Слишком разные
Спустившись с ее шеи, вниз по плечу, я бы аккуратно бы ввел бы в нее два своих пальца. Я точно знаю, что она бы судорожно вздохнула, но не убрала бы мою руку. Медленно шевеля в ней пальцами, я бы почувствовал, как в ней разгорается пламя, как она становиться мягче, как набухает в ней эта влага, которой покроются мои пальцы.
Она не произнесет ни слова, ни стона, но я буду следить за тем как меняется ее лицо, выражение глаз, как их будет медленно покрывать поволока, как ее рациональность и вечный контроль над собой и своими чувствами будет ослабевать.
Я и сам буду медленно, но намного быстрее, чем она возбуждаться от этого, но я буду сдержан в своих порывах, что бы не напугать ее и не причинить лишней боли. Вот она часто задышит, когда я ускорю темп пальцами. Она станет мокрой и мягкой от этого. Ее глаза расширятся, станут еще больше, губы приоткроются и она облизнет их языком, от чего мне захочется сразу в нее войти, но я буду сдерживать себя.
Убрав из нее руку, я раздвину ее ноги и продолжу это делать языком и губами. Прикоснувшись к ней губами и ощутив, как она вздрогнет, я лизну ее, и она тихо выдохнет. Она окажется солоноватой на вкус, что еще долго будет на языке. Она тихо прошепчет:
– Это не правильно.
– Что не правильно?– Спрошу я, приподняв голову и посмотрев в ее лицо.
– Все это. – Выговорит она, щеки ее будут алеть, а глаза блестеть. Я увижу, что она тоже этого хочет, но разум ее цепко держит в своих оковах. Она готова отказаться от этого, потому что еще не совсем потеряла голову от страсти. Я знаю, что она такая и буду готов к этому. Я не буду спешить. Ничего не ответив, я опускаю голову, присоеденив руки, раскрываю ее большие половые губы и нахожу эту точку. Тихонько тру, она выдыхает и вцепляется мне в плечи.
– Это не честно.– Скажет она. Она еще в состояние мыслить и говорить. Не зря она всегда говорила, что у нее крепкая голова, это уж точно. Я лишь улыбнусь, не поднимая головы и вновь тру, потом обхватываю это местечко губами и играюсь с ним языком и губами. Она вздрагивает, ее руки на моих плечах, сжимаются еще крепче. У нее сильные руки, как и все ее тело, подкаченные и подтянутое. Мне это нравиться. Еще немного и она будет не властна над своими чувствами, ее вечный, недремлющий мозг, всему голова, не сможет остановить ее тело.
Я продолжаю эту пытку и для нее и себя. У меня уже давно стоит и я ели сдерживаюсь, что б не сорвать с себя трусы и, надев гандо, войти в нее. Ее руки на моих плечах ослабевают, она опускает их на постель. Я отрываюсь от ее интимного местечка и веду губами по внутренней стороне бедра вниз, к колену. Она вздрогнет и чаще задышит. Еще чуть-чуть и она будет моей. Это и пугает и будоражит одновременно.
Я знаю у нее никого не было до меня. Некоторые парни, чаще всего не любят неопытных, их мол надо всему учить и прочее, первое на перво лишение невинности, а не все умеют себя сдерживать или не хотят, что будет вернее. Но, для меня это ценно, я приверженец старых традиций, хотя как оказалось позже, в 18 лет мне было все равно с кем трахнуться на пьяную голову, но в те времена я думал, что я лучше и чище других парней, людей.
Согну ее правое колено, проведу ладонью вверх по нему к бедру. Проделаю то же самое с левым бедром. Она будет часто дышать, она будет понимать, что сейчас будет. Хоть взгляд ее затуманен, но глаза ее выражают испуг перед неизвестным. Я знаю это, я вижу.
– Не волнуйся.– Тихо прошепчу я ей на ухо. Она сглотнет слюну и кивнет. Я возьму пачку и сняму обертку.
– Если хочешь, можешь прикрыть глаза. – Скажу я, вставая с кровати и берясь за резинку трусов. Все мои хозяйство выпирает пикой из них. Она сядет на кровати и с любопытством посмотрит на меня. Меня это немного смутит, но я сниму трусы, и она тихо ахнет. И опустив взгляд, зардеется, я надену на половой член презерватив и опущусь на постель рядом с ней.
Она поднимет взгляд на меня, ее глаза будут ясными и чистыми. Этот невинный взгляд меня обескуражит. Я дотронусь до ее щеки и приобняв за плечи. Опустив голову я поцелую ее в губы.
