Умри в полночь

– Тамара… или Света? – Наташа задумалась. – Откуда я знаю! Они только на консультациях познакомились!

Артем отметил, что вопрос о подруге вызвал раздражение. Подруга тоже могла оказаться ниточкой, за которую следует потянуть. Но и эту ниточку он оставил на потом.

– Значит, вы пообедали одна, без Люси, – сделал он резонный вывод.

– Почему же одна – с девочками… Ну, из бухгалтерии, из отдела сбыта… Мы всегда вместе ходим обедать.

– И до конца дня Люся не появилась?

– Нет.

– И вам это не показалось странным?

– Почему это должно мне показаться странным? – с недоумением уставилась на Артема Наташа. – Взрослая девка, сидит у подружки, готовится к экзаменам! Чего ей за мой подол держаться? У самой голова на плечах!

– Когда она не пришла ужинать, что вы сделали? – жестко спросил Артем.

– Ничего. Ждала.

– Телефон подруги?

– У нее нет телефона!

– Адрес?

– Откуда я знаю!

– Что вы вообще о ней знаете?

Наташа несколько секунд помолчала.

– А если бы я даже знала адрес? – с вызовом спросила она. – Вы что, прямо сейчас бы к ней поехали?

– Если бы вы знали адрес, то сразу же к ней бы сходили, – ответил Артем, – и я бы из вас каждое слово клещами не вытягивал. И первым делом бы рассказали, как подругу расспрашивали да что подруга рассказала!

– Я собиралась, – и тут Наташин голос задрожал. – Утром, как шла на работу, думаю – в перерыве сбегаю в техникум, найду Люську, по роже надаю! Чего, соплюха, придумала – у девчонок своих ночевать!

– Вы думали, она просто, не предупредив вас, осталась ночевать у подруги?

– А что же я еще могда подумать!

– У вас есть телефон?

– Конечно! И дома, и на работе!

– Может быть, она звонила, а трубку взяли соседи?

– Нет, они бы сказали.

– Как вы думаете, почему она вам ни разу не позвонила? – спросил Артем. – Ведь вы же не знали, что с ней случилось на самом деле. Что вы предполагали? Какие мысли вам лезли в голову?

– Что у подруги занимается! – выкрикнула Наташа. – Что допоздна там сидеть будет! Какие еще там мысли?! Она же больше в городе никого не знает, только девчонок, с которыми на консультациях сидит! Куда же она еще могла деваться!

– Как это – никого в городе не знает? – изумился Артем. – Вы же сами сказали – она жила с вами, пару лет с вашей мамой. У нее здесь бывшие одноклассники, с них и надо было начинать… С кем она дружила? Кого домой приводила? Ведь они наверняка живут поблизости от вас. И не может быть, чтобы она приехала и ни с кем не встречалась! Ну-ка, вспоминайте, что она вам рассказывала в первые дни!

Наташа все ниже опускала голову.

– Никого она не встретила…

– Вы уверены?

– Уверена.

– Почему вдруг? Может быть, она свою первую любовь встретила, ну и ударилась на радостях в загул? Могло такое быть?

– Нет, не могло! – выкрикнула тут выведенная из терпения Наташа. – Какая там к бесу первая любовь! Говорю же вам: она тут никого не знала! Меня, ну, соседей, девочек у нас в управлении, она к нам раза два приходила. И еще с кем на консультациях познакомилась! А больше – никого!

– Значит, она у мамы воспитывалась?

– У мамы, – призналась Наташа.

– Давно?

– Десять лет…

– Десять лет… – повторил Артем. – И что же, за все эти десять лет она ни разу к вам не приезжала? Не жила у вас хотя бы летом?

– Приезжала на каникулы, – коротко ответила Наташа.

Артем задумался. Несомненно, была серьезная причина для того, чтобы мать и дочь жили врозь. В поисках этой причины он внимательно посмотрел на Наташу.

Одета она была небогато, если быть совсем честным – скромненько одета. Он знал, какие вещи носят женщины из богатых семей, какие носят те, кто сам неплохо зарабатывает. Тут этим и не пахло. Все на ней было вроде в тон – легкий джемперок, юбка, босоножки, оставленный в лесу плащ. Но все было какое-то неяркое, приглушенное, будто вылинявшее. Сережки в ушах тоже были дешевые, хотя с претензией на старинное и почтенное происхождение. Но Артем видывал настоящие драгоценности.

Несколько смутило его золотое кольцо с большим прозрачно-лиловым камнем. Он бы принял эту штуку за фальшивку, но знал, что такие кольца действительно лет десять назад были в продаже, и их брали, как он тогда шутил, на вес – почему-то женщинам казалось безумно важным набрать в хозяйство побольше золота – цепей, кулонов, увесистых серег. Видимо, кольцо было куплено из последних силенок – чтобы не хуже, чем у людей.

При всем при этом лицо Наташи, довольно приятное лицо, не выдавало ее возраста. Точнее, оно было вне возраста – потому что выбеливают волосы и делают стандартную стрижку и в двадцать лет, и в шестдесят, тени для глаз модного тона тоже всем доступны, а морщины на таких простых круглых физиономиях появляются не скоро, разве что хозяйка физиономии сдуру сядет на какую-нибудь диету, гарантирующую молниеносное похудание на три пуда.

Насколько одежда Наташи была непритязательна и говорила о скромных доходах, настолько лицо выдавало ее тщательную заботу о своей внешности – хотя в результате внешность усреднялась до некоего среднестатистического образца, принятого, как видно, за эталон в тех кругах, где проходила Наташина жизнь.

Артем задумался – может ли это разногласие послужить третьей ниточкой, может ли за ним крыться что-то, кроме безнадежной борьбы за уходящую молодость. И решил оставить пока в умственных своих выкладках знак вопроса.

– Ну и как, красивая девочка выросла? – вдруг спросил он.

– Да вроде ничего, – в Наташином голосе прорезалась гордость.

– Наверное, уже раздевает мамочку потихоньку?

– У нас размеры разные. Она на полголовы меня выше, – сообщила Наташа. – Вдруг как выстрелила на полметра, прямо под потолок. Баскетболистка!

– Баскетболистка… – повторил Артем. – Ну так почему же эта баскетболистка вам целыми днями не звонит, а вы считаете это нормальным? Погодите, погодите, успеете вставить свое слово. Ведь она с вами не первый день живет. Она же приехала недели две назад, ведь так? И за это время приучила вас к тому, что может за целый день ни разу не позвонить, вот просто взять и исчезнуть на весь день и на всю ночь? Простите, еругда получается.

Наташа понуро молчала.

– Ладно, – решил Артем. – Это, может быть, и не имеет отношения к делу. Значит, девочка знала в городе только вас, соседей по квартире, ваших сотрудниц и будущих однокурсников. Больше никого?

– Нет, – буркнула Наташа, и это Артему очень не понравилось. Он чувствовал, что есть еще какие-то люди, с которыми мать знакомила Люську или же она сама познакомилась с ними, но Наташе почему-то даже вспоминать этих людей не хочется.

– Понимаете, Наталья Александровна, – издалека начал Артем, – вряд ли девочку среди бела дня схватили, затолкали в машину и увезли. Вряд ли также ее похитили девочки из техникума или ваши коллеги. Мне кажется, дело было так – человек, которого она знала, заманил ее в машину, или в поезд, или на квартиру. Ведь она не пошла бы с совершенно незнакомым, так? Не пошла бы.

– А шут ее знает, – выпалила Наташа.

Артем вздохнул. Эта растяпа пыталась переложить вину за все на дочку. Хотя, возможно, девочка была с сюрпризами…

– У вас есть основания так думать? – холодно спросил Артем. – Она плохо вела себя там, у бабушки? Или вы уже здесь что-то заметили?

Наташа молчала. И Артем понял, что, скорее всего, она знает о своей пятнадцатилетней дочери не так уж много.

– Как Люся жила с бабушкой?

– Нормально жила. Пока сестрица не вмешалась.

– Чем же она вашей сестре не угодила?

– Да Люська у мамы прописана! А сестрица чего засуетилась – из-за дома!

И тут Наташа увлеченно рассказала Артему какую-то запутанную историю насчет дома, где были прописаны и Люся, и сестрица, и еще какие-то родственники матери, а дом, как удалось пронюхать, предназначался года через два на снос, там должны были прокладывать скоростное объездное шоссе, а всем прописанным дать по квартире, а сестрицын сын был прописан у своей жены, а там места было с гулькин нос, но не так мало, чтобы его поставить на очередь, и вот он срочно развелся с женой, чтобы прописаться у бабки, но там площадь уже не позволяла делать такие финты, и потому родственники составили гнусный заговор, учитывая возраст Люси и ее потребность в дипломе. Таким образом, Люся приехала сдавать экзамены в техникум с тем расчетом, чтобы здесь и остаться, прописавшись у матери. А ее место в домике должен был занять сестрицын сынок, и так далее, с эпитетами, сдержанной яростью, ненужными и нелепыми подробностями…