Нераскаявшиеся каины. Криминал прошлых веков

Другие Салтыковы

История сохранила немало имен представителей рода Салтыковых. И, как ни странно, почти все они отличались свирепым нравом.

Александр Меншиков, всесильный фаворит Петра I, первый российский генералиссимус, был смещён со всех своих постов внуком Петра, Петром II. Арестовал генералиссимуса не кто иной, как майор гвардии Салтыков. Светлейший князь был крепко побит.

Больше других известен брат отца Прасковьи Федоровны, дипломат Василий Петрович Салтыков, владевший селом Выездная Слобода под Арзамасом. Он был посланником при дворе короля Людовика ХVI, видел, как казнили монарха, но когда Россия разорвала отношения с революционной Францией, остался не у дел и начал срывать злость на своих крепостных. Как-то не верится даже, что человек, который общался с королями, герцогами и графам, прекрасно знал несколько европейских языков, правила этикета, славился своей галантностью и был неотразимым светским львом, мог снизойти до того, что сам до полусмерти порол крестьян, которые вовремя не платили оброк.

Кровавая Барыня

Самая известная из всех Салтыковых — Дарья Николаевна. В 1756 году она неожиданно овдовела, оставшись полновластной хозяйкой нескольких деревень, где проживало 600 душ крепостных. Не исключено, что Кровавая Барыня сама свела мужа в могилу и потребность убивать стала для нее такой же естественной, как прием пищи или утоление жажды. Поведение её стало неконтролируемым, гнев — необузданным, стремление причинить боль другому — постоянным.

Достаточно было заметить пятно на выстиранном белье – и на несчастную прачку обрушивалось все, что попадалось под руку: утюг, полено, скалка, ухват, сковорода. Но простой экзекуцией дело не кончалось. Полумертвую женщину Салтычиха приказывала слугам забить до смерти на глазах других холопов. Участь ослушника была предрешена – он в этом случае тоже лишался жизни. Поэтому все приказы помещицы выполнялись беспрекословно.

Крепостные пытались жаловаться, но Кровавая Барыня подкупала судейских и, узнав имена тех, кто писал петиции, подвергала их изощренным пыткам: поджигала волосы на голове, заживо бросала в котел с кипящей водой, рвала тело раскаленными щипцами. Не чуралась и каннибализма. Особым деликатесом для нее были жареные с грибами женские груди. Это была самая настоящая маньячка.

Кошмар в ее имении продолжался шесть лет. Только в 1762 году Екатерина II наконец-то соизволила дать ход жалобе крепостного, у которого Салтычиха убила одну за другой трех его жен. И чиновники юстиц-коллегии пришли в ужас: выяснилось, что сумасшедшая помещица загубила 138 невинных душ. Причем не только своих крепостных, но и таких же, как она, дворян. В их числе были, например, отставной любовник Кровавой Барыни граф Тютчев и его невеста.

Жуткие подробности преступлений Салтычихи привели в ужас всю Россию. Она приказывала сечь беременных женщин, наблюдая, как у них в это время случались выкидыши, привязывала к столбу раздетых догола мужчин и держала их всю ночь на лютом морозе, а наутро поливала кипятком… В общем, фантазия у нее была неуёмной. Такое нормальному человеку в голову прийти просто не может.

Маньячке был вынесен смертный приговор, поскольку «она немалое число людей своих мужска и женска пола бесчеловечно, мучительски убивала до смерти». Но приговор не вступил в силу – его заменили пожизненным заключением и стоянием в течение часа у позорного столба.

Поразительна живучесть этой маньячки. 11 лет просидела она в грязной яме, пока её не перевели в кирпичную клетку, пристроенную к монастырской стене. Но и тут проявилась ее звериная натура. Если кто-то подходил к клетке близко, слышал только матерные слова, да сквозь решетку окна просовывалась рука, намереваясь схватить проходящего за одежду.

Салтычиху бдительно охраняли. Но она все-таки сумела соблазнить караульного и забеременела. Ей в то время было… 50 лет.

Солдата приговорили к наказанию шприцрутенами и отправили в штрафную роту. Младенца у Кровавой Барыни, которая, кстати, прожила после этого еще 21 год, отняли, судьба его неизвестна.

ЛЕВЫЕ ДЕНЬГИ

Первый звонок

Под самый занавес 1818 года Александр Семенович Крюков был назначен нижегородским губернатором. Александр I знал своего назначенца давно. Крюков служил в конной гвардии, двенадцать лет был директором Государственного заемного банка. Растроганный честностью и преданностью Александра Семеновича, император пожаловал ему бриллиантовый перстень со своей руки.

Но пост губернатора достался Крюкову не сразу. Сначала он был вице-губернатором, то есть помощником Андрея Руновского. А тут – Отечественная война 1812 года. Вот уж где пришлось подсуетиться! Крюков формировал нижегородское ополчение, размещал эвакуированные из Москвы организации, беженцев. Работы хватало, на сон отводилось максимум четыре часа в сутки.

После смерти Руновского Крюков остался в той же должности. Губернатором был назначен Степан Быховец, кстати, родственник Крюкова. И Александр Семенович вдруг покупает большой дом всего за 8 тысяч рублей ассигнациями.

Супруга Крюкова, Елизавета Ивановна, соединила каменный дом с флигелем, а флигель надстроила, и здание сразу же было продано. Маленькая архитектурная переделка принесла Крюковым прибыль в размере 22 тысяч рублей.

Но не успели нижегородцы обсудить эту новость, как её затмила другая. После переноса в Нижний Новгород Макарьевской ярмарки, в губернском центре началось грандиозное строительство. И оказалось, что деньги уходили не на новые гостиницы, постоялые и доходные дома, не на ярмарочные павильоны, а налево. Во время ревизии Нижегородского уездного казначейства были обнаружены огромные по тем временам хищения. Некто Попов, назначенный казначеем, умудрился за шесть лет украсть 730 тысяч рублей! Причем вора-казначея на этот пост рекомендовал в свое время именно Крюков. Контроль за инвестициями, которые рекой потекли в город, был поставлен из рук вон плохо, что непростительно было для губернатора – бывшего банкира.

Началось следствие. Попова арестовали, и он как-то подозрительно быстро умер в тюрьме во время следствия. Злые языки утверждали, что казнокрада отравили. Но это Крюкова и спасло, император счел возможным оставить проштрафившегося губернатора на месте. Его отстранил от должности Николай I. Но уже по другому поводу. Сыновья Крюкова были декабристами.

Но Нижний Новгород ждали другие потрясения.

Короленко против Шакала

В апреле 1885 года редактор Казанской газеты «Волжский вестник» Николай Загоскин предложил сотрудничество писателю Владимиру Короленко, возвращавшемуся из сибирской ссылки. Речь шла о журналистских расследованиях. Предложение было лестным. «Волжский вестник» благодаря усилиям историка русского права, профессора Казанского университета Николая Павловича Загоскина, автора многочисленных монографий, был одним из самых читаемых изданий в России. И Короленко, не раздумывая ни минуты, согласился. Именно здесь он публиковал свои статьи и корреспонденции из Нижегородской губернии, которые вызвали большой общественный резонанс. Период с 1886 по 1896 год сегодня называют эпохой Короленко.

Первым объектом своего расследования писатель выбрал Нижегородскую уездную земскую управу. Уж больно одиозной была фигура ее председателя Андреева. За глаза его звали Шакалом. Это действительно был хищник. В уме отказать ему было нельзя, в изворотливости – тоже. И Короленко, несмотря на отчаянное сопротивление земцев, несмотря на угрозы, довел расследование до логического конца. В небольшой статье «История тёмных денег» он разоблачил махинации Андреева.

Суммы, которые прокручивал председатель земской управы, были не слишком большими. Но он наживался на процентах, выступая в то же время как бы в роли защитника интересов земства. И управа, пораженная его великодушием и патриотизмом, хотя ни то, ни другое в нем и не ночевало, простила Андрееву все его грехи. К сожалению, даже после публикации в «Волжском вестнике» ничего не изменилось.

Такой же характер носило расследование Короленко деятельности пароходного общества «Дружина», которым руководил действительный статский советник Шипов. «Дружину» (её уставной капитал превышал миллион рублей) вдруг ни с того, ни с сего объявили банкротом. Но это, как выяснил Короленко, было банкротством липовым. Спровоцированному краху «Дружины» он посвятил семь обстоятельных статей.

«ЧЕРВОННЫЕ ВАЛЕТЫ»

Эта шайка аферистов орудовала восемь лет, совершив в общей сложности 60 преступлений. Отметилась она в Москве, Санкт-Петербурге, Туле, Тамбове и Нижнем Новгороде.

Шайка была «многопрофильной». Её вожак, Павел Шпеер (Шпейер), объединил под своим началом и карточных шулеров, и банкиров, и нотариусов, и высшую аристократию, и просто проходимцев. Аферы «валетов» поражали своим размахом, наглостью и оригинальностью. Словом, это была классика жанра.

Впрочем, начало деятельности «валетов» было достаточно банальным. Получив информацию о том, что молодой купец Еремеев ушел в запой, мошенники выманили у него долговые расписки, и купчик лишился 150-тысячного состояния. Никаких заявлений в полицию от Еремеева не поступало – он умер от белой горячки.

Потом «валеты» стали действовать более изобретательно. Это относится, например, к акции, которая проводилась в стенах Бутырской тюрьмы. Здесь было налажено производство фальшивых ассигнаций, которые уходили на волю. О том, что Бутырка является гнездом фальшивомонетчиков, полиция даже не могла предположить.

Но самой гениальной аферой «Червонных валетов» следует назвать «Дело о пустых сундуках». Её мошенники провернули с помощью Нижегородской конторы «Российского общества морского, речного и сухопутного страхования и транспортных кладей». Через неё были отправлены в разные города несколько десятков сундуков с «готовым бельем». Каждый из них был оценен в 950 рублей. Но получатели не спешили забирать свои сундуки, и полиция их вскрыла. Каково же было удивление стражей порядка, когда внутри они обнаружили еще один сундук, а в нем – третий. На дне последнего сундучка лежала книга «Воспоминание об императрице Екатерине Второй по случаю открытия ей памятника».

Стали искать получателей, но таковых не оказалось – посылки были отправлены на вымышленные адреса? Но зачем? Ответа не было, и полиция расценила это как дурацкую шутку. Но на самом деле это была хитроумная афера. Деньги «валеты» срубили дважды. Во-первых, они взяли их с книготорговцев, которые рады были избавиться от залежавшегося товара, а во-вторых, – со страховой конторы. Получив расписки на гербовой бумаге об отправке грузов, которые принимались в залог наравне с векселями, мошенники их обналичили.

Еще один любопытный эпизод связан с покупкой дома генерал-губернатора Москвы Долгорукова. Это дело провернул сам Павел Шпеер. Познакомившись с Долгоруковым и произведя на него хорошее впечатление, «главный валет» попросил разрешение показать его дворец английскому лорду. Выбрав время, когда хозяина не было, Шпеер вместе со своей будущей жертвой осмотрели дом, а на следующий день англичанин стал разгружать у подъезда мебель. Разразился скандал. Но купчая на дом, который не принадлежал Шпееру, была оформлена по всем правилам и заверена нотариусом. Лорд выложил 100 тысяч рублей. Правда, эта нотариальная контора просуществовала только один день. Что касается главаря мошенников, то он был уже далеко.

Суд над «валетами» состоялся в феврале-марте 1877 года. Всего перед судом предстали, по одним данным, 48, по другим, 45 человек, из них 27 дворян. Их защищали известнейшие адвокаты, в том числе Федор Плевако. Благодаря их усилиям 19 обвиняемых были оправданы. Остальных приговорили к ссылке в Сибирь максимум на два с половиной года.

Говорят, что после оглашения приговора председатель суда получил телеграмму от скрывшегося Шпееера: «Благодарю за прекрасный спектакль. Я очень доволен».

НЕДОСОЛ

Грандиозной аферой, не имевшей аналогов в истории России, ознаменовался девятнадцатый век в Нижнем Новгороде. Она была связана с солью.

То, без чего нельзя

Никто не считал, сколько пословиц и поговорок имеют в своей основе слово «соль». Их много. Соль – это то, без чего нельзя, как нельзя без воздуха и воды.

Между тем у русичей, да и не только у них, в древности соль стоила очень дорого. В 1648 году в Москве даже вспыхнул Соляной бунт. За два года до этого правительство обложило дополнительными пошлинами самые ходовые товары. Это коснулось и соли – её цена подскочила с пяти копеек до двух гривен за пуд. А соль в то время была единственным консервантом. Люди не могли представить, как им жить дальше, если не засаливать впрок мясо и рыбу. И пришлось царю идти навстречу бунтовщикам – сбить цену. Иначе бы не поняли. Грозились порешить его дядьку – боярина Морозова.

Долгое время единственным поставщиком соли было Поморье. И северяне пользовались этим – кто ж от лишних денег откажется? И только, начиная с четырнадцатого-пятнадцатого веков, их монополия была нарушена. Соляные варницы появились в Старой Руссе, Соли-Галиче, в Балахне. Но соль не дешевела. Все было как раз наоборот. В 1662 году пуд соли продавался уже только за серебряные деньги. Нужно было выложить рубль и два алтына.

Соляная столица

В 1705 году Петр I ввел государственную монополию на продажу соли. И Нижний Новгород неожиданно стал главной перевалочной базой. Сюда свозилась вся соль, добытая в стране. Отсюда она распределялась по другим городам.

Соляная контора располагалась тогда на Нижнем базаре. Здание это было деревянное, как и амбары возле Благовещенского монастыря, где хранилась соль. Но после пожара в 1743 году городские власти решили построить здание каменное. Оно появилось только в 1755 году на улице Рождественской и сохранилось в измененном внешнем виде до настоящего времени. Рядом была и пристань. В 1767 году к ней причалила галера «Тверь», на которой путешествовала по Волге императрица Екатерина II.

Но, увы, соляным амбарам не везло с самого начала. То они горели синим пламенем, то здесь происходили совершенно непонятные вещи, объяснить которые просто невозможно. Соль пропадала, как будто её по ночам воровали призраки.

Братцы-хватцы

«Надежда, светлый луч благого Провиденья!

Веди меня в безвестный край,

В обитель радостей, в обитель утешенья!

С терпеньем понесу я крест любви святой.

Пусть Злоба хитрая смеётся надо мной,

Пусть зависти рука на мне отяготеет —

До гpобa буду твёрд: со мною Бог! кто смеет

С коварною душой пред Судиёю стать?..»

Когда я читал эти строки, написанные в 1822 году, то есть во времена Пушкина, я не верил, что их автор – прожженный мошенник и карточный шулер, сосланный, в конце концов, в забайкальский Нерчинск. Но стихи на то и стихи, что могут обмануть, пленить и не выпустить из своих объятий. Пиит, Василий Вредеревский, обманывал изощренно, жил даже не двойной, а тройной и более жизнями. Как и его брат Алексей.

Но всё по порядку. Братья Вредеревские были выходцами из старинного дворянского рода. Этот род, разделившийся впоследствии на три ветви, происходил от золотордынца Салахмира, который в 1371 году вместе с братом Едуганом (предком дворян Хитрово) принял православие и женился на рязанской княжне Анастасии Ивановне. Правнук Салахмира, боярин Григорий Григорьевич, владел городом Верхдерев, откуда и пошла фамилия Вредеревские.

Василий Вредеревский в 1819 году окончил Московский университетский благородный пансион, преподавал в нём, служил в лейб-гвардии, а потом сменил много мест службы, пока, наконец, не получил должности правителя канцелярии Комиссариатского депутата Военного министерства. Здесь за счет взяток быстро разбогател. Литературным творчеством, причем небезуспешно, занимался активно до 1836 года, а потом резко бросил.

Но вскоре махинации Василия Вердеревского стали известны начальству, и в 1844 году его сослали в Томск на должность председателя Казённой палаты. Слишком много было у жулика влиятельных покровителей, чтобы придать дело гласности. Впрочем, и тут Вердеревский не успокоился, занимаясь все теми же махинациями. И спустя три года его снова передвинули на ту же самую должность, только поближе к Москве и Петербургу – в Пермь.

Начал он здесь с того, что построил двухэтажный особняк, который и ныне украшает главную улицу города. Сам в нём не жил – ему было некогда его обустраивать. Он, как гоголевский Чичиков, открыл для себя источник дохода в мертвых душах, получая пенсии на умерших чиновников. А в его доме размещалось Благородное Собрание, был открыт весьма популярный трактир «Славянский базар».

Вердеревский действовал нагло, зная, что ему помогут выпутаться из любой неприятности. И когда в очередной раз воровство раскрылось, мошенника тихо перевели в Нижний Новгород. Все на ту же облюбованную им должность – председателем Казённой палаты. А вскоре здесь оказался и его брат.

Алексей Евграфович тоже был жуликом. Он служил хлебно-провиантским чиновником военного ведомства во время Крымской войны в 1854—1856 годах. И вскоре обнаружилось, что сбывал муку с червями, которую списывали и должны были уничтожать, но Вердеревский-младший этому противился, и денежки за нее клал в собственный карман. Суд разжаловал его в солдаты, сослал в Оренбург. Но тянул Алексей солдатскую лямку совсем недолго. С помощью братца откупился и тоже обосновался в Нижнем.

Паводковая афера

Братцы-хватцы быстро сообразили, как можно извлечь прибыль из ничего. Выгоду им должны были обеспечить… паводки. По одним источникам, 80, по другим – 120 амбаров с солью стояли на берегу Оки, и каждый раз весной вода подступала к их стенам. Так почему бы не воспользоваться этим? Надо просто избавиться от соли пораньше, а потом списать убытки.

Солью распоряжались Василий Вердеревский и пристав соляных запасов Терский. Вердеревский-младший выступал в роли консультанта. И председатель палаты официально заявил, что паводок в очередной раз унес аж 25 амбаров с солью. И вода в Оке, по их словам, а следовательно, и в Волге теперь точно такая же, как, скажем в Балтийском или Чёрном морях.

Возможно, этот номер снова бы прошёл, никто бы не догадался попробовать воду в реке на соленость, но именно тогда правительство Александра II отказалось от государственной монополии на поваренную соль. И министерство финансов разослало всем Казенным палатам бумагу с требованием распродать все запасы соли как можно быстрее, причем по сниженным ценам и даже с рассрочкой платежей.

Это оказалось для мошенников ударом ниже пояса. Продавать было нечего.

Впрочем, братцы-хватцы и Терский всё равно попытались выкрутиться. Они принимали деньги, но выдавали покупателям расписки в том, что выдача соли откладывается до весны. Расчёт был прост: либо снова провернуть паводковую аферу, либо просто слинять куда-нибудь на Ямайку.

Но и тут жуликов ждал облом. Купец Алексей Губин, который намеревался приобрести двести тысяч пудов соли, пожаловался губернатору Алексею Одинцову. И припугнул: дескать, если не поможете получить давно ожидаемый товар, доложу, куда следует.

Губернатор знал: «куда следует» – это министерство финансов. И ему, Одинцову, конечно же, не поздоровится. И приказал открыть амбары. Но лучше бы он не отдавал такого распоряжения! Одинцова едва кондрашка не хватила: вместо полутора миллионов пудов соли, значащихся в учетных книгах, еще не успели украсть и списать всего пять с половиной тысяч пудов! И волей-неволей пришлось губернатору увольнять всех, кто был причастен к хищениям. Козлом отпущения стал лишь один Терский – он попал за решётку. Вердеревского—старшего снова, как и раньше, прессовать побоялись.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.