Мой город auf russisch

Зима 2005—2006

Германия, cтарый частный домик вблизи Людвигсбурга

Возвращаясь в старый домишко вблизи Людвигсбурга, квартиру в котором мы сняли за год до рождения нашей дочери, в первую очередь бросаемся включать повсюду отопление.

Старый домишко, а он именно такой, как на фотографиях, которые любят покупать туристы – пастельный тон, цветы на подоконниках снаружи и палисадник – хорош только на фотографиях.

В реальности – это помещение, которое невозможно протопить.

Ванная комната огромная, с батареей. Есть и душевая кабина, и ванна. Но даже со включенным отоплением в ней холодно, как будто тепло тут же уходит наружу. Мне требуется мужество, чтобы очень быстро раздеться, после чего я заскакиваю в душевую кабину и торопливо включаю горячую воду. Минуты три на ноги из душа льется ледяная вода, которая постепенно теплеет.

В кухне батареи центрального отопления нет вообще. Поэтому я включаю дополнительно масляный радиатор. Если не повезет и в это время заработает холодильник, пробки вылетают во всей квартире.

Приходится по скрипучей деревянной лестнице, каждый шаг по которой треском разносится по всему дому, топать к хозяину. Он живет двумя этажами выше, в квартире под крышей и «владеет» всеми пробками в доме.

Безработный немец очень экономен и живет на деньги, полученные от аренды нашей и соседней квартир.

О том, что он экономит горячую воду, можно догадаться по шлейфу, распространяющемуся по лестничной площадке и коридорам, когда он проходит.

Если я выхожу в тот неудачный момент, когда Йорг только покинул коридор, то перестаю дышать пока не выскочу на улицу на свежий воздух.

Остальное мне известно от его жены (она из Боснии), которая часто жалуется, что на жизнь муж выдает ее один евро в день. Как и многие другие иностранки, она подрабатывает где-то уборщицей по-черному.

Невольно задаюсь вопросом, сколько еще таких жен-уборщиц – несчастных, зависимых и унижаемых иностранок – живут в этой стране?

Часто через два этажа слышны истерические крики, топот, плач и ощущение, что рушат мебель.

Наши соседи ругаются и дерутся.

А мы, получив счет за отопление в квартире, где мы проводили фактически только выходные и который почти превышает месячную арендную плату, занимаемся поиском другой квартиры.

В конце концов перебираемся в Марбах, известный всему миру как родина Шиллера.

Осень 2006

Германия, Марбах

Дружба с Анитой из Боснии

В один из теплых осенних дней, гуляя по старому центру Марбаха, мы встречаем миловидную и очень молодую маму с хорошенькой девочкой. Это Анита с дочкой Франциской. Анита из Боснии. Франциска родилась в Германии.

Девочки быстро начинают общаться. Вместе они выглядят как живая иллюстрация к сказке Братьев Гримм про Розочку и Беляночку. Белокожая, худенькая, сероглазая Катя и смугленькая с черными блестящими, как ягодки глазами и темными волнистыми волосами Франциска.

Там семья Аниты – она и муж, переселенец из Туниса, ребенком приехавший в Германию – становятся нашими друзьями на ближайшие пять лет.

У Аниты явный талант к языкам. Восемнадцатилетней девушкой, приехав в гости к тёте, на дискотеке Анита знакомится с Францем и очень быстро выходит замуж.

Никогда не посещая языковых курсов, она научилась разговорному немецкому, слушая, как говорят муж и свекровь.

Еще будучи подростком, она пережила бомбардировки Боснии.

Там, сидя в подвале дома, она питалась прокисшим молоком.

Теперь, находясь в Германии, совершенно не привередлива в еде. Хотя по профессии – повар и очень хорошо готовит.

Для меня и Кати, которая в три года пойдет в детский сад, общение с Анитой и Франциской – хорошая практика немецкого.

Детских садов, так называемых яслей и групп для детей до трех лет, в городе нет.

Точнее, есть одна – берут десяток малышей. Население Марбаха – около одиннадцати тысяч.

Мы часто встречаемся, заходим на детские площадки, пьем чай у нас дома.

Иногда я мастерю с детьми, и Анита говорит, что я делаю это очень правильно, как учитель.

Часто девочки шумно ссорятся из-за игрушки и тогда я жалею, что игрушки у нас не в двух экземплярах каждая.

Январь 2008, Россия, Смоленск

Антон Денисенко. Двадцать лет спустя

Еще в Москве Рузанна, университетская подруга, говорила мне о новом сайте «Одноклассники» и о том, что многие нашли на нем своих школьных и институтских друзей.

Наконец зарегистрировавшись, я общалась в основном с теми, с кем и так была в контакте.

Проверяя почту в один из вечеров и, увидев адресата и сообщение, я застыла, забыв, как дышать.

«Привет, Лерка! Я не знаю, помнишь ли ты меня. Мы учились в одном классе в Кирове. Потом я переехал в Смоленск. Если помнишь, напиши, где ты сейчас. Как дела? У тебя ведь в Смоленске бабушка? Бываешь ли в Смоленске? Антон Денисенко».

Антоша…

«Я не знаю, помнишь ли ты меня».

Антоша… Антон Денисенко.

Все ребята знали друг друга с первого класса. Ты пришел в шестом.

Твоя мама, потрясающая женщина – красавица и умница, рассталась с твоим отцом и вышла замуж за директора завода. Твоего отчима перевели в Киров руководить очередным заводом. Так ты оказался в нашем классе.

Ты жил в новостройке в ста метрах от школы. Только пересечь площадь по диагонали.

Ты сидел на последней парте. Тихий и скромный. Несмотря на то что подросткам часто трудно вписаться в новый коллектив, твой характер позволил тебе найти если не близких друзей, то несколько приятелей.

Я сидела впереди, давала списывать диктант всем, кто сидел спереди, сзади и соседке по парте. И была рада, если тебя вызывали к доске. Я обожала наблюдать за тобой.

Спустя несколько лет, твоего отчима перевели в Смоленск поднимать очередной завод. Поэтому десятый класс ты оканчивал не с нами.

Ты не видел меня на выпускном. В платье цвета ясно-голубого неба. Тебя не было. А больше я ни с кем не хотела танцевать. Кто-то приглашал меня, но даже не задержался в памяти.

В Смоленске жила моя бабушка. Переехав туда после окончания школы и поступив в педагогическое училище, я нашла тебя. Это было не трудно, наши мамы сохранили контакты друг друга.

Разве ты не помнишь, Антоша? Это была осень и мой семнадцатый день рождения. Ты пришел ко мне и, как всегда, очень застенчиво вручил огромный букет великолепных красных гвоздик. Таких гвоздик я никогда – ни раньше, ни позже – не видела.

Хотя в моей жизни было много букетов, огромных, роскошных, сдержанных и стильных. От учеников, их родителей, от друзей, коллег, подруг и руководителей. Первого сентября цветы в квартире стояли везде, заполняя все вазы, ведра и другие подходящие емкости.

Тогда, в мои семнадцать лет, я долго смотрела на этот букет и понимала, что это какой-то знак… Но кто серьезно задумывается о знаках в семнадцать лет? Вскоре я об этом забыла и наши пути разошлись.

Последний раз мы виделись в 1988 году. Сейчас 2008-й. Прошло 20 лет.

Я переехала в Москву. А ты – женился. Отчим решил сделать тебе свадебный подарок и купил квартиру. По нелепой случайности она оказалась в том же доме, где жила моя бабушка. Все это я узнала позже от моей мамы.

Приезжая к бабушке и проходя вдоль дома, а он длинный – восемь подъездов, я мечтала встретить тебя. Надеялась, что ты выйдешь гулять с собакой. Может быть, в магазин. Или будешь возвращаться с работы.

Я встретила мальчишку-подростка, как две капли воды похожего на тебя. Он шел в компании ребят, но ошибиться было невозможно. Потому что – это был ты. Ты, каким я тебя помню. 20 лет назад.

Я встретила всех знакомых мне с детства людей. Абсолютно всех. Кроме тебя.

А потом уехала в Германию.

11 марта 2009 год

Германия, Винненден вблизи Штутгарта

Тим Кречмер

Во всех новостях только одно: «Подросток зашел в здание своей школы и расстрелял детей и учителей. Число жертв неизвестно».

Тем не менее звонок сотрудников радио BBС из Москвы застает меня врасплох. Почему они позвонили мне? Мой диплом психолога признан в Германии и телефон занесен в различные информационные базы.

«Как вы думаете, является ли столь агрессивное поведение следствием того, что Тим Кречмер чрезмерно увлекался компьютерными играми?» – произносит девушка-корреспондент.

Я слегка в растерянности, но отвечаю: «Думаю, дело не только в компьютерных играх… Наверняка, было что-то еще, подтолкнувшее подростка совершить подобный поступок». А вечером мы узнаем, что сын нашей знакомой Елены, Борис, знал Тима Кречмера лично и занимался с ним репетиторством, подтягивал его по математике. А среди погибших ребят много русскоязычных детей. Детей переселенцев.

Мы едем к Елене. Она возбуждена и взволнована. Борис – очень тихий и погружен в себя. Конечно, ему нужно время, чтобы переосмыслить случившееся…

Из Wikipedia «Массовое убийство в Виннендене»

Массовое убийство в Виннендене – события, произошедшие 11 марта 2009 года в училище Альбертвиль-Реальшуле в городке Винненден, затем в соседнем городе Вендлинген, Германия [1] [2], в результате которых погибли 16 человек, в том числе и сам стрелок, 17-летний Тим Кречмер (нем. Tim Kretschmer), бывший выпускник школы [1]. Одиннадцать человек были ранены и госпитализированы.

Тим Кречмер (нем. Tim Kretschmer) – семнадцатилетний подросток, устроивший кровавую бойню в своём бывшем училище, а затем на улицах городов Винненден и Вендлинген (Германия) 11 марта 2009 года и после этого покончивший с собой, находясь в окружении полиции.