Наследница шовинистов де Мармонтель

Я вспомнила про человека, сидевшего рядом со мной. Эта стая, как и он, в солнечный день одним своим молчаливым присутствием способна испортить все, что угодно. Автомобиль продолжил движение. Аллея закончилась, мы подъехали к замку, на крыльце главного входа которого начало происходить что-то невероятное. Один за другим, из замка выходили люди, мужчины в черных костюмах, белых рубашках и галстуках, женщины в черных платьях, белых передниках и белых кружевных украшениях в волосах. Люди встали по обе стороны от входа. В общей сложности я насчитала больше двадцати человек – дальше не успела, машина остановилась прямо перед входом. Тогда же на верхней ступеньке появился человек – статный молодой мужчина в светлом костюме.

В это же мгновение я поняла, что меня и вправду доставили домой. Я узнала его короткие русые волосы, лавандовые глаза… Это было неописуемое ощущение, узнать, увидеть, почувствовать, что у тебя есть родной брат! Не было никаких сомнений в том, кто он. Он достаточно молодой, чтобы не быть моим отцом. И мы с ним так похожи! Подбородок, линия носа – все! Просто все!

А самое главное, он улыбался! Открытой, широкой улыбкой, как будто действительно с нетерпением ждал приезда кого-то очень важного для себя.

Я сама вышла из машины. Все еще укутанная в пальто ужасного сопровождающего. Обошла автомобиль, мне хотелось быстрее увидеть родного человека вблизи. В ту секунду я забыла обо всем настолько, что, когда пальто на моих плечах схватила за шкварник чья-то недружелюбная рука, безжалостно сорвала его – я пошатнулась и чуть не упала на землю. Тогда во все глаза смотрела на брата, и эта выходка Эврарда чуть не стала для меня первым позором.

Я затравленно обернулась на него – владелец пальто, даже не взглянув на меня, бросил свою вещь в руки одного из людей в костюме и велев: «Сожгите его», взбежал по ступенькам к моему брату. Я обхватила собственные плечи – холодно не было, он меня сильно напугал. Остановился на ступеньках и презрительно посмотрел на меня и на моего родственника, который откровенно сияя, спустился и набросил мне на плечи свой пиджак.

– У, этот злой Эврард! – мой родственник только пожурил друга, он обнял меня за плечи о поцеловал в висок. – Он злится на тебя, моё сердце. Этот злой, нехороший Эврард! Ну, ничего, ты скоро подружишься с ним. Дом де Мармонтель много веков считает Дом де Даммартен своей близкой семьей и причисляет к родственникам всех его обитателей. Не хмурься, моя радость, лучше позволь мне себя рассмотреть!

Брат коснулся моего подбородка ухоженным тонким пальцем и каплю приподнял мою голову вверх.

– Настоящая! – с восхищением в мелодичном голосе произнес он. – Чистокровная! Лулу де Мармонтель! Добро пожаловать домой, моя любимая, дражайшая девочка! Я уже заждался тебя! Мы все заждались! – поднял он голос и обернулся на хмурого друга, который не спешил уходить в замок. Так и стоял, испепеляя нас своей яростью. – Эврард, ты присоединишься к нам во время завтрака? Ты не можешь отказать мне, мой друг! В это великолепное утро в замке праздник! Моя сестренка вернулась домой!

– А как… как тебя зовут? – спросила я, раскрасневшись от его радушных объятий. После ледяного сопровождения, такая встреча должна была меня успокоить, но все было наоборот. Почему-то, как только жуткий Эврард забрал пальто и отошел, передав груз в виде меня брату – у меня земля ушла из-под ног. Мне казалось, будто мост над пропастью, на котором я стояла, разрушился почти полностью. Осталась лишь одна тончайшая нить, на которой я теперь шатаюсь и вот-вот упаду. Если только… если только он сейчас уйдет.

– Ты дрожишь, моя маленькая, – ласково сказал брат. – Противный Эврард не рассказал тебе ничего? Не будем судить его строго, у него есть на то причины, я тебе потом расскажу, и ты со мной согласишься. Что ж… Позволь тебе представиться, моя дорогая Лулу де Мармонтель!

Брат сделал шаг назад и совершил изящный поклон, в конце поцеловав мне руку:

– Валентин де Мармонтель, твой брат! Это я позаботился о том, чтобы ты вернулась домой, моё сердце. Это твой дом! Наше с тобой родовое гнездо, где тебе суждено расцвести и стать настоящим бриллиантом одной из древнейших фамилий!

