От медведя до любви один шаг

Глава 1

– Елизавета, – начал торжественно Николай, – как ты смотришь на то, чтобы…

Лиза затаила дыхание в предвкушении момента.

– … чтобы съехаться и жить вместе?

– Коль, а это ты мне так предложение, что ли, делаешь? – уточнила девушка. Ну, мало ли? Может, она тут где-то в тарелке со стэйком колечка не разглядела?

– Лизка, ну вот откуда ты такая в нашем современном мире? Книг, что ли, перечитала в своей библиотеке? Прежде, чем предложение делать, надо ж и узнать друг друга поближе, не находишь?

– Да я то, Коля, нахожу. Но и понимать хочу: ты мне просто так съехаться предлагаешь или с намеком на будущее грядущее?

– Ох, Лиза, ну почему с тобой так всё сложно, а? – вздохнул Николай, – хорошо, считай, что я делаю тебе предложение, но с отсрочкой на год.

– То есть, это у нас помолвка, Коль? – Лиза смотрела на Николая, а сама загадала, что если он сейчас скажет "да, помолвка", то она согласится. Но только непременно именно так!

– Ну, хорошо, называй это как хочешь! Слово то какое забытое откопала, библиотекарша ты и есть библиотекарша! – усмехнулся Николай.

"Не сказал!" – отметила Лиза мысленно, а вслух произнесла:

– Да? Ну тогда поехали!

– Куда? – опешил Николай.

– Как куда? Сначала ко мне домой за вещами, а уж потом "Коля, я Ваша навеки!" – расхохоталась Лиза, – я хоть и простой библиотекарь, в отличие от тебя, мой дорогой будущий олигарх, но личные вещи и у меня имеются.

– Личные вещи?

– Ну да! Ты же не думаешь, что будущая жена у тебя совсем уж бесприданница! – продолжала веселиться Лиза, – или подожди, Коль, ты не планировал, что я к тебе жить перееду? Ты, наоборот, думал, что сам ко мне переедешь, да? Не удивлюсь, что у тебя в багажнике уже и сумка с вещами лежит.

По тому, как у Николая забегал взгляд, Лиза поняла: не планировал будущий олигарх, что она к нему переедет. Не планировал… Вот же она наивная! Конечно, куда же к нему-то? Там же мама! Это же нормально, правда, когда она там одна в трехкомнатной будет жить, а они вдвоем в однушке у Лизы.

– Значит, так, Коля, мы с тобой вот так, для здоровья, с вечера пятницы по вечер воскресенья, уже сколько встречаемся? Почти год? – Николай неуверенно моргнул, что, видимо, означало "да", – так вот, знай, олигарх ты недоделанный, я хоть и простой библиотЭкарь, как ты меня за глаза со своими друзьями называешь, но гордость тоже имею! И простое женское желание иметь семью – тоже! И заметь, не просто "съехаться", а именно семья. А семья, Коля, это общая фамилия, двое детишек и собака. А ещё большой дом за городом. Заметь, дом, а не однушка или трешка! Если ты не готов, то давай не будем больше тратить ни твоё, ни моё время. Как там сейчас принято говорить: "Давай возьмём паузу в наших отношениях", так, кажется? Вот и считай, что я беру эту самую паузу. Захочешь продолжения и развития отношений, приезжай. А сейчас, Коля, давай, до свидания! – Лиза встала из-за столика в кафе, где они ужинали с её, как ещё утром она считала, будущим мужем. Перекинула привычным движением косу с плеча на спину и собралась уходить.

– Это ты меня бросаешь, что ли? – Николай смотрел на неё недоверчиво, – серьёзно? Ты. Меня. Бросаешь? – произнёс он каждое слово отдельно, – да где ты ещё такого, как я, найдешь то, библиотекарша? Тебе же уже почти 30! Да кому ты нужна то через пару лет будешь?

Дальше Лиза слушать не стала, развернулась, махнув косой, и гордо пошла на выход. Потом вдруг развернулась и быстро подошла к столику, где Николай, решив, что она осознала сказанное им, начал победно улыбаться.

– И да, Коля, ты прав: мне почти уже 30. И именно поэтому я не хочу тратить ещё и этот год на то, чтобы понять, подходим мы с тобой друг другу или нет. Я, видишь ли, мой дорогой Коля, до сих пор верю в то, что люди должны любить друг друга, а не просто притираться и узнавать друг друга поближе, живя для этого ещё год. А этого года, что мы знакомы, тебе ещё не хватило? И с мамой ты меня именно поэтому и не знакомишь, что мы ещё недостаточно близко знакомы, да? – Николай, явно не ожидавший такого напора от Лизы, молчал, – и запомни уже, Коля, и не позорься перед людьми, нет такого слова "библиотекарша"! Есть библиотекарь! – Лиза выдохнула, развернулась, и, гордо выпрямив спину, пошла к выходу. Взгляд Николая она чувствовала всей спиной, а особенно горячо он чувствовался чуть пониже спины, как раз в том месте, где заканчивалась коса. Лиза знала, что фигура у неё красивая. Она часто ловила на себе мужские взгляды. Вот и сейчас вслед за ней повернулись пара подсолнухов. Тьфу ты! Пара парней, сидевших в кафе с девушками. Бабники!

– Тоже мне, бриллиант чистой воды выискался! Ну и что с того, что мне через год будет 30, но ведь сейчас-то мне только 29! А это большая разница! Как говорила героиня одного фильма: "Между своими 35-тью и 36-тью годами я прожила прекрасные десять лет!" И вот интересно, у них там, в их банке, все так безграмотно говорят или только её Николай? Да тьфу, ты! И никакой он не "мой Николай" теперь! Человеку 30 лет, а он до сих пор не знает, что нет такого слова "библиотекарша"!

Лиза бубнила про себя всю дорогу до дома. От кафе, где они ужинали с Николаем, до её дома, путь был неблизкий. Но ехать на автобусе в такой тёплый вечер ей не хотелось. Да и выговориться хотелось! Она вставила наушник в ухо, чтобы не привлекать внимания окружающих, и уже могла спокойно идти и говорить вслух, делая вид, что ругается по телефону.

– В кафе он меня позвал! А я-то, наивная, решила, что он мне предложение делать собрался! Ага! А он так, оказывается, решил сообщить, что ко мне решил переехать. Вот же зараза!

Подходя к своему подъезду, она увидела, что дверь подъезда открыта нараспашку, у самого подъезда стоит грузовик, и мужики в спецовках выгружают мебель.

– О, у нас новые жильцы, никак, заезжают! Интересно, в какую квартиру? – эти вопросы она уже совершенно точно не говорила вслух, но, тем не менее, она услышала старческий голос:

– Ну, здравствуй, соседка!

И следом ещё один: "Лизавета, помоги!", но странное дело, тот, второй, звучал как будто в голове у Лизы. Голос был женским. И называл её странным, давно забытым именем. Лизаветой её только бабушка называла когда-то в детстве. Потом бабушка умерла, и уже больше никто так Лизу не называл.

На лавочке, где обычно сидит пограничный, он же и таможенный контроль в лице трёх бабушек соседок, сейчас сидела одна, при этом совершенно незнакомая ей бабуля. Рядом с ней стояла клетка с голубем.

– Здравствуйте! – удивленно ответила ей Лиза, а сама всё пыталась понять, правда, что ли, голубь? Обычно канарейка или попугай. А тут голубь!

– Ну, и чего ты так на эту голубицу глаза таращишь? Не видела, что ли, никогда птицы в клетке? – впилась в Лизу глазами незнакомая бабуля, – или послышалось тебе что?

И только Лиза собралась спросить, не слышала ли и бабуля просьбу о помощи, как опять услышала голос в голове: "Лизавета, не сознавайся, что слышишь меня!"

– А это у вас голубь, да? – пришлось на ходу ей выкручиваться.

– Вот дура девка! Говорю же, голубица это! – проскрипела бабуля, продолжая сверлить Лизу взглядом.

– Что ж Вы обзываетесь? Разве я обидное что-то у Вас спросила?

– Ладно, не обижайся, соседка. Давай лучше знакомиться! Тебя как звать то?

– Елизавета Серова. А Вас?

– Елизавета, говоришь? Ну-ну! – чему-то своему хмыкнула странная бабуля, – а меня Екатериной Никитишной зовут. Тебе разрешаю называть меня Катерина.

– Очень приятно! Катерина, может Вам помочь что? Вы в какую квартиру въезжаете?

– Так сказала же уже. В соседнюю с твоей.

– Да? И впрямь, соседка, – усмехнулась Лиза, – просто мы тут все, вроде как, соседи, раз живем в одном подъезде. Я думала, Вы образно выразились в прошлый раз.

– Ну-ну! – буркнула опять Катерина, – а за предложенную помощь спасибо! Ты вот, Елизавета Серова, клетку с голубицей моей возьми, раз уж вызвалась помочь. А то косоруким этим нельзя ни одну ценную ношу доверить, – кивнула Катерина в сторону рабочих, – да в квартиру мою отнеси! А я тут посижу, за вещами своими пригляжу.

Лиза послушно взяла клетку с птицей и направилась в подъезд, размышляя о странной соседке. Сама уже далеко не молода, а туда же "Катерина"! Поток её мыслей прервал тот же голос, а говорила, оказывается с Лизой эта самая голубица:

"Лизавета, ты сейчас мою клетку в квартире поставь и обратно сразу спустись, чтобы Катерина не догадалась ни о чем. То, что ты меня слышишь и понимаешь, не сознавайся! На чай остаться не соглашайся. А вечером, перед тем как спать лечь, окно в своей спальне открой. Катерина каждую ночь выпускает меня полетать, вот я к тебе и прилечу ближе к полуночи!"

"Хорошо" – так же мысленно ответила Лиза птице.

Девушка поднялась на свой этаж, зашла в соседнюю квартиру, где была открыта дверь, оставила клетку с птицей на видном месте. Но уйти просто так не смогла. Только хотела спросить, как зовут ту, с кем она говорила, но не успела. В дверях уже стояла новая странная соседка:

– Ох, и не расторопная же ты Елизавета Серова, как я погляжу! Я вот уже не молодка, а не хуже тебя бегаю! – увидев, что Лиза собралась ей что-то ответить, Катерина усмехнулась:

– Ладно, не сердись. Просто там дождь собирается, а мне простывать ни к чему. Да и косорукие эти уже вот последние вещички мои занесли. Я сейчас их отпущу на все четыре стороны, а ты, Елизавета, оставайся. Мы с тобой чаю из самовара попьём! Ты мне помогла, глядишь и я тебе, чем помогу! Да чаем тебя напою. Ты ко мне с добром, и я к тебе с добром!

В квартиру и правда вслед за Катериной вошли мужики с коробками.

"Беги отсюда, Лизавета! Не верь ей! Ночью я прилечу к тебе!"

– Ну что Вы, какая уж тут от меня помощь была. А на чай я к Вам…, – Лиза хотела сказать "завтра зайду", но услышала в голове "не обещай!", поэтому закончила словами:

– Ещё успею прийти! Поздно же уже. Вам обустраиваться ещё, – Лиза кивнула на вещи, стоящие, как попало в квартире.

– Ну-ну! – усмехнулась Катерина, – ладно. Завтра, так завтра! Неволить не буду. Но помни, ты обещала!

Лизе показалось, что крышка сундука, стоявшего в прихожей, стала подниматься.

– Нет, извините, но я не обещала, что завтра зайду. Завтра я занята.

– Вишь, какая умная выискалась! – Катерина впилась в Лизу взглядом, но больше ничего не сказав, отвернулась. А крышка сундука, это Лиза теперь совершенно точно увидела, да и услышала, с характерным сухим стуком вернулась на прежнее место. Катерина резко обернулась, глянула на сундук и произнесла:

– Ну, ступай, с миром, Елизавета Серова.

Лиза выскочила на лестничную площадку и соседская дверь за ней сама захлопнулась. То, что дверь сама захлопнулась, в этом Лиза была уверена. Рабочие топтались в комнате, а Катерина у окна стояла.

– Что за чертовщина! – буркнула Лиза и полезла в сумку за ключами.

Глава 2

Она уже закрыла дверь своей квартиры, когда услышала, что дверь соседней квартиры, той самой, куда въехала новая странная соседка, открылась, и по лестнице вниз потопали рабочие. В дверной глазок Лиза увидела спины рабочих, которые были в комбинезонах с названием компании, занимающейся перевозкой вещей. Название было написано на спине у каждого. Название, правда, странное было "Гуси-лебеди".

– Тоже мне, оригиналы нашлись! – усмехнулась Лиза, увидев название компании, – ещё братца Иванушки и сестрицы Аленушки не хватает!

Сняв туфли, Лиза собралась пройти в комнату, но споткнулась о тапки Николая, которые он всегда надевал, когда приходил в пятницу вечером в квартиру к Лизе.

– Вот же, зараза! – Лиза пнула тапки, которые разлетелись по всей прихожей. И вдруг к Лизе пришло понимание, что не собирался Николай строить с ней серьезных отношений. Ему просто было удобно так жить. По рабочим дням он с мамой, а по выходным – с Лизой. Красота! И зачем бы ему жениться? Даже вон тапочки принёс, зубную щетку и бритвенный станок. А ещё домашние спортивные штаны, футболку, носки и, пардон, трусы. Вот и все вещи. С Николаем они никуда не ходили вместе.

Кино?

– Так давай скачаем и дома посмотрим!

Погулять?

– Ну не в деловом же костюме мне с тобой гулять?

Поужинать?

– Ты же вкусно готовишь! Зачем идти куда-то?

И только сегодня Николай вдруг решил пригласить Лизу в кафе!

Тьфу! Поужинали, называется!

Лиза собрала вещи Николая и сложила в простой пакет из продуктового магазина.

– М-да! Приданое-то так себе у тебя, Коля! – усмехнулась она, когда поняла, что все его вещи легко поместились в один пакет, – ах, да! Кружка же ещё!

Лиза прошла на кухню и взяла в руки кружку с изображением брутального мужчины, из которой всегда пил Николай. Она хотела положить и кружку в пакет с вещами, решив, что чужого ей в доме не надо. Эту кружку, правда, ему дарила она сама, когда он посмеялся, что у неё дома только чайные чашки, да и те с цветочками. Но вдруг ручка легко оторвалась от кружки, а сама кружка пошла трещинами.

– Да, видно, не судьба тебе, Николаша, пить из этой кружки где-то ещё! Ну, что ж, на счастье! – рассмеялась Лиза и выкинула кружку в мусор.

После того, как вещи Николая были собраны и выставлены в прихожую, Лиза вдруг поняла, что улыбается. Она улыбалась, когда умывалась, когда расчесывала волосы перед сном, а потом снова заплетала их в не тугую косу на ночь, когда стелила постель, разобрав диван. Странное дело, но рыдать после расставания с Николаем ей почему-то не хотелось! Лиза вспомнила, их сегодняшний ужин и опять улыбнулась.

– Нет, Николаша, это я тебя бросила, а не ты меня! Ну и что с того, что мне почти 30 лет! Зато живу я одна, хоть и в однокомнатной квартире, а не с мамой, как ты. Да, у меня нет такого дорогого автомобиля, как у тебя, так он мне и не нужен! Потому что моим коллегам нет дела, на чем я на работу приезжаю! А ещё, Николаша, у меня сегодня был последний рабочий день, а с понедельника отпуск, целых 28 рабочих дней, а с учетом выходных, и вообще больше месяца! А не как у тебя 14 дней летом, 14 дней зимой. Как вообще можно отдохнуть за две недели, да тем более, летом? Это ж не отпуск получается, а каникулы, как в школе, честное слово. Ах, ну да! Вы же, финансисты, свои отпуска так гордо и именуете "Каникулы"! Школьники, блин!

