Детективы поневоле

– А она у тебя была? – деланно удивился Пашка.

– Пашка, по доброму прошу – заткнись!

– Слушаюсь, госпожа генеральный директор! – козырнул Пашка. – Давайте выпьем чаю, да собираться будем.

Пашка достал из пакета торт и деловито стал отрезать ровные куски.

– Пашь, режь куски поменьше, а то я их в рот не засуну.

– Да ты в свой рот и весь торт целиком засунешь, про яблоко помнишь?

Я помнила. Это было ещё в детстве, когда Пашка вышел на улицу с большим красивым ярко-красным яблоком и по-дружески разрешил мне откусить от него один раз. Я засунула его в рот, и когда половина яблока оказалась там – попыталась откусить. И в этот самый интересный момент у меня свело челюсти. Я не могла ни откусить, ни вытащить это гадское яблоко. И Пашка повёл меня в больницу. Я даже не могла реветь, а только дико таращила глаза и мысленно проклинала все яблоки на свете и Пашку вместе с ними. В больнице яблоко кое-как выковыряли, но с тех пор при этом воспоминании у меня сводит скулы.

Мы по быстрому выпили чай и кинулись с Викой в мою комнату одеваться. Через час мы уже вышли к Пашке. Тот позвонил, и поднялся охранник из нашей фирмы.

– Добрый день, Дарья Викторовна! Добрый день, Виктория Валерьевна. – поприветствовал он нас.

– Добрый, добрый. – согласилась я.

– Ну что, присядем на дорожку? – вспомнил старую примету Пашка, когда охранник стал спускаться вниз с нашими чемоданами.

– Паш, ты уж тут потише. Девочек не води, у меня здесь всё-таки картины, антиквариат. – предупредила я.

– Это тот колченогий стул что ли? – удивился Пашка.

– Захочу, всю квартиру антиквариатом обставлю! Или скажешь – денег не хватит? – возмутилась я.

– Не обставишь, тебе ж лень. – спокойно ответил Пашка. – Ну всё, пора идти.

– Паш, ну, если кого приведёшь, смотри, чтобы сильно не шумели. – попросила я, садясь в машину.

– Да никого я не приведу, я же не женат пока, вот как женюсь, тогда и буду приводить. – пообещал он.

– Нормальные люди до женитьбы гуляют по бабам. – возмутилась я.

– Чего сама не гуляешь?

– А с кем мне гулять?

– Даш, у нас такие парни работают в фирме, а ты на них даже не смотришь. – принялся он за старое, подмигивая нашему охраннику.

– Не хочу! – взвилась я.

– А у меня знакомый есть на телевидении, хочешь, познакомлю, может, замуж выйдешь? – предложила Вика.

– Я сейчас из машины выйду! И вообще, вы же знаете, мне приснился вещий сон, что я выйду замуж за эстрадную звезду!

– Даш, ему сначала развестись бы надо. – напомнил Пашка.

– А я подожду, они обычно долго вместе не живут.

– Ну-ну, эти клялись, что до гроба.

– Этому горю можно помочь.

– Как?

– Нанять киллера.

– Ну, если только так – усмехнулся Пашка.

– Да, отстаньте!

За окном мелькали деревья, счастливые парочки, а я думала – Может и правда мне выйти замуж? А за кого? Из всех, кто за мной пытался ухаживать, мне не понравился ни один. Да и из тех, что не пытался – тоже. Выйти замуж без любви? Я уже пыталась, молодая была, глупая. А он был взрослый, солидный. Он меня этой солидностью и покорил. Я думала, полюблю его со временем, да не вышло. Не то, чтобы я не пыталась, просто не успела.

Мужем и женой мы пробыли всего два дня, а потом я стала вдовой. Вдовой очень богатой, но всё же вдовой. Вспоминать об этом не хотелось, и я перевела взгляд на Вику с Пашкой. Те притихли, как будто угадали мои мысли.

– Ну что молчим? – повернулась я к друзьям.

– Вы уж там сильно не расслабляйтесь, а то сейчас мужики такие ушлые пошли, не успеешь оглянуться – а уже раздели. – волновался за нас Пашка.

– О! – многозначительно произнесла Вика.

– Дура, я говорю – обворуют, вы и глазом не моргнёте.

– А обворуют до или после?

– Вместо!

Мы подъехали к аэропорту и отправились в зал регистрации.

– Ну, что девчонки, счастливого пути! Звоните мне. Я Дашке на счёт хорошую сумму положил, так что говорите, не бойтесь. – сказал Пашка и протянул мне пакет. – Здесь я вам бутерброды приготовил и пирожки.

– Сам испёк? – спросила Вика умилённо.

– Нет, в кулинарии купил. Ну что ж, отдыхайте. Помните о нас!

Мы обнялись с Пашкой и пошли в разные стороны.

– Слушай, вы так прощаетесь как будто на век расстаётесь .

– Понимаешь, мне его жалко. Раньше мы всегда вместе отдыхали, а теперь я еду, а он на работе остался. Может, мне его уволить? – спросила я Вику.

– Да, этим ты ему сильно удружишь.

Самолёт оторвался от земли и Вика зашептала:

– Всё, всё, всё! Свобода! Как ты так живешь?

– Как? – удивилась я.

– Всё время под надзором.

Не всё время, у меня даже личного охранника нет, хотя Пашка и хотел приставить, но я отбрыкалась.

Мы летели в самолёте два часа, и все два часа Вичка трещала без перерыва – о том, что как хорошо, что мы летим на море и как мы отдохнём, и что на море бывает много мужчин, и что среди них попадаются такие экземпляры – закачаешься.

– Викуль, я не собираюсь завязывать курортный роман! – предупредила я подругу.

– Тупища! А вдруг ты встретишь там свою судьбу? – продолжала настаивать Вичка на своём.

– А как я узнаю, что это моя судьба? Или у него на лбу будет написано?

– Ты, когда его увидишь, сама поймёшь.

– И то верно. Я, когда тебя увидела, так и поняла – вот она, смерть моя пришла.

– Остри-остри, ты, между прочим, уже не девочка, пора остепениться.

– Викочка, слушай, что вы с Пашкой мне прохода не даёте с этой женитьбой, а сами когда?

– Я ещё не встретила свою судьбу!

– Да, а как же тот, которого ты с лестницы в одной простыне спустила? Ты же в день встречи говорила – это моя судьба! Я за него на край света пойду! Чего ж не пошла? А Серёга? Ты ж в начале на весь подъезд орала – моя судьба, моя судьба! А потом – чтоб ты провалился?! А..

– Это была не судьба, а горе.

– Вот и не лезь в моё горе.

– А я так и вижу – стоишь ты у алтаря. – мечтала Вика вслух.

– Это что – как жертва что ли?

– Да нет, это ты венчаешься.

– Что одно и тоже.

Я услышала смешок и повернула голову – позади меня сидел мужчина, рост которого был, наверное, метра два и плечи в ширину чуть ли не с метр. И вообще, весь вид его впечатлял, особенно такую впечатлительную натуру, как я. Скорее всего, он слышал весь наш разговор и теперь подсмеивался над глупыми женщинами.

– Хам! – брякнула я ему и отвернулась.

– Это вы мне? – спросил удивлённый мужчина.

– Вам, а кому ж ещё, у нас тут других таких нет.

Вика смотрела на меня дикими глазами, очевидно, она тоже успела его разглядеть.

– Ты чего? – прошептала она. – А ну как в глаз даст?

– Пусть попробует! – сказала я шёпотом, но так, чтобы он слышал.

Мужчина пробовать не стал, и Вика успокоилась.

Вскоре самолёт приземлился, и мы выскочили из него с такой скоростью, как будто тот вот-вот взорвётся.

– Наконец-то. – пробурчала Вичка. – Этот мужик мне все нервы истрепал!

– Так он же молчал. – удивилась я.