Брат снова обнял меня за плечи поверх своего пиджака и повел внутрь замка. Эврард уже скрылся в нем.

– Пойдем же, моя красавица, тебе нужно поесть и отдохнуть с дороги. Пойдем…

Переступив через порог, я задрала голову – потолки были невероятно высокими! С них свешивались старинные люстры, их украшала художественная лепнина. Все, все вокруг напоминало настоящую сказку.

Пока я глазела по сторонам, Валентин приказал кому-то:

– Отведите мадмуазель в ее спальню, ей надо переодеться, а после сопроводите к завтраку!

Поцеловал меня в висок и снова ласково прошептал:

– Не задерживайся, за завтраком ты познакомишься с нашей матерью.

Я кивнула и отдав ему пиджак, поспешила за женщиной в черном платье и белом фартуке. Он сказал – познакомлюсь со своей матерью? Теперь, когда я встретила брата и своими собственными глазами убедилась, что все это не выдумки, что вот это и есть моя семья – я вдруг захотела встретиться с женщиной, от которой произошла. Я не могу назвать ее мамой. И вряд ли когда-то смогу. Мама у меня одна. Как бы ни было, она меня родила, и она меня воспитывала все эти годы. Но… я не стану скрывать, что не смогу теперь спокойно уснуть, пока не увижу ту, чьи черты лица имею. А теперь я точно знаю, что целиком и полностью пошла в них, в этих Мармонтелей. Вот, почему было столько вопросов о моей несхожести с мамой Ниной.

Женщина привела меня на третий этаж. По дороге мы пересекали коридоры, поднялись по широкой царственной лестнице, пока не добрались до комнаты, где мне теперь требовалось разместиться.

– Здесь у вас будет все необходимое, мадмуазель де Мармонтель. Как видите, кровать, секретер, за этой дверью скрывается малая гардеробная. Ваша главная гардеробная в данный момент пустует, господин де Мармонтель сказал, что вы заполните ее очень быстро. В малой гардеробной есть некоторые вещи, которыми вы можете воспользоваться прямо сейчас. За этой дверью – ванная комната. За этой – уборная. По старой традиции, мадмуазель, в замке работают колокольчики – вы можете вызвать одного из слуг в случае необходимости.

Женщина застыла, ожидая, пока я все рассмотрю.

– Сколько у меня есть времени до завтрака?

– Все готово, мадмуазель, ждем только вас и месье де Даммартена. Обычно пауза перед едой у молодых господ занимает примерно двадцать минут. Я думаю, это время есть в вашем распоряжении.

– Я могу спуститься в этой одежде?

– Боюсь, нет, мадмуазель. Вам придется воспользоваться тем, что есть в малой гардеробной. Размеры подобраны точно, вам не стоит сомневаться. Если желаете, я могу вам помочь.

Заглянула за дверь.

– Я… я не знаю, что подойдет для завтрака.

– Однозначно, что-то светлое, мадмуазель. Вот это платье, например. Коллекция этого года от Клоди Мерло. Мягкий твидовый материал, v-образное декольте и рукава чуть ниже локтя. Пусть вас не смущает его длина – у вас очень красивые ноги, мадмуазель. Вне сомнений, вы действительно чистокровная де Мармонтель. Я бы вам рекомендовала эти туфли и колготки. Сейчас в замке может быть несколько прохладно для голых коленок.

Положив все это на край кровати, женщина поклонилась мне и сказала:

– Я вернусь за вами через двадцать минут.

Руки тряслись, пока я умывалась и одевалась. Сейчас, вот сейчас я узнаю все, ради чего проделала такой длинный путь. Может быть, моя семья окажется доброй, и я смогу с ними договориться, чтобы вернуться домой. Они – не Эврард. Мой брат уже показал это. Я молниеносно воспользовалась всем тем, что было оставлено для меня в ванной, освежилась и влезла в чистое белье и платье еще мокрой. Пальцы танцевали в воздухе, все падало из рук. С третьего раза влезла в туфли, не говоря уже о колготках, которые от спешки чуть не порвала. А потом слонялась по комнате, ждала, пока та же женщина вернется за мной. Боже мой, боже, а вдруг, мне удастся позвонить маме уже сегодня, а потом и домой отправиться? Может же быть, что весь этот ужас вокруг моего отъезда создал только мой сопровождающий?

В дверь постучали, я распахнула ее так резко, что даже напугала ту женщину. Она снова поклонилась мне и отступила назад, пропуская меня выйти из комнаты. Еще шага не сделала, как столкнулась взглядом с Эврардом! Он в этот же миг вышел из комнаты, дверь в которую располагалась не слишком далеко от моей. Женщина не обманула – он тоже, видимо, переодевался, так как сейчас выглядел иначе. На нем был другой костюм, но не другое выражение лица. Под его осуждающим взглядом мне захотелось спрятаться за спину несчастной женщины, хоть она в моих бедах и не виновата.

– Пройдемте к лестнице, мадмуазель, – сказала она, обойдя меня и проходя мимо Эврарда, застывшего у своей двери, слегка поклонилась и ему.

Я пошла быстро. На нервах, слишком быстро, не рассчитав, что настолько высокие каблуки надела во второй раз в своей жизни. По Кингисеппу в подобной обуви не походишь, а замка у меня никогда не было, так что на подобную роскошь можно было любоваться только на расстоянии. Однажды, Катя, моя подруга, одолжила мне что-то похожее на дискотеку. Слава Богу, было лето – домой я несла их в руках.

Естественно! Как назло! Когда я проходила мимо этого человека – зацепилась каблуком за ковровое покрытие и полетела на пол! Рухнула на колени прямо ему под ноги, и без того короткая юбка задралась, волосы разлетелись в стороны, лицо утонуло в красном стыде. А этот человек развернулся и направился к выходу на лестницу, у которого меня ждала та женщина. Повезло хотя бы в том, что не сказал ничего. И что колготки остались целыми.

– Мадмуазель, вам помочь? – спросила женщина.

– Нет, нет, спасибо! Большое спасибо, я сама, сейчас… Каблуки просто…

Задавила в себе слезы. Безразличие этого человека снова задело меня. Почему? Почему я беспокоюсь о такой ерунде, когда моя жизнь уже почти полностью развалилась и у меня появился хлипкий шанс, надежда, восстановить все?

Музыку услышала, еще спускаясь с лестницы. Мягкое звучание арфы и тонкий голос мальчика, исполнявшего неизвестную песню подобно маленькому ангелу. Мы вышли в большой зал. Потолки здесь не ниже четырех с половиной метров. В центре – накрытый белой скатертью стол. На столе посуда, свежие белые цветы, золотые канделябры с зажжёнными свечами. В углу просторной комнаты небольшая сцена – на ней девушка сидит на стуле и играет на деревянной арфе, а рядом мальчик лет десяти в костюме и бабочке на воротнике белой рубашки. У стен стоят люди, в общей сложности человек десять – одни из тех, что встречали нас на улице. Наконец, мой взгляд коснулся стола и тех, кто был за ним. Из присутствующих я увидела только женщину в инвалидной коляске. Ее лавандовые глаза были затянуты блеклой пленкой. Русые волосы заплетены в толстую косу. Она еще не была стара, почему же они все говорят, что она при смерти? Тоненькая фигура сидит неподвижно, закованная в этом уродливом кресле. Это кажется нелепым, женщина слишком красива, чтобы быть без движения, быть инвалидом. Нет… Нет, но она… она моя мать.

Мои пальцы подлетели к моим губам. Я никогда не знала ее, услышала о ее существовании сутки назад. Но… увидев ее, на мои глаза навернулись соленые слезы. Почему? Снова это «почему»! Почему я так реагирую?

– Подойди же к ней, – мягко сказал мне Валентин, поднявшись из-за стола. – Лулу, не бойся, это твоя мать. Подойди к ней и обними. Не бойся проявлять свои чувства – это в тебе говорит кровь де Мармонтелей! Кровь тянется к крови, наслаждайся этим моментом, сестра моя!

Подошла. Но не обняла. Я опустилась на стул рядом с ней. Боялась даже притронуться к этой женщине, хоть слезы уже давно заливали мои щеки. Наше сходство было потрясающим. Она действительно моя мать. Вот, оказывается, что это за чувство. Зов крови… Было такое ощущение, что знаю о ней все. Абсолютно все. Мы настолько похожи… Как две идентичные капли воды. Такого просто не бывает.

– Она не разговаривает, сестра моя. Наша мать обиделась на меня и дала обет молчания. Но это не должно помешать вашей встрече. Какие обиды могут стоять между тем фактом, что она твоя мать, а ты ее дочь?

