А у нас тут тишь да благодать: два наших корабля их встречают да мусорщики летают, собирают обломки и утаскивают их к базе. Один фрегат мы отправили с рапортом к нашим, в штаб эскадры; видимо, с группой они разминулись. А мой фрегат всего часов шесть как док покинул, и до этого оборону держал один крейсер.
У шахтёров на базе не было оборудования гиперсвязи и, как следствие, связи с нашими тоже. Как я уже говорил, причина заключалась в близкой аномалии на краю системы, которая глушила связь. А перемещать базу нельзя: она стоит в самом удобном месте. В соседней системе связь бы работала, а тут вот такая проблема – оторваны мы от мира.
В системе погибло одиннадцать наших кораблей, шахтёров я не считаю, хотя им тоже досталось. Да, мой напарник тоже погиб. Командование решило восстановить силы в этой системе: шахтёры давали так необходимые верфям металлы, и потому закрывать базу никто не собирался. Так что назначили нового командира, и начали прибывать корабли, из которых формировались новые звёзды нашей группы. Уже были сформированы четыре звезды, до штата не хватало одной.
А я внезапно стал известным. Как сообщили мне новички, мою таранную атаку крутили по всем каналам, как и мой ответ диспетчеру. По службе тоже были некоторые бонусы. Меня представили к званию лейтенанта, повысили зарплату до трёх тысяч кредов и плюс дали премию в десять тысяч за уничтожение рейдера. Я плачу.
Кроме того, меня наградили боевым орденом Адмирала Бейнса. Это очень почитаемая награда, офицерская, которую дают за подвиг в бою, за самоубийственную атаку. Как раз мой случай. Впервые фрегат уничтожил в бою малый линкор. До этого были только тараны и подрывы реакторов, чтобы противника с собой захватить, да и то не при такой разнице в размерах.
Подобные ордена вручают адмиралы, не ниже, поэтому меня отправили на основную базу, где командир нашей эскадры, новоиспечённый адмирал, вручил мне награду – висюльку, украшенную драгоценными металлами и камнями, красивую. С орденом я получал пять баллов к рейтингу социальной безопасности. Теперь у меня их восемь. Мне также дали пять дней отпуска, которые я провёл на планете, на курортах, после чего снова вылетел к месту службы.
Но прослужить я успел всего пару недель, закончив за это время поднимать базы сапёра; данные об этом уже внесли в мою карту ФПИ. Когда мы с новым напарником вернулись из очередного патрулирования, меня вызвал командир и ошарашил приказом. Мне следовало сдать фрегат, который остаётся на базе в составе группы, и отправиться с попутным бортом к базе нашего 3-го флота за новым назначением.
Ох и пришлось мне побегать по палубам фрегата, возвращая всё, как было. Два часа на это убил. Пришлось ещё сдавать на склад боевых дроидов и мины, так как новый пилот не был погонщиком.
Сдав фрегат, который после моей атаки на рейдер получил имя «Отчаянный», я уже через четыре часа на курьере отбыл на нашу основную базу. Летели сутки, и всё это время меня мучил вопрос: куда это командиры решили меня сунуть? Не то чтобы я был против: служба у нас действительно болото. Хотя один патруль пропал – видимо, попал на зуб очередному рейдеру, – однако всё равно тишь да гладь. Надеюсь, новое назначение будет интересным и богатым на трофеи.
Когда мы прибыли в систему Дубна, уже окружённую глушилками, меня доставили на базу, где дислоцировался штаб флота и находилась кадровая служба. Вот к ним я и направился. Гадать о причинах моего вызова и смены службы (а она явно ожидалась) можно до бесконечности, но зачем? Сейчас дойду и узнаю.
Что я могу сказать о своих делах? В последние дни у меня наконец дошли руки до нейросетей, имплантатов и кристаллов баз знаний, которые я взял у корпорации в качестве возмещения ущерба. В основном кристаллы повторялись, на них были пакеты баз учёного разных направлений. Видимо, исследовательский центр корпорации имел довольно обширную программу исследований.
Продавать это пиратам не было смысла, но можно было отправиться к соседям-работорговцам и продать там. Проблема заключалась в том, что каждая нейросеть имела свой уникальный номер, и их появление на рынке наверняка будет отслежено. Поэтому стоило слетать к имперцам. Кстати, у кристаллов баз знаний тоже были свои номера, а значит, они наверняка числятся за корпорацией и считаются уничтоженными. Поэтому всё придётся продавать инкогнито, а значит, терять в цене едва ли не половину их стоимости.
Мой малый интерес к ним объяснялся тем, что эти базы знаний были не выше шестого поколения, а я планировал достать по восьмое. Да и не нужны мне подобные базы: не моя специфика, не хочу мусором память забивать. Хотя названия некоторых баз знаний я записал: надо будет поискать их в более высоких поколениях, пригодятся. Я говорю об инженерных направлениях, которые меня заинтересовали.
В остальном служба была рутинной, и рассказывать нечего. Ах да, забыл! Я, как только закончил учить базы сапёра, залил на сеть пакет баз пилота-универсала корабля среднего класса. Это было как раз за сутки до моего вызова. Всего шесть часов успел полежать в капсуле, изучил девять баз до первого уровня. Ну, вот теперь точно всё.
Война уже почти полгода идёт, а трофеев у меня нет – так, лёгкая мелочовка, только губы помазал. Это-то и обидно. Директорат вон ещё три планетарные системы в блокаду взял, вот-вот продавит.
Да и количество рейдеров на нашей территории увеличилось на порядок, системы слежения их то и дело засекали, наши силы не успевали реагировать. Пропажа разных судов, в основном гражданских, стала обычным делом. Стоит добавить, что и наши рейдеры по территории директората шныряли сотнями, и противник тоже нёс потери.
А к нам рейдеры больше не заглядывали, облетали нашу систему стороной, словно чумную. Да и оборону её серьёзно усилили автоматическими артиллерийскими станциями и минными объёмами – проснулись, когда уже жареный петух в задницу клюнул.
Пока я шёл к кадровому отделу, отметил, что многие со мной приветливо здороваются – вот она, слава, когда все тебя в лицо знают. Я доложился дежурному по отделу и был сопровождён в кабинет нужного сотрудника.
Это был майор. Отпустив дежурного, он махнул рукой в сторону стула:
– Присаживайся, лейтенант. Гадаешь о причинах вызова?
– Есть такое дело, – садясь, ответил я.
Свой баул с вещами я положил у ног, справа от стула. Наличие вещей говорило о том, что я прибыл сюда сразу с борта судна, не заглядывая в служебную гостиницу.
Майор мельком глянул на баул и сообщил наконец ту информацию, которую я ожидал услышать:
– Тобой заинтересовалась разведка флота. От них пришёл запрос о твоём переводе в их флотское подразделение на должность капитана и пилота специализированного судна. Больше я сам не знаю.
– Странно. И СБ не возражала?
– Почему она должна была возразить? Боевой офицер, кавалер одной из высших наград нашего государства.
– Да меня СБ республики начала в чём-то подозревать. Слежку устроила. Видите ли, бывший раб – и при деньгах. Я и не отрицаю, что заработал на Фронтире, но вопросов на эту тему мне не задавали.
– Нет, мне об этом ничего не известно. Перевод уже оформлен. Сейчас должен подойти сопровождающий из разведки флота. Там познакомишься со своим командиром. Кто он, мне также не известно.
Я вышел в коридор, где меня действительно ожидал сопровождающий в звании сержанта. Всё довольно быстро выяснилось после знакомства с моим непосредственным командиром, который лично принял меня в своём кабинете.
Это был командор Талл, который командовал флотской группировкой разведупра нашего 3-го флота. Раньше в ней было порядка ста вымпелов, сейчас осталась едва ли половина. Флот вёл активные боевые действия и разведку на передовой, хотя его тыловые базы и место дислоцирования находились в отдалённой от места боевых действий части республики.
Я тут подумал: ведь директорат не имел выходов на Фронтир: для этого им было необходимо пересечь или территории нашей республики, или четырёх соседних. Может, это и было одной из причин нападения? Захватить наши территории, увеличить за счёт этого свои и получить выход на Фронтир? Ведь никто особо не афиширует, но и не скрывает, что половину налогов составляют отчисления за сотрудничество и работу на Фронтире. А суммы там огромные, и потому правительство закрывает глаза на то, что сотрудничество ведётся преимущественно с пиратами.
Взяв с меня подписку о неразглашении, командор сообщил, что меня переводят на эсминец восьмого поколения. Это даже не разведывательный корабль, а трофей нашего флота, который отремонтировали и соответствующим образом подготовили. Его взломанный искин продолжал выдавать идентификаторы директората. Моя задача – глубинный рейд на территорию директората, а если точнее – доставить группу разведчиков на столичную планету директората и после вывезти её оттуда.
– Странно, – пробормотал я. – Я не понимаю: у вас что, своих пилотов нет? И других возможностей доставить своих людей? Никогда не поверю, что у вас нет контрабандистов или других прикормленных людей в директорате. Каналы должны быть.
– Молодец, соображаешь. Во-первых, это операция нашего флота, а наш флот плотно работает по Фронтиру. На границах с директоратом другие флоты, и у них своя разведка. Во-вторых, с чего ты взял, что пилотов твоего уровня на флотах достаточно? Пилот малых кораблей – для многих специальность проходящая: изучают нужный минимум, сдают на сертификат и начинают учить базы по пилотированию кораблей среднего класса. Конечно, пилоты твоего уровня есть, но их всегда не хватает. Нам повезло вырвать тебя у отдела специальных операций: они тоже заявку на тебя подали, но мы успели первыми.
Нашим специалистам удалось изготовить поддельные документы и идентификаторы действующих офицеров флота директората, тебе их тоже поменяют. В чём состоит основная задача, даже я не знаю. Твоя – доставить группу в систему и после выполнения задания эвакуировать её обратно на базу. После этого твоя задача считается выполненной. Есть вопросы?
– Когда вылетать?
– Вчера. Корабль уже ждёт в соседней системе. Тебя с группой доставят на борт курьером. Сопровождающий ожидает снаружи.
– Разрешите выполнять?
– Действуйте, лейтенант.
Разговор по-простому с командором мне понравился.
Сопровождающий забрал меня не сразу. Сначала я пообщался с сотрудниками СБ, которые забрали мои вещи и выдали мне другие, с эмблемами флота директората, включая форму. Потом в закрытой платформе меня доставили к шлюзовой, у которой стоял курьер.
Там меня уже ждала группа: семь человек, из них две девушки ослепительной красоты. Похоже, медовые ловушки, спецы определённой категории. Интересно, они оказывают услуги коллегам? Меня узнали, и пока летели до эсминца, я со всеми познакомился.
Мы перешли на борт эсминца, и пока я изучал систему управления (корабль знакомый, в базах у меня был), члены группы обживались в каютах. На борту их было всего четыре, придётся потесниться. Даже моя пилотская и то была разделена на двоих: со мной проживал командир группы.
Наш эсминец находился в трюме тяжёлого крейсера: группа уже опаздывала по времени и потому торопилась, а крейсер по скорости полёта в гипере в два раза быстрее нашего эсминца и сэкономит нам немало времени. Нас выпустят в ближнем тылу директората, ну а дальше мы сами.
Полёт проходил без каких-либо проблем. Я давно плюнул на тот маршрут, который рассчитали мне спецы из штаба разведуправления, и как только мы расстались с командой крейсера, летел сам, выбирая редко посещаемые системы, с тяжёлой навигацией. До столичной планеты директората мы добрались за девять дней – на пару суток раньше указанного нам срока.
Командир группы был в курсе моих действий: он имел прямой контакт с искином эсминца и считался капитаном. Я же был простым пилотом и по факту никаких прав на борту не имел. Поэтому и искин ломать не стал: капитан мог засечь. Вот покинут они борт, там видно будет. Сам я остаюсь на подстраховке: если что пойдёт не так, я должен буду, приложив все свои умения, опыт и знания, эвакуировать группу. То есть я – их последний шанс.
У майора, командира группы, тоже были знания пилота малого корабля, и тоже восьмого поколения, но уровень поднят невысоко: пилотировать, перегнать эсминец с одного места на другое – это он сможет, но вести на нём бой – уже нет. Ему не придётся крутиться ужом на раскалённой сковородке.
А вот мне, возможно, придётся. Аналитики разведупра, просмотрев видео моей атаки на рейдер и последующего отхода, почему-то решили, что я в любом случае смогу прорваться из системы. А значит, меня можно использовать в этом деле. Так разве я возражаю? Да я как пионер – всегда готов. Планов я за время полёта столько накидал – закачаешься. И даже провёл подготовку к выполнению этих планов.
Во время выхода из прыжка на краю системы в кресле капитана сидел майор, и переговоры с военным диспетчером он вёл сам. К счастью, коды прошли, оказались действующими. Майор сообщил диспетчеру, что корабль осуществляет доставку важных пассажиров, не уточняя, кого именно.
Нам выдали парковочное место в военном секторе системы, и я направил корабль туда. Добирались мы шесть часов, система была перекрыта глушилками гипера. Майор к тому моменту уже вызвал наёмный челнок, не военный, и вся группа, в форме офицеров флота директората, прошла на его борт и направилась к орбитальному терминалу. Я остался один на борту эсминца, в ожидании вызова.
