Наш эксперимент

Так как я начал отвлекать на себя определённые силы команды, то наши игроки всё чаще стали проходить к кольцу на других участках и забрасывать голы. Но как только меня оставляли без внимания, и в мои руки попадал мяч, он тут же оказывался в корзине. Так я сделал и четвёртый, и пятый и шестой бросок. Счёт не только выровнялся, но мы даже повели в игре. Наши соперники тоже напрягали свои силы. Игра стала очень интересной, я слышал уже Катины недовольнее возгласы, обращённые к своим игрокам, допускавшим ошибки. Катя уже смотрела на меня как на равного ей в игре. Это придавало мне силы и ещё больше виртуозности в забрасывании мячей. Матч закончился в нашу пользу. Мы выиграли. Я стал настоящим победителем. Я это чувствовал и был на седьмом месте от счастья.

Когда мы выходили из раздевалки, Катя, проходя мимо меня, заметила:

– А ты неплохо играешь. Что-то раньше за тобой я этого таланта не замечала.

– Ты многих моих талантов не замечаешь, – сказал я спокойно.

– Где ты научился так закидывать мяч?

– Тренируюсь, – ответил я.

– Если хочешь, – заметила она, – то я могу поговорить с капитаном нашей школьной сборной команды, он возьмёт тебя игроком.

– Посмотрим, – сказал я с достоинством победителя, – сейчас у меня мало времени для игр.

Раньше от одного такого предложения бы я радовался до одури, но сейчас я опять боялся потерять перед ней своё лицо. Я знал, насколько хрупко то положение, которое занимаешь возле неё. Поэтому я был предельно осторожен. И, кажется, поступил правильно. Мой ответ ещё больше привлёк ко мне её внимание.

– Чем же ты занят? – спросила она с интересом.

– Это тайна, – ответил я.

– Не хочешь говорить, не надо, – сказала она холодно и, гордо посмотрев на меня, удалилась.

Многие одноклассники хлопали меня по плечу и поздравляли со спортивным успехом. Они говорили, что я классно играю в баскетбол, и так долго скрывал от всех свой талант. С этого дня за мной закрепилась прочная слава в школе как за самым метким игроком, забрасывающим мячи в корзину. За один день я добился того, что Катя ни только обратила на меня внимание, и я для неё перестал быть пустым местом, но и завоевал её уважение. Правда, это уважение было ещё далёким от каких-то симпатий с её стороны, но я мог почувствовать себя рядом с ней уже не человеком второго сорта, как это было раньше.

Домой из школы я летел на крыльях славы. Настроение у меня было приподнятое. Я поверил в свои силы. Дома я включил компьютер и стал просматривать фотографии Кати. Мне показалось, что все те выражения её лица я видел сегодня во время игры. Я видел её смеющейся, после удачного броска в корзину. Видел удивлённое лицо, когда мне удалось забросить мяч. Видел доброжелательное лицо, когда она предложила стать членом сборной команды. Видел надменную гримасу, когда заявил ей, что у меня есть тайна. Насчёт тайны я сказал ей, не подумав, и вероятно зря это сделал. Потому что женщину ничто так не оскорбляет, как недоверие, но, с другой стороны, у нас с ней не было дружеских отношений, чтобы делиться с ней тайнами. Может быть, такое заявление ещё больше пробудет её интерес ко мне.

Так я думал, глядя на её фотографии в компьютере. Затем я переключился на картинку моего карманного города, в небе которого по-прежнему плавали два дракона и полдюжины ангелов. На этот раз я потерял к ним всякий интерес, потому что реальные фотографии Кати и отношения с ней занимали меня намного больше разных там фантазий, которые приходили ко мне в голову до этого. Я уже собирался всё спустить в корзину, но почему-то этого не сделал, о чём в будущем очень сожалел и раскаивался.

Ближе к вечеру, сделав уроки, я отправился к Егору. До этого времени, я всегда прохладно относился к приготовлениям уроков, но в тот день, когда я стал чемпионом бросков мячей в корзину, мне захотелось также стать отличником учёбы, как Катя, чтобы полностью сравняться с ней.

– Привет, – встретил меня возгласом Егор в прихожей, – ну что, есть у тебя время? Ставим сегодня наше оборудование на крыше?

Я радостно сказал ему:

– Ставим. Сегодняшний день для меня особенный. Ты слышал, что я сегодня стал чемпионом по броскам мячей в корзину.

– Нет, – ответил он, – после четвёртого урока нас отпустили домой. Заболела учительница географии. И, придя домой, впервые испытал нашу машину от переносного электрошнура, чтобы узнать с каким шумом она работает. Оказывается, она работает почти неслышно, так, слышен, правда, небольшой шум, как от настольного вентилятора. Но это не страшно. Никто не заподозрит, что у нас на крыше работает эта машина.

– А в какое время ты её включал? – подозрительно спросил я его.

Он назвал мне время, и оно удивительным образом совпало с нашим баскетбольным матчем в спортзале. Настроение у меня тут же понизилось. Я– то думал, что забрасывал эти мячи свои умением, а, оказывается, в то время действовало торсионное поле Егоровой машины, которое и помогло мне стать победителем. Я об этом предпочёл не говорить Егору.

Мы с ним поднялись на чердак и осторожно подняли летающую тарелку. Вся она весила килограммов пятьдесят. Было тяжеловато, конечно, но нести её пришлось недалеко. Подняв на уровень слухового окна, один край мы положили на крышу, другой край держал я, а Егор, добежав до соседнего слухового окна, выбрался на крышу и шумно протопал к месту нашей выгрузки. Мы ели-ели пропихнули нашу тарелку через слуховое окно. Я тоже вылез на крышу и помог Егору установить ей на горизонтальном козырьке слухового окна, туда, где мы ещё вчера вечером лежали, глядя на звёзды. Предусмотрительный Егор уже заранее днём приготовил все крепёжные устройства, просверлил на козырьке отверстии. Нам оставалось только установить правильно летающую тарелку и закрепить её болтами на стеллаже. Затем Егор приладил к ней странную антенну, похожую на воронку с расходящимися снизу и сверху железными горловинными кольцами. Затем он подсоединил к аппарату электрическую переноску и опустил один её конец себе на балкон. Всё это сооружение походила на своеобразную параболическую антенну, и отличалось от других антенн на крыше только своей формой. Мы отошли на несколько метров от антенны и любовались своей работой.

– Знаешь, – вдруг сказал он мне, – нам нужно установить круглосуточное наблюдение за этим объектом.

И он кивнул головой в сторону нашей летающей тарелки.

– Нам нужно постоянно знать, что происходит вокруг неё. Я из нашей общей суммы денег купил две миниатюрные видеокамеры и моток шнура. Хочу их приладить к корпусу нашего аппарата и направить в разные стороны света и присоединить к нашим компьютерам. Можно было, конечно, купить одну вращающуюся камеру, но она очень дорогая, к тому же поле обзора у неё меньше. Когда она будет смотреть в одну сторону, то что-то произойдёт в другой стороне, и она это не зафиксирует. А так мы будем видеть всё вокруг неё на триста шестьдесят градусов постоянно, днём и ночью. На экранах у нас будут две картинки. Северная и южная стороны. За северной стороной буду наблюдать я, потому что там находится кладбище, где лежат мои родители, а за южной стороной посмотришь ты. Туда попадает наш авиационный завод. Ты – не против такого предложения?

Я пожал плечами и сказал, что я согласен. Егор тут же сбегал к себе домой принёс коробку с двумя маленькими видеокамерами и большой моток шнура. Он установил камеры на корпусе тарелки и присоединил к ним два шнура. Одни из них короткий, который спустил к себе на балкон вместе с переносным электропроводом, а другой протянул по крыше к месту моего подъезда. Отмерив нужную длину, он обрезал шнур и сбросил один конец с крыши, а середину шнура закрепил на крыше.

– Вот – сказал он, – сейчас конец шнура болтается напротив твоего окна. Иди домой, поймай его, и подсоедини к своему компьютеру. Все будут думать, что это простая антенна. Никому ничего не бросится в глаза.

Я спустился к себе в комнату и сделал всё, что он велел. Затем поднялся опять на крышу.

– Всё, – сказал Егор, – наш агрегат к пуску готов. Поехали?!

– Поехали, – ответил я ему, как когда-то давно восклицал космонавт Гагарин, отправляясь в своё путешествие в космос.

Егор включил рубильник, и наш аппарат заработал. Его, и в самом деле, почти не было слышно.

– Ну, как? – похвастался Егор. – Никакого шума. Если бы ты знал, сколько мне стоило трудов сделать так, чтобы диски вращались бесшумно.

– Ценю твоё усердия, – похвалил его, пожав ему руку.

Мы присели на корточки и стали прислушиваться к голосам с улицы и шуму нашего вентилятора. Пока мы возились с установкой нашей машины, наступил вечер. На западе солнце опускалось за горизонт. Мы ещё некоторое время посидели у работающей летающей тарелки, но ничего не происходило.

– Будем надеяться, что всё у нас получится, – сказал он, стараясь казаться оптимистично настроенным.

Но я заметил, что Егор был обеспокоен, вероятно, оттого что ничего вокруг нас не происходило.

– Пойдём по дома, – предложил он, – посмотрим на наших камерах, что происходит. Может быть, что-то появится.

Мы крепко пожали друг другу руки, поздравили с началом эксперимента и отправились по домам.

Родители были недовольны тем, что я опоздал к ужину. Наскоро попив чаю, я ушёл в свою комнату и припал к компьютеру. Первым делом, я проверил камеру, установленную на нашем аппарате. Она работала, показывая две картинки, состоящие из разных частей неба. Южная его часть была освещена заревом электрических огней прожекторов завода и фонарями нашего городка, северная часть была тёмной, и на ней можно было видеть точечные огоньки звёзд на небе. Пользуясь компьютерной подстройкой, можно было фокусировать тот или иной объект на картинке, увеличивать или уменьшать его. Некоторое время я сидел, занимаясь тем, что перенастраивал фокус с одного ночного объекта наблюдения на другой. Но всё было спокойно, ничего нигде не происходило.

