Новая парадигма человека в свете православной психологии

1.1. Пути познания мира

Современные физики-теоретики в попытках «объяснить необъяснимое» предлагают концепции, которые очень похожи на «физические религии»[1].

Большую часть физических теорий сегодня, по мнению нашего современника Ю. С. Владимирова, нельзя отнести к общепринятым представлениям современной физики, они более соответствуют физическим верам, программам поиска в неизведанных недрах физического мироздания. В связи с этим он предлагает ввести понятие «физической религии», как синоним физической парадигмы, не имеющей на сегодня доказательств[2]. Наука, исследуя Мир Видимый, дает объективное знание этого мира, но, когда она выходит на построение картины мира и вынуждена шагнуть дальше опыта наблюдений, и в Микро- и в Макромире она вступает в область гипотез, предположений, антропоморфных проекций – в область мифа.

В. В. Налимову, оригинальному ученому, интегрирующему знание физики, кибернетики, философии, психологии, представляется, что быть сегодня научным – это быть метафоричным, «способным создавать плодотворные метафоры, возбуждающие воображение и, тем самым, расширяющие наше взаимодействие с миром… с развитием науки увеличивается степень метафоричности ее гипотез… и плюрализм в системе научных построений[3]. Современные альтернативные теории основ мироздания – общую теорию относительности А. Эйнштейна и релятивистскую теорию гравитации А. Логинова, – по мнению В. Налимова, можно признать лишь метафорами, хотя и серьезными. В настоящее время не существует ни одной более или менее интересной теории, которая согласуется со всеми известными фактами. По замечанию П. Фейерабенда, «наука гораздо ближе к мифу, чем готова допустить философия науки»[4].

Рефлексия современного состояния научного познания приводит к мысли, что сама наука имеет мифологические корни и религиозную «вершину». Любая научная дисциплина, изучая свой предмет (например, молекулу вещества или человека), проходя через стадии накопления эмпирических данных, а затем установления закономерностей в изменении своего предмета, получает фрагментарную или частную истину – знание о своем предмете. Описание связей своего предмета исследования с предметами других наук и включение установленных конкретной научной дисциплиной закономерностей в общую научную картину мира выводит данную науку на системный уровень, уровень «метанауки». «Готовность» науки внести свой вклад в общую «картину мира» свидетельствует о достижении ею стадии зрелости.

Однако возникает вопрос – отражает ли «метанаука» как система систем позитивистского знания всю полноту Истины? Представлен ли весь мир человеку как Мир Видимый, который является предметом научного познания? Множество религиозно-философских учений, существовавших и существующих в человеческой цивилизации, утверждали и утверждают, что кроме Мира Видимого существует Мир Невидимый. Реальность, не данная нам в ощущениях, не постигаемая опытным путем. У человека есть два пути познания мира:

1) опытный, или чувственный, когда он познает окружающий мир через органы чувств; этот вид познания лежит в основе секулярного научного рационального мышления;

2) путь Откровения, когда знания даются ему свыше – «открываются»; как правило, это знание о мире Невидимом, хотя те мистические переживания, которые испытывали многие люди, тоже можно отнести к «опытному» (но не чувственному) знанию.

Оба эти вида познания позволяют человеку построить картину мира, отражающую его понимание себя и окружающей среды.

Отринутая позитивистской наукой «метафизика» сегодня вызывает большой интерес и становится предметом рассмотрения тех, кто вопрошает об основах бытия. Метафизика есть наука, утверждают Н. А. Соловьев и С. В. Посадский, так как она есть систематическое и доказательное знание, система взаимосвязанных и обоснованных утверждений. Предмет метафизики – абсолютное основание бытия – есть онтологическая первореальность, первопричина, первосущность. Указанные авторы предлагают новую современную концепцию мирозданья – тринитарно-энергийную метафизическую модель монодуалистической онтологии. Эта модель выражает антиномическую неслиянность и нераздельность Бога и мироздания, существование одного абсолютного универсального онтологического первоначала и существование иного, относительного бытия, которое не обладает суверенным характером[5]. По мнению Соловьева и Посадского, наиболее глубокие проблемы современного научного мировоззрения связаны с тем, что мы не понимаем феноменов жизни, сознания, квантового устроения Вселенной, поскольку наука не имеет цельной картины действительности.

Ранее монодуалистичекая онтология была представлена в работах Е. Н. Трубецкого[6], С. Л. Франка[7]. Особый род познавательной деятельности видел в метафизическом познании М. Шелер[8].

1.2. Термин «Картина мира»

Термин «Картина мира» был выдвинут в рамках физического знания в конце XIX в. и долгое время употреблялся для обозначения образа исследуемой реальности. Одним из первых его стал использовать, по словам В. Н. Михайловского и Ю. И. Светова, Т. Герц применительно к физической картине мира, трактуемой как совокупность внутренних образов внешних предметов, из которых логическим путем можно получить сведения относительно поведения этих предметов[9].