Лиза уже включила телевизор на свой любимый канал, где крутили старые фильмы, выключила свет и собралась лечь спать, как, вдруг вспомнила, что обещала голубке открыть окно. И только сейчас, открыв окно и вздохнув полной грудью свежий ночной воздух, она поняла, что ведь это же странно, что она слышала и отвечала голосу в своей голове. Может, ей вообще это на нервах, после расставания с Николаем, всё послышалось?

– Да нет, мне точно не послышалось, похоже, что я на пороге нового поворота в моей жизни! Ведь не зря же мне бабушка всегда говорила, что в нашем мире совсем всё не так, как кажется! Стоп! А что там, в тетради то, последнее написано было? Блондин уйдет из моей жизни. Зато неожиданный родственник придет. И будет резкий поворот. Точно! Так, ну, блондин из моей жизни только что ушел. Значит, следом придет неожиданный родственник и поворот! А вот интересно: "неожиданный родственник" – это как? Нет, ну не забеременела же я, в самом деле!

От этой внезапной мысли Лиза даже подскочила и полезла в телефон, проверить свой женский календарь.

– Фу! Нет, конечно! – выдохнула Лиза, когда убедилась, что всё у неё по графику.

Глава 3

Лиза постояла у открытого окна, подышала свежим вечерним воздухом и, вспомнив бабушку, прижалась лбом к оконному стеклу. Бабушка умерла, когда Лизе было 12 лет. Бабушка жила в деревне, лечила травами и добрым словом, как она сама про свои нАговоры говорила. Мама не любила бывать у бабушки в деревне.

– Я не для этого уехала из этой глухомани в 16 лет, чтобы снова туда возвращаться! – говорила она всегда.

Мама с отцом были оба из деревни. Только в мамину, соседнюю, деревню они никогда не ездили. Мамины родители умерли, а других родственников у нее не было. У Лизы была только одна бабушка, папина мама. А папа никогда не спорил с мамой. Маленькая и хрупкая мама рядом с высоким и могучим папой смотрелась как лань с медведем. Лиза почему-то всегда именно такими видела своих родителей. Но, не смотря на хрупкость мамы, у них в семье всегда делалось так, как хотела мама. Папа не был бесхребетным подкаблучником, нет! Просто папа очень любит маму, поэтому и уступает ей во всем.

– Бразды правления в нашей семье в руках у мамы, – улыбаясь, всегда говорит папа, – а я на работе за целый день так накомандуюсь, что дома на это уже и сил нет!

Лизе в деревне нравилось: у бабушки всегда вкусно пахло пирогами и травяным чаем. А ещё бабушка только Лизе разрешала перебирать её травки и холщовые мешочки с ними. И к своим 12-ти годам Лиза уже по запаху могла определить, что это за трава и сколько её можно и нужно положить в керамический чайник.

– Лизавета, запомни, у каждой травы своё предназначение! Собрать её надо только в определенные дни, под определенный цикл луны, иначе толку от неё не будет. А ещё запомни, есть травы, которые могут как вылечить, так и убить.

А ещё бабушка наказывала косу не стричь. Коса у Лизы была красивая, тяжёлая, ниже пояса. Хоть и выглядела Лиза в нашем современном мире, как девушка из прошлого, но косу не стригла.

– Пока первенца не родишь, косу не обрезай! – наказывала бабушка.

– А потом, что? Можно будет? А вдруг у меня дочка первая родится? – задавала она тогда, в последний свой приезд в деревню к бабушке, вопрос за вопросом.

– А потом уже как сама захочешь, – улыбнулась бабушка и погладила её по голове, – но обещай мне, что не раньше! И у тебя сыночек первым родится, а уж потом доченька.

