Прежде чем он похитит
«Уайт?»
Макензи открыла глаза, когда услышала собственное имя. Она повернулась к Эллингтону, смутившись от того, что задремала: «Да?»
«Ты отключилась на минуту. С тобой всё хорошо?»
«Да».
И это была правда, с ней всё было хорошо. Первые шесть часов дня вымотали её физически и эмоционально, но сейчас, когда она сидела в кресле в самолёте рядом с человеком, которого она никогда не представляла в роли своего напарника, но он таковым стал, у неё всё было хорошо.
«Можно у тебя кое-что спросить?» – сказала Макензи.
«Давай».
«Ты сам попросился на это дело?»
Эллингтон ответил не сразу. Она заметила его хитрый взгляд прежде, чем он заговорил, и не могла не подумать, зачем ему было её обманывать.
«Я слышал об этом деле, а как ты знаешь, я неплохо сработался с ребятами из регионального отделения в Омахе. А раз оказалось, что это ближайшее отделение к месту преступления в Айове, я решил взяться за дело. Когда меня спросили, не против ли я, чтобы ты тоже участвовала в расследовании, я сказал, что нет».
Макензи кивнула, чувствуя себя виноватой за то, что подумала, будто у Эллингтона были личные причины взяться за это дело. У неё были к нему некоторые чувства (она не могла сказать, были ли они чисто физического или всё же эмоционального плана), но он никогда не давал ей повода подумать, что тоже испытывал к Макензи что-то подобное. Она легко вспомнила, как начала приставать к нему, когда они только познакомились в Небраске, а он её отверг.
«Будем надеяться, что он уже забыл о том случае, – подумала она. – Сейчас я уже другой человек, а он слишком занят, чтобы обращать на меня внимание, да и к тому же теперь мы работаем вместе. Что было, то прошло».
«Ну, а какое у тебя сложилось первое впечатление о нашем деле?» – спросила она.
«Я думаю, похититель не планирует убивать женщин, – ответил Эллингтон. – У меня нет никаких идей, я не хочу выпендриваться и, как и ты, думаю, что он местный. Возможно, он похищает их, как для коллекции,… но зачем я пока не могу сказать. Плохо, если я окажусь прав».
Макензи тоже это беспокоило. Если он похищал женщин, то рано или поздно у него должно было закончиться место, где он мог их держать. А, возможно, он потеряет к ним интерес… Значит, рано или поздно, но он должен остановиться. Теоритически это было бы хорошо, но тогда они совсем потеряют его след.
«Мне кажется, ты прав, когда говоришь, что он коллекционирует своих жертв, – сказала Макензи. – Он похищает их, когда они наиболее уязвимы – разбираются с поломкой в машине или пробитым колесом. Это значит, он подбирается к ним медленно, а не нападает открыто. Скорее всего, он стеснителен».
Эллингтон ухмыльнулся и сказал: «Ха, это хорошее замечание».
Его ухмылка превратилась в улыбку, и Макензи пришлось отвернуться, зная, что у них была привычка ловить взгляд друг друга и подолгу смотреть друг другу в глаза. Поэтому она посмотрела на голубое небо и облака, пока самолёт мчал их на Средний Запад.
***Почти не имея багажа, Макензи и Эллингтон быстро покинули аэропорт. По окончанию полёта Эллингтон сообщил Макензи, что он уже обо всём договорился (наверное, пока она металась между домом и аэропортом). Сейчас они встретятся с двумя агентами из местного отделения, чтобы вместе разобраться с этим делом как можно скорее. Не останавливаясь у багажного конвейера, они довольно скоро их нашли.
Встреча произошла в одном из многочисленных кафе Starbucks, разбросанных по аэропорту. Макензи позволила Эллингтону вести разговор, потому что было очевидно, что МакГрат считал его главным в этом расследовании. Иначе откуда Эллингтон мог знать, где им встретиться с местными агентами? Иначе откуда Эллингтон знал, когда они вылетают, и мог спокойно добраться до аэропорта?
Агентов сложно было не заметить. Макензи внутренне вздохнула, когда увидела, что оба были мужчинами. Один из них казался новичком. Ему невозможно было дать больше двадцати четырёх лет. Его напарник выглядел сурово и взросло – ему было под пятьдесят.
