Львов под русской властью. 1914–1915

© Л. Соколов, 2019

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2019

Предисловие

В наше время можно встретить утверждение, что период пребывания Галичины, а соответственно и города Львова, в составе Украинской ССР был периодом русской оккупации. Однако с этим нельзя согласиться как потому, что это не была оккупация, так и потому, что советская власть не являлась русской властью. Но в двадцатом веке был период, когда Львов действительно находился под русской властью. Это было время с 21 августа 1914 года по 9 июня 1915 года по старому стилю, принятому тогда в России (или с 3 сентября 1914 по 22 июня 1915 по новому стилю), когда в ходе Первой мировой войны Львов был занят русскими войсками.

В 1915 году русские войска оставили большую часть Галиции, а в 1917 году Россия была потрясена двумя революциями. Очевидно, что и со стороны победивших в феврале 1917-го “демократов”, и со стороны победивших в октябре того же года большевиков, как и для перешедших на их сторону представителей “старого режима”, оценка действий царской власти в предшествующие годы не могла быть иной, кроме как отрицательной. Иначе возникал бы вопрос, для чего тогда одним было нужно отстранять от власти царя во время войны и создавать условия для дезорганизации армии, а другим разваливать армию и заключать сепаратный мир в Брест-Литовске на тех условиях, на которых он был заключен в марте 1918 года.

Поэтому в посвященных Первой мировой войне публикациях советского периода тема русской власти в Галиции если косвенно и затрагивалась, то непременно сопровождалась отрицательной характеристикой. Также и авторы современных украинских публикаций если касаются темы пребывания Львова под русской властью в 1914–1915 годах, то подают ее весьма тенденциозно, в соответствии с господствующими ныне идеологическими установками, имеющими ярко выраженную антироссийскую направленность. Как правило, внимание акцентируется на запрете деятельности галицко-украинских организаций и высылке ряда активистов этих организаций, а также высылке митрополита Шептицкого, что, конечно, имело место, но для полноты картины следовало бы сказать и о причинах таких решений русских властей. Представить же целостную картину, отражающую различные, в том числе и чисто бытовые стороны жизни города под русской властью, по таким публикациям вообще невозможно.

Но прежде чем непосредственно приступить к рассказу о событиях, происходивших в Галиции и во Львове во время войны, следует затронуть вопрос о том, как начиналась война. Потому что, опять же возвращаясь к идеологическим установкам, которым следуют украинские авторы, не трудно догадаться, на кого они возлагают главную долю ответственности за развязывание этой войны. Некоторые украинские историки даже прямо заявляют, что Россия первой напала на Австрию.

К примеру, Исидор Нагаевский в своей книге “История Украинской державы двадцатого столетия” пишет, что «2 августа царь провозгласил манифест об объявлении Россией войны Австрии», и далее: «Москва начала войну 2 августа 1914 года и сразу же осуществила наступление на Галичину» (Нагаєвський І. Історія Української держави двадцятого століття. К., 1993, с.49, с.54.).

А львовский историк Валентин Мороз в книге “Украина в двадцатом столетии” излагает события в такой последовательности: «Целый месяц после сараевского убийства пошел на дипломатическое “обнюхивание”. Наконец 28 июля 1914 года Австрия объявила войну Сербии, Россия в ответ объявила войну Австрии, Германия – России, Франция – Германии» (Мороз В. Україна в двадцятому столітті. Тернопіль, 1992, с.57.).

Поскольку существуют такие утверждения, высказываемые пусть и украинскими, но все-таки историками (что, казалось бы, должно предполагать определенный уровень знакомства с историческими фактами и хоть какую-то степень добросовестности в их подаче), необходимо вначале рассмотреть вопрос о том, как же в действительности развивались события, приведшие в 1914 году к мировой войне, что позволит прояснить вопрос о степени ответственности тогдашних европейских держав за развязывание этой войны.

Кроме того, приходится встречаться с мнением, что будь в России в 1914 году другое правительство, и войны можно было бы избежать. Однако и при конструировании подобного рода альтернативных версий следует держаться в рамках реально существовавших на тот момент обстоятельств.

Развитие событий от 28 июня до начала августа 1914 года дает поразительный пример того, как вначале, 28 июня в Сараево, совершенно нелепая случайность – поворот, альтернатива которому не просто существовала, но была прямо предусмотрена – подвела австро-венгерского престолонаследника Франца Фердинанда и его супругу под пули сербского террориста Гаврила Принципа. А уже их гибель, в свою очередь, запустила механизм, приведший мир к вооруженному конфликту, возникновение которого при реально существовавшей тогда расстановке сил, направленности интересов великих европейских держав и создавшихся условий было практически безальтернативным.

Введение

Перед войной. Сараево, 28 июня 1914. От выстрелов в Сараево до мировой войны

Международная обстановка последних предвоенных лет неоднократно была чревата угрозой серьезного конфликта – боснийский кризис 1908 года, первая (1912 г.) и вторая (1913 г.) балканские войны создавали достаточно поводов для начала большой войны. Но великие державы во всех этих случаях воздерживались от вмешательства, и опасного столкновения удавалось избежать. Что касается России и Австро-Венгрии, то хотя их интересы в большей степени, чем других держав, входили в противоречие на Балканах, ни в Петербурге, ни в Вене не желали военного конфликта между своими странами.

Россия после неудачной войны с Японией нуждалась в существенном переустройстве своих вооруженных сил и русская большая военная программа должна была завершиться только в 1917 году.

В Австро-Венгрии имелись деятели, готовые ввязаться в войну на Балканах. Наиболее активным среди них был начальник генерального штаба Франц Конрад фон Гетцендорф, который выступал с идеей превентивной войны против Сербии. Но и они имели в виду ограниченную, локальную войну. Вступать в войну с Россией в Вене явно опасались. Наследник престола эрцгерцог Франц Фердинанд, по словам австрийского историка Роберта Канна, «был решительным противником всякой войны, которая могла привести к столкновению с Россией и к падению династий Габсбургов и Романовых в результате революций».

Император Николай II

Император Франц Иосиф

Тот факт, что императоры Австрии и России не желали войны между своими странами, подтверждал, между прочим, не кто иной, как В.И. Ленин. Он писал Горькому на Капри в 1913 году: «Война Австрии с Россией была бы очень полезной для революции (во всей восточной Европе) штукой, но мало вероятия, чтобы Франц Иозеф и Николаша доставили нам сие удовольствие».

Главными противниками на мировой арене являлись тогда Англия и Германия, наиболее могущественные участники двух враждебных блоков – Антанты и Тройственного союза, хотя британская дипломатия и стремилась замаскировать остроту англо-германских противоречий. Определенные круги в Англии, а также во Франции были не прочь стравить Германию с Россией, желая извлечь выгоду из столкновения европейских монархий – Германской, Российской и Австро-Венгерской, что, кстати, не являлось особой тайной и открыто обсуждалось на страницах российской печати. Русский публицист М.О. Меньшиков писал в 1910 году в газете “Новое Время” в статье под заголовком “Нас натравливают”: «Удивительно, до чего кое-кому в Европе хочется стравить Германию с Россией. […] так как разбогатевшая буржуазия Англии и Франции отвыкла от героизма, и боится войны, то всеми мерами подыскивается менее взыскательный сосед, который подрался бы за них с немцами. […]

Отношения наши к ближайшим и вечным соседям – Германии и Австрии оставляют желать много лучшего, это правда, но они вовсе не так безнадежно плохи, чтобы ломать их окончательно. С обеими империями у нас еще не было борьбы, стало быть, нет ни с той, ни с другой стороны опасной потребности реванша. […]

С теперешней Австро-Венгрией, несмотря на удивившую мир ее неблагодарность, жить еще в кое-каком мире можно, доказательством тому – теперешний более чем столетний мир. Тем более возможно мирное сожительство с Германией, между тем с разных сторон делаются недвусмысленные усилия к тому, чтобы поссорить нас с нею. […] Неужели на потеху врагов обеих империй они разыграют роль гладиаторов на европейской арене?».

Император Вильгельм II

Эрцгерцог Франц Фердинанд

Хотя между Германией и Россией не существовало непреодолимых противоречий, для разрешения которых непременно требовалось бы воевать (на что в свое время указывал и О. Бисмарк), и стремление Германии к переделу мира, в котором доминировали Англия и Франция, вело Германию к столкновению именно с этими странами, но Россия наряду с Англией и Францией была членом Антанты, что вынуждало Германию смотреть на Россию как на своего неприятеля.

Германия вела активную подготовку к войне, опережая своих потенциальных противников. Но пока должная степень готовности не была достигнута, в Берлине не спешили начинать войну, несмотря на то, что международная обстановка позволяла найти достаточное количество поводов для разжигания военного конфликта.

31 марта 1914 года была завершена работа над германским мобилизационным планом. Теперь Германия была полностью готова к войне. Она превосходила и Россию, и Францию по быстроте мобилизации, точности работы железных дорог, наличию офицерских кадров, подготовленных резервных формирований, по насыщенности армии артиллерией, в особенности по наличию тяжелой полевой артиллерии.

Дело оставалось только за подходящим поводом…

На 26 июня 1914 года было запланировано начало маневров двух корпусов австро-венгерской армии на территории Боснии, западнее городка Илиджа. Командование маневрами возлагалось на генерала Оскара Потиорека, а с целью инспекции войск, участвующих в маневрах, в Боснию отправился наследник австро-венгерского престола эрцгерцог Франц Фердинанд, который прибыл в Илиджу 25 июня. На воскресенье 28 июня был намечен визит Франца Фердинанда в главный город Боснии – Сараево, где уже 24 июня во всех местных газетах можно было прочитать официальную программу этого визита со всеми подробностями и поминутным распорядком.

Но не только городские власти Сараево готовились к приезду престолонаследника. Готовились к нему и члены подпольной организации “Молодая Босния”, которые приняли решение убить Франца Фердинанда во время его проезда по улицам Сараево.

Утром 28 июня Франц Фердинанд вместе со своей супругой герцогиней Софией Гогенберг, в девичестве графиней Хотек, выехал специальным поездом из Илиджи в Сараево. На вокзале в Сараево эрцгерцога и его супругу встречал генерал Потиорек. Франц Фердинанд был в парадной форме генерала кавалерии – голубой мундир с высоким, шитым золотом воротником и такими же обшлагами, пояс с большими золотыми кистями, черные брюки с двойными красными лампасами, генеральская шляпа со светло-зелеными перьями. София была в широкополой, украшенной перьями шляпе, длинном белом шелковом платье с красным поясом, в руке она держала зонтик от солнца.

Обойдя строй почетного караула, Франц Фердинанд направился к автомобилю. У вокзала стояли семь автомобилей, предназначенных для эрцгерцога и его свиты. Они принадлежали членам императорско-королевского Добровольческого автомобильного корпуса, исключительно офицерам резерва, которые предоставляли свои машины в распоряжение императорского двора и высокопоставленных генералов в случае маневров или каких-либо официальных мероприятий. Для Франца Фердинанда и Софии был приготовлен черный шестиместный “Греф унд Штифт”, принадлежащий графу Францу Гарраху. Откидной верх автомобиля был открыт.

Франц Фердинанд занял место на заднем сидении слева, а София справа. В эту же машину сели ее владелец граф Гаррах и генерал Потиорек. За рулем находился шофер Гарраха Леопольд Лойка. (Это ему предстояло примерно через час поворотом руля направить мир к Великой войне.)

Первым пунктом программы пребывания Франца Фердинанда в Сараево было посещение городской ратуши, к которой и направился от вокзала кортеж из семи автомобилей. В первой машине ехали офицеры полиции, во второй – бургомистр Сараево Чурчич и начальник полиции Герде, третьей шла машина эрцгерцога, а за ней еще четыре машины с сопровождающими лицами.

Часть пути от вокзала к ратуше пролегала по набережной речки Милячки, которую на этом участке пересекали три моста – мост Чумурия, Латинский мост и Императорский мост. Вот в районе этих трех мостов на расстоянии примерно 350 метров и расположились заговорщики, вооруженные бомбами и пистолетами. Первые трое стояли на набережной со стороны реки, справа по ходу движения кортежа, у моста Чумурия. Первым, метрах в 20-ти перед мостом, стоял Мехметбашич, на углу набережной и моста стоял Чубрилович, а в нескольких метрах дальше за мостом – Чабринович. На противоположной стороне набережной под деревьями, несколько наискось напротив Чабриновича стоял Попович. Неподалеку от него находился Илич, который был без оружия и только наблюдал за происходящим. Далее со стороны реки на углу набережной и Латинского моста стоял Принцип, а еще дальше – у Императорского моста – шестой вооруженный заговорщик – Грабеж.

Эрцгерцог Франц Фердинанд с супругой. Прибытие в Сараево

Эрцгерцог Франц Фердинанд с супругой в Сараево

Через несколько минут после того как заговорщики заняли свои места, показался кортеж. Он двигался медленно, со скоростью примерно 15–20 километров в час, и с дистанцией между машинами метров 30. Когда третья машина кортежа с черно-желтым императорским флажком проезжала мимо Мехметбашича, у того сдали нервы и он не решился действовать, также не смог посягнуть на жизнь человека и Чубрилович.

Затем машина поравнялась с Чабриновичем, который решил действовать. Он извлек бомбу, ударил ее о трамвайную мачту, чтобы привести в действие взрыватель, затем бросил прямо на Франца Фердинанда и… промахнулся на пару сантиметров. Предохранитель сработал с хлопком, похожим на пистолетный выстрел. Шофер, который его услышал, непроизвольно прибавил скорость, и бомба упала на сложенную сзади откидную крышу машины, а оттуда свалилась на мостовую. Несколько секунд она лежала, дымясь, а затем взорвалась, в тот момент, когда к этому месту подъехал четвертый автомобиль кортежа. Взрыв выбил в мостовой воронку в 30 сантиметров диаметром и 15 сантиметров глубиной.

Чабринович попытался проглотить припасенный заранее яд, но от волнения большую часть его рассыпал, затем прыгнул через парапет набережной в речку. Среди столпившихся на тротуаре зрителей десяток человек, стоявших в непосредственной близости от места взрыва, были ранены осколками, остальные стали разбегаться, ища укрытия в боковых улицах. Паника охватила Мехметбашича, Чубриловича и Поповича, и они бежали, скрылся также Илич.

Незадолго до покушения

Покушение в Сараево

Когда бомба взорвалась, первые две машины кортежа находились уже далеко впереди. Их пассажиры – полицейские офицеры, Герде, бургомистр Чурчич – слышали взрыв, но не громко, и не придали этому значения, а бургомистр принял его за звук артиллерийского салюта в честь эрцгерцога, поэтому они поехали дальше к ратуше.

Франц Фердинанд, услышав взрыв, оглянулся и увидел, что следующая машина остановилась, воздух возле нее наполнен дымом, и понял, что это была попытка покушения.

Было не исключено, что другие террористы находятся поблизости, и было бы само собой разумеющимся, если бы эрцгерцог, не останавливаясь, поехал дальше. Но первой его реакцией была реакция офицера, ответственного за своих подчиненных: члены его свиты могли быть ранены, и если бы такое случилось, он должен был позаботиться, чтобы все возможное для них было сделано. Не обращая внимания на собственную безопасность, он велел остановиться и приказал графу Гарраху выяснить, что произошло.

Гаррах установил, что шедшая сзади машина, принадлежащая графу Боос-Вальдеку, приняла на себя значительную часть взрыва. Ее двигатель был поврежден, и машина вышла из строя. Из ее пассажиров был задет осколками граф Боос-Вальдек, также получил ранение в голову адъютант генерала Потиорека Мерицци.

Чабринович, на которого яд не подействовал, был схвачен полицией на другой стороне речки, в которой было совсем немного воды.

Между тем Принцип находился в замешательстве. Он услышал взрыв бомбы, но с того места, где он стоял среди толпы людей, ему из-за небольшого роста не было видно, что произошло.

После того как Гаррах вернулся и доложил, что никто не погиб, а раненым оказывают помощь, Франц Фердинанд приказал ехать дальше. Принцип не мог видеть эрцгерцога, который сидел в машине слева, но увидел Софию и понял, что попытка не удалась. Он остался стоять, проводив взглядом остальную часть кортежа, которая проследовала перед ним.

Грабеж, стоявший в сотне метров дальше, у Императорского моста, также слышал взрыв и думал, что покушение прошло успешно, так как третья машина кортежа своевременно не появилась. Но затем эрцгерцог проехал мимо него. Менее решительный, чем Принцип, и также стоявший среди толпы, он не действовал.

Оба – каждый за себя, ничего не зная о том, где находятся другие, – решали вопрос, что теперь делать, и оба решили предпринять дальнейшую попытку покушения. Грабеж остался стоять на углу набережной и Императорского моста. Принцип после некоторого промедления пересек набережную и прошел несколько шагов вдоль по улице Франца Иосифа, которая в продолжение Латинского моста отходила под прямым углом от набережной вглубь старого города. Согласно опубликованной программе, эрцгерцог должен был после посещения ратуши принять участие в открытии музея, и на своем пути от ратуши к музею, двигаясь вначале в обратном направлении по набережной, свернуть затем направо, на эту улицу. Итак, пройдя несколько шагов по улице Франца Иосифа, Принцип остановился у мелочной лавки Морица Шиллера, стараясь быть как можно менее заметным.

Когда Франц Фердинанд подъехал к ратуше, бургомистр Фехим Чурчич Эффенди, который не знал о том, что произошло, принялся на ступенях ратуши читать свою верноподданническую речь. Ни Потиореку, ни кому-либо другому не пришло в голову, что этот акт из соображений безопасности следовало бы перенести внутрь здания, потому что неподвижно стоявший эрцгерцог представлял удобную мишень для террориста, который мог находиться среди зрителей. Тут престолонаследник внезапно осознал, что он и его жена находились на волосок от смерти, и он перебил бургомистра: “Что мне до ваших речей? Я приехал в Сараево с визитом, а в меня бросают бомбу. Это возмутительно!” Возникло опасение, что у эрцгерцога начинается приступ ярости, что в этих условиях было неудивительным и вполне объяснимым. Но Франц Фердинанд сдержался, с большим усилием овладел собой и сказал бургомистру: “Так, теперь можете продолжать”. Неспособный к импровизации, бургомистр продолжил дальше читать приготовленный текст.

Чтобы опередить тревожные сообщения газет, Франц Фердинанд составил телеграмму императору с успокоительным докладом о происшедшем. Тем временем свита совещалась о том, как безопасно вывезти эрцгерцога из Сараево. Предлагали вызвать с маневров войска и очистить улицы от публики. Однако Франц Фердинанд наотрез отказался. Он решил всю предусмотренную программу выполнить полностью, но с одним изменением: прежде чем ехать в музей, он хотел проведать раненого Мерицци в военном госпитале. Конечно, Франц Фердинанд решил ехать туда один, не подвергая опасности Софию, и поэтому он приказал своему адъютанту Морсею вывезти Софию из города. Однако она в дружеском, но очень настойчивом тоне сказала Морсею: “Так долго как эрцгерцог будет сегодня появляться на публике, я его не оставлю”. Морсей поклонился, сошел вниз и доложил Францу Фердинанду о решении его жены.

В госпиталь можно было добраться без того, чтобы проезжать по узким улочкам старого города Сараево, и без того, чтобы ехать по улице Франца Иосифа, по которой эрцгерцог должен был следовать в музей согласно опубликованной программе. Достаточно было ехать прямо по набережной, не сворачивая направо на улицу Франца Иосифа. Соответствующее изменение маршрута было утверждено и доведено до сведения начальника полиции Герде. Машина, в которой ехали Герде и бургомистр Чурчич, теперь должна была идти во главе колонны, а шофер Лойка, который вел машину эрцгерцога, должен был следовать за головной машиной.

В чем заключались причины того, что произошло дальше, так и осталось неясным. То ли начальник полиции что-то забыл или перепутал, инструктируя своего шофера, но в любом случае именно он и бургомистр были теми, кто непосредственно привел к последовавшей катастрофе. После того как Франц Фердинанд занял место в машине, София как и раньше села справа от него, а генерал Потиорек на откидном сидении напротив нее. Но граф Гаррах не сел в машину, а встал на левую подножку возле эрцгерцога, чтобы в случае опасности прикрыть его своим телом. Когда Франц Фердинанд, смеясь, предложил ему занять место около шофера, он отказался.

Колонна автомобилей поехала обратно по набережной. Грабеж у Императорского моста видел ее проезд, но никаких действий не предпринял. Уже в седьмой раз в течение часа эрцгерцог проезжал мимо своего потенциального убийцы, дальше на набережной никого из заговорщиков не было…

Но тут по какой-то доныне неясной причине головная машина вместо того, чтобы ехать прямо, повернула направо, на улицу Франца Иосифа, и шофер Лойка, который никаких иных распоряжений не получал, следуя за ней, также повернул руль вправо и въехал на эту улицу.

Арест Гаврилы Принципа

Гаврило Принцип

Сараево. Место покушения

Генерал Потиорек заметил, что произошло, обернулся и приказал шоферу возвращаться обратно на набережную. Для этого Лойка должен был остановиться и дать задний ход. Он нажал на тормоз, и через несколько секунд машина остановилась у правого тротуара напротив мелочной лавки Морица Шиллера, в полутора метрах от того места, где стоял Гаврила Принцип. Сама судьба преподнесла ему шанс навеки войти в историю.

Принцип увидел, что на ближайшей к нему стороне машины сидит София, но промедлил только доли секунды. Поднимая пистолет, он произвел один за другим два выстрела. Первая пуля пробила борт машины и поразила Софию. Франц Фердинанд повернулся на звук выстрела, приподнялся, и в этот момент вторая пуля ударила ему в шею повыше воротника.

Потиорек приказал Лойке прямо через Латинский мост ехать во дворец. Ни он, ни офицеры из свиты эрцгерцога, которые, услышав выстрелы, выскочили из своих машин и бросились вперед, не заметили сразу, что Франц Фердинанд и его супруга ранены. Франц Фердинанд все еще сидел прямо, София склонилась на его колени, и можно было подумать, что она от страха упала в обморок. Потиорек был занят тем, что давал указания шоферу, который разворачивал машину, двое младших офицеров бросились в толпу, окружившую Принципа. Только граф Гаррах, рыцарская попытка которого защитить эрцгерцога не удалась, потому что он стоял на противоположной от Принципа стороне машины, первым понял, что произошло.

Когда приехали во дворец, София была уже мертва, Франц Фердинанд умер несколькими минутами позже.

В четверть двенадцатого над Сараево раздался траурный колокольный звон…

(Описание событий 28 июня 1914 г. в Сараево дано на основании: Brook-Shepherd G. Die Opfer von Sarajevo. Erzherzog Franz Ferdinand und Sophie von Chotek. Stuttgart, 1988; Cassels L. Der Erzherzog und sein Mörder. Sarajevo, 28 Juni 1914. Wien-Köln-Graz, 1988.)