлана резко замолчала, словно мои слова ее напугали, так что я услышала, как ветра лассы со свистом овевают горы.

– Лэйра, я отдала все свое время, чтобы открыть тебе путь. Моя жизнь кончилась, и уже давно.

В горле застрял ком. Она была… мертва? Но как она тогда могла явиться мне?

– Время, – произнесла она, хотя я не задала вопроса вслух, – глубоко укореняет нас в этом мире. Тому, кто прожил много, приходится долго искать путь к нашей всеобщей Матери.

Несмотря на ее жесткость, я внезапно ощутила сострадание к ней. Непохоже, что она остается в этом промежуточном состоянии добровольно.

– Ты здесь одна?

– Здесь каждый – один, – уклонилась она от моего вопроса.

– Я хочу знать, есть ли в этом промежуточном пространстве и другие. Ты видела мою мать? Она?..

– Твоя мать отправилась предначертанным ей путем, и, наверное, она даже ни разу не оглянулась.

Я надеялась, что так и есть и что теперь мама обрела свободу, и ей не приходится сводить счеты с прошлым.

– Хорошо. Чего еще ты от меня хочешь, волшебница?

– Только чтобы ты исполнила свою судьбу.

– А какова она – моя судьба? – Телу казалось, что оно становится здоровым и сильным, но я чувствовала, что это иллюзия. Может быть, сон. На самом деле я безумно устала.

– Ты последняя, кто может исправить ошибку, которую я совершила.

То, что волшебница заговорила об ошибках – собственных ошибках, – потрясло меня. До этого момента мне казалось, что она на них не способна. Однако сейчас все предстало мне в другом свете. Я быланужнаей. Я еще не понимала, для чего. И мне совершенно не хотелось, чтобы меня использовали. Я воистину достаточно настрадалась в созданном ею Царстве дэмов.

– Чего еще ты хочешь от меня?

– Алсьяна-Дэра должна быть уничтожена, – твердо произнесла она. – Народ Немии никогда не сможет жить в мире, пока Повелитель дэмов и его монстры ищут мести.

– Это не моя вина.

Я короновала нового Повелителя, это так. Но только потому, что это была единственная возможность восстановить границы и спасти Немию.

– Я говорю не о вине, а о возможности. И в твоих руках последний шанс. Прекрати себя обманывать. Ты хочешь исполнить свою судьбу, иначе ты никогда не поднялась бы на эту гору. Или зачем ты вообще направляешься в замок своего отца, если не за этим?

– Мне нужно кое-что другое. – Слова выходили бесцветными, и я ощутила, как в моем сердце скапливается магия. Безумная, бескрайняя и могущественная магия, растущая из отчаяния и пропитанная горьким знанием, что меня предал человек, которого я любила. Я никогда не считала себя мстительной. Но сейчас желание мести было огромным. Непреодолимым. – Я иду в замок, чтобы посмотреть в лицо Повелителю дэмов. И причинить ему столько боли, чтобы он сам начал молить о смерти.