Моя ладонь каким-то образом коснулась ее прохладной руки. Мама вздрогнула. И я тоже. Это было похоже на легкий удар током. Я сжала ее руку. И вдруг она положила поверх нашего рукопожатия свою ладонь и тоже сжала ее.

– Лулу, – выдохнув мое имя, мама затряслась вся и… из ее невидящих глаз тоже покатились слезы.

Мой лоб упал на ее плечо. Я больше не смогу сказать, что она мне никто. Как объяснить то, что я к ней чувствую? Как объяснить эти металлические оковы на сердце? Как объяснить эту непонятную боль?!

Она сжимала мою руку и гладила меня по волосам. Шептала мое имя и плакала. Мы обе плакали и как будто только мы вдвоем понимали, почему.

– Ну, все! Все, довольно! – Валентин хлопнул несколько раз в ладоши. – Пора праздновать, а не лить слезы! Шаманское! Где наше шампанское?!

Завтрак, наконец, начался. Брат отсадил меня от матери, мотивировав это тем, что нам всем надо спокойно поесть, а мне стоит отдохнуть после дороги. Мне и Эврарду, который тоже был здесь. Пока длился завтрак, мальчик продолжал петь, а мой брат завел беседу со своим другом. Они обсуждали политику Франции. Я пока решила промолчать о возвращении. Побоялась заговаривать об этом при моей… моей матери. Я спрошу у Валентина позже, как только появится возможность поговорить наедине. Без Эврарда и мамы. Я теперь больше, чем уверена, что все не так плохо, как мы с моей мамой Ниной решили с самого начала.

– У моей очаровательной сестренки здоровый аппетит, – подмигнул мне брат с другого конца стола.

Эврард поморщился и, промокнув губы салфеткой, отложил ее в сторону.

– Это плохо? – спросила я, смутившись из-за улыбки Валентина.

– О, нет! О, нет, моё сердце! Ты настоящая наследница де Мармонтелей, у тебя всегда будет идеальная фигура, можешь себе ни в чем не отказывать. И не забывай, моя радость, что тебе нужно хорошо питаться, твой организм должен быть очень сильным, ему предстоит потрудиться для семьи!

Я напряглась, потому что женщина в инвалидной коляске выронила вилку. Столовый прибор со звоном упал на пол. Сразу же один из мужчин в форме подлетел и поднял с пола этот предмет.

– Мамочка устала, – рассмеялся Валентин не к месту, мигом прогнав иллюзию добра. – Маме пора поспать. Этот мир принадлежит молодым, не так ли, моя сестричка? Этот мир принадлежит нам с тобой! Посмотри на нее, дорогой Эврард. Ты так старательно отводишь взгляд – но не можешь не признать то, насколько она божественно прекрасна! Моя милая, Лулу! Ешь, отдыхай, у тебя впереди много работы! Ты должна узнать историю нашего рода, ты должна научиться всем премудростям жизни настоящего аристократа, ты должна научиться искусству любви! И, о, боже, самое главное – ты должна научиться сорить деньгами, управлять судьбами! Все это, – Валентин громко рассмеялся, распростёр руки к потолку и запрокинул голову назад, – все это ждет мою маленькую невесту Лулу де Мармонтель! Эврард, дорогой мой, для тебя в ее жизни тоже уже уготовлена роль – ты поведешь Лулу к алтарю!

Вся вода, которую я пила только что из стакана, оказалась на столе передо мной. Я закашлялась. Так сильно, что в груди все начало раздирать от этого ненормального кашля. Я смотрела на них. На Эврарда, не подавившего торжествующую усмешку, на счастливого брата, несшего несуразную чушь и на побелевшую мать. Теперь она выглядела точно так же, как моя мама Нина, когда я ее оставляла в Кингисеппе.

– Я… я, наверное, что-то расслышала не так. Мой французский… Мне показалось, что я слышала слово «невеста».

– Тебе не показалось! – Валентин вскочил со своего места, быстро направился ко мне, шагая вдоль длинного стола. Походя, он успел коснуться подушечками пальцев плеча мамы. – Ты все расслышала правильно!

Он махнул рукой и все люди, кто молчаливо стоял вдоль стен, музыканты, бесшумно испарились из зала. С собой они увезли и мою вторую маму.

– Я бы хотел, чтобы ты отдохнула и позже мы поговорили бы обо всем. Но… боюсь, я не дотерплю! Боже мой! – он опять воздел руки к потолку. – Я же так ждал этого! Моя маленькая, чистокровная сестричка! Приготовься узнать всю правду о своем рождении и его предназначении!