Детектив: от рассвета до расцвета. Родословная в лицах

Сэр Артур Конан Дойл

А Конан Дойл никогда и не претендовал на первенство. Более того, сам подчеркивал свою «вторичность». И еще более – раз признавался, что устал от Шерлока Холмса. В письмах матери, датированных последним десятилетием XIX века, он с нескрываемым раздражением признавался, что устал от Холмса, что необходимость писать рассказ за рассказом о его приключениях отвлекает от работы по-настоящему важной, коей он считал создание исторических романов. Лишь только материальное благополучие, достигнутое, к слову, благодаря «холмсиаде», позволило писателю не тревожиться о хлебе насущном, он тут же с легким сердцем «похоронил» Холмса в пучине Рейхенбахского водопада, над бушующими водами которого тот вступил в смертельную схватку с «гением преступного мира» профессором Мориарти.

Лондон оделся в траур. У типографии журнала «Стрэнд Мэгэзин», где печатались рассказы о Холмсе и докторе Уотсоне, каждый вечер собирались люди. Многие плакали. К дверям складывали венки… Конан Дойла называли человеконенавистником, злодеем, его заклинали воскресить Холмса.

Писатель оставался непреклонен. Потребовалось без малого десять лет, пока горестные мольбы не заставили его вновь обратиться к героям, которым он дал жизнь в «Этюде в багровых тонах». В 1902 году свет увидела «Собака Баскервилей», еще через два года в рассказе «Пустой дом» Конан Дойл возвестил о возвращении Холмса. Больше он с ним не расставался, смирившись с присутствием в своей жизни жильца дома №221-б по Бейкер-стрит, позднее – любителя-пчеловода с небольшой фермы в графстве Сассекс.

Гневные филиппики остались в прошлом; писатель уже не раздражался и не мрачнел, когда многочисленные интервьюеры начинали беседу «дежурным» вопросом: «Как возник Шерлок Холмс?» Даже с окончанием мировой войны, после гибели сына, брата, двух племянников, зятя, брата жены, когда Артур Конан Дойл с присущим ему пылом уверовал в спиритизм, он не поднял руку на своего героя, как сделал это в начале девяностых. Он оставил его жить, вероятно, потому, что по сути Шерлок Холмс уже не принадлежал ему. Он стал мифом, идеалом, символом справедливости. Истинные же герои, как известно, не умирают. И в подобном утверждении в данном случае не так уж много поэтического преувеличения.

Nota bene

Сейчас в мире существуют сотни объединений, ассоциаций и клубов, члены которых априори принимают ряд фактов, а именно: 1. Шерлок Холмс и доктор Уотсон – реальные личности; 2. каким-то непостижимым образом эта неразлучная пара жива и поныне; 3. сэр Артур Конан Дойл всего лишь литературный агент, посредством которого были преданы гласности записки доктора Уотсона; 4. эти записки – четыре романа и пятьдесят шесть рассказов – есть «сакральные тексты», которые не подлежат критике, но лишь благоговейному осмыслению.

Есть и другие, столь же оригинальные пункты кодекса чести, которому неукоснительно следуют члены таких объединений, как «Ритуалисты дома Месгрейвов» и «Нерегулярное воинство с Бейкер-стрит» в Нью-Йорке, «Собаки Баскервилей» в Чикаго, Лондонское, Парижское холмсианские общества. Усилиями этих людей увидели свет такие примечательные книги, как, например, «Личная жизнь Шерлока Холмса» Винсента Старрета, «Шерлок Холмс: факт и вымысел» Х.Блэкенли, грандиозная энциклопедия «Шерлокиана» Джека Трейси, псевдомемуары «Я, Шерлок Холмс» М. Харрисона. Американский исследователь, ссылаясь на некоторые оговорки в «сакральных текстах», доказывает в «мемуарах», что: 1. Шерлок Холмс родился 6 января 1854 года и в этот день стоял сильный мороз; 2. Великий Детектив бывал в Одессе, где расследовал убийство Трепова; 3. встречался с королевой Викторией, которую очень занимало, почему он не женится; 4. что все же был в жизни сыщика один-единственный любовный эпизод: дескать, когда Холмс чудом избежал смерти в единоборстве с Мориарти, он некоторое время скрывался на вилле у Ирэн Адлер, героини «Скандала в Богемии», в результате чего у Ирэн родился сын, которого нарекли Шерлок Джон Хэмиш (полное имя доктора Уотсона) Майкрофт Верне (в родословной Холмса «значится» французский художник Верне) Холмс-Адлер; 5. и т. д., и т. п.

Благодаря стараниям «холмсианских» клубов в Лондоне ныне существует музей Великого Детектива на Бейкер-стрит, там же – кафе «У миссис Хадсон»; на Нортамберленд-стрит в таверне «Шерлок Холмс» представлена мемориальная гостиная Холмса и Уотсона, оформленная художником-дизайнером Майклом Уайтом. Все эти места – объекты паломничества сотен тысяч туристов, для которых Шерлок Холмс воистину «живее всех живых».

Литературный критик Кристофер Морли как-то сказал: «Это абсурд, что создатель Шерлока Холмса был возведен только в дворянское достоинство, его следовало причислить к лику святых». Другой авторитетный литературовед, переадресуя слова доктора Уотсона, обращенные Холмсу в рассказе «Союз рыжих», назвал «истинным благодетелем человечества» Конан Дойла, тем самым отметив его революционный вклад в развитие детективного жанра.

