Мерные рассказы

Осетинское вторжение.

Была весна. Банально, но солнце светило и пели птицы. Смешно, да? В городе стояла пыль.

Суета, беготня, магистрали, пробки – вот и вся Москва, о которой могут мечтать многие провинциалы. Мне впервые Москва показалась красивой и особенной. Возможно, потому что мне и мужчина, живущий в Москве, показался особенным. Я в тот момент была, можно так выразиться, влюблена. Не знаю, был ли он влюблен в меня, но я внутренне словно связала себя с ним. На других мужчин не обращала внимания. Как-то я не могла, ведь мое сердце занято. Я мысленно всегда была с ним. И как это зачастую бывает, я всегда находилась в ожидании его звонка. Хотя бы голос услышать. Тем не менее, мне не хотелось о нем думать так много, хотелось отвлечься, и я мысленно молила Бога хоть как-то меня отвлечь.

Внезапно мне сообщают, что вечером мы приглашены в ресторан на день рождения тёти Наиры. Ей исполнялось 50 лет. Я в тот день работала и совершенно не располагала временем одеться иначе, чем я была одета. А была я одета очень просто: темно-синие брюки, обычная кофточка с рукавами реглан, волосы собраны в пучок, обувь на низком каблуке. Признаюсь, мне так одеваться удобнее, даже на банкет. Я не люблю привлекать к себе много внимания, хотя часто оказываюсь в центре внимания, но не из-за одежды. И я люблю скромную одежду, так как в ней танцевать проще и приятнее, а танцевать я не скуплюсь.

В тот вечер я немного опоздала, поскольку мчалась на метро в час пик. Когда я дошла, то увидела примерно 15 человек, сидящих за столом. Ресторан был традиционным, кавказским, подавали блюда грузинской кухни, играла живая музыка, кавказские хиты, но люди пока не танцевали. Зал был полон людей. Мы сидели у окна, справа от нас еще 2 стола (там тоже отмечались юбилеи), а слева стоял весьма длинный стол, за которым сидели осетины. Ресторан, оказывается, был осетинским. И те самые гости имели какое-то отношение к хозяину заведения. Было видно, что они отмечали какое-то традиционное событие, но я так и не поняла, что за событие. Они периодически все вставали, произносили что-то, пили, потом опять садились. Веяло от них сдержанностью и серьезностью. Я подумала, что, может, у них похороны. Но всё же это были не похороны.

За нашим столом сидели грузинские армяне. В основном, выходцы из Ахалкалаки. Вот, сижу я с краю стола. Возле меня моя мама, очень яркая и женственная. Одета она в темно-синее платье, весьма скромное и классическое. Ярко вьющиеся кудри, смуглая кожа, колоритный нос с выразительной горбинкой, большие искрящиеся глаза, пухлые (замечу, от природы) губы, почти всегда оформленные в щедрую улыбку, придают ей очарование, я бы сказала, эфиопское очарование. Такой типаж внешности можно увидеть в ярких книгах с описаниями царских особ Эфиопии. Возле мамы тетя Наира. Она походит на персиянку, также ее можно принять за горскую еврейку, или даже ливанку. Её кожа смуглее, чем у моей мамы, глаза большие любопытные, и в то же время скромные, губы пухлые, нос с волнистой спинкой, брови тонкие, короткая стрижка (в стиле 60-х), ретро платье (в стиле 60-х), каблуки 5 см – тоже колоритная дама. Светится абсолютной радостью, по которой можно быстро догадаться, у кого тут день рождения. Возле нее сидит маленькая худенькая дама, на вид ей 55 лет. Короткое обтягивающее платье, сапоги до уровня колен, выпрямленные волосы (чувствуется, что волосы вьющиеся от природы), кокетливая походка – все говорит о том, что она хочет быть желанной для представителей противоположного пола. Обычно такие цепкие глаза встречаю среди молоденьких девушек, а тут такое не привычное (относительно) сочетание национальности (тоже армянка с наших краев), возраста, стиля и взгляда. Зовут ее Рита. Сидит она в компании молодой девушки и молодого мужчины. Сперва мне показалось, что девушка и мужчина – это семейная пара, но потом мне сказали, что мужчина – это «парень» Риты, а девушка – её дочь. Дочь я плохо помню, какая-то она была скованная и малозаметная. Зато помню мужчину: среднего роста, стройный, очень спокойный, приветливая скромная улыбка, маленькие глаза, коротко стриженные волосы (под машинку). Он так сидел и двигался, что не возникало сомнений, что он очень спокойный и добрый. Когда я впервые его заметила, я поняла это по его рукам. Обычно у наших мужиков руки бывают довольно напряжены, а у этого товарища были мягкие и спокойные. Кстати, потом выяснится, что он хирург. Я сразу поняла, что он не с наших краев. В нем ощущается благородное происхождение, а наши-то – это выходцы из деревень, в основном.