Лиза знала, что у отца была родная сестра, только она пропала, когда была маленькой. Была она младше отца и звали её Настенька. Лиза потом часто вспоминала тот свой последний приезд в деревню. Ведь бабушка тогда с ней прощалась. Она ей всё подробно рассказывала про травы, про время сбора. Да не просто рассказывала, а у Лизы спрашивала, показывая на какую-нибудь травинку:

– Скажи, Лизавета, а вот это что за цветочек? А от чего помогает? А собирать его когда надо? – и не разрешала записывать.

А ещё Лизе казалось, что ночами бабушка сидела у её кровати, расчесывала её косу и будто бы стихи читала, но как-то чудно их читала. Слова вроде и знакомые, простые, но будто узоры в голове у Лизы получались, когда бабушка их проговаривала.

Перед самым отъездом Лизы бабушка подарила ей подарок. Это был плоский неправильной формы камень зелёного цвета на кожаном шнурке. Позже Лиза узнала, что это нефрит. Бабушка завязала шнурок на шее со словами:

– Носи и никогда не снимай! Когда шнурок истлеет, значит, пришло твое время травки собирать, да людям помогать. Но помни, денег за свою помощь не бери! Захотят одарить, одарят, словом искренним.

– Бабушка, а как шнурок истлеет, я же камень потеряю! – испугалась тогда Лиза.

– Не потеряешь, – улыбнулась бабушка, – он дома будет. Но больше одного дня без камня не ходи, новый шнурок купи и снова на шею повесь. Это защита тебе моя, – и бабушка, погладив камешек, который уже висел на Лизе, спросила:

– Чувствуешь тепло от него? – Лиза удивленно кивнула, – вот и помни, нужен будет мой совет, подержи его в ладошке и решение найдется!

А зимой бабушка умерла. Как раз перед Новым годом. Мама с отцом только переглянулись, прочитав телеграмму, да стали в дорогу собираться, а Лиза, поняв, что бабушки больше нет, весь вечер проплакала под одеялом. Так и заснула, зажав заветный камешек в ладошке.

Лизе тогда приснилась бабушка. Бабушка держала за лапу огромного медведя и улыбалась счастливой улыбкой. Во сне бабушка была моложе своих лет. Но Лиза точно знала, что это её бабушка Василиса. Потом, бабушка помахала рукой на прощанье и ушла, держа медведя за лапу. Лиза проснулась с ощущением грусти, но легкой, радостной. Она точно знала, что бабушка счастлива. И так ей хорошо от этого стало! С тех пор, вспоминая бабушку, Лиза всегда улыбалась. И вдруг она вспомнила слова, которые бабушка в том сне ей сказала: "Помни, Лизавета, в жизни не всё так, как кажется!".

О том сне Лиза никому не рассказывала. Она и сама не знала почему. Просто это была её тайна. Её и бабушки Василисы.

Родители уехали в деревню на следующий день заниматься похоронами бабушки, а её с собой не взяли, оставив девочку на соседку, которая чем-то напоминала Лизе её бабушку. Она была такая же добрая. И она единственная поняла Лизино горе и не злилась, что её лишили праздника.

– Вы поезжайте, занимайтесь спокойно, чем положено в таких случаях и будьте там столько, сколько надо. Мы с Лизонькой справимся! – напутствовала она Лизиных родителей.

Родители уехали, а Лиза с соседкой Анной Петровной проговорили всю новогоднюю ночь. За окном стреляли фейерверки, за стенкой у соседей развлекал Новогодний "Голубой огонек" из телевизора, а у них с Анной Петровной горели только свечи на столе и гирлянда на живой елке, украшенной старыми игрушками. Это было так необычно и так уютно. Лиза с интересом разглядывала старые игрушки, а Анна Петровна, заметив интерес девочки к игрушкам, рассказывала о каждой из них. А ещё Анна Петровна рассказала о своей семье. Оказывается, она была из старого дворянского рода. Только вот в живых уже не было никого из этого рода. Был какой-то внучатый племянник, где-то за границей, но никто и никогда его не видел. "Седьмая вода на киселе", – называла его Анна Петровна.