Сначала нежно и слегка касаясь ее теплых губ, проводя языком по нижней, более пухлой губе, затем когда те откроются мне на встречу, проникаю в ее ротик и проиграюсь с ее языком. Мои руки тем временем соскользнут с ее плеч на талию и я медленно уложу ее обратно на простыню, целуя уже не так нежно, но и не грубо.
Скольжу вниз по животу, раздвигаю ногой ее бедра, дотронусь до ее сокровенного места, она источает жар и влагу. Я отрываюсь от ее распухших от поцелуя губ и улыбаюсь.
– Ты готова.– Шепчу я. Я не спрашиваю, а утверждаю. Она часто дышит, я вижу, как поднимается ее грудь и опадает. Сгибаю ее колени и проведу ладонью вниз и плавно вверх. Впервые она тихо застонет от моего прикосновения. Я хочу, что бы она не сдерживала себя, но не будем спешить.
Ее разум уже не управляет ее телом. Я возьму ее прохладную ладонь и прикладываю к своему органу. Она удивленно посмотрит на меня.
– Чувствуешь?– Спросил бы я. Она наверно, кивнула бы. – Я хочу тебя, как же я хочу тебя.– Шепчу я. Она бы покраснела. – А ты? Ты хочешь меня?– Спросил бы я. На самом деле я не знаю, что бы она ответила. Меня всегда это волновало, но на самом деле я и так знаю ответ: « Нет», всего бы этого и не было бы. Она меня там, в реальном мире не хочет, но в моих фантазиях…
Она бы кивнула. И тогда бы я медленно убрал бы ее руку и, оказавшись между ее бедрами, направил бы себя в нее. Без спешки и с большим усилием бы я медленно вошел бы в ее жаркое и манящее естество. Она бы занервничала бы, но я бы обхватил бы ее бедра и слегка сжав их и вошел бы в нее полностью. Она бы вскрикнула, я бы внутренне сжался бы и застыл. В тишине бы слышалось только наше дыхание, потом бы шепотом или может и нет, она бы открыла глаза и сказала, а может просто бы шевельнулась по до мной и я понял бы, что могу двигаться в ней.
Я бы вышел из нее медленно, затем вновь бы осторожно зашел, давая ей время привыкнуть ко мне. Я бы почувствовал это, когда она была бы готова двигаться со мной в унисон, в бешеном темпе. Тогда бы я не сдерживался бы.
Она стонала бы от наслаждения и я вмести с ней. Я бы довел ее до оргазма, она бы кричала, хотя не, врят ли, я не настолько спец в этом деле. Но, я бы сделал все, что бы ей понравилось это. И в конце, когда я чувствовал бы что я сейчас кончу, я бы подождал ее и она бы, обвив меня руками и ногами, а я, подхватив ее под ягодицы, прижимая к себе, извергся бы в ней, крепко сжимая и ощущая как ее ногти впиваются мне в спину, причиняя немного боль.
Но, это боль была бы незамечена мною, перекрытая тем фонтаном чувств, что бы охватили нас. Наши тела бы содрогались бы в конвульсиях и потом бы мы упали бы без сил на простыню, часто дыша и содрогаясь от волн наслаждения, что накатывали бы на нас. Ее бы ноги, скрещенные на моих бедрах расслабились бы, и я вышел бы из ее жаркого, упругого лона.
Но, это всего лишь мои фантазии, из-за которых я плохо сплю по ночам и каждый раз, дроча я представляю ее и от этого мне становиться еще противнее за себя, когда я вижу ее и думаю о том, что бы я хотел с ней сделать…
Глава3
Как я уже сказал выше, после сдачи ГИА, она ушла из школы. Это не было для меня драмой, нам всего было по 15 лет, вся жизнь и возможности впереди. Она редко писала мне, я тоже не особо часто. Нас в 10 классе было всего 20 человек, собранных из всех классов, в один общий "а". Сашка тоже остался до 11 учиться что бы, как и я потом поступать в институт.
Моя жизнь была полна хлопот, сестры росли, им нужно было уделять время, общаться с ними, что бы они не росли дикарками. Хотя так оно и вышло, они были не такими как я, они были их детьми. Наташа она, немного располнела и все чаще обращалась ко мне с разными просьбами по хозяйству и дому, конечно, я помогал.
Однажды летом, когда она окончила первый кур училища, а я, следовательно, 10 класс, мы встретились. Увидев ее впервые после нового года, мы тогда тоже встретились, она все еще думала о Сашке, а он о ней нет, зато я иногда думал о ней, я был в небольшом шоке.