Василий Ливанов и Юрий Соломин – лучшие кино-Холмс и кино-Уотсон

Но так ли существенен этот вклад? Говоря строго и непредвзято, это преувеличение. Выводя на авансцену своего сыщика, молодой врач Артур Конан Дойл, уверенный в своем писательском предназначении, действовал не под влиянием озарения свыше. Он следовал холодной логике, уроки которой преподал ему профессор Эдинбургского университета Джозеф Белл, ставший прототипом Холмса.

Почитатель Эдгара По, Конан Дойл заимствовал у него дедукцию, как способ проникновения в скрытый смысл происшедшего. Заимствовал и форму произведения, позже признанную классической: с введением, собственно расследованием и последующим объяснением. Как и у По, у Конан Дойла два основных героя: Великий Детектив и его друг-простак. Однако между Дюпеном и Холмсом есть и различие. Дюпен в своих умственных штудиях руководствуется чем-то вроде спортивного интереса. Холмс же – профессионал, «детектив-консультант», трудом и умением зарабатывающий на жизнь. Он активен и динамичен, тем самым напоминая Лекока из романов Эмиля Габорио. Но в отличие от французского сыщика, защищающего интересы высшего света, Шерлок Холмс демократичен, сословные барьеры никогда не были для него непреодолимыми. Бессребреник, идеалист, романтик, он всегда готов прийти на помощь (здесь Дойл выступает прилежным учеником Роберта Льюса Стивенсона). Не забудем также психологизм и внимание к деталям быта, которые отличали романы Чарльза Диккенса и Уилки Коллинза, – их тоже смело можно считать учителями Артура Конан Дойла.

Однако все перечисленное ничуть не умаляет заслуг писателя. Словно в тигле алхимика сплавив воедино все лучшее, что было продумано и апробировано до него, Дойл создал образцовый детектив, вдохнув жизнь в прежде мертвые схемы. Да-да, образцовый, поскольку все писатели, отдавшие свою лиру детективу, впоследствии как бы равнялись на «сакральные тексты» английского беллетриста, кто более, кто менее тщательно разрабатывая намеченные им пути. И теперь, подобно Александру Куприну, многие критики утверждают, что «жесткая школа детектива» Дэшила Хэммета укладывается в «Долину ужаса» Дойла, а «шпионские страсти» Яна Флеминга с его Джеймсом Бондом – всего лишь жалкие попытки эпигона перещеголять «Последнее дело Холмса». Категоричность подобных сентенций опять-таки не выдерживает критики: что-то последователи делали лучше, талантливее, но… Никому из них не удалось создать героя, равного по привлекательности Шерлоку Холмсу, которому суждено навсегда остаться «благодетелем человечества», Величайшим Детективом всех времен и народов. Сэр Артур Конан Дойл даровал ему бессмертие.

Глава 5

Одинокий оптимист

Можно лишь предполагать, сколь тернист и труден был бы путь детектива к признанию, если бы Артур Конан Дойл не явил миру Шерлока Холмса и доктора Уотсона. Нет сомнений, рано или поздно дорога к сердцам читателей была бы проторена, поскольку потенциал жанра не позволил бы детективу сгинуть без следа, как то пророчествовали недалекие критики в «дохолмсианский период». Но каким бы стал детектив без магистральной линии, определенной Дойлом на рубеже веков?

Однако, как ни был популярен Артур Конан Дойл, некоторые авторы детективов не пошли по проложенной им дорожке. Они выбрали свой путь. Самым известным среди этих строптивцев был англичанин Гилберт Кийт Честертон, при жизни признанный классиком английской литературы.

Гиберт Кийт Честертон

Главные герои его детективов – патер Браун и Хорн Фишер – личности весьма своеобразные.

Браун – скромный священник, призванный наставлять на путь истинный заблудшие души. У него «рыбьи глаза», семенящая походка и порой «взор идиота», что означало: ум Брауна «работает в особом напряжении». Прототипом патера Брауна был католический священник Джон О'Коннор, который после кончины писателя и друга написал книгу «Отец Браун о Честертоне».

Фишер – человек из высшего света, уверенно чувствующий себя в коридорах власти. Он лыс, худ и язвителен. У него тоже был прототип – Морис Бэринг, журналист и поэт, храбро воевавший в Первую мировую и состоявший в родстве со многими политическими деятелями.

Иллюстрация к рассказам о патере Брауне

Понятно, ни Брауна, ни Фишера невозможно представить с лупой в руке, разглядывающими брошенный окурок, или обменивающимися зубодробительными ударами с каким-нибудь негодяем. Но как же им удается изобличать преступников без слежки, погонь, сбора доказательств, без дедукции, наконец? Тут явно какая-то тайна!

Nota bene

«Я открою тайну, – сказал отец Браун. – Понимаете, всех этих людей убил я… Потому и знал, как все было. Я подготовил каждое преступление… Я упорно думал над тем, как можно совершить его, – в каком состоянии должен быть человек, чтобы его совершить. И когда я знал, что чувствую точно так же, как чувствовал убийца, мне становилось ясно, кто он… Я не изучаю человека снаружи. Я пытаюсь проникнуть внутрь. Это гораздо больше, правда? Я – внутри человека. Я поселяюсь в нем, у меня его руки, его ноги, но я жду до тех пор, пока не начну думать его думы, терзаться его страстями, пылать его ненавистью, покуда не взгляну на мир его налитыми кровью глазами и не найду, как он, самого короткого и прямого пути к луже крови. Я жду, пока не стану убийцей».