Солночь. Книга стихов
Солночь
Книга стихов
Олег Паршев
© Олег Паршев, 2020
ISBN 978-5-4498-1676-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Месяц династии Май
Ты мне пишешь: опять прохудился овин,А у Зорьки – вот-вот и отёл.А пастух-снегочёт из династии МинЗаедает стихами рассол.А ещё говоришь: у тебя по веснеВ огороде цветёт Сингапур,И тебе вновь придётся в худом шушунеРазводить кашемировых кур.А потом слышу я, что малина и вьюнПьют саке у тебя на крыльце.А ночной тракторист из династии МунЛовит ветер, меняясь в лице.А берёза с ольхою затеяли спор —Кто на свете милей, чем они,А по небу парит золотой комбайнёр —Обрывает последние дни.В общем, всё хорошо. Испечён каравай.И танцует огонь в очаге.И царит ясный месяц династии Май,Держит солнце в подъятой руке……А луна вечереет в бокале твоём,Две печали уснули у ног.Ты и Космос сидите на кухне вдвоёмИ из радуг плетёте венок.2018
Выйди навстречу ей
Звёздный ход протянулся от сна до зарниц.
Старец Нектарий шёл впереди – нёс иней и снег.
Он один знал тот ветер, который арканил птиц,
А в конце тропы нас ждал ледяной ковчег.
Старец Нектарий открывал врата, у него были коды от всех дверей.
Казалось, ещё пара ночей и мы узнаем свои имена,
Но здесь из дупла одного из засохших календарей
Нам прокричали: Спасайтесь! За тою тьмою рыщет весна!
Мы сомкнули ряды, Нектарий выковал из снега кулак.
У нас не было шансов, нам осталось лишь умереть, сжав топоры.
Но когда впереди показался цветущий сияющий враг,
Мы увидали, что безоружны его миры.
Я прожил там много растущих до самого неба лет.
Нектарий стал молод, одна прекрасная дева нарожала ему детей.
И теперь, когда из моих глаз опадает свет,
Я говорю: Если увидишь весну, выйди навстречу ей.
2018Солночь
Вот уснуть бы, да невмочь —
Летом в Питере солночь.
Нет, не полночь,
Это – солночь,
Не сомкнуть бессонных оч.
Да, конечно же, очей!
Только ночка всё ярчей,
Тьфу, прости, конечно, ярче,
И уснуть нельзя, хоть плачь ты!
Сколько ж Пушкин тут когда-то
Сэкономил на свече!
Сколь прекрасных стих-ночей,
Наплевав на киловатты,
Без лучин и без лампады
Выдал тут когда-то Блок!..
Всё, довольно – дверь, замок.
Небо млеет и алеет,
Прогуляюсь-ка к Неве я.
Там, я знаю, на ветру
На Аресовом юру,
Ну, на Марсовом на поле
Ходит конь – рассветно блед.
Вон – нашёл… а всадник – мед?
Вот и он – коня похолив,
Отпустив на вольну волю,
Бродит, взором ищет бот.
Неужели уплывёт?
2018Когда умирают великие люди
Медведь, живущий в дупле, просыпается раньше всех.
Позёвывает, переодевается в утренний мех,
Кричит «Привет!» зяблику и пустельге
И шлёт смайлик-солнышко Бабе Яге.
Потом вылезает и принимается за цигун,
Чтоб за спиной не шептались: Какой неуклюжий шатун!..
«Да, шатун! – ворчит косолапый, – А куда деваться?
Всё она – будь неладна! – реинкарнация…
А когда-то был Чингис-ханом… кажется… или…
Александром… ну этим… как его там?..
Ныне ж иногда ловишь краба по пояс в иле,
А рядом – гиппопотам…»
Тут надо сказать, бегемот и сам иной раз, забываясь, поправляет корону.
Сказывает, был прежде (не врёт ли?) Цезарем и Наполеоном.
Даже малина, что растёт на отшибе, шелестит, что она – Суламифь.
Но медведь с бегемотом не верят, полагают, что это миф.
По вечерам на отмели они пьют файф-о-клоковый сок.
«Скоро, – бурчит медведь, – ты готов?.. новый кванто-бросок».
Гиппопо, улыбаясь, кивает. Льдинка солнца тает на океанском блюде,
Тени вокруг застыли…
И никто ни о чём не жалеет. Все знают: Когда умирают великие люди,
Перестают умирать простые.
2017Ради этих её шагов
Когда она села в поезд,
Её встретил проводник по имени Завтра.
Рельсы шли до весны – на Серебряный полюс,
Она везла обед космонавту.
А тот всегда говорил: Благоразумие – путь в никуда.
Она в ответ улыбалась и пекла солнце из его льда.
Когда поезд добрался до Серединных гор,
Проводник молвил: Придётся рубить тоннель.
Как бы не был наш поезд скор,
Но и он может сесть на мель.
Они вышли вдвоём, а машинист бросил все якоря,
И постарался уснуть.
Поскольку, как из капель – моря,
Так из покоя – путь.
Полюс встретил их зеркалами, что спят не закрывая глаз.
Космонавт выронил звёзды, улыбка присела на его уста.
Если б умел, он, верно, пустился в пляс,
А так он просто упал ей под ноги осенней тенью листа.
Встав на колени рядом, она плакала на языке богов.
И космонавт понял, что всю тысячу ри он прошёл ради этих её шагов.
2017Быть может
Простите меня, что врываюсь подчасВ ваш деликатный покой.Я знаю, что вся вы – в изяществе фразИ в фимиаме левкой.У вас за плечами скользит херувим,Слагая ваш свет на лету.И каждый, кто прежде был вами любим,Приколот булавкой к листу.Но я обхожу вашу тень сторонойПо дальней зыбучей заре.Я знаю, что вы освещаете мнойСнега на своём январе.Подайте мне знак, укажите мне путь,Развейте ласкающий мрак.И впредь мне когда-либо глаз не сомкнуть,Но это, поверьте, пустяк.Мне жаль, что я вами давно дорожу,Что вы – стережётесь меня.Но нет миража, чтоб не вёл к рубежу,И я, всей душой леденя,Однажды скажу вам, что прямо сейчасРазрушу ваш скит на века.А вы мне тихонечко, не напоказ,Быть может, кивнёте слегка.2018До скончания кед
Мой кузен марсианин
Привёз вино, что перешло через брод триста веков назад.
Сказать по чести, оно походило на камень,
Которым мощёны тропы в Эдемский сад.
И я, непромедля, рассказал про эти сады,
Он слушал, и его бросало то в пламень, то в лёд.
При этом я небрежно заметил, что мы тут с Богом на «Ты»,
А наши предки угнали из рая запретный плот.
И он сказал мне: «Дружище,
Покажи мне все эти места».
И был день, и была пища.
И мы ступили на шаткий настил поста.
Долго ли, коротко ль, но мы шли до скончания кед.
Мешали его вино и мой берёзовый квас.
А однажды, сидя под одной из раскидистых бед,
Мы покрылись птичьими гнёздами, поскольку сад расцвёл внутри нас.
Окончанье пути в этот день не ложилось спать.
Кто-то прыгал по звёздным кочкам, гудел в гобой.
А под утро марсианин, указывая в небо, шепнул мне: «Глядь!..
Это же – мы с тобой».
2017Прорастая в весну
Когда заснеженная наледьТворит торосы из теней,Так хочется халат напялить.Да и носки – пошерстеней.Залечь на дно – во мглу дивана,Взять книгу. Можно не одну.И тихо прорастать в весну,Лелея сны апрелемана.И знать, что хмари выйдут вон,А следом хвори сгинут в Тартар.И залучится небосклон,Смеясь над шутками dell′марта.И грезить, что наступит мир —Забьют фонтаны из зениток…Басё отложен и Шекспир.Пьют чай Офелия с улиткой.Огонь, свернувшись в очаге,Сопит, хвостом укрывшись лисьим.Зима, любуясь перволистьем,Уходит в рваненькой пурге.2017Путь бороны
Капитан землепашцев завершает дела на земле,
Улетает в кипящий стеклоугольный бетон.
Сверяя маршрут с морщинами на хозяйском челе,
Улыбаясь, машет крылами его птеранослон.
Приземлившись, капитан заходит к соседу – мастеру эдд,
Что теперь пишет оды, размахивая топором в пустоте.
А тот, разрывая в клочья радость прежних побед,
Бурчит, что слово – только одно, остальные не те…
Буря в стакане города к рассвету почти улеглась.
Немного солнца в холодной войне – это ль не повод к переводу часов на язык весны?
Капитан знает: то, что для иных – грязь,
На деле – путь бороны.
И он достаёт бурдюк, разливает в стаканы
Соки земли, в которых – и смех, и плач.
И мастер эдд пьёт с капитаном
За здоровье прекрасных кляч.
2017Ухватившись за гриву индо-кита
Когда в Индо-Китай уплывают осенние индо-киты,
А солнце астроконечным мечом пишет стихи на морщинах Марса,
Я выдёргиваю луч света из бороды
И ловлю твои сны ржавым пиратским компасом.
Твой дом – у моря, прямо за той горой.
Он затыкает крышей слоёную вечность с её чёрной дырой.
Я выхожу из попутной светлицы —
Шпага, ботфорты, шляпа с пером.
Коты, у которых лица, как птицы,
Прощально мурлычат: Ом-м-м…
И, чтобы начать всё снова – с исписанного листа,
Я уплываю к тебе, ухватившись за гриву индо-кита.
2016Девочка на шаре
Девочка на шаре,Силачи и гири.Флейты и гитары —Песенка о мире.Площадь городская;Небосвод янтарен.Кто же ты такая,Девочка на шаре?Сорок лет куда-то —Стройными рядами.Никакого сладаС этими годами.Ты парила рядомЗвёздочкой небесной.Где же ты, наяда?Где ж ты, кентавресса?Я бродил повсюду —Полем да бульваром.Был монахом. БудуЗавтра я корсаром.Для тебя в котомке —Расписное сари.Где ж ты, незнакомка,Девочка на шаре?2015В дубовых перелесках нет дорог
В дубовых перелесках нет дорог.Тропа в траве натоптана лосями.Мы на полянке им готовим стог,Чтоб до весны прожили вместе с нами.Заимка наша там, где озерцо —В стране бобров, русалок и осоки,Где времени незримое кольцоСжимает наши боли и тревоги.И, змейкою шагреневой, бедаСтруится, уползая в микрокосмос.И облака сбираются в стада,И ветры им расчёсывают косы.А лес преображается в чертог,Где правит наваждение мирами.В дубовых перелесках нет дорог.К чему пути, когда живёшь во храме?2015Васильковый звон
Сладкий запах водных лилий,Благовонье смол,Белокрыльник в тинном иле,Сонный богомол.Дым румяного кипрея,Васильковый звон.Тихой флейтой БерендеяЛес заворожён.Клевер, ландыш, голубика,Камыши и хвощ.Шёпот, шорох, тени, блики —Дальше не пройдёшь.Изумрудною пыльцоюСыплет спелый мох.Дышит новый день росою.В каждом вздохе – Бог.2015Винни-Пух и слонопотамы
Взметнулись к тучам стаи мух,
Заплакали цикады —
А это гонит Винни-Пух
Слонопотамов стадо.
Он гонит их пастись в луга
Пока не видно троллей.
И он шумит-пыхтит:
«Ага! Вы наедитесь вволю!
Гуляйте в мирной тишине,
Не думая о бедах.
А если что – кричите мне.
Я буду рядом где-то.
Я тут же выну меч и лук.
И побегу с пригорка.
Как Шива, стану многорук —
На горе злобным оркам!
А если вдруг вокруг гроза,
Тайфун или москиты,
Пришельцы, Несси и гюрза —
И те побудут биты.
И не посмеет вас никто
Треножить и арканить,
Поскольку я – гуру дзюдо
И боевой нирваны.
А ваши тучные бока
Дадут мне перья с остью
И мёд, и шерсть, и молока,
И винограда гроздья».
И разбрелись стада окрест.
И шепчет тихо Винни:
«В меду лишь только verum est.
И чуть ещё – в малине».
И сходит на луга покой,
Ветра в округе бродят.
А Винни в зарослях левкой
Играет на фаготе.
2018Как отыщешь цветок…
– И ты, милый, по воде вилами? —Смеётся фея ручья – пигалица, а туда же. —Тут уж всякие были, да с калашными рылами,Но кончалось всё водевилями.А ты, мало – без калаша, так и видок не калашный.Чем только волны не кромсали мне!..Топоры приносили, дрели.А всего-то нужен цветок астраленький,Выращенный свиристелем.А то важные прилетают, с крыльями,Да уходят пешком, угасшие.Не черти по воде ты вилами,Как отыщешь цветок, покажешь мне…2018
На прибрежном песке
– И сколько намыл сегодня?Улыбается: «Сколь не намыл – всё моё».Ступает по шатким сходням,Творя из золота хлеб, кормит им воробьёв.Чудной старик…И имя у него – то ли Икар, то ли Укор.По вечерам, нацепив пенсне и парик,Он чертит на прибрежном песке тысячное «Nevermore».Конечно, волна слизывает это немедля,А он только смеётся: «Поеду-ка я, велосипедля,Навещу внуков». И добавляет, похлопывая нас по плечу,– «Ребята, в мире нет никакого зла…»Здесь он сгорает, превращаясь в свечу.Дальше слышим издалека:«Это – одна любовь сменяет другую. Всё просто —Новая красота сметает ту, что была…А каждый – чуть-чуть апостол».Лучи, намытые им в речках ветров, летят, и прячутся в облака.2016Кому куёшь ты, кузнец Ареса
– Кому куёшь ты, кузнец Ареса,В ночи мечи?Кому на горе горит железоВ громах печи?Какому воинству ты готовишьКопьё и бронь?Скажи, каких одарит чудовищТвой злой огонь?Коваль вгляделся в свой молот алыйИ жар в печах.И сокровенье затрепеталоВ его очах.Он молвил: ярости вышло вволюИз этих рук.Теперь же жажду: пойдёт по полюМой ладный плуг.2015Сентябрызги
Твои каблучки на паркетеОтражаются треугольно.Осень, забывая об этикете,Входит запросто, беспарольно;Разливает ветреный сентябрют. И сентябрызгиПадают то лучами, а то – дождём…К ноябрю лучи дозреют до виски.Посидишь тогда со мною на крыше с открытым ртом?..Прости! Я знаю, шутка вышла не очень…Сентябритва уже ползёт по закату вниз.Купол мира сегодня совсем не прочен.Это – движется сентябриз…2015Скажи, Андре
Скажи, Андре – поклонник чести,
Кой чёрт нам выпало вчера
Месить тугую тьму предместий
По кабакам et cetera?..
Что за оказия такая —
Пить замутнённое винцо?
Когда бы можно взять токая?..
Токай же был же налицо!
Нет! Дайте, дайте нам свободы!
(Подайте так же нам саке!)
Мы пили. И магистр Йода
Шёл мимо с бритвою в руке.
Но утро всё же наступило.
Мрак спит устало в конуре.
И всё прошло. И всё так мило.
Я здесь… А где ж мon cher Андре?!
2015О, как же мы тогда любили
О, как же мы тогда любили:Ты – серебро, я – преферанс.Меж нами истончались мили,Почти не различая нас…И ты была, как ветер кармы.И я тобой обуревал.Сдавали разумы плацдармы.Любовь рвала из рук штурвал.Сансарно чайки по-над намиКружили. И весна – пьяна —Швырялась щедро временами.И отступали времена!И было счастие так близкоИ ждал нас солнечный атолл…Но ты ушла с саксофонистом.А я поехал на футбол.2015Как звёзды осени кружат!
Как звёзды осени кружат!
На праздный юг не улетая…
Отряд спасённых негритят
Спешит в чертоги Дар Валдая.
А Дар Валдай – седой, как дым, —
Острит кинжальный мрак И-Цзина.
И мир воскреснет золотым,
Присягу даст Отцу и Сыну,
И Духу света и добра.
А ведь не дале как вчера,
Ты помнишь: вьюга, снег и сырость…
И канительно мгла носилась,
Мешая бритвами оккам
Печаль, сомнения и виски.
И всё рыдали василиски
По близлежащим кабакам…
И палый лист искал фиесты
И жался жалобно к окну.
И сизый ветер выл в подъездах,
Как Змей Горыныч на луну…
Как звёзды радужно кружат!
Вот-вот и осень залатает
Миры Шалтая и Валдая…
День выжат. День рукопожат.
И тает.
2015Я жарил финики с беконом
Я жарил финики с беконом.Ты уезжала навсегда.Я тёр сыры. И в макароныИзглазно капала вода.Или елей. А может, миро.Ну, словом, всюду было сыро.Вдали пыхтели поезда,Гудели важно пароходы.О, как же я тебя всегдаЛюбил все прежние года!И даже, может быть, и годы!..Как славны финики с беконом!Сыр ламинарией солёнойПриправил.Пробую…О, да!..2015Летим!
Совместно с Любовью Левитиной
Шофёр фуникулёраГлядит в тоску и скалы.Рулить сквозь тьму и горыРука его устала.Он помнит путь крылатыхВесёлых парашютов.И говорит: ребята,Летим скорей отсюда!Он нажимает тормоз,И лик его светлеет.И ветром полон голос,И речь полна хорея.Он говорит: ребята,Никчёмны разговоры,Гора и так горбата,Зачем горбатить гору?Мир для полёта создан,К чему тревожить нервы?Летим к весёлым звёздам!И улетает первым.2015Москва – Нью-Дели
Я вызываю пустоту:«Ответь! Я здесь! Ну, где ж ты, где ж ты?!».Цепная полночь бродит междуНеспящих в аэропорту.Заходит на посадку «Ту».Луч лунный – точно бандерилья.Коньяк – не время. Лечит тут же.…На склоне безмятежной ФуджиУлитка расправляет крылья —Летит, смеётся и поёт…Кидаю месседж для Адели:«Ах, если б мы тогда смоглиС тобою свидеться в Орли!И если б мы потом сумели!..».Но – всё. Пора. Москва – Нью-Дели.Над хрупким небом БотичеллиСегодня с хрустом ходит лёд.2015А ты в Макао
В разливах мангровых болот,Муската, меди и какаоЯ ждал тебя. А ты в МакаоВ мюрине знойно размокалаВ краю неспешных позолот.А я рыбачил. И на шканцахСушил свои протуберанцы,Носки, сомнения и снасть.Под вечер, разевая пасть,Меня желало солнце слопать.Я пил сётю. Тугая копотьМне помогала не упасть.А ты в наушниковой сальсеЛетела в Венскую весну.И мчались следом португальцы,Как маркитанты на войну.2015Мир вокруг прямолинеен
Совместно с Любовью Левитиной
Мир вокруг прямолинеен —Разволжён, разпиренеен.И экваторно круглаРожа друга у стола.Сядем, друже, и по чаркамСоки истины плеснём.Вся в морщинках аватаркаНа лице теперь моём.Да и ты не стал моложе.Да брада уже седа.Всё, дружище, переможем!Борода-то – ерунда!А беда – когда не сдюжимМы глядеть девицам вслед.Вот тогда, мой славный друже…Но пока ж такого нет!Наливай же поскорее!Сколь же ждать сушёным ртом?Мир вокруг прямолинеен.Значит, прямо и пойдём.2015Когда приходит весна
Когда приходит весна и тает повсюду снег,
В нашем дворе бродят Гамлет и князь Олег.
Они смеются, спорят и говорят.
А следом ползёт змея, источая яд.
Но принцу и князю вовсе не до неё,
Поскольку весь мир схватился за их копьё.
А они сжимают, держат его вдвоём.
Хотя, по виду оно, как железный лом.
Но мир на нём кружит и кружит, что было сил.
А с тучки слетает ангел – десятикрыл.
Он садится на мой балкон и глядится вниз.
А змея тут же шепчет: Приятель, потише, плиз…
И ангел делает вид, будто не при делах.
Он обрастает шерстью, он весь в репьях.
И бурчит: «Верно, дело-то не моё».
И пишет стихи, и незримых жуков клюёт.
И тогда я кричу: «Скорее!». Мы мчим во двор,
Пока ещё слышен говор и тихий спор.
Но если Змей их настигнет (ох, жала его остры!),
Нам, дорогая, придётся спасать миры.
2015Когда нам будет лет по девяносто
Когда нам будет лет по девяносто,Раскрасим хайры в жгучие цвета.И выйдем в ночь под парусом норд-оста,Чтоб прогуляться чуточку – до ста.Ничто на свете нас не остановит!Призывы правнуков утихнут вдалеке.Судьба, судьба, ну что ты хмуришь брови?Мы выйдем в ночь – как прежде – налегке.В рюкзак закинем пару давних песенИ термос с газированной мечтой.Наш мир так долго был безлик и тесен,Пора припомнить, что там – за чертой.Натянем майки, шорты, сандалеты,Забудем телефоны на столе.На что они? Скорей бы в наше лето!Отлив заждался. Будешь на руле…За мраком – брод, и выберемся в утро.Роса нежна. Родная, не грусти!Гляди-ка, свет над нами златокудрый,А впереди – замлечные пути!..Когда-то стукнет нам по девяносто,И мы всё снова – с чистого листа.Из дома – прочь! Играючи и просто…Чуть-чуть пройтись. Как минимум – до ста!2014К Рождеству
Вот уж скоро месяц ангелы полощут,
Чистят, отмывают поднебесный свод.
Я гляжу с балкона на фонтан и площадь.
В городе уныло. Сверху так и льёт.
Ни весной, ни летом небо не стирали.
И оно тускнеет, словно серый кит.
К ноябрю – не знаю… Справятся едва ли.
Лишь к зиме, пожалуй, небо заблестит.
Ангелам привычно. Трут себе исправно.
Утром – по фрагменту, ночью целиком.
К вечеру посмотрят – вроде б, вышло славно.
Ну, ещё немножко – звёздным порошком.
К Рождеству, конечно, будет всё в порядке:
Ветры – шелковисты, тучки – завиты.
Разольётся святость, а потом украдкой
Поплывут над нами синие киты.
2014Ночная ящерица пела
Ночная ящерица пелаО всех пропавших в чужой земле.Мелело пламя и небо тлело,И звёзды таяли на столе.И звуки стыли, и тайна зрела,И дали ткали рассветный дым.Парили памяти злые стрелыНад всем забытым, пережитым.И мы притихли, и ветры смолкли.Тонули искры в глазах икон.Лишь чуть звенели в саду осколкиРазбитых нами цветных времён.2015
Чем пахнет город?
Чем пахнет город? Гарью стылой,
Шершавой тенью кирпичей,
Кривой улыбкой сытой Сциллы,
Лучом, уснувшим на плече,
Бегущей строчкой дальних тучек,
Озябшей звёздною пыльцой,
Зимой – дремучей, неминучей,
Весной – упавшей на лицо…
Но сколько б ни перечислял я,
Не рассказать мне никогда
Как пахнут злобой и печалью,
Войною, пеплом, стоном, сталью
Разрушенные города.
2015Прапрадед пил с утра какао
Прапрадед пил с утра какао,Вкушал яишню не спеша.Читал газету. РадикаловКорил в четыре этажа.(Они опять призвали к стачке,А тут – Цусима и позор!..)Потом адресовал укорМинистрам, дворнику и прачке;Честил полицию («сатрапы»! ),Сердясь, хватал сюртук и шляпуИ с тростью выходил во двор.Пора в присутствие!– Извозчик!– Да, барин!.. Мигом долетим!– Какой те барин? Я попроще!..Давай же, трогай…Горький дымУже стелился над страною.Всходило новое. Иное.Не лёгкий жребий выпал им…Сто лет промчалось, даже боле.И снова слышится: «доколе?».(У нас особенная стать!)И дым опять тягуч и едок.Но спи спокойно, славный предок!Прорвёмся! Нам не привыкать!..2015Сочельник (Абсент)
Ситечко, сахар, абсент. И Вертинский – Пьеро…Всё, господа, на зеро! —Все года, города!Хватит – на красное с белым.Ставили – не уцелело.Что ж в этой Сене такая чужая вода?Крым, толчея, пароход, прокопченный Марсель…Хмель. Поезда. Бешамель.И – богемный Париж.Всё вещала, подобно Кассандре,Что сбываются сны о Монмартре!Домечталась, догрезилась… Или ты всё ещё спишь?..Впрочем, довольно терзаться в скупой тишине;И при погасшей лунеУблажать nostalgie.Нынче сочельник – морозно.Между каштанов – берёза.Ты-то какими ветрами сюда? Расскажи…Нет, не любила тебя я в минувшей дали.Нам подавай миндали!Ах, какие глупцы!Знаю, тебе одиноко.Ты подожди-ка, я локонВыйду, поправлю тебе. Мы с тобой близнецы…Звуки угасли в «Пате». Рождество на дворе.Стыло и тут в январе.Да и ветер жесток.Год будет снова нещадным.От «бега» – вот уж десятым…Мери почти что не плачет. Алеет восток.2014Тропою черешен
День, извиваясь, вползает в уставший закат,
В штрихкоде дождя лбом пробивая бреши.
Месяц подставил ладони под звездопад.
Мы спускаемся к морю тропою черешен.
Окликает прохожий леший: нет ли у вас сигарет?
Берёт пару (ещё для знакомой ундины).
Сквозь него можно смотреть на свет
И видеть пиратские бригантины.
Чайки передают эстафету летучим мышам.
Мы идём шуршащей кромкой прибоя.
Ты говоришь, что время не разменять по грошам,
А я сегодня – точь-в-точь – молчание гобоя.
– Лучше глянь, – бурчу я, отвечая на твой укор, —
Как свободны море, небо, луна и дождик далёкий.
Их воля чиста, а наша свобода – вздор!
Она похожа на бегущего диплодока.
Мы ж ею машем, словно мечом какой-то древний вестгот.
А нужен экзамен, права, как на вожденье!
Свободен же истинно тот, кто от личных свобод
Откажется без принужденья.
Ты улыбаешься и киваешь… и шепчешь: по этим пескам
Ночью ходит голодная глубоководная сколопендра…
Мы умолкаем. И сосны рассказывают облакам,
Как их прадеды сражались у мыса Тендра.
2015Мне – семь. Я наблюдаю облака…
Мне – семь. Я наблюдаю облака.
Лежу на крыше на краю вселенной.
Ажурный дым не движется пока.
Небесный свод кипит – румянопенный.
Есть облака – похожи на медуз;
На кружевные юбки балерины.
Куда ж они сегодня держат курс?
К Замбези? На Курилы? В Аргентину?
Там – в облаках – каналы для воды;
По берегам – инжир и шампиньоны.