Термином «картина мира» широко пользовался и М. Планк, понимая под ней образ мира, формируемый в физической науке и отражающий реальные закономерности природы. Научная картина мира, как отмечают В. Н. Михайловский и Ю. И. Светов, проявляется в виде целостного образа мира, создаваемого при участии всех форм сознания: до-теоретического (обыденного), теоретического (научного и философского), вне-теоретического (религиозно-мифологического, художественного). Кроме науки, разработкой «картины мира» всегда занимались религиозно-философские системы, а на более ранних стадиях человеческой цивилизации – мифологическое сознание.

Видные представители разных наук, размышляя о природе опытного знания, пришли к пониманию его ограниченности, недостижимой в рамках науки полноты понимания мира[10].

Наука, исследуя Мир Видимый, дает объективное знание этого мира, но, когда она выходит на построение картины мира и вынуждена шагнуть дальше опыта наблюдений, и в Микро- и в Макромире она вступает в область гипотез, предположений, антропоморфных проекций – в область мифа или религии.

Поскольку научная картина мира хорошо известна общественности и не дает удовлетворительного объяснения многим антропологическим феноменам, рассмотрим человека в рамках религиозной картины мира, в частности, христианской.

1.3. Взаимоотношения научного и религиозного познания мира

В сознание нескольких поколений советских людей настоятельно внедрялся и укреплялся тезис о несовместимости науки и религии, о взаимоисключаемости научного познания и веры в Бога. Но так ли это? По этому вопросу существуют и другие точки зрения, высказываемые известными богословами, философами, учеными.

1) Есть мнение о независимости науки и религии: наука и религия имеют два разных предмета, следовательно, два разных пути познания и разные критерии достоверности, принципиально независимые друг от друга[11]. По словам С. Л. Франка, «как нельзя через телескоп, предназначенный для рассмотрения небесных тел, ни увидеть, ни опровергнуть, скажем, существование бактерий, улавливаемых только через микроскоп… так же нельзя через научное познание мира вообще усмотреть или опровергнуть истины религии»[12]. Наука познает опытным путем Видимый мир, религия познает Мир Невидимый, во взаимоотношениях мира, человека и Бога.

2) Вторая группа мнений показывает взаимодополняемость научного и религиозного познания[13]. Когда та или иная наука, достигнув определенной зрелости в познании своего предмета, выходит на включение добытых ею знаний в общую картину мира, то она с неизбежностью останавливается на рефлексивном этапе – выборе, из множества существующих, той картины мира, которая позволяет ей более адекватно интерпретировать закономерности своего предмета. И это не обязательно будет т. н. научная картина мира. Размышления многих ученых об онтологических аспектах побудили их к интересным высказываниям[14].

Интенсивное развитие научного сознания, т. е. рефлексии над предметом науки, начавшееся во времена Аристотеля и продолжающееся в настоящее время, сопровождается сегодня размышлением о полноте и достоверности опытного знания. Весьма интересные мысли о стадиальности человеческого познания высказывал В. Гейзенберг: «Первый глоток из сосуда естественных наук порождает атеизм, но на дне сосуда ожидает нас Бог»[15].

Ему вторит Уильям Гершель: «Чем более раздвигается область науки, тем более является доказательств существования Вечного Творческого и Всемогущего Разума»[16].

Уильям Томсон, лорд Кельвин: «Не бойтесь быть независимыми мыслителями. Если вы мыслите достаточно сильно, то вы неизбежно будете приведены наукой к вере в Бога, которая есть основание Религии. Вы увидите, что наука не враг, а помощница религии»[17].

Клод Бернар: «Как бы далеко ни ушла опытная наука вперед в прогрессивном ходе своего развития и как бы ни были велики ее успехи и открытия, она никогда не в состоянии, не переступая собственных границ, ответить о первичной причине всего, о происхождении материи и жизни и о конечной судьбе вселенной и человека. Пытаясь ответить на эти вопросы, я вступаю в область метафизики и перестаю быть натуралистом, исследующим природу и познающим истину при помощи наблюдения, мнения и взгляды мои в этом случае уже не имеют за себя авторитетности точного и положительного значения, так как здесь я уже нахожусь вне сферы компетентности физических и физиологических наук»[18].

Протоиерей Кирилл Копейкин: «Если онтологическая реальность в квантовой механике действительно должна приписываться именно амплитуде вероятности, то это означает, что у мира есть некое “внутреннее измерение бытия”, к которому невозможно прикоснуться непосредственно»[19].

Итак, представители различных областей науки, размышляя о природе опытного знания, пришли к пониманию его ограниченности, недостижимой в рамках науки полноты понимания мира.

Существует и еще одна, третья группа мнений, утверждающих тождественность научного и религиозного знания. По словам В. Новика, современная научная картина мира не только не противоречит библейской, но и в какой-то мере подтверждает ее (Большой взрыв, Антропный принцип и т. д.)[20].

В. Н. Ильин указывает, что Библия и наука не могут враждовать, они говорят об одном и том же, но на разных языках. Наука смотрит на мир с точки зрения происхождения, а Библия – с точки зрения спасения, т. е. восстановления целостности. «Библия и наука – двойная поэма о недоступной в своей основе чудной, страшной истине мироздания… Несомненно, Библия и науки (естественные и гуманитарные) нуждаются друг в друге»[21].

По мнению В. Н. Ильина, библейский текст скорее вопрос, а не ответ уже потому, что он как слово Божье, повествующее о «началах», неисчерпаем и для его дешифрования требуется как наука, так и боговдохновенное прозрение[22]. Пророки Ветхого Завета зачастую не понимали смысла своих пророчеств: «Я сказал, это, но не понял, и потому сказал: Господин мой! Что же после этого будет? И отвечал Он, иди, Даниил, ибо сокрыты и запечатлены слова сии до последнего времени» (Дан 12:8–6).

По словам архимандрита Киприана (Керна), «видимый мир – есть экран, на котором отпечатлены символы вечного бытия. Надо только уметь прочитывать эти символы…, надо расшифровывать таинственную криптограмму бытия, доступную для изощренного глаза духовного и совершенно закрытую для непросвещенного, чувственного зрения…»[23]

Науке будущего еще, вероятно, предстоит «раскрыть», осмыслить, «расшифровать» библейский текст.

Опытным путем или логически доказать существование Мира Невидимого, Духа, нельзя. В это можно только поверить или принять как гипотезу, которая может объяснить то, что наука объяснить не может.

Вот пример такой гипотезы. Реальность Божественного присутствия в мире доказывает математическая теория шестимерного пространства-времени Н. Н. Попова о геометрической природе физических законов: материя и физические поля суть проявления скрытых симметрий шестимерного пространства-времени с абсолютным параллелизмом. Гравитация – свойство геометрии пространства-времени. Гравитационное поле, соответствующее точечной массе, создается кручением временной оси, связанной с точкой физического пространства, где находится масса. Все атомы и частицы – вся материя Вселенной – суть продукты кручения времени в тех или иных областях пространства-времени (ось времени нематериальна, поскольку, вспомним, Бог сотворил мир ex nihilo. – Л. Ш.). Эта модель позволяет сделать вывод о существовании дополнительного канала распространения сигнала с бесконечной скоростью, то есть, может быть мгновенная передача воздействия (экспериментальное подтверждение данными Н. А. Козырева[24]. – Л. Ш.).

По мнению священника О. Петренко, Бог с помощью огромной энергии структурировал пустоту по неимоверно сложному по богатству следствий «геометрическому» плану, используя простые средства – 6 измерений[25]. Каждый элемент – частица мирозданья – своим существованием обязана Божественной Энергии, что указывает на вездесущее присутствие Бога в мире. Из обусловленности всего материального мира геометрической структурой пространства-времени следует, что все многообразие мира появилось одновременно, т. е. вся архитектура материального мира задается сразу совершенной, и потому эволюция теряет смысл: животные и человек сотворены уже взрослыми, и космос – в законченном виде. Геометрия не подвержена эволюции, повторяется мысль Дж. Сарфати[26]. Дни творенья означают лишь проявление оформленной в реальном бытии сложной геометрической структуры пространства-времени по Божьему плану. «В один день одним и тем же повелением все призваны в бытие», – по словам Афанасия Великого[27].

Другой пример из «передовой» авангардной науки физики. Э. А. Тайнов полагает, что законы природы представляют собой «слово Божье», поэтому, познавая законы природы, человек приобщается к «естественному Откровению», начертанному в книге природы математическими письменами. Законы природы относятся к невидимому миру ненаблюдаемых субстанций (логосов), которые управляют миром материальных объектов. Эти гипостазированные сущности объектов являются как бы проекциями на видимый мир закономерностей невидимого мира. Такие содержательные теоретические конструкции должны иметь референты в бытии. Тайнов приводит описание такого референта на примере «загадочной» квантовой физики. Центральным понятием квантовой механики является теоретический конструкт «вектор состояния», который описывает состояние микрообъекта наиболее полным образом. Этот вектор состояния проявляет волновые свойства и является ненаблюдаемой величиной, т. е. ни сам конструкт, ни его возможный референт в бытии не соответствует чему-либо измеримому или чувственно воспринимаемому. Этот конструкт обладает свойством целостности, которая обеспечивается существованием дальнодействующих нелокальных акаузальных связей между различными частями квантомеханической системы – парадокс Эйнштейна-Подольского-Розена. Конструкт «вектор-состояния» стохастически управляет микрообъектами, определяя вероятности появления различных численных значений их физических величин, и способен оказывать силовое воздействие на микрочастицы. Источник этой силы, т. н. квантовый потенциал, который как бы «пасет» частицу, выдавливает ее из одной области пространства в другую, непонятен.

Э. А. Тайнов выдвигает гипотезу, что в Бытии существует референт этой силы – ненаблюдаемая духовная субстанция. По определению философов, субстанция – это то, что существует само по себе. Материя – не есть субстанция, субстанция – не есть материя, делает вывод Тайнов. Эта ненаблюдаемая субстанция, не имеющая бытия в пространстве-времени, является сверхвременной и сверхпространственной нематериальной субстанцией, вероятностно управляющей пространственно-временным поведением материальных объектов. Эти субстанциальные связи открыты в экспериментальных исследованиях А. Аспека с сотрудниками, доказавших неравенства Белла[28].

Н. А. Бердяев писал: «Человек поверивший – есть человек, свободно дерзнувший, преодолевший соблазн гарантирующих доказательств»[29]. Также: «вера есть обличение вещей невидимых… знание может быть определено как обличение вещей видимых»[30].

Таким образом, проведенный анализ показал: тезис о противоречии между наукой и религией представляется ложным. Наука и религия находятся в отношении взаимодополнительности друг к другу. Наука дает опытное знание физической реальности, а религиозно-философское учение включает это знание в общую картину мира, предлагая ответы на вопросы – как возник этот мир, как устроен этот мир, как соотносятся Миры Видимый и Невидимый?

Целью религиозно-философского знания является понимание мира во всей его полноте, Видимого и Невидимого, поиск Полноты Истины. Специфика религиозно-философского знания – отражение целостности мира. Можно предположить, что наша эпоха станет эпохой соединения знания и веры в III тысячелетии. Тем удивительнее звучит этот прогноз у С. Л. Франка, сказавшего еще в 1949 г.: «В научном и философском сознании нашего времени, кажется, остается недостаточно отмеченным тот разительный факт, что человеческая мысль, после примерно 250-летнего – с середины XVII по конец XIX века – блуждания по пути механического понимания мира, за последние полвека обнаруживает тенденцию к некоему новому (обогащенному всеми новейшими научными открытиями) варианту античного космологического воззрения и отчасти даже к научному подтверждению некоторых мотивов ветхозаветно-христианской космологии»[31].

С. В. Посадский отмечает, что научное сообщество устало от материализма и позитивизма, которые исчерпали эвристический потенциал своих исследовательских программ; осуществляется этап их активного вырождения, когда их основополагающие теории дефундаментализируются и дискретизируются в свете накопленного фактического материала, несогласующегося с логическими следствиями из этих теорий. Очевидно, что гармония между естественнонаучным разумом и философией и религией необходима для самого научного знания. Посадский полагает, что не будет преувеличением сказать, что современное физическое знание представляет своеобразную пропедевтику к познанию вечносущего. Оно освобождается от наивного реализма, позитивистских и материалистических подходов. Современному физику уже не страшны слова «тайна» и «метафизика». Вопросы и темы о сверхфизических, вневременных и внепространственных реалиях, которые были немыслимы для естественнонаучного разума в начале XX в., сегодня прочно входят в сферу научного дискурса[32].

На вопрос «Как возможна метафизика?» отвечает С. Л. Катречко: «Выделение Единого как самостоятельного онтологического момента из субстанционального основания в рамках современной физической натурализации состоит в том, что помимо материи в мире действуют силы, которые это единство обеспечивают – единство ядра – сильные взаимодействия, единство атома – слабые взаимодействия, единство тел – электромагнитные силы, единство астрофизических систем – гравитационные силы. Физическим аналогом единства может считаться волна, которая является “фюзисным” логосом, подчиняющим себе движение материальных частиц, т. е. является как бы метафизической надстройкой над телесно-вещественным»[33].

Таким образом, научная и религиозная картина мира отражают путь и разные способы познания мира человеком и находятся в отношениях взаимодополнительности.

Если в рамках позитивистской науки объяснить взаимодействие психической и физической реальности невозможно, то можно сделать попытку сменить парадигму картины мира, считают С. Е. Ячин и соавторы[34]. Может быть, тогда это приблизит ученых и философов к пониманию и объяснению загадок, накопленных эмпирической наукой?

Настоящая работа представляет попытку разработки концепции человека в рамках этой «иной парадигмы картины мира» – как результата интеграции религиозной, богословской антропологии и современного психологического научного знания.