– Вот именно, не знаешь, когда начнёт. – рявкнула подруга.

– Что начнёт? – не поняла её я.

– Убивать. Ты его ладони видела? Как раз на два наших горла.

Ковыляя с чемоданом на стоянку такси, Вика бурчала пуще прежнего.

– Надо было носильщика взять!

– А чего ж не взяла? – спросила я.

– Деньги у тебя.

– Не могла мне сказать?

– А самой догадаться – никак? Привыкла, что за тебя Пашка всё делает.

– Ну, давай теперь возьмём. – предложила я и стала оглядываться по сторонам.

– Где? Их всех уже разобрали!

У меня у самой руки уже отваливались, а тут я ещё споткнулась и больно ударила ногу.

– Всё, приехали! – рявкнула я и, бросив чемодан, присела на корточки и разрыдалась.

– Ты чего? – сильно удивилась подруга, ранее за мной такого не наблюдавшая.

– Ничего! – обиженно буркнула я.

Я действительно не понимала, чего это я. Наверное, сказалось волнение последних дней, тяжёлый чемодан и тот двухметровый мужчина. Мне почему-то захотелось, чтобы за меня чемодан нёс не носильщик, а мой мужчина и желательно вместе со мною. Потирая ушибленную ногу, я ревела о своей не сложившейся судьбе и о настоящих мужчинах, которые очень редко попадались у меня на пути. Тут я почувствовала, что меня взяли за локоть.

– Не трогай меня, Вичка. – разрыдалась я ещё сильнее и, поднявшись, ткнулась в грудь.

На груди в разрезе рубашки торчали волосы. Не в огромном количестве, но всё же принадлежать подруге они не могли. Я подняла глаза и встретилась с глазами мужчины, которого обозвала в самолёте хамом.

– Ой, простите. – заревела я по новой.

– Вы что-то ударили? – спросил он заботливо.

– Да, голову! – вместо меня ответила добрая Вичка.

– Вот, ногу. – показала я на свою ногу.

– Ничего, я вам помогу.

Мужчина слегка наклонился и подхватил меня на руки.

– Возьмите, пожалуйста, её чемодан. – попросил он Вику, и понёс меня к стоянке такси.

Вика выпучила глаза, сделала два шага и, бросив сразу два чемодана, разревелась сильнее меня. Но, никто к ней не подошёл, а я удалялась в неизвестном направлении. Испугавшись, что она меня потеряет (а у меня все деньги), подруга подхватила чемоданы и, хлюпая носом, помчалась за нами. Вид у неё был до того несчастный и жалостливый, что к ней подошёл носильщик и предложил бесплатно довезти её чемоданы. Так что, доехала она к нам стоя на тележке рядом с чемоданами, с видом генсека, принимающего парад.

А мой мужчина, ой, почему я назвала его моим? Может это и есть судьба? Хотя нет, не может быть, я ведь ничего особенного не почувствовала, да и он вроде тоже. С чего это я. Ну подумаешь, донёс мужчина ударенную женщину до такси и всё, не в ЗАГС же он меня понёс. Хотя, если честно, туда бы я с ним, может быть, и сама бы пошла. Так вот, мой мужчина уже поднёс меня к машине.

– Куда вам? – спросил он меня, усаживая в такси.

– В гостиницу. – ответила я, что-то у меня действительно случилось с головой.

– Понятно, а в какую? – спросил он голосом психолога-дефектолога, спрашивающего имя у трёхлетнего ребёнка.

– Не знаю. – честно ответила я.

– В Рэдиссон. – ответила за меня Вика.

Водитель согласно кивнул, и мужчина, попрощавшись, отошёл.

Всю дорогу Вичка обиженно молчала, и прорвало её только в гостинице.

– Ну ты вообще. – шипела подруга, пока мы поднимались по ступенькам от входа, и не переставала до самого номера. – Бросить подругу в беде!

– В какой беде?! – удивилась я.

– А два чемодана – это не беда?

– Ой, Вик, отстань! – попросила я, – у меня акклиматизация, депрессия и нервы шалят, а ты со своими чемоданами.

– Между прочим, один из чемоданов был твой, надо было его там оставить – пробурчала подруга.

– Вик, чемоданы на колёсиках! Я понимаю – ты на своём горбу бы их тащила!

– Нет у меня никакого горба – надулась ещё сильнее подруга.

– Заходи уже – подтолкнула я её к двери номера возле которой уже стоял носильщик с нашими чемоданами.

Расположен наш номер был с солнечной стороны, что и радовало и огорчало одновременно – было очень светло, но жарко, даже ночью не чувствовалось прохлады, и приходилось включать кондиционер. Может поэтому нас не тянуло проводить ночь в номере?

– Хорошо здесь, загорать можно прямо на балконе. – заметила подруга, выглядывая с него вниз.

– Я лучше буду на пляже. – возразила я, обжигая голые ступни на раскалённых плитках балкона.

Пообедав, мы лежали на кроватях и мечтали о том, как здорово проведём отпуск, и незаметно задремали. Меня всегда усыпляют Викины сказки о том, что будет с нами в ближайшее время.

А начиналось так всё хорошо.

Разбудил нас телефон.

– Кто это может быть? – поинтересовалась я у Вики.

– Ой, а ты Пашке звонила? – вспомнила она.

– Нет, забыла.

– Ну, тогда это точно он!

Я подняла трубку, приготовившись к его стенаниям и крикам, но то, что я услышала, произвело на меня более сильное впечатление.

Быстро переговорив, я положила телефон и повернулась к подруге: – Вичка, звонил Никита, сказал, что его директора убили.

– Во дела. – удивлённо протянула она.

– Да, у них там такое творится теперь, ужас. Он такой расстроенный, хочет к нам приехать. Уже отпуск оформил.

– Зачем? – Вика всегда недолюбливала Никиту, как и он её, подозреваю что это была банальная ревность со стороны подруги, так как она была подруга детства, а с Никитой мы познакомились гораздо позднее, уже в период взросления. Поэтому Никита отличался большей рассудительностью, соответственно, и занудством.

– Не знаю, Вик, он, по-моему, очень расстроен, директор был его другом.

– Да, не повезло. Вот отпуск начинается, а?

– Надо Пашке позвонить.

– Так чего сидишь? Звони.

Я набрала Пашкин телефон, благо он ввёл его в память:

– Алло! – отозвался вежливый голос на другом конце.

– Алло, Пашенька, мы приехали!

– Знаю, я звонил в гостиницу. – голос в трубке моментально утратил все вежливые нотки и стал похож на рык льва, которым впрочем, Пашка и являлся, и я подозревала, что не только по гороскопу.

– А почему не нам? – удивилась я.

– Потому что. Сколько времени прошло уже, знаешь? Ладно, ты беспамятная, а та зараза чего не подсказала? Свиньи непоросные! – прорычал голос, и Пашка отключился.

Мы немного повздыхали над горем Никиты и над рёвом Пашки, и пошли на пляж. Песок на пляже обжигал ноги, море было прекрасным, купальник красивым, сама я тоже, и я почувствовала, что во мне пробуждается жизнь. Вика шла в открытом, я бы даже сказала – чересчур открытом, купальнике, перекинув через плечо полотенце, и напевала. Видимо, близость моря на неё подействовала также оживляюще.

– Ла – ла – ла – ла – ла – ой, Баранова, смотри, какой мужик! И на нас так пялится. – расцвела подруга.

– Покажи ему фигу. – посоветовала я.

– Да ну тебя, я серьёзно.

– И я.

– Ой, а мне здесь определённо нравится. – сказала она и, потянувшись, стала устаиваться на лежаке.

– Из купальника не выскочи. – предупредила её я.

– Чем он тебе не нравится? Прикольный купальник. Всё, что надо – открыто.

– Вот именно, и многое из этого можно было бы закрыть!

– Даш, ты прямо стала пуританкой. Хотя по тебе не скажешь. Ты на свой купальник сначала посмотри, а потом про меня будешь говорить.

Я посмотрела на свой купальник и надолго замолчала, очень надолго. Пока меня не вывел из себя Вичкин шёпот, который был слышен в радиусе трёх метров:

– Дашка, какой мужчина, посмотри! Прямо Шварцнеггер! Я тащусь! Дашка, он на тебя смотрит, и глаз не отводит уже три минуты, между прочим.

– Я не пойму, мы отдыхать сюда приехали, или зарабатывать?! – огрызнулась я.

– В каком смысле? А – дошло до неё наконец. – Ну здесь же не панель.

– Тогда и веди себя прилично.

– Какая ты, Баранова, стала нудная.

– Я о Никите думаю, жалко мне его.

– А мне тебя жалко. Такое добро пропадает.

– Почему – пропадает? Лежит под солнцем.

– И я об этом, а могла бы сейчас под чем-нибудь другим лежать.

– Отвали.

– Даш, а Шварцнеггер ещё тут. Представляешь, какой характер? Другой бы уже давно смылся, а этот стоит.

– Он здесь загорает.

– Ага, как же. Между прочим, могла бы ему улыбнуться.

– Как я ему улыбнусь, когда я к нему спиной лежу!

– Вот именно, мужик страдает, а она к нему ..

– Вик, оставь меня в покое! Зачем он мне нужен?

– Да ты посмотри, какие мышцы!

– Ну и что мне его, вместо статуи Аполлона дома поставить?

– А что, пусть стоит, погляди как смотрится, класс! Так и вижу его в углу с фиговым листком!

– Пойдём поныряем.

– Зачем? – удивилась подруга.

– Чтоб ты хоть под водой помолчала!

– Нет, Дашка, я нырять не буду, у меня же вся косметика расплывётся.

– А ты чего накрасилась, на пляж же шли.

– Ну, вот поэтому и накрасилась, здесь столько мужчин. Вон тот тебе не нравится?

– Да что ты пристала ко мне, уйди.

– Я же для неё стараюсь, а она.

– И это ты для меня накрасилась?

Вичка лежала на животе, развязав тесёмки купальника и ''поджаривала'' спину. – Может, мне попросить кого-нибудь, спину кремом намазать? – задумчиво оглядывала она загорающих рядом.

– Попроси меня.

– Даш, причём тут ты? Я вот про того мужика, который с меня глаз не сводит. Между прочим, мы тут произвели впечатление. На нас все косятся.

– Особенно бабы. Ты бы ещё без купальника пришла, вообще бы глаз не отводили.

– Ой, Дашка, а давай пошлём вон того парня за мороженным.

– Ага, а он тебя в другое место пошлёт.

– Тоже неплохо, до сих пор меня туда не посылали.

– Не огорчайся, сейчас наверстаешь упущенное.

– А что делать, я так хочу мороженного.

– Сходи купи.

– Ага, это же идти надо.

– Ну не я же тебе пойду! Чего пристала.

– Ладно, схожу сама! – буркнула Вика и встала с лежака.

– Вичка, ляг назад!

– Чего опять?

– Может, ты верхнюю часть купальника назад завяжешь? А то как-то неудобно в таком виде к киоску подходить.

– Ой, блин, я ж забыла, что я его отвязала. Сволочь ты, Дашка, не могла раньше сказать!

– А я раньше сама не видела, я только по глазам вон того мужика под зонтиком поняла.

– Не пойду я за мороженным! Я на тебя обиделась! – пробурчала подруга.

– Ха! Она не пойдёт себе за мороженным, потому что на меня обиделась! Назло маме отморожу уши, да?

– Да ну тебя!

– Это тебя, докаркалась – хочу мороженного, хочу мороженного! Вон, мужик, что под зонтиком был, несёт уже! Убила бы заразу!

– Мужика?

– Тебя!

– Здравствуйте, девочки! – произнёс мужчина, усаживаясь с нами рядом. – Угощайтесь!

Я на зло Вичке притворилась спящей и поэтому в упор не замечала незнакомца. Вичка же улыбнулась ему, взяла мороженное, и накапала мне на спину. Я подскочила как ужаленная, и замахнулась на неё панамкой.

– Давайте, познакомимся! – предложил мужчина, лучезарно улыбаясь нам двоим сразу. За его спиной я увидела его друга, уверенно направлявшегося к нам с бутылкой вина и виноградом.

– Давайте, мы из отдела по раскрытию тяжких убийств! – представилась я. – Полковник Анохина.

Мужчина изменился в лице, и спросил:

– И часто у вас случаются тяжкие убийства?

– Да. Хотя, когда не хватает по плану, приходится действовать самим.

– Хорошо. Спасибо за компанию! До свидания! – торопливо проговорил он, и спешно поднялся.

– Приходите в гости! – улыбаясь пригласила я.

– Когда? – обрадовался мужчина.

– Когда будет с чем прийти.

– С вином? – ухватился за моё предложение мужик.

– С убийством! – ответила я.

Вика обиженно посмотрела вслед уходящему мужчине, но тут же переключилась на другого, которые ходили рядом косяками. – Ляг нормально, и локоть убери, ты мне обзор закрываешь. Ой, Дашка, я чувствую, отдохнём мы здесь! Почему раньше так хорошо не было?

– С нами Пашка был. – напомнили я.

– А, точно.

– И ты все свои силы направляла на него.

– А я виновата, что из-за него со мной никто не знакомился. Хорошо хоть сейчас отдохнём как белые люди.

– Ты уже красная.

– Где?

– Да практически везде.

– Дай зеркальце. Ну ладно, надоела ты мне, Баранова, пошли назад. Много на солнце в первый день вредно быть.

– Скажи лучше, что просто у тебя тушь потекла.

– Эх, Баранова, нет в тебе чуткости!

Вернувшись в номер, мы слегка перекусили и отправились на рынок за черешней.

– Нет, ну ты посмотри, сколько она тут стоит, знала бы, из Москвы бы привезла! – возмущалась подруга.

–Вичка, не бухти, я всё равно её куплю, потому как люблю.

– Ой, смотри, смотри, кто идёт, твой мужик-то. – толкнула меня в бок Вичка.

– Какой мой? – испугалась я, что нарвалась на кого-то из старых ухажёров.

– Да тот, что тебя до такси подносил. – сказала Вичка и помахала ему рукой.

Он её заметил, улыбнулся и подошёл к нам:

– Добрый день, девчата. – поздоровался он, демонстрируя все свои тридцать два зуба.

– Здравствуйте! – лучезарно улыбаясь в ответ, ответила я.

– А у Дашки опять нога болит, скажи же, Даша – попыталась опять впихнуть меня на руки мужчине подруга.

Я толкнула её в бок, а новый знакомый рассмеялся и спросил – Что-то покупаете?

– Да, вот хотели черешни купить, но здесь такие зверские цены. – с тяжким вздохом ответила Вичка.

– А мы всё равно купим, не правда ли, Викусь? – сказала я с нажимом, давая ей понять, что без черешни мы отсюда не уйдём.

– Не хочется тебя, Даша, огорчать, но где твои деньги? – спросила она, не скрывая подлой ухмылки.

Я посмотрела на свои руки, потом на ноги, потом на Викторию. Денег не было, они остались в кошельке в номере на тумбочке.

Видимо на моём лице отразилась вся гамма чувств, потому что мужчина улыбнулся и отошёл от нас. Мы с Викой вздохнули и пошли на выход с рынка.

– Вот ослица косорогая, ты своей черешней такого мужика отбила. – возмущалась подруга.

– А что делать, если я её люблю? – пожала я плечами.

– Деньги носить, теперь он подумает, что мы её у него вымогаем.

– Ничего я не подумаю! Держите. – появился вдруг тот из-за наших спин и поставил целую корзину черешни у моих ног. – Ну, до свидания, мне нужно бежать, а то я отстану от своих.

– До свидания! – ответила я, хотя мне хотелось попроситься с ним. Но всё-таки он сказал – ''до свидания'', а не ''прощайте'', и это уже вселяло надежду.

Я перевела взгляд на корзину и только теперь поняла, почему Вичка так ухмыляется – в корзине было килограмм десять черешни.

– Ну, чего ты смотришь, понесли. – сказала я, собравшись с силами и наклоняясь с тяжким вздохом к корзине.

– Ещё чего, с меня и чемодана хватит, до сих пор руки отваливаются. – ответила довольная подруга.

– Тогда я брошу эту корзину здесь! – пригрозила я.

– Не бросишь! – уверенно сказала Вика, хорошо зная меня.

– Ну, тогда я не дам тебе ни одной черешенки, и не проси!

Вичка заглянула в мои глаза, в них отчётливо проявилась фига, и она, тяжко вздохнув, ухватилась за ручку.

Мы доковыляли до номера, из последних сил намыли черешни и завалились на кровать.

– Классный мужик! – заявила Вичка, запихивая обалденную черешню в рот горстями.

– Так, ничего – отмахнулась я.

Вичка приподнялась на локте и удивлённо посмотрела мне в глаза, они были полуприкрыты, так что ничего она в них не прочитала.

– А я говорю – классный – с нажимом повторила она.

– Вот возьмёт он меня на обратном пути, а тебе оставит чемоданы, тогда поговорим.

– Фигушки, я носильщика возьму.

Наевшись, а точнее, объевшись черешни, мы заснули и проспали до ночи. Естественно, выспались. Естественно возник вопрос – что будем делать? И – куда пойдём? Пойти решили в ресторан, где благополучно и протанцевали почти всю ночь, и только под утро уже устали и решили пойти спать.

Подняться и добраться до номера нам помогли двое парней примерно нашего возраста с непонятными намерениями. Мы поблагодарили их перед номером и вежливо закрыли дверь, слегка невежливо прищемив одному из них ногу, которой он пытался придержать эту самую дверь. Ребята тут же стали вызывать нас на разговор, но потом решили подождать до вечера и, наверное, забыли, так как, увидев нас вечром, стали приставать заново.

– Если они ещё раз пристанут, я им что-нибудь другое прищемлю! – бушевала подруга.

Мы не были пьяными, но ноги нас еле держали, попробовали бы вы протанцевать всю ночь, а в перерывах между песнями отбиваться от настырных ухажёров.

– О, слетелись, как мухи на мёд! Гады! – ругалась подруга, лёжа на кровати.

– Викусь, мухи обычно слетаются не на мёд, на мёд – это пчёлы.

– Всё равно, гады. Ох, ну и отдохнули, ни рукой, ни ногой пошевелить не могу. Полная недвижимость.

Повздыхав и поохав, мы уснули и проснулись только ближе к вечеру.

– Вичка, вставай! – стала я будить подругу, которая спала на кровати, свесив вниз голову и руки до самого пола. Ничего себе позочка, я бы уже давно умерла от кровоизлияния в мозг. Хотя, когда нет мозга, нет и кровоизлияния, правда?

– Ну чего тебе? – пробурчала та недовольно, не меняя позы. Ну, я же говорила – ей не страшно.

– Море проспали!

– Чего?! – не поняла она и посмотрела на меня, придав наконец голове нормальное положение.

– Я говорю – мы хотели позагорать, а солнце уже садится!

– Ты есть хочешь? – спросила она невпопад.

– Ну, в общем да.

– Ну тогда, когда пойдёшь с ужина, захвати и мне тарелочку.

– Это ты так шутишь?

Я заказала в номер завтрак, обед и ужин, и мы подкрепились так, что пропали последние силы.

– Даш, подай, пожалуйста, мне мой чемодан. – попросила Вичка, не в силах встать с кровати.