Далее, сидел супруг тети Наиры, дядя Арам. Мужчина весьма худой, маленького роста, неусидчив, суетлив, активен, но очень великодушен по отношению к гостям; черты лица маленькие и неприметные. Далее, сидела одна семейная пара, которая солидно разбогатела в те самые 90-е, но внешне они выглядели весьма скромно; манеры были так же простоваты и выдавали их происхождение. Далее сидел мужчина высокого роста, с большими выразительными армянскими глазами, аккуратной бородой, несколько вдумчивым взглядом. На вид ему лет 50-55. Это, оказывается, двоюродный брат тети Наиры. В его манере держаться есть что-то возвышенное (удивительно, что он тоже с Ахалкалаки), тягучее, неспешное. Потом, выяснится, что он пишет стихи и увлекается искусством. Также за столом сидели другие люди, в том числе мой скромный папа. Замечу, что в подобных случаях папа часто берет инициативу организатора или тамады на себя, и старается сделать вечер прекрасным. Я своего отца называю «латентный тамада», в нем есть этот дар, он превосходно справляется с организацией и ведением банкетов, однако он этим почти не занимается и не развивает.

Я была уверенна, что наше мероприятие пройдет камерно, и никто в этот раз не будет меня просить танцевать, выступать, развлекать (тем более, у меня нет с собой никаких реквизитов). Однако, я ошиблась.

– Карин, давай я сейчас все организую, и ты станцуешь, – говорит мой отец.

– Ну, пап, это не подходит здесь. Мне кажется, это будет лишним.

– Не будет. Будет очень к месту. Давай, пожалуйста.

Я часто танцевала на банкетах наших родных, и часто по просьбе отца – так уж завелось. Но я была уверенна, что тут не понадобится. Я стеснялась. Все же вокруг есть много других гостей, а я тут буду выступать со своей импровизацией.

– Дамы и господа, сейчас наша гостья Карина Акопян исполнит танцевальный подарок на день рождения своей тети, Наиры Акопян, – объявляет ведущий.

Я начинаю танцевать под грузинскую музыку. Пока танцую, мой отец кидает мне разные комментарии. Он мне говорит, чтоб я подошла к тому столу (не нашему) и уделила внимание им, потом он меня просит подплыть к осетинскому столу (они щедро аплодировали и перестали использовать приборы, когда я плясала). Я подплываю к столу, и отец говорит, чтоб я пригласила танцевать оттуда людей (думаю, это ему пришло в голову из-за того, что мужчины с осетинского стола весьма сильно аплодировали мне). Я приглашаю их на танец, они не соглашаются, и я в пляске отплываю и возвращаюсь к нашему столу и вытаскиваю именинницу. Обстановка приобрела домашний характер. Мне стало так приятно танцевать, было так тепло (в подобных случаях такое часто бывает). Мне вдруг показалось, что мы все – это одна семья, и что я танцую для своей большой семьи. Я встретила в глазах гостей непередаваемое чувство благодарности. Для меня это весьма важно. Я могу часами танцевать для благодарного (эмоционально) зрителя. Я сама заряжаюсь каким-то светом, и потом его передаю через танец зрителю. Возможно, в эти 5 минут я исполняла какой-то божественный замысел. Да, мой отец был прав, танец тут нужен. Когда я закончила свою импровизацию, и услышала звонкие аплодисменты всех сидящих, я поняла, что мой папа аудиторию прочувствовал лучше меня.

Я села на свое место, и на меня посыпались восторженные комплименты от окружающих. Я расслабилась, так как была уверенна в том, что больше не придется танцевать. Я люблю танцевать, но одновременно с этим, я застенчива. Возможно, поэтому я танцую тогда, когда меня просят или вытаскивают на танец. Или, возможно, я привыкла выступать в рабочем формате на разных мероприятиях, и как-то неудобно в рабочем амплуа появляться при родных. А, может, мне просто лень танцевать в такие моменты. Хочется и гостем побывать: сидеть, смотреть на других, вкушать вкусности. Но мне это редко удается. Часто просят хлеба и зрелищ. Как правило, домой я возвращаюсь несколько проголодавшейся.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.