Эллингтон направился прямо к ним, и Макензи последовала за ним. Ни один из агентов не поднялся с места, но тот, что бы старше, протянул Эллингтону руку для рукопожатия, когда они подошли к столу.
«Агенты Хейдман и Торсон, я полагаю?» – спросил Эллингтон.
«Так точно, – сказал тот, что старше. – Я Торсон, а это мой напарник Хейдман».
«Рад с вами познакомиться, – сказал Эллингтон. – Я специальный агент Эллингтон, а это моя напарница, агент Уайт».
Они пожали друг другу руки. Макензи порядком устала от этой традиции с тех пор, как попала в Бюро. Это была всего лишь формальность, неловкость, которую необходимо было пережить до того, как перейти к сути дела. Она заметила, что, пожимая ей руку, ладонь Хейдмана была влажной от пота, а рукопожатие – слабым. Внешне он казался спокойным, но, возможно, немного смущался или был интровертом по натуре.
«Как далеко отсюда находятся места преступлений?» – спросил Эллингтон.
«Ближайшее – в часе пути, – ответил Торсон. – Остальные два в десяти-пятнадцати минутах езды друг от друга».
«Вы узнали что-нибудь новое с утра?» – спросила Макензи.
«Ровным счётом ничего, – сказал Торсон. – Это была одна из причин, почему мы вас вызвали. У нас три похищенные женщины и ни одной улики. Дело настолько плохо, что штат собирается вести наблюдение за всеми трассами. Загвоздка в том, что нельзя просмотреть все семьдесят пять миль просёлочных дорог».
«Технически это возможно, – сказал Хейдман, – но это десятки камер и сотни машин. Ребята из штата оставляют этот вариант на самый крайний случай».
«Тогда давайте проедем на место первого похищения?» – предложил Эллингтон.
«Конечно, – сказал Торсон. – А вы не хотите сначала решить всё с отелем и багажом?»
«Нет, – сказала Макензи. – Давайте приступим к работе. Если вы говорите, что до первого места так долго ехать, не будем терять время».
Торсон и Хейдман встали из-за стола, и Эллингтон странно посмотрел в её сторону. Макензи не могла решить, был ли он приятно удивлён её желанием как можно скорее попасть на первое место преступления или находил забавным её нежелание позволить ему быть главным в этом расследовании. Она же надеялась, что он не понял, что одна мысль о том, чтобы оказаться в отеле с Эллингтоном рождала в ней целую бурю эмоций.
Они вышли из Starbucks все вместе, почти шеренгой. Макензи была тронута, когда Эллингтон задержался и подождал её, чтобы не она завершала строй.
«Знаете, – произнёс Торсон, оглядываясь через плечо, – я рад, что вы хотите сразу взяться за работу. Это дело дурно пахнет. Понимаешь это сразу, когда начинаешь обсуждать его с местной полицией, и это отношение передаётся нам».
«Какое отношение?» – спросила Макензи.
Торсон и Хейдман многозначительно переглянулись, а потом Торсон опустил плечи и ответил: «Словно всё это происходит не на самом деле. Я ещё не сталкивался ни с чем подобным. У нас ни одной зацепки. Этот похититель – просто призрак».
«Надеюсь, мы сможем помочь», – сказал Эллингтон.
«И я надеюсь, – ответил Торсон, – потому что на данный момент все, кто занимается этим делом, думают, что мы его никогда не раскроем».
Глава третья
Макензи немало удивилась, увидев, что местное отделение в виде служебного транспорта выдало Торсону и Хейдману Субурбан. После своего старенького авто и обычных машин, которые она брала в аренду и на которых ездила последние несколько месяцев, эта поездка, когда они с Эллингтоном разместились на заднем сиденье внедорожника, казалась ей просто шикарной. Однако когда они прибыли на первое место преступления через час и десять минут, Макензи с радостью вышла из машины. Она не привыкла к таким роскошным авто и от этого чувствовала себя немного неуютно.
Торсон припарковался на обочине шоссе №14, обычной двухполосной дороги, которая петляла среди лесов в глуши Айовы. С обеих сторон её окружали деревья. Проехав по ней несколько миль, Макензи заметила по пути пару грунтовых дорог, уходящих в стороны. Судя по всему, ими давно никто не пользовался, потому что их перекрывали тонкие тросы, привязанные к двум столбам по обе стороны дороги. Кроме этих нескольких дорог вдоль трассы не было ничего, только лес.
Торсон и Хейдман провели их мимо нескольких офицеров из местной полиции, которые небрежно махнули рукой в знак приветствия. Впереди, перед двумя патрульными машинами стояла небольшая красная Субару. Оба передних колеса были спущены.
«Что вы можете сказать о местной полиции?» – спросила Макензи.
«Её немного, – ответил Торсон. – Ближайший населённый пункт – это небольшой городок Бент Крик с населением около девятисот человек. Штат полиции включает одного шерифа – он стоит вон там с двумя другими офицерами, двух замов и семь офицеров. Им помогали ребята из Де-Мойна, но когда мы подключились к расследованию, те отошли в сторону, вроде того, что теперь это проблема ФБР».
«Получается, иными словами, они рады, что мы здесь?» – спросил Эллингтон.
«Это точно», – сказал Торсон.
Они подошли к машине и обступили её со всех сторон. Макензи посмотрела на полицейских. Только один из них проявлял хоть какой-то интерес к тому, что делали вновь прибывшие агенты ФБР. Макензи устраивал такой расклад. Она знала, как сложно работать, когда местная полиция лишь усложняет дело. Приятно будет делать свою работу, не отвлекаясь на внутренние разногласия и уязвлённое самолюбие местных офицеров полиции.
«Машину уже проверили на отпечатки?» – спросила Макензи.
«Да, сегодня утром, – сказал Хейдман. – Вы можете её осмотреть».
Макензи открыла пассажирскую дверь. В ходе быстрого осмотра она поняла, что пусть машину уже успели проверить на отпечатки, содержимое ещё не трогали и не забрали, как вещдоки. Старый телефон продолжал лежать на пассажирском сиденье. На центральной панели поверх разбросанных и сложенных листов бумаги лежала упаковка жевательной резинки.
«Это машина писательницы, верно?» – спросила Макензи.
«Да, – ответил Торсон. – Машина Долорес Мэннинг».
Макензи продолжила осмотр. Она нашла солнцезащитные очки Мэннинг, почти пустую адресную книгу, несколько копий «Жестяного дома» на заднем сиденье и лежащую то там, то здесь всякую мелочь. В багажнике не было ничего, кроме коробки с книгами. Там находись восемнадцать копий книги Долорес Мэннинг «Замкнутая любовь».
«В багажнике вы тоже всё проверили на отпечатки?» – спросила Макензи.
«Нет, не думаю, – сказал Хейдман. – Это же просто коробка с книгами».
«Да, но несколько копий отсутствуют».
«Она возвращалась с автограф-сессии, – сказал Торсон. – Велика вероятность, что те книга она либо продала, либо раздала».
Спорить тут было не о чем, и Макензи отступила, но всё же пролистала пару книг. Мэннинг расписалась на обложке обеих.
Она вернула книги в коробку и начала осмотр дороги. Она прошла вдоль обочины, ища признаки того, что могли подложить, чтобы проколоть колёса. Она посмотрела на Эллингтона и довольно отметила, что он уже занимался изучением спущенных шин. С места, где она стояла, ей были видны сияющие осколки стекла, торчащие из колёс.
Стекло лежало и на дороге чуть впереди. Луч солнца, пробившийся сквозь ветви деревьев над головой, пугающе красиво отражался в осколках. Макензи подошла к ним и присела, чтобы рассмотреть получше.
Было ясно, что стекло специально разбросали по дороге. Больше всего осколков лежало рядом с прерывистой жёлтой разделительной полосой в центре. Осколки лежали то здесь, то там, как песок, но большая часть была собрана в одном месте так, чтобы тот, кто будет проезжать по полосе, обязательно на них наехал. На дороге лежало несколько крупных осколков; очевидно, машина проехала мимо них и не раздавила. Макензи подняла один из этих крупных осколков и внимательно на него посмотрела.
С первого взгляда стекло показалось ей тёмным, но потом она заметила, что оно было покрыто чёрной краской. «Чтобы не отражать свет приближающихся фар, – подумала она. – В темноте стекло блестит в свете фар,… если только его не выкрасить в чёрный цвет».
Она выбрала несколько осколков и поскребла ногтем те, что были побольше. Стекло под краской было двух разных цветов; большая часть осколков были бесцветными, но некоторые слегка отдавали зелёным. Для бутылок или графинов стекло было слишком толстым. Таким толстым стекло мог сделать стеклодув. Некоторые осколки были толщиной примерно в четыре сантиметра, и это уже после того, как по ним проехала машина Долорес Мэннинг.
«Кто-нибудь заметил, что стекло было выкрашено краской?» – спросила Макензи.
Офицеры, стоявшие у обочины, смущённо переглянулись. Даже на лицах Торсона и Хейдмана отразилось удивление.
«Думаю, тишина означает «нет», – сказал Торсон.
«Осколки ещё не собирали и не изучали?» – спросила Макензи.
«Собирали, – ответил Торсон, – но не изучали. Этим сейчас занимаются наши ребята. Первые результаты будут готовы через несколько часов. Думаю, они бы уже сообщили нам что-нибудь о краске, если бы что-то нашли».
«Как я понимаю, на других местах похищений такого стекла не было, верно?»
«Верно».
Макензи выпрямилась, глядя на стекло сверху вниз и пытаясь собрать воедино образ подозреваемого.
«Стекло впервые появилось в этом похищении, – подумала она. – Это значит, что он целенаправленно охотился за этой женщиной. Почему? Возможно, первые два похищения были случайными. Возможно, его жертвы просто оказались в нужное время в нужном месте. А если так, то похититель – явно кто-то местный, сельский убийца, не городской. При этом он умён, расчётлив и не действует наобум».
Эллингтон подошёл ближе и тоже посмотрел на стекло. Не отводя от него взгляда, он спросил: «Есть идеи?»
«Парочка».
«Поделись».
«Он житель глубинки, скорее всего, местный, как мы сразу и подумали. Ещё я думаю, что это похищение было спланировано. Он… специально проколол ей шины. Если в двух других случаях стекла не было, это похищение он подстроил. Это наводит меня на мысль, что первые два раза были случайными. Ему просто повезло. Но это… Ради этой жертвы ему пришлось потрудиться».
«Думаешь, нам следует поговорить с семьёй?» – спросил Эллингтон.
Она не могла понять, проверяет ли он её, как когда-то проверял Брайерс, или ему действительно интересен её подход и методы работы.
«Возможно, так мы получим какие-то ответы, – сказала Макензи. – Даже если разговор нам ничего не даст, то, по крайней мере, задание будет выполнено».
«Говоришь, как робот», – с улыбкой заметил Эллингтон.
Не обращая на него внимания, Макензи вернулась к машине, из которой за ними наблюдали Торсон и Хейдман.
«Мы знаем, где живёт Долорес Мэннинг?» – спросила она.
«Она живёт в Баффало, штат Нью-Йорк, – сказал Торсон, – но её семья живёт недалеко от Сигурни».
«Это же тоже в Айове, верно?»
«Да, – сказал Торсон. – Её мать живёт в десяти минутах езды от города. Отец умер. Матери ещё не сообщили об исчезновении дочери. Исходя из того, что нам известно, Мэннинг пропала всего около двадцати шести часов назад. Пока мы не можем это подтвердить, но думаем, что она собиралась навестить семью, раз находилась недалеко на автограф-сессии в Сидар-Рапидс».
«Думаю, матери нужно сообщить», – сказала Макензи.
«Согласен», – сказал Эллингтон, подходя к ним.
«Ради бога, – хихикнул Торсон. – До Сигурни ехать примерно час пятнадцать минут. Мы бы присоединились к вам, – саркастически добавил он, – но нам такого приказа не поступало».
Когда он произносил эти слова, к ним подошёл один из полицейских. Судя по значку, он был местным шерифом.
«Мы вам тут ещё нужны?» – спросил он.
«Нет, – ответил Эллингтон. – Хотя можете подсказать, где найти приличный отель».
«У нас в Бент Крик только один, – сказал шериф. – Больше мне вам нечего порекомендовать».
«Значит, последуем вашему совету. Ещё скажите, где в Бент Крик можно взять машину напрокат?»
«С этим я вам помогу», – ответил шериф и ушёл.
Не зная, куда ещё ей пойти, Макензи вернулась в Субурбан и села на заднее сиденье. Когда оставшиеся трое агентов забрались в машину, она вспомнила старые заброшенные дороги, ведущие к шоссе №14. Кому они принадлежали? Куда они вели?
Они направились в Бент Крик, и вид местных дорог порождал в голове Макензи всё больше и больше вопросов,… некоторые были несущественными, а некоторые – довольно насущными. Они начали рождаться в её голове, пока она думала о разбитом стекле на дороге. Она пыталась представить, как кто-то красит стекло, намереваясь вывести из строя чью-то машину.
Это говорило не только о намерении. Это указывало на тщательное планирование и отличное знание загруженности шоссе №14 в ночное время.
«Наш похититель опасно умён, – подумала Макензи. – Он любит планировать и охотится только на женщин».
Она мысленно составляла его психологический портрет, когда вдруг почувствовала, что время не ждёт,… им нужно действовать оперативно. Ей казалось, что похититель прятался среди деревьев и петляющих дорог, разбивая стекло на осколки, покрывая их краской …и планируя новое похищение.
Глава четвёртая
Открыв глаза, Долорес Мэннинг подумала о матери, матери, которая жила в захолустном трейлерном парке в пригороде Сигурни. Её мать была очень гордой и упрямой женщиной. Долорес собиралась навестить её после автограф-сессии в Сидар-Рапидс. Она недавно подписала с издателем контракт на три книги и выписала чек на $7000, надеясь, что мать его примет и распорядится этими деньгами с умом. Это может прозвучать чванливо, но Долорес стеснялась того, что мать жила на пособие и покупала продукты по карточкам. Так продолжалось со смерти отца и…
Неясные мысли о матери отошли на второй план, когда глаза привыкли к темноте, в которой она находилась. Она сидела, облокотившись о что-то твёрдое и прохладное. Она медленно поднялась на ноги. При этом она ударилась головой о что-то, по ощущениям сделанное из того же материала, что и поверхность, на которую она только что опиралась.
Не зная, что и думать, она подняла руки вверх, но вытянуть их на всю длину не смогла. Чувствуя нарастающую панику, она увидела, что темноту прорезают тонкие лучи света. В глаза били три прямоугольных луча. Именно благодаря им она поняла, где находится.
Она была заперта в каком-то контейнере… Она была уверена, что он был сделан из стали или какого-то другого металла. Контейнер был не больше полутора метров в высоту, поэтому она не могла выпрямиться во весь рост. Он был примерно столько же метров в глубину и ширину. Она начала часто дышать, чувствуя себя неуютно в замкнутом пространстве.
Она прижалась к передней стенке контейнера и стала вдыхать свежий воздух через прямоугольные отверстия, каждое из которых было не больше пятнадцати сантиметров в длину и семи в ширину. Вдыхая воздух носом, она почувствовала запах земли и второй запах – сладкий, но неприятный.
Где-то вдалеке, так далеко, словно в другом мире, ей показалось, что она услышала писк. Что это? Звук оборудования? Может, какое-то животное? Да, животное… Но она не могла понять, какое. Может, свиньи?
Её дыхание выровнялось, и, стоя на четвереньках, она сделала шаг назад и посмотрела через отверстия.
Она увидела сарай или какое-то другое старое деревянное сооружение. Примерно в шести метрах от неё находилась дверь, через отверстия в проёме пробивался сумрачный солнечный свет. Обзор был ограничен, но и того, что она увидела, было достаточно, чтобы понять, что она попала в беду.
Об этом говорил и засов на двери, которую она едва могла рассмотреть через отверстия в контейнере. Она захныкала и насела плечом на переднюю стенку контейнера. Дверь не поддалась, а только скрипнула.
Она начала паниковать и понимала, что сейчас нужно обратиться к логике и спокойствию. Она прощупала дно контейнера, надеясь найти петли или что-нибудь с гайками или болтами, которыми бы она могла воспользоваться. Она не была сильной, но если бы хоть один шуруп оказался слабо завинчен или погнут…
И опять неудача. Таким же способом она осмотрела заднюю стенку и снова ничего не нашла.
В порыве абсолютной беспомощности она толкнула дверь ногой так сильно, как только смогла. Когда это не дало никаких результатов, она отошла к задней стене, чтобы разбежаться, и ударила по двери правым плечом. От удара её отбросило назад, и она упала на спину. Она ударилась головой о стену и со всей силой плюхнулась навзничь.
Она хотела закричать, но не знала, разумно ли было произносить хоть какие-то звуки. Она помнила лицо мужчины из грузовика и то, как он напал на неё. Разве она хотела привлекать его внимание?
Нет, не хотела. «Думай, – мысленно приказала она себе. – Используй творческое начало и придумай, как отсюда выбраться».
Но ничего не приходило в голову. Пусть она смогла сдержать внутри вырывающийся крик, но удержать слёзы не было сил. Она толкнула ногой дверь контейнера, а потом забралась в дальний угол. Она плакала как можно тише и сидела, качаясь вперёд-назад, глядя на пыльный свет, пробивающийся сквозь отверстия в стене.
Ничего другого она пока не придумала.
Глава пятая
Макензи не понравилось, что, когда они с Эллингтоном свернули в трейлерный парк «Сигурни Оакс», в голове родились десятки стереотипных банальностей, связанных с подобными местами. Запылённые трейлеры выглядели так, словно доживали свои последние дни. Автомобили, припаркованные у большинства из них, находились в том же плачевном состоянии. В одном из убогих двориков, что они проезжали, Макензи увидела двух мужчин без рубашек, лежащих на шезлонгах. Между ними стояла сумка-холодильник, набитая пивными банками, а рядом лежали несколько пустых смятых жестянок… и это в 16:35.
Дом Тэмми Мэннинг, матери Долорес Мэннинг, находился в самом центре парка. Эллингтон припарковал машину рядом со стареньким пикапом марки Шевроле. На фоне машин, которые стояли в парке их арендованный автомобиль выглядел довольно неплохо, но всё же не сильно отличался от остальных. В «Машинах братьев Смит» выбор был невелик, и они остановились на Форд Фьюжн 2008 года, который отчаянно нуждался в покраске и новых покрышках.
Поднявшись по шатающимся ступеням крыльца к двери, Макензи быстро огляделась. Несколько ребят катали игрушечные машинки в грязи. Девочка лет двенадцати шла по дороге, не видя ничего перед собой, уткнувшись в телефон; грязная футболка оголяла живот. Пожилой мужчина в двух трейлерах от них лежал на земле, заглядывая под газонокосилку. В руках у него был гаечный ключ, а брюки перепачканы маслом.
Эллингтон постучал в дверь, и её открыли почти сразу. Женщина, которая стояла на пороге, была красива. Это была неброская красота. Ей было за пятьдесят, и седые пряди в её чёрных волосах не сколько указывали на возраст, сколько казались искусственными. Она казалась уставшей, но запах, который Макензи почувствовала, как только та открыла рот, чтобы произнести: «вы кто?», сразу дал понять, что женщина была с похмелья.
На вопрос ответил Эллингтон. При этом он не сдвинулся с места и не стал вставать впереди Макензи. «Я агент Эллингтон, а это агент Уайт, мы из ФБР», – сказал он.
«ФБР? – спросила женщина. – Какого чёрта вам здесь надо?»
«Вы Тэмми Мэннинг?» – спросил он.
«Да, это я», – ответила она.
«Мы можем войти?» – спросил Эллингтон.
Тэмми посмотрела на них не с подозрением, а скорее, с недоверием. Она утвердительно кивнула и отошла в сторону, впуская их в дом. Как только они оказались внутри, их окружил сильный запах сигаретного дыма. Воздух был пропитан им насквозь. Одинокая сигарета догорала в полной окурков пепельнице, стоящей на старом кофейном столике.
Напротив него сидела другая женщина. Судя по всему, она чувствовала себя здесь не очень уютно. Макензи показалось, что ей было несколько противно находиться в этой комнате.
«Если у вас гости, – сказала она, – тогда нам лучше поговорить на улице».
«Это не гостья, – сказала Тэмми. – Это моя дочь Рита».
«Здравствуйте», – сказала Рита, поднявшись, чтобы поздороваться.
Очевидно, перед ними была младшая сестра Долорес Мэннинг. Между ними было три или четыре года разницы. Девушка была очень похожа на Долорес, чьё фото Макензи видела на тыльной стороне обложки книги «Замкнутая любовь».
«Понятно, – сказал Эллингтон. – Даже хорошо, что вы тоже здесь, Рита».
«Почему?» – спросила Тэмми, усаживаясь на диван рядом с дочерью. Она взяла сигарету из пепельницы и затянулась.
«Вчера вечером машина Долорес Мэннинг была обнаружена брошенной с двумя пробитыми шинами на шоссе №14. С тех пор её никто не видел: ни агент, ни друзья, ни кто-либо другой. Мы надеялись, что вы можете знать её местонахождение».