Я переключился на фотографии Кати, затем перешёл на снимки моего карманного городка с летающими небесными сущностями, снятого из космоса приборами НАСА. Сейчас, в ночное время, наш городок выглядел совсем по-другому, чем днём. Уличные фонари и подсветка на домах делали его более загадочным и похожим на сказочную крепость, притаившуюся в темноте. Правильные линии бегущих огней, вычерчивали в темноте странные светящиеся контуры квадратов, окружностей, ромбов и параллелепипедов. Наехав из космоса объективом на наш дом, я рассмотрел на козырьке слухового окна наш аппарат. С высоты он казался совсем маленьким, сверкая своей круглой белой поверхностью. Я подключил камеру и вывел на экран вторую картинку с небом, откуда я разглядывал наш дом. Одновременно на экране космос смотрел на землю, а земля – на небо. Получалось, как в косоглазии, одни глаз смотрел на другой, и их траектории из разных мест сходились где-то в одной точке. Но со спутника можно было рассмотреть нашу летающую тарелку, а вот с тарелки спутник не был виден. Это походило на то, как если бы Бог нас видел, а мы его – нет. По ночному небу летали чуть видимые драконы и ангелы.

Поседев ещё немного за компьютером, я улёгся в постель и забылся глубоким сном. Мне снилось, что я опять фотографирую Катю. Она смеётся надо мной, но потом почему-то пугается и бежит от меня прочь. Я пытаюсь догнать её, но чем быстрее я бегу за ней, тем дальше она убегает. Я никак не могу её догнать. Вдруг у меня в руках оказывается баскетбольный мяч. Я бросаю его по кольцу, но мяч промазывает и попадает в голову Кати, сбивая её с ног. Я подбегаю к ней и вижу в её глазах страх. Я нагибаюсь, хочу ей помочь подняться, но она отталкивает мою руку, и куда-то проваливается. Меня же несёт в небо. Я поднимаюсь выше облаков и парю в воздухе подобно птице. Подо мной лежит наш городок в руинах как после бомбёжки. Я вижу на востоке два звена летящих «zero», управляемых камикадзе. Японские лётчики летят к нашему городку. На бортах их самолётов нарисованы красные круги, похожие на восходящие солнца.

Я вижу за силуэтами самолётов красный диск встающего из-за горизонта солнца. Его кровавый свет окрашивает в красный цвет мой городок. Я, подобно журавлю, кричу жителям, пытаясь их предупредить об опасности. Там где-то должна быть Катя. И ей грозит опасность. Я кричу, что есть силы, но звуки, вырывающиеся из моего горла похожи на журавлиный клёкот. Меня никто не слышит. Некоторые люди смотрят на меня снизу, улыбаются и машут мне руками. И вдруг я вижу, как с аэродрома авиазавода поднимается английский истребитель и устремляется на перехват японских самолётов. Истребитель пролетает мимо меня, в кабине промелькнуло лицо Егора. «Но он совсем не умеет драться в воздушном бою! – восклицаю я. – Его же собьют в первые минуты». Я хочу ему что-то крикнуть, но он пролетает мимо, не обращая на меня никакого внимания. Японские самолеты уже подлетают к нашему городку, и вдруг я вижу, как они меняют курс и устремляются на север в район кладбища. Я лечу вслед за ними и с ужасом замечаю, что между кладбищем и садоводством возникло широкое озеро, похожее на море. И на его плещущихся волнах качается американский авианосец. Японские самолёты, как в компьютерной игре, атакуют авианосец. И истребитель Егора врезается в их строй. Рядом с его самолётом мелькают трассирующие пули. Его вот-вот собьют. Но что я вижу? Откуда-то появляются два дракона с лицами его родителей. Это те самые драконы, которых я создал в своём компьютере. Они стремительно проносятся перед японскими самолётами и сбивают их с курса, не дают точно прицелиться. Один из драконов с лицом мамы открывает кабину самолёты и выхватывает оттуда своего сына. Дракон-папа вытворяет перед японцами такие фигуры высшего пилотажа, что они оставляют горящий внизу авианосец и устремляются за ним. Папа улетает зигзагами на восток, уводя за собой оба звена Zero. Мама с сыном летят прямо к центральному скверу городка и отпускает на балкон своего дома уснувшего сына. Как видно, во время ночного боя Егор так умаялся, что уснул на лету в объятиях своей матери. Я зависаю над нашим домом и вдруг вижу, что у меня нет никаких крыльев, чтобы держаться в воздухе. От ужаса я прихожу в себя и чувствую, что падаю вниз, да так что замирает сердце. Я лечу со скоростью многотонной бомбы, пробиваю два верхних этажа нашего дома и оказываюсь в постели своей комнаты. Из-за оконных штор пробивается утренний свет.