На ней было сиреневое в цветах платье, с черным пояском, что подчеркивал ее талию и грудь. Она была у нее, грудь, оказывается, в босоножках. Волосы она заколола наверх, на глазах были солнцезащитные очки, что скрывали ее глаза.
Я уже ждал ее, когда обернувшись, увидел, как она входит в ворота, мы уговорились встретиться возле школы. Она подошла ко мне и сказала:
– Привет, Лех. – Голос ее был немного низким, но в тоже время мягким. Она похорошела. Она уже не была такой бледной, а может солнце уже успело позолотить ее кожу, руки и ноги были подкачены, как и ягодицы, ткань не плотно, но в общих чертах обтекала ее бедра и грудь.
– Здравствуй, Лилиан. – Сказал я. К тому времени нам уже исполнилось по 16 лет. Мне недавно, а ей еще зимой. Она всегда была немного впереди меня, даже с датой рождения. Мы пошли по дороге, в некуда. Она говорила, а я слушал, как всегда до этого момента, как в школе, когда сидели перед уроками.
Когда она говорила, она часто жестикулировала и голос ее – то поднимался до высоких нот, то падал до баса. Как я понял из ее рассказа, ей нравился один парень, ее сокурсник, и по жанру мелодрамы, она ему нет. Она еще воспрашала, почему ей так не везет, но в целом я понял, что у нее все хорошо и ей нравиться там учиться и общаться с теми людьми.
Конечно, когда она выдохлась, она стала спрашивать про мою жизнь. Я не мог и не хотел ей ничего говорить, да по сути ничего и не было нового. А, ну, конечно она спросила про Сашу, но как я понял, он уже уходил на второй план из ее жизни и мыслей, а я все так же был для нее не интересен, а я все так же не знал, почему еще она мне нравиться.
Хотя какая разница из-за чего, в ней было много достоинств, как и недостатков. Она была волевой и эгоистичной, как и все мы, она была прагматичной и щедрой на душу, она была взрывоопасна и не сдержанна, как на слова, так и на поступки, но именно ее поступки и поражали меня порой. Я часто говорил, что она потрясающий человек, она сначала спрашивала, почему я так считаю, когда ее мой ответ не устраивал, она требовала разъяснений, но я не умел ей это объяснить. В итоге она махнула на это рукой, во всех смыслах слова.
Поэтому, когда она спросила, что у меня нового, я не смог поддержать и развить эту тему. Я не знал почему, но мне совсем не хотелось никому и ей, в том числе что-то говорить, это ее очень раздражало, злило и она обижалась. А обижаться и злиться она умела, очень хорошо.
Одним словом, когда у нее закончился текст, а я не смог развить тему разговора, мы разошлись по домам, как это было часто и до этого. Я проводил ее до подъезда и она, зайдя в него, не обернувшись, вновь ушла с поля моего зрения. Я не скучал по ней, я думал о ней, а еще это вечная потребность тела, многие из нас уже знали, что это такое, я же не спешил с этим, и как же я разачеровал сам себя, когда совершил это не стой и не в подходящее время.
Прошел еще год, вновь настала весна, 11 класс подходил концу, мне исполнилось 17. Я сдавал экзамены по физики, так как поступал на инженера, как и мой отец. На тройку сдал и даже поступил в институт. Мы с Лилиан не общались, но я помнил о ней, помнил и все ждал, что я пойму, что люблю ее, но этого не происходило со мной.
В универи я, так же как и в школе сохранял нейтралитет, меня никто не трогал и я никого. Как то стал общаться с одним парнем, сдружились, вот и славно, время бежит быстро первые зимние экзамены, мне уже исполнилось 18 лет. Это был роковой год для меня. А зимой был роковой день, когда я, идя после экзаменов, что сдал, не блестящи, но сдал же, из универа, столкнулся с девушкой.
Она выводила из спец школы. Она смеялась идя с подружками, ее распущенные волосы, тоже, как и Лилиан шатенка, с темно карими глазами, у Лилиан они светло карие, с ровной белозубой улыбкой и ямочками на щеках.
Снежинки падали на ее волосы, и, не тая сразу, преображая ее и так идеальное лицо, и весь облик в целом. Все внутри у меня сжалось в струну, она прошла вмести с подружками мимо меня, а я не мог прийти в себя.
– Эли, подожди!– Крикнула, девушка, выбегающая из ворот спец школы. Элей, как раз звали эту девушку, из-за которой я впал в кратковременный штопор. Она обернулась на голос, и я еще раз увидел ее лицо. Я влюбился в ту секунду, сразу и надолго.
На следующий день я набрался смелости и, подкараулив ее на выходи из школы решил познакомиться, но увидев ее, смутился и ничего не сказал, когда она проходила мимо, с подружками. Она даже на меня не взглянула. Я вообще-то по жизни тормоз и спешки не люблю. Был конец декабря, предпраздничная неделя, я знал, что если сегодня или завтра не познакомлюсь с ней, то потом не увижу ее. Может и к лучшему думал я, глядя ей вслед.
Но, ночью дома, в своей комнате, я вновь вспоминал это лицо и ямочки на щеках, этот смех и глаза, темные, манящие, скрывающие какую-то загадку. И вот я вновь после универа иду и вижу, как она выходит, одна без подружек. Это мой шанс, понимаю я, это знак. Я набираю воздух в грудь, медленно выдыхаю и жду, вот она проходит вновь мимо меня, и я говорю:
– Эльвира.– Она останавливается и поворачивает свою голову ко мне. Взгляд ее уловленный, но в нем нет заинтересованности.
–Да. – Отвечает она. Тембр ее голоса так же мелодичен, как и смех.
– Я хотел.– Начинаю я и заминаюсь. Она молчит, глаза ее уже не выражают интерес. Вот, вот и она уйдет. Понимаю я. – Вы мне нравитесь.– Говорю я. Она приподнимает, красиво брови верх, глаза ее смеются.
– И?– Спрашивает она.
– Хотел познакомиться.– Говорю я и смущаюсь, морозит, но мои щеки пылают. Она, прыская от смеха.
– Так со мной еще никто не знакомился.– Говорит она отсмеявшись. Я решаю ее проводить до дома, мы идем, она сама начинает говорить, чем- то напоминая мне Лилиан. Я иду и краем глаза наблюдаю за ней, речь ее правильная и быстрая, в свои 16 она очень умна и хороша собой. Да ничего удивительного, видно, что из обеспеченной семьи и учиться в специальной школе, хочет в будущем быть менеджером по рекламе, притом ее школа имеет договор с училищами и институтами. Честно, тогда я был очарован и не все сразу уловил, что она мне говорила. У Эльвиры много друзей, подружек и да она пользуется косметикой, но так и не понял какая часть ее лица была в ней. Мне казалось, что и так она красива.
Мы дошли до ее дома и распрощались, она оставила номер своего мобильного и сказала, что я могу звонить в любое время. Придя домой я тут же нашел ее в вк и добавил в друзья. Я был совершенно ею очарован, но у меня не было столько времени, что бы постоянно сидеть в сети и переписываться с ней.
Сначала она много говорила, а потом настал тот момент, когда говорить должен был бы я и я не мог, но я пытался говорить. Конечно, ей было интересно знать о моей семье, обо мне, о том, где я учусь, на кого, в общем, стандартный набор вопросов при встрече двух незнакомых людей.
В универ уже можно было не ходить, но от этого свободного времени у меня не стало больше, начались предпраздничные приготовления и хлопоты. Отец был в очередной командировке, и Наташа вновь просила меня о помощи.
Эльвира это время не скучала, у нее тоже уже закончились уроки в школе и поэтому последние деньки до наступающего нового года, она проводила в гулянках со своими подружками. Я не возражал. 30 декабря у меня выдалось пол свободных дня и мы с ней во второй раз после нашего знакомства провели вместе. Она любила ходить по ТЦ, а мне было все равно.
Мы поехали в ТЦ на Киевском вокзале, она радовалась как ребенок всему что блестело и сверкало, в итоге она купила блестючую кофточку, пару сережек к ней и что-то там из косметики. Я вызвался это все оплатить, в честь наступающего нового года и просто так. Она не возражала. Сумма была признаться внушительная, но мне было не жалко. Я был влюбленным в нее.
Конечно, мы зашли поесть в кафе и там она тоже заказала то, что любила, там я тоже платил. В итоге я довел ее до подъезда и она чмокнув меня в щеку впорхнула в него, обернувшись она послала мне кокетливый воздушный поцелуй.
А вечером дома я встретил отца и наших родственников, настроение резко испортилось, еще потому что я узнал новость, Наташа вновь была в положение, поэтому всех и собрали и пригласили к нам. И я понял, что лучше бы я учился, но теперь у меня была девушка, и я мог выйти из дома под обоснованным предлогом на крайний случай.
Но, зря я надеялся, что за остаток вечера 30 декабря меня не смогут расстроить еще больше, чем я расстроился увидев родственничков. И как же я ошибался, думая так. Мало того, что я не смог улизнуть в свою комнату, так как это был как раз семейный ужин и все были внизу, за столом, так меня усадили за него и сказали, сиди, так мало сиди, еще и улыбайся и кивай как идиот.
Бабушка со стороны мачехи сказала, что в моем возрасте пора задумываться о том, что бы жить не на обеспечение отца, ведь он по сути один нас всех кормил, и вообще еще не факт, что я закончу универ и стану хорошим инженером, как мой отец. Короче меня обосрали с головы до ног, вообще моя бабушка, не особо меня любила, как я уже говорил это, так она еще меня видно, считала придурком, и в этом я не собирался ее разубеждать.
Дедушка со стороны мачехи, говорил мало, но если говорил, тоже гадости и колкости, они и отца моего не особо любили, но терпели его и меня за одно видно только из-за денег.
Все это я осмыслил буквально за ночь с 30 на 31 декабря. И ключевым было то, что они заговорили, о народившейся тогда мой третьей сестре. Я их стал ненавидеть еще больше, раньше только презирал, но потом стал ненавидеть. И это было ужасным для меня, я до того дня никогда никого так не переносил и никогда никому не желал зла.
В ту ночь я почти не спал. Я привык к тому, что отец не особо нежен и ласков со мной, что младшие сестры эгоистичны и глупенькие еще, что Наташа не любит меня как родного сына, но уважает и всегда благодарит за помощь, не только словами, но и действием. Но, меня выбило из колеи то что, когда моя бабушка, со стороны мачехи, перешла к тому, что я бездельник и эгоист, ни помогаю, ни отцу, ни мачехе, что они оба молчали. Хотя ведь это не так, я всегда на подхвати, я никогда не отказываю Наташе ни в чем и всегда главный в доме, когда нет отца и по сей день все в доме было стабильно и четко.
И они молчали, они не защитили меня, они ничего не сделали, ничего. Этого я не мог понять сначала, потому что многого еще не знал, о нашей семье, точнее и моем отце, Наташе и ее родителях.
Оказалось то, что отец заключил когда-то очень давно с братом отца Наташи, т.е с моим дедом, договор, когда был молод, как я сейчас, на большую сумму денег. Наташа тогда только школу закончила, а мой отец уже университет и как раз тогда ему были нужны средства, что бы купить этот дом, где мы и живем сейчас все вместе. Отец долгое время отдавал долг, где- то лет 6-7 брату отца мачехи, а потом женился на моей маме, родился еще я, ну, и ясно опять расходы, но в долги он больше не влезал.
Но, об этом знал мой дед, со стороны мачехи и этим и козырял, что, мол, это так же и их дом, как и его, в связи со всем выше сказанным. Если бы я знал об этом раньше, то… То что? Я и сам не знал, что бы сделал. Да, ничего наверно. Но, с того дня, точнее ночи, я решил устроиться работать, во-первых любая теория применима на практике, а во вторых, я решил отделиться.
По наследству мне причитался кое, где кусок земли, где я и собирался строить свой дом. Но, на душе было гадко. Вообще-то я никогда не особо любил говорить кому-то о том, что у меня на душе или что – то еще. Не привык как-то.
Я никогда ничего не делаю спонтанно, долго или мало, но я сначала обдумываю, если это касается глобальных вещей. Вот я и обдумывал всю ночь.
Когда в доме погасли все свечи, так сказать, сестры в соседней комнате уже давно спали, а родители наверни-ка, перешептывались, причем что мои, что родители Наташи, вот тогда-то на меня накатило. Впервые я пожалел, что я одинок, что у меня нет друзей, настоящих друзей.
Я долго лежал и думал, потом я понял, что я не совсем один, у меня есть мои предки, мои боги. Я подумал о Лилиан, о том, как бы она среагировала бы и повела себя в данной ситуации. – «Она наверно бы наорала бы на всех и, развернувшись, ушла бы в ночь».– Подумал я, а затем добавил.– «А может и нет».– Нет, ей говорить совсем не хотелось о моих семейных дрязгах, да и вообще. С лета я ее больше так и не видел.
Потом я подумал об Эльвире, о том, что ей я тоже ничего не буду говорить, потому что мы еще мало знакомы и потому что я такой человек. Социально скрытный.
Наутро я уже знал, как дальше быть и как себя вести. Родственники остались у нас отмечать новый год, а это значило лишь одно, что праздник уже испорчен, поэтому, когда я помог Наташе управиться на кухне с тяжелым противнем, я собрал вещи и пошел в никуда. Пусть отец сам их развлекает, решил я, а с меня порции дерма хватит, вчера наелся.
Единственного человека, которого мне было поистине жалко, это была Наташа, я даже не был уверен по любви ли она вышла за отца, и любил ли он ее, но судя по тому количеству сестер, что у меня, было, наверно сильно любил одним местом.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги