Ночь, когда пролились звезды. Том второй

Это не укрылось и от взгляда Даниэля, и тот впервые за все время разговора хмыкнул. В темных колодцах его глаз, кажется, даже промелькнули отголоски веселья.

– Но для начала я должен сам взглянуть на них. Я ведь даже не знаю, о ком идет речь, и насколько силен враг. Я проснулся в месте, где раньше стоял большой и безумной красоты город. Фламма. Прямо на этом месте находился священный храм Люмии – дом Богини Света. Я все еще чувствую святую землю у нас под ногами. Людям не нужны были побрякушки, чтобы колдовать или просто дышать. И не было ни одного человека, кто не знал бы, кто такой Темный Бог. Не было тех, кто сомневался в правдивости моих слов. Поэтому, юноша… Нео. Сделайте мне маленькую поблажку и дайте немного времени.

Нео удивленно моргнул, а после нахмурился и как-то даже виновато кивнул.

А когда Даниэль отвернулся и отошел от них в сторону Лексы, он наклонился к Летте и шепнул ей на ухо так, что от горячего дыхание защекотало кожу:

– Тут что, храм был? Вот блин, а я там за углом матерился после собраний. Та, другая Богиня разозлится, да?

Летта тихонечко рассмеялась. А тем временем Даниэль встал напротив Лексы и деловито поправил воротник камзола.

– Здесь есть кто-то, кто смог бы отвести меня туда, где можно встретить этих ваших демонов грехов и Светочей?

– Так сразу? – удивленно вскинула брови Лекса и задумчиво провела большим пальцем по рукоятке меча, лежащего на столе.

– Почему бы и нет. Чего ждать?

– А разве тебе… ммм, – запнулась Лекса и слегка покраснела. – Богам не нужно есть или спать?

– А, это, – понимающе кивнул Бог и сдержанно улыбнулся. – Иногда. Для разнообразия. Но я, как вы могли заметить, – Даниэль повел рукой в сторону открытого гроба, – уже выспался.

Лекса смущенно отвела взгляд. Кажется, даже она ощущала на себе давление невиданной силы. Но, все же, этого было недостаточно, чтобы сломить ее. Поэтому она тут же приняла бесстрастный вид и обернулась в сторону Алана.

– Возьми Карла и Алана. Возьмите у Кирка Монолит и побольше неона. Мы выдвигаемся прямо сейчас.

Вот и все. Пара коротких фраз, и все снова превратилось в движение. Часть наблюдателей, поняв все без слов, поднялась со скамеек и нехотя поплелась на выход, с любопытством оглядываясь через плечо. Часть дождались особого приглашения на выход от Лексы, в том числе и Хло, которая нарочито долго собирала книжки. А Нео, выпустив руку Летты, бросился к Лексе с претензиями.

– А я? – казалось, что даже волосы у него встали дыбом от крайнего негодования.

– Что, ты? – устало вздохнула Лекса. Прежде чем повернуться к Нео, она прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Кажется, денек у нее сегодня был так себе.

– Я пойду с вами.

– Нет, ты не пойдешь с нами.

– Почему? Я готов!

– Нео, – черты лица Лексы чуть смягчились, а его имя она произнесла ласково, даже как-то по-матерински. – С тебя и так уже хватит. Отдохни. Я сама пойду с ними, ясно?

– Ты пойдешь? – округлил глаза парень, вмиг растеряв всю спесь от удивления. – Но ты никогда не выходишь наружу. Кто будет следить тут за всем?

– Вот ты и последи, – мягко улыбнулась она и поспешила удалиться, чтобы предотвратить его следующий вопрос. А проходя мимо Летты она тихонько добавила. – А ты последи за ним.

– Поняла, – с трудом сдерживая улыбку, кивнула Летта. – Нео, я есть хочу.

– Даже не пытайся утащить меня отсюда хитростью. Я же не идиот! – прищурившись, Нео снова попытался пробиться к Лексе, но тут сзади подошла Кристина и положила руку ему на плечо.

– Знаешь, Виолетта нашла в погребе немного свинины. И я знаю, как выпросить у нее пару стейков.

Нео резко остановился и скривился, как от зубной боли. Он кинул в сторону Лексы последний взгляд, полный внутренней борьбы с самим собой. Он колебался, но все решила последняя фраза Лексы.

– В следующий раз – ты с нами. Обещаю.

– Конечно, себе все самое интересное забрала, – буркнул он себе под нос, недовольно покосившись на Кристину. – Так мы идем уже или как?

Бог проснулся всего пару часов назад, а в пабе все уже во всю обсуждали его. Усевшись на подушки у камина с чашкой чая, Летта с удивлением для себя узнала от подсевшего к ней Майкла, что Даниэль был настолько высок, что Лексе пришлось спрятать его в лесу. А еще у него за спиной торчали черные крылья, как у Нексы, а земля под его шагами растрескивалась. Переубеждать его в обратном не хотелось, у мужчины был слишком восторженный вид.

Но в итоге это сделала Хло, подсевшая к ним с тарелкой супа. Она разнесла в пух и прах все, что удалось выяснить Майклу, и тот ушла от них, кажется, даже немного обидившись.

– Да ладно тебе, он бы потом сам все увидел, – пожурила ее Летта, но Хло лишь неоднозначно пожала плечами, размахивая в воздухе ложкой.

– Так все это странно, да?

– Еще бы, – согласилась Летта. – А ты что думаешь? Неужели мы и правда нашли самого настоящего Бога?

– Я уверена, что он и правда Бог, – отставив тарелку, Хло изменилась в лице и теперь выглядела серьезной, как никогда. – То, что он рассказал мне об обряде Трех, расставило все по полочкам, понимаешь? То, что раньше было мне непонятно, теперь выглядит логичным и понятным. Я всю жизнь пыталась узнать об этом больше, а он просто явился сюда и уже знал ответы. А еще, ты ведь… Ты видела?

– Его глаза? – понимающе кивнула Летта.

– Да. Я такого еще никогда не видела.

– Я тоже.

Летта немного помолчала, уставившись на обуглившиеся дрова в камине, которые поджигали еще вечером, и кучу золы. А в голове у нее крутился только один вопрос:

– Как думаешь, он и правда все исправит?

Хло не спешила отвечать, стуча ложкой по полупустой тарелке. А вокруг них, как фоновый шум стоял гул множества возбужденных голосов. Наверное, этот же вопрос прозвучал с еще нескольких столиков.

– Я думаю, что если не он, – медленно проговаривая слова, Хло поставила на пол пустую тарелку, – то уже никто ничего не сможет сделать.

Домой Летта направилась уже ближе к вечеру. Давненько она не разговаривала так много. Даже щеки болели от частого смеха, а горло першило от слишком большого количества сказанных слов.

Нео отправился к Ночлегу примерно час назад. Он не говорил ей, куда именно идет, но она знала и так. Он и так уже слишком долго не заглядывал в окна серого здания, в надежде увидеть лица своих родителей.

Поэтому теперь, проводив все еще возбужденную и полную надежд Хло до дома, она шла по полупустым улочкам к дому одна.

Иногда очень не хватает одиночества. Когда чужих голосов вокруг становится слишком много, умиротворяющая тишина ощущается особенно остро. Так проще расслышать собственные мысли. Так легче понять, что действительно важно.

У нее было ощущение, что мир уже начал меняться к лучшему. Она шла по узкой улочке и представляла, как она становится шире. Как вырастают вверх дома, как красивый собор снова возвышается над густо заселенным городом. А с его крыши обязательно должно быть видно море.

Теперь все обязательно изменится. Они больше не одни. Теперь за этим миром снова есть кому присмотреть.

Она верила в это всем сердцем.

Уже подходя к дому, она с удивлением заметила темное пятно на их покатой деревянной крыше. А приблизившись узнала Лиама, который лежал на ней, закинув руки за голову. Над ним виднелся серый дым – он снова курил. Было видно лишь подошвы его ботинок.

И как он додумался до того, чтобы просто вылезти из окна спальни и завалиться на крышу? Это же гениально! Наверняка, оттуда открывался потрясающий вид на закатное небо. Конечно, здесь не так высоко, как на высотке у Ночных, но все же.

Зайдя в дом, она схватила с дивна колючий шерстяной плед и бодро взобралась по лестнице, а дальше и в свою комнату. Открыла окно и высунулась из него, боязливо хватаясь за раму.

Она чувствовала, что, несмотря на его выходку сегодня, ей его не хватало. Она очень привязалась к ним с Нео, как к никому другому. Еще бы, ведь они проводили так много времени вместе. А тут, в лагере, разбредались кто куда. Наверное, у нее вошло в привычку натыкаться на его колючие иголки, пытаясь угадать, насколько сильно они попытаются ужалить на этот раз.

Или на какое-то время спрячутся под кожу.

– Эй, – тихо позвала она, понимая, что сама ни за что не решиться встать на подоконник с ногами. Вот дела, а не она ли сама не так давно вышла из окна своей старой комнаты? – Лии-ам.

Спустя пару мгновений из-за края крыши показалась его недовольное лицо. Точнее – половина лица. Длинная челка повисла вниз, окружив его лицо темным лохматым ореолом.

– Опять ты, – недовольно пробурчал он. – Чего тебе?

– Я тоже хочу подняться, – призналась она. – Я принесла плед.

– Это мое секретное место вообще-то.

– Уже не секретное, – пораскинув мозгами, оповестила она. А он закатил глаза, и вскоре из-за края крыши показалась еще и его рука.

Схватившись за нее, Летта почувствовала, как ее резко дернули вверх. Когда ее ноги оторвались от подоконника и зависли в воздухе, эта идея уже не казалась ей такой потрясающей. Но как только Лиам все-таки затащил к себе, и она увидела горизонт серой пустыни, окрашенный в алый, розовый, оранжевый и фиолетовый, все мысли покинули ее.

Осталась только она, крыша, плед и слепящее оранжевое солнце. Кажется, она наконец поняла, какое время суток было ее любимым.

– Это уже второе секретное место, в которое ты вторгаешься, куколка, – проворчал Лиам, сидевший рядом с ней. Достав откуда-то из-за спины почти пустую бутылку, он осушил ее до дна. Он был пьян.

– А что, есть и третье? – она наблюдала за его ровным профилем, подсвеченным оранжевым. Его пьяные глаза блестели на солнце, он жмурился, но не отводил взгляд от горизонта, молчаливо провожая оранжевый диск.

– Есть. Но туда я точно больше никого не впущу, – хмыкнул он, подняв уголок рта. – Особенно тебя.

Он замолчал. И они еще долго сидели молча. До тех пор, пока солнце не закатилось за край земли окончательно. А после на небе привычно показалась луна.

Он не говорил ни слова. Но почему-то сейчас Летте казалось, что это молчание было гораздо громче крика. Теперь, когда она знала о нем слишком много, ей удавалось уловить мелодию его настроения.

И сейчас, когда он достал из кармана куртки, откинутой на крышу, очередную бутылку, и отпил, Летта только убедилась в этом. Одиночество. Слепая боль.

Все точно так же, как и в видении. Она знала, как эти чувства звучали у него внутри. На самом деле, почти так же, как и у нее самой. Только гораздо громче. И в другой тональности.

– Если ты искал способ забыть о боли, то это точно не он, – первой нарушила тишину она, кивнув на бутылку.

– С чего ты взяла, что мне больно? Наоборот, куколка, мне очень даже хорошо, – сделав еще один глоток, он криво заулыбался одним уголком губ.

– Говорю, что вижу.

– А ты уверена, что мне интересно это знать? – отставив бутылку, он обернулся и остановил взгляд сначала на ее глазах, а после опустил его на губы, отчего она невольно их облизала.

– Не уверена, но какая мне разница? – пожав плечами, она смущенно отвернулась. Он смотрел на нее слишком долго. Слишком прямо. Слишком жадно.

А когда он снова приложился к бутылке, она отняла ее у него, и сама сделала большой глоток.

– Ого, мне казалось, что ты хорошая девчонка, – хмыкнул Лиам, забирая бутылку назад. Когда их пальцы при этом соприкоснулись, снова возникло чувство неловкости, но это была очень странная неловкость. Потому что ее хотелось испытать еще.

– Так тебе меньше достанется. Просто спасаю тебя.

Лиам замолчал, и она чувствовала, что он по-прежнему не сводит с нее взгляд, но сама больше не поворачивалась. Она боялась. Но чего именно не знала.

– Может и мне правила расскажешь?

Тембр его голоса изменился. Он стал ниже, добавилась хрипотца. Летту бросило в дрожь от этого голоса, и она повернула голову. Теперь Лиам сидел ближе, почти вплотную к ней.

Хотелось отодвинуться, но она этого не сделала.

– Правила чего? – прошептала она. Говорить громче больше не получалось.

– Игры, которую ты тут затеяла, куколка, – до ее лица долетело горячее дыхание с ароматом текилы и никотина.

– Ничего я не затеяла.

– Да? А вот меня не покидает ощущение, что тебе есть, что сказать. Ну-ка, не стесняйся. Я не кусаюсь. По крайней мере, до полуночи.

Летта вздрогнула, вдруг ярко представив, как его зубы с чуть выступающими вперед клыками впиваются в кожу на ее плече.

Наваждение быстро было выставлено прочь.

Но на коже так и осталось фантомное ощущение чужого прикосновения. Прикосновения колючих небритых щек. И неожиданно мягких губ.

Кажется, она окончательно чокнулась.

И чтобы прекратить все это, она заговорила. Еще секунду назад она не собиралась этого делать. А теперь у нее вдруг нашлось, что сказать. Эти слова уже давно сложились в голове, просто она сама этого еще не знала.

– Ты ведешь себя так, будто ненавидишь весь мир, – начала она, и с каждым новым словом, это удавалось все легче. – Но ты притворяешься. Ты первым лезешь в драку, чтобы никто не ударил первым тебя, но… – сделав короткие вдох и выдох, она заставила себя посмотреть ему прямо в глаза. – Но я не хочу драться с тобой.

Только скулы дернулись на его лице, взгляд же оставался все таким же холодным и неприступным.

– Придется, – вдруг тихо сказал он на выдохе и отвернулся.

Летта еще долго смотрела на его отстраненный профиль, понимая, что он только что сделал не то, чтобы с десяток шагов от нее подальше, а скорее мысленно перебрался на соседний континент.

Что ж, она попыталась. Предложила ему свою дружбу. Свой союз. При том, что у них и выбора-то особого не было, им слишком многое приходилось делать вместе.

Но больше всего ей хотелось, чтобы он понял, что вовсе не одинок. Что бы не случилось с ним в прошлом, теперь у него есть она и Нео. Но он упрямо отказывался признавать очевидный факт, и отстранялся все дальше, и дальше, и дальше.

Боялся ли он потерять снова? Или была другая причина?

– Ты кое-что обещала, – то, что он заговорил с ней первым, было крайне неожиданно.

Летта снова повернулась к нему, и ее удивило то, что она заметила на его лице. Всего на мгновение, и возможно ей просто показалось в темноте ночи.

Это было поражение. Взгляд человека, который с позором проиграл.

– О чем ты? – настороженно спросила она.

– Я хочу нарисовать тебя.

– Сейчас? – растерялась Летта.

– Сейчас.

Не сказать, что она горела желанием позировать прямо на крыше, тем более что вообще-то уже собиралась идти спать. Но ведь и правда. Она обещала.

Лиам ловко повис руками на крае крыши и, раскачавшись, скрылся в темноте своей комнаты. А вскоре вернулся с большим блокнотом и простым карандашом, рвано и ассиметрично заточенный, казалось, обычным ножом.

– Что, прямо здесь? – на всякий случай, еще раз уточнила Летта, поежившись и плотнее закутавшись в плед.

– А что тебя смущает, куколка? Обещание – есть обещание.

– Ладно. Что мне делать?

Лиам смерил ее долгим задумчивым взглядом и снова приложился к бутылке. Летте было не по себе под его пристальным взглядом. Будто он без спросу заглядывал в самые глубокие уголки ее души. Трогал все руками и переставлял там все по-своему.

– Ляг, – наконец, приказал он. Летта послушно опустилась спиной на крышу, натянув плед до самого подбородка. – Говорю же, не укушу. Расслабься.

Она могла сделать все, что угодно, но только не расслабиться. Поняв это, Лиам цыкнул языком и подполз к ней поближе. А после он чуть приподнялся и навис над ней сверху, уперевшись обеими руками по обе стороны от ее головы.

– Расслабься, – полушепотом повторил он, и на этот раз его баритон звучал глубоко и успокаивающе. Она расслабила руки и отпустила плед, который тут же слетел с одного плеча и, подхваченный порывом ветра, расстелился одиноким крылом слева от нее. – Доверься мне, и я обещаю показать тебе рисунок, когда закончу.

Она прикрыла глаза. И тогда по ее волосам скользнули чужие пальцы. Летта приоткрыла губы и выдохнула от неожиданности. А Лиам продолжал вытаскивать локоны из ее косы и раскидывать их вокруг ее головы веером.

Она больше не боялась его. Ей было приятно.

А после его пальцы скользнули ниже. Она перестала дышать, когда он провел линию от виска к шее. А после ниже, ни на миг не прерывая касания. Добравшись до пледа, он зацепил указательным пальцем и его, и край воротника ее футболки. А после опустил их ниже, оголяя ее плечо. По нему тут же прошлись мурашки.

– Вот, – тихо сказала он. – Так очень красиво. И еще кое-что.

Все еще не открывая глаз, она вздрогнула, когда его горячие пальцы коснулись нижней губы и чуть оттянули ее вниз, приоткрывая ей рот.

И если бы он тут же не отнял пальцы, она точно вскочила бы и сиганула с крыши вниз. Потому что внутри при этом все начало с сумасшедшей скоростью сжиматься и разжиматься, скручиваться и ныть.

А дальше она слышала лишь скрип карандаша по бумаге и редкий всплеск жидкости в бутылке.

Она полностью расслабилась, ощущая, как прохладный ветер колышет ресницы, теребит волосы, разбросанные по крыше, щекочет кожу на оголенном плече.

Она не видела, но чувствовала на себе постоянный взгляд Лиама.

Она чувствовала, будто он ощупывает ее лицо цепким взглядом. Так, будто его пальцы до сих пор гладили ее волосы. Ее лицо. Ее шею.