– Ты видел его лицо?
– Нет, он так и не снял капюшона. Но когда он встал ближе к огню, я заметил длинный шрам на правой щеке, вот здесь… – и он прочертил пальцем по своей скуле.
Некая догадка блеснула в глазах Геллия. Он нахмурился, что-то вспомнил и задумался.
Он кивнул торговцу, давая знак продолжать.
– Это правда, я сидел чуть сзади справа, и не мог видеть вашего друга. Я лишь видел одного из двоих пришедших – того, что сидел за столом напротив него. У него было смуглое лицо и длинные волосы, и когда он поднялся, его волосы колыхнулись – и я заметил, как с правой стороны… вот здесь… у него не было уха…то есть, оно было отсечено. Он сидел боком ко мне. Я просто ел, когда услышал шум. Затем увидел, как смуглый быстро вскочил, и в его руке что-то блеснуло. Я тут же поднялся с места и выбежал посмотреть. Тут я увидел, как другой, рыжеволосый, держит вашего товарища сзади. Всё произошло быстро. Никакой драки не было. Смуглый ударил его кинжалом сначала вот так… Когда ваш человек схватился за бок от боли и сел на скамью, он снова ударил его в шею, вот сюда ближе к ключице… – и он показал в область сонной артерии. – У вашего друга брызнула струя крови. Он быстро слабел и так и не смог подняться. Он опустил голову на стол и замер. Мы были очень напуганы.
Лицо Геллия было спокойно, хотя внутри всё кипело.
– Продолжай, – сказал он.
– Тот, третий в длинном плаще встал, раскрыл плащ – и мы увидели меч. Он выхватил меч и подошёл к трактирщику. Схватив его за руку, он прижал её к прилавку и размахнулся, намереваясь отсечь ему кисть. Я не успел опомниться. Рыжеволосый был силен, он схватил сзади меня за руки, а смуглый приставил кинжал к моему горлу. Трактирщик завопил. Человек в плаще ударил мечом рядом с его рукой и разрубил доску. Затем швырнул трактирщика в угол и сказал что отрубит ему обе руки, а затем и голову, если он проболтается. И что если наши семьи хотят жить, мы должны говорить так, как он скажет. Клянусь тебе, это правда. И пусть Юпитер покарает меня, если я солгал тебе хоть в чём-то.
– Это всё, тебе нечего добавить?
Торговец задумался.
– Я слышал одну историю о купце, жившем в Первом Дистрикте, который разбогател на продаже персидских тканей. Но вскоре выяснилось, что они из Карфагена. Они ввозились в обход запрета. Вскоре его обман обнаружился и его судили. Суд был закрытым, и он там назвал неких людей. После этого его нашли убитым в притоне, хотя все, кто знал его, утверждали, что он не ходит в притоны. Ходили слухи, что убил его некий вольноотпущенник, который работает на знатного человека. Это страшные люди, их боится весь Рим. Глядя на того со шрамом, я подумал об этом. Мне стало не по себе, – добавил он.
Геллий знал эту историю, которая случилась два года назад. Он вздохнул.
– Теперь я вижу, что ты – честный человек и любишь свою семью.
– Да, советник, это так. Помни, что ты обещал мне.
Геллий встал и направился к двери. Стукнув в неё три раза и отошёл. Дверь открылась и внутрь вошли два рослых стражника.
– Связать мерзавца и приготовить к отправке во Врата Цербера! – приказал он.
– Наконец-то! – потирая руки усмехнулся стражник. – Там тебе живо развяжут язык.
– Думал, мы не расколем тебя, ублюдок? – прибавил другой.
Торговец обомлел. Он испуганно поглядел на Геллия:
– За что? Cжалься, я сказал тебе правду. Я простой человек. Ты дал мне слово!
Геллий отвернулся.
– О, горе мне. О, мои бедные дети! – запричитал торговец.
Надсмотрщики крепко связали его. Геллий приказал усадить его на скамью, а самим удалиться.
Он подошёл к двери и, прислушавшись, плотно прикрыл её. Затем повернулся к нему.
– Я держу слово и приставлю людей к твоей семье. Это будет незаметно для них. Но ты должен помочь нам. Ты слышишь меня?
Тот не отвечал.
– Отныне для всех остальных ты – убийца римского советника, – продолжил Геллий. – Пусть настоящие убийцы поверят, что им удалось нас одурачить. Так мы быстрее нападём на их след…
Торговец поднял голову.
– Ты играешь со мной, – произнёс он сокрушённо. – Моя жизнь ничего для тебя не значит. Как я могу тебе верить?
– Я не убийца и не бандит. Я наделён властью, но я такой же гражданин, как ты.
– Почему я?
– Потому, что так нужно. Так мы быстрее их найдём. Именно во Вратах Цербера я гарантирую тебе безопасность. В этой тюрьме у них могут быть свои люди. Я могу отпустить тебя, но тогда я не поручусь за твою жизнь. Жизнь хозяина харчевни тоже в опасности. Но тебе решать.
– Есть ли у меня выбор? – c отчаянием в голосе произнёс торговец.
– Думаю, что нет.
О способностях пауков
Однажды, когда я был совсем мал, я заметил в саду большого паука величиной со здоровенный орех. Я не знал что это. Вид его был мне крайне неприятен; он внушал мне страх и любопытство одновременно. Хотя, как всякому ребёнку, пожалуй, больше любопытство, чем страх. Я тут же протянул руку, намереваясь дотронуться до него. Но тут же услышал строгий окрик. Мой дед вовремя одёрнул меня. «Non tangere, aranea est!» строго предупредил он. Затем подхватил меня на руки и, показав пальцем, сказал, что укус этого паука ядовит и у меня будет болеть рука. Потом дед рассказал мне о способностях пауков, главным образом, об их умении плести сеть для ловли добычи, добавив, что пауки всегда делают запасы еды впрок. Я спросил как паук плетёт сеть. «B его чреве созревает жидкость подобно молоку в чреве коровы, – был ответ. – Когда настаёт время, она появляется наружу и твердеет как остывший сахар. Паук вытягивает из неё нити». Я был удивлён как такое возможно. Это мне казалось волшебством. «Паук что, волшебник?» недоуменно спросил я. Дед опустил меня на землю. – «Нет. Просто боги дали ему такую способность. Хотя, думаю, все пауки смышлёные». После его слов я стал считать пауков едва ли не умнее людей. Потом я спросил деда для чего паукам столько ног. Дед прищурился: «скажи, а ты бы смог одновременно стоять, вытягивать нить и плести сеть, если бы у тебя было только две ноги? " – и подтолкнул меня. Я упал, а он рассмеялся.
***
Вскоре мы поняли, что это подлое убийство тщательно планировалось, но оттягивалось до последнего, так как не было известно как Марциан будет действовать дальше. Только когда они удостоверились, что он вот-вот представит доклад, они решились на это. То, что некто снабдил их информацией, стало для нас совершенно очевидно – так же очевидно, как то, что у диверсанта в Риме остались сообщники. Местные они, или пришлые нам следовало выяснить.
Убийцы знали, что наш товарищ допоздна засиживался во Вратах, и знали, что нередко возвращался пешком, идя лишь по определённым улицам. Фосулла, тёмная улочка недалеко от Викус Селена, была выбрана идеальным местом преступления. Каллист опросил людей. Одна женщина сообщила, что слышала подозрительный шум и голоса. Другой проснулся, услышав собачий лай. Выглянув в окно увидел нескольких людей в плащах. Там, видно, негодяи поджидали его, но что-то пошло не так. Они не могли предусмотреть, что Марциан свернёт в харчевню. Так как он изменил план, им тоже пришлось менять свои планы. В «Трезубце» же, некстати для них, оказались лишние свидетели. Кто-то спросит: почему же они оставили улики, не убив остальных? Я не знаю почему, но, думаю, четыре убийства (вместе с Марцианом) было бы слишком для этого места как на Палатин, где проживала знать, располагалась четыре посольства и стояло два храма. Четверо за ночь было бы вызовом римскому правопорядку, а через него – общественности. Убийцы же, действуя не от себя, а будучи наняты кем-то важным, не хотели лишнего шума.
Поскольку Марциан вдруг изменил путь, дальше тянуть им было нельзя. «Трезубец» был последним местом для этого, сделай они это позже – их бы заметили, и ускользнуть было бы трудно. В самой же харчевне они тоже торопились потому, что ближе к утру туда могли нагрянуть патрульные, которые заходят сюда с Викус Селена перекусить…
После убийства их главарём была спешно состряпана байка с пьяной поножовщиной по вине Марциана, чтобы бросить тень на нашего друга.
Я прежде сказал о сомнениях насчёт тюремного секретаря. В день убийства он был допрошен и отпущен домой. Но на следующий день он не вышел на работу. Я отдал приказ срочно его разыскать. Увы, тщетно. Его не нашли. Он пропал, и никто его так и не видел. Люди, посланные к нему в дом, так же не нашли его там. Его исчезновение было весьма подозрительно. В тот же день у меня состоялся разговор с префектом, где я высказал ему подозрения относительно его дальнего родственника. Префект Полониан, к его чести, отнёсся к ним весьма серьёзно и обещал приложить все усилия, чтобы помочь мне в поисках… деликатно, однако, прибавив, что чем меньше людей будет об этом знать, тем лучше.
Вскоре у нас появились новые улики, доказывающие, что исчезновение секретаря было неслучайно. Это больше укрепило наши подозрения (помимо пропажи свитка с допросом) в прямой причастности этого человека к гибели нашего товарища.
Во-первых, я припомнил, что где-то пять дней назад я разговаривал с Марцианом, а секретарь как бы случайно прислушивается к нашей беседе. Марциан же мне тогда сообщал, что доклад вот-вот будет готов. Другим обстоятельством было то, что к вечеру накануне его гибели, конь для срочных поездок, припасённый во Вратах на разный непредвиденный случай, вдруг захворал. Обнаружилось, что захворал неслучайно: конюх увидел на его правом бедре глубокую царапину, вокруг которой ползла чернота – кончик острого предмета, которым была нанесена царапина, явно был смочен какой-то отравой. При допросе караульных один из них обмолвился, что случайно заметил, как секретарь выходил из конюшни. Это были серьёзные улики; это указывало, что убийцы хотели исключить возможность Марциану воспользоваться лошадью.
Нам предстояло срочно найти секретаря. Мы не знали прячется ли он, или уже лежит мёртвый под мостом с перерезанным горлом как человек, который сделал свою работу и теперь был ненужен. Чем дольше длились его поиски, тем больше мы склонялись ко второму. Хотя, по большому счёту, этот человек он был просто орудием. Кто были те, кто склонил его, вот что требовалось выяснить… Мои подозрения, однако, не пали на префекта. Интуиция подсказывала мне, что он тут совсем причём. Он был сильно обеспокоен своей репутацией, ибо обнародуй мы это, это грозило бы ему неминуемым скандалом. Маний Полониан был достойным человеком, с которым мы ни разу не испытывали трений за все годы службы. Он попросту мог не знать кто его дальний родственник.
Всё, что Геллий провернул с торговцем рыбой – то есть, намерение выдать его за убийцу – было сделано без моего ведома. В оправдание Геллий сказал, что тогда его просто «озарило», и он не мог терять время. Я сначала упрекнул его, но затем увидел, что эта ложь во спасение может принести результат. Тем не менее, я сказал ему впредь не делать ничего подобного, без совета со мной.
Мы уличили трактирщика и его слугу во лжи и пригрозили наказать за лжесвидетельство. Они были сильно испуганы. Мы сказали, что лучшим наказанием трактирщику за малодушие будет жизнь в страхе: мы выпускаем его и не предоставим ему защиты. Слугу же трактирщика мы придержали, опираясь на показания торговца, что он как-то мог быть связан с убийцами Марциана – до выяснения истины.
***
Прошёл сильный дождь. Я сидел в саду у того же самого места, как и в детстве.
Между ветвей я заметил натянутую паутину, но не заметил её хозяина, который определённо затаился где-то в листве или в ветвях. Возможно, паук тоже видел меня, хотя, говорят, что пауки плохо видят. Я знал, что век пауков короток: там не тот паук, которого я наблюдал в детстве, а его правнук или пра-правнук.