Лиза и сама не заметила, как успокоилась и рассказала соседке, с которой до этого только здоровалась на лестничной площадке, о своей бабушке, о травах, о том, как ей нравилось приезжать в деревню к бабушке. Анна Петровна слушала, не перебивая, а потом погладила Лизу по голове и сказала:

– Твоя бабушка была мудрая женщина. Помни всё, что она тебе говорила. А в деревню ты, когда вырастешь, ведь всегда съездить можешь, верно?

За те несколько дней, что Лиза прожила у соседки, пока не было родителей, они очень сдружились. И Лиза стала частой гостьей у Анны Петровны. Ей же Лиза рассказывала и свои секреты и тайны, к ней же Лиза приходила делать уроки. Маме вдруг стало резко не хватать времени на Лизу, сначала потому, что мама плохо себя чувствовала, а потом потому, что у них родился Ваня. Лиза, как могла, помогала, но мама всегда как-то виновато на неё смотрела, когда она предлагала ей посидеть с братом. Будто неудобно ей было, что Лиза с братом сидит. Ваня рос очень спокойным мальчиком, так что мама и сама справлялась, вот разве что уроки не давал делать, пытаясь живо участвовать в процессе, тогда Лиза и уходила к соседке.

Потом Ваня уже подрос и не мешал, но Лиза всё равно приходила к Анне Петровне. А потом, в тот год, когда Лиза закончила школу и поступила на филологический, Анна Петровна умерла. Во сне. Уснула и не проснулась.

И вот тут выяснилось, что свою квартиру Анна Петровна завещала родителям Лизы, оставив распоряжение у нотариуса. В завещании говорилось, что если после её смерти тот самый внучатый племянник, именуемый ею, как "седьмая вода на киселе", не приедет в течение 3-х лет, то она переходит во владение Лизиных родителей.

Владела Анна Петровна и ещё одной квартирой, однокомнатной, но зато в старом районе города. Она много лет стояла пустой, в ней никто не жил. Неожиданностью стало и для Лизы, и для её родителей, что Анна Петровна завещала ту однокомнатную квартиру Лизе. Об этом им тоже сообщил нотариус. И, что совсем уж стало неожиданностью, к квартире же Лизе соседка завещала и неплохую сумму в банке. С оговоркой, правда: "Деньги тратить только на поездки в деревню или на природу".

– Ну, учудила старушка, – рассмеялся на это папа. Мама только тяжело вздохнула и покачала головой. И только Лиза понимала, почему именно так поступила Анна Петровна, она помнила слова соседки о поездке в деревню, когда вырастет и о том, что ей, Лизе, в деревне больше нравится.

С тех пор Лиза и жила в этой, доставшейся ей в наследство от бывшей соседки, квартире и имела приличный счет в банке которым ещё и не пользовалась толком. Билеты на электричку в лес тратами назвать трудно.

Внучатый племянник от прав на квартиру отказался, сославшись на то, что в наследстве он не нуждается. Прислал официальный отказ, и квартира рядом с родителями пустовала, ждала, когда вырастет Ваня. Переезжать в неё, чтобы быть рядом с родителями, Лиза отказалась. Она любила свою семью, приезжала исправно каждые выходные, возилась с братом, но всегда возвращалась к себе домой.

После оглашения завещания у нотариуса Лиза с родителями решили сразу посмотреть на квартиру. Тем более, что Лиза, узнав, что она сразу может переезжать по новому адресу, попросила их об этом. Родители переглянулись и согласились. А Лиза, едва переступив порог квартиры, вдруг поняла, что не хочет больше возвращаться к родителям. Да, пыльно, но ведь убраться же можно. Мебель стояла, накрытая белыми чехлами. Они такое только в кино видели, когда показывали старые дворянские имения. Но было Лизе уютно во всем этом и она, стоя в центре большой, в два окна, комнаты, произнесла: