Краткий анализ романа «Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова. Книга вторая
Именно он еще больше укрепил ее любовь к мастеру, потому что «У нее была страсть ко всем людям, которые делают что-либо первоклассно». (Глава 24-я «Извлечение мастера) А роман был написан, по ее мнению, настолько первоклассно, что именно поэтому она и стала называть бывшего историка мастером.
«Я – мастер, – он сделался суров и вынул из кармана халата совершенно засаленную черную шапочку с вышитой на ней желтым шелком буквой «М». Он надел эту шапочку и показался Ивану в профиль и в фас, чтобы доказать, что он – мастер. – Она своими руками сшила ее мне, – таинственно добавил он». (Глава 13-я «Появление героя»)
3. Утрата романа
Итак, Маргарита обрела любовь к мастеру и испытывала к нему страсть благодаря роману. Согласится ли она теперь на предложение посетить знатного иностранца? Можно уверенно ответить, что вряд ли. Значит настало время ей потерять все, что она любит.
После публикации отрывка романа о Понтии Пилате в одном из литературных журналов, как того сильно желала Маргарита, на мастера обрушился шквал критики.
«Статьи не прекращались. Над первыми из них я смеялся. <…> Второй стадией была стадия удивления. <…> А затем, представьте себе, наступила третья стадия – страха. <…> Так, например, я стал бояться темноты. Словом, наступила стадия психического заболевания. Стоило мне перед сном потушить лампу в маленькой комнате, как мне казалось, что через оконце, хотя оно и было закрыто, влезает какой-то спрут с очень длинными и холодными щупальцами. И спать мне пришлось с огнем». (Глава 13-я «Явление героя»)
С этого момента вновь начались страдания Маргариты Николаевны.
«Моя возлюбленная очень изменилась (про спрута я ей, конечно, не говорил. Но она видела, что со мной творится что-то неладное), похудела и побледнела, перестала смеяться и все просила меня простить ее за то, что она советовала мне, чтобы я напечатал отрывок».
В середине октября у мастера случилось обострение болезни, и он сжег практически все рукописи и черновики.
«Это было в сумерки, в половине октября. И она ушла. Я лег на диван и заснул, не зажигая лампы. Проснулся я от ощущения, что спрут здесь. Шаря в темноте, я еле сумел зажечь лампу. Карманные часы показывали два часа ночи. Я лег заболевающим, а проснулся больным. Мне вдруг показалось, что осенняя тьма выдавит стекла, вольется в комнату и я захлебнусь в ней, как в чернилах. Я стал человеком, который уже не владеет собой. <…>
Я вынул из ящика стола тяжелые списки романа и черновые тетради и начал их жечь. Это страшно трудно делать, потому что исписанная бумага горит неохотно. Ломая ногти, я раздирал тетради, стоймя вкладывал их между поленьями и кочергой трепал листы. Пепел по временам одолевал меня, душил пламя, но я боролся с ним, и роман, упорно сопротивляясь, все же погибал. Знакомые слова мелькали передо мной, желтизна неудержимо поднималась снизу вверх по страницам, но слова все-таки проступали и на ней. Они пропадали лишь тогда, когда бумага чернела, и я кочергой яростно добивал их».
Маргарита же настолько влюбилась в роман, что очень сильно пожалела о его потере.
«– Я тебя вылечу, вылечу, – бормотала она, впиваясь мне в плечи, – ты восстановишь его. Зачем, зачем я не оставила у себя один экземпляр!» (Глава 13-я «Явление героя»)
И ее чувства к роману не ослабли со временем. Даже спустя полгода на квартире Воланда после Великого бала в главе 24-й («Извлечение мастера») она заявляла:
«– Я умоляю тебя, – жалобно попросила Маргарита, – не говори так. За что же ты меня терзаешь? Ведь ты знаешь, что я всю жизнь вложила в эту твою работу».
И покидая Москву в главе 30-й («Пора! Пора!»), Маргарита продолжала думать о романе.
«– …Но только роман, роман, – кричала она мастеру, – роман возьми с собою, куда бы ты ни летел.
– Не надо, – ответил мастер, – я помню его наизусть.
– Но ты ни слова… ни слова из него не забудешь? – спрашивала Маргарита, прижимаясь к любовнику и вытирая кровь на его рассеченном виске.
– Не беспокойся! Я теперь ничего и никогда не забуду, – ответил тот».
4. Утрата мастера
А вслед за романом Маргарита теряет и мастера. По доносу Алоизия Могарыча тот был арестован органами24, но в январе отпущен за отсутствием доказательств какой-либо вины.
«– Через четверть часа после того, как она покинула меня, ко мне в окна постучали. <…>
– Да, так вот, в половине января, ночью, в том же самом пальто, но с оборванными пуговицами, я жался от холода в моем дворике».
Его квартира оказалась занятой, мастера преследовали холод и страх, поэтому он спрятался в клинике Стравинского. Как ему казалось, из любви к Маргарите мастер не подал ей никакой вести о себе.
«Перед нею, – гость благоговейно посмотрел во тьму ночи, – легло бы письмо из сумасшедшего дома. Разве можно посылать письма, имея такой адрес? Душевнобольной? Вы шутите, мой друг! Нет, сделать ее несчастной? На это я не способен». (Глава 13-я «Явление героя»)
Со времени исчезновения мастера Маргарита продолжала страдать: «несколько месяцев я сидела в темной каморке и думала только про одно – про грозу над Ершалаимом, я выплакала все глаза». (Глава 30-я «Пора! Пора!») Так продолжалось до ее встречи с Азазелло на скамейке под Кремлевской стеной. Причем страдания оказались настолько сильными, что доводили ее до отчаяния.
„В таких мучениях прожила Маргарита Николаевна всю зиму и дожила до весны. <…>
Проснувшись, Маргарита не заплакала, как это бывало часто, потому что проснулась с предчувствием, что сегодня наконец что-то произойдет. <…>
– Я верую! – шептала Маргарита торжественно, – я верую! Что-то произойдет! Не может не произойти, потому что за что же, в самом деле, мне послана пожизненная мука? Сознаюсь в том, что я лгала и обманывала и жила тайной жизнью, скрытой от людей, но все же нельзя за это наказывать так жестоко. Что-то случится непременно, потому что не бывает так, чтобы что-нибудь тянулось вечно. А, кроме того, сон мой был вещий, за это я ручаюсь. <…>
Сон, который приснился в эту ночь Маргарите, был действительно необычен. Дело в том, что во время своих зимних мучений она никогда не видела во сне мастера. Ночью он оставлял ее, и мучилась она только в дневные часы. А тут приснился. <…>
«Сон этот может означать только одно из двух, – рассуждала сама с собой Маргарита Николаевна, – если он мертв и поманил меня, то это значит, что он приходил за мною, и я скоро умру. Это очень хорошо, потому что мучениям тогда настанет конец. Или он жив, тогда сон может означать только одно, что он напоминает мне о себе! Он хочет сказать, что мы еще увидимся. Да, мы увидимся очень скоро.»“ (Глава 19-я «Маргарита»)
Итак, Маргарита оказалась на двух крючках. Она влюбилась в мастера и полюбила его роман. Потеряв их, она испытывала настолько сильные страдания, что стала готова или умереть (мучениям тогда наступит конец), или согласиться на что угодно, чтобы вернуть мастера. «Ах, право, дьяволу бы заложила душу, чтобы только узнать, жив он или нет!» (Глава 19-я «Маргарита»)
Таким образом, мы подробного рассмотрели выполнение первой и второй задач, необходимых для проведения весеннего бала полнолуния или бала ста королей в столице страны Советов – квартира и королева успешно обретены.
Правда, мы видим, что до самого последнего момента – беседа с Берлиозом, изгнание Лиходеева, согласие Маргариты Николаевны – отсутствуют прямые указания на участие Воланда в подготовке Великого бала у сатаны в Москве. Получается, что нам следует или согласиться «что так совпало» или предположить, что за цепью этих «совпадений» стоит кто-то, кто может оказывать невидимое человеческому глазу влияние для достижения желаемой цели. Анализ воздействий Воланда в романе показан в статье «Воздействие Воланда».
Воздействие Воланда
Случайности не случайны.
В романе «Мастер и Маргарита» присутствуют события, которые произошли вроде бы без явного воздействия извне, т.е. сами по себе. Однако, идеальное вхождение в сюжет романа заставляет усомниться в их самопроизвольности и побуждает к подробному исследованию.
Первая «случайность» – текучесть жильцов в пятикомнатной квартире №50 в доме 302-бис по Садовой улице. Все началось два года тому назад 25. В результате всех пропаж и заселений в ней остались проживать только Михаил Александрович Берлиоз и Степан Богданович Лиходеев. Предсказанная смерть первого стала по странному стечению обстоятельств демонстрацией для Ивана Бездомного «седьмого доказательства» существования Бога, а в театре под управлением второго состоялось выступление Коровьева, Бегемота и Геллы в присутствии Воланда. Наконец, сама квартира стала местом временного пристанища черного мага со свитой и проведения весеннего бала полнолуния или бала ста королей. Здесь и возникает резонный вопрос: влиял ли Воланд на пропажи старых жильцов и заселения квартиры новыми до тех пор, пока не остались только нужные ему Берлиоз и Лиходеев?
Вторая «случайность» – резкая смена жизненных интересов у мастера после выигрыша ста тысяч по облигации, данной ему на работе. И опять все началось два года тому назад 26. До этого случая он служил в музее и проживал с женой в маленькой комнате в коммунальной квартире на Мясницкой. После выигрыша он, профессиональный историк, совершил резкий переход из науки в литературу, став писателем. Для ученого – это более чем странный поступок, потому что для новой области деятельности нужны другой взгляд и иные методы. Если ученый, упрощенно говоря, во время исследования стремиться добиться состояния гладкого и прямого телеграфного столба, то писатель создает настолько пушистую ель с огромной короной из густых ветвей, что за ними порой не всегда можно углядеть ствол. Кроме того, бывший историк оставил службу и бросил жену. И все ради воплощения идеи написания романа о Понтии Пилате. Ему как ученому, привычней и потому проще было бы написать историческое исследование, но он выбрал совершенно новую для себя стезю и взялся за написание романа.
Такая же резкая смена жизненных интересов произошла с Иваном Бездомным после встречи с Воландом и еще до знакомства с мастером 27. Хотя да, последнему бывший поэт дал обещание не писать больше стихов и после выписки из клиники для душевнобольных стал профессиональным историком профессором Поныревым.
В романе дается два объяснения, произошедших с Бездомным изменений. Сначала из уст врача 28, затем от мастера 29. Встреча с Воландом и смерть Берлиоза оказали на поэта сильное эмоциональное воздействие. Вот только это «объяснение» не объясняет, почему талантливому литератору перестали нравиться его стихи, и он обращается в совершенно новую для него сферу – историческую науку. В ней Ивану Николаевичу придется действовать наоборот. Историк пушистую ель с огромной короной, настолько густых ветвей, что за ними порой не всегда можно углядеть ствол, должен превратить в максимально гладкий и прямой телеграфный столб. А это не так просто, как может показаться на первый взгляд.
Третья «случайность» – доведение Маргариты Николаевны до состояния, когда она уже была готова покончить жизнь самоубийством, если не встретит человека, с которым она обретет счастье. Одиннадцать лет Маргарита замужем за состоятельным инженером, который любил ее, но она не могла ответить ему взаимностью. Что же так в жизни бывает. Но она испытывала от этого сильные страдания. Кроме того, у нее не было детей, отчего она сначала много плакала, а потом стала злой. Но именно когда роман мастера летел уже к концу, она вышла на последнюю, как ей казалось, прогулку с мимозами в руках. Так совпало? И опять, как на Патриарших прудах, на всей улице никого не было, кроме мастера и Маргариты30, да к тому же она держала в руках желтые цветы, которые еще больше привлекали внимание на черном фоне ее весеннего пальто.
Четвертая «случайность» – галлюцинации мастера якобы от статей литературных критиков, негодующих из-за публикации отрывка его романа. Такие же видения только о ершалаимских событиях представали сначала наяву, а затем во сне или в полудреме Ивану Бездомному в клинике Стравинского.
Попробуем предложить вариант, объясняющий все эти случайности и стечения обстоятельств.
В романе Воланд дважды показывал результаты своего воздействия на других лиц. В первый раз его рассказ о допросе Иешуа прокуратором погрузил Ивана Бездомного в то время и поэт стал своего рода очевидцем как бы евангельского события. Да, в этом случае мы ясно видим, как может воздействовать дьявол на человека при личной беседе. Во второй раз нам показано, как Воланд без всякого личного контакта мог оказывать воздействие даже не на собеседника. Когда дьявол сообщил Степану Богдановичу Лиходееву, что тот подписал с артистом контракт на выступления, то директор театра Варьете перепроверил это по телефону у своего сотрудника, финансового директора Римского, и тот все подтвердил.
Следовательно, Воланд мог как при личном контакте, так и без такового воздействовать на нужное ему лицо. В приведенных примерах мы видим личное участие Воланда, которое показывает, что его возможности действительно велики.
Да, «шушера» – не в счет
RhiSh: Если оставаться в рамках книги, то, очевидно, сатана ищет души, как всегда… поярче и повкуснее. Или качество – или уж количество должно быть ого-го. Но полагаю, его притягивает именно повальный наивный атеизм, который идёт от таких, как Иванушка…
А.В.Я.: Даже три – это еще не ого-го. Wir gehen weiter. Los! Надо идти дальше.
RhiSh: А вся эта шушера, которую запугала свита и которая тоже уверовала в нечистую силу, – не считается?
Казалось бы, разве не достаточно, что если люди уверовали в существование дьявола, чтобы посчитать их души уже принадлежащими ему? Нет, недостаточно, хотя вот Воланд просил Берлиоза, чтобы тот всего лишь навсего поверил в существование дьявола.
«– Позвонить? Ну что же, позвоните, – печально согласился больной и вдруг страстно попросил: – Но умоляю вас на прощанье, поверьте хоть в то, что дьявол существует! О большем я уж вас и не прошу. Имейте в виду, что на это существует седьмое доказательство, и уж самое надежное! И вам оно сейчас будет предъявлено». (глава 3 «Седьмое доказательство»)
Но этого недостаточно, чтобы человеческая душа оказалась в аду.
Никанор Иванович Босой
В главе 9 («Коровьевские штуки») повествуется о председателе жилищного товарищества дома N 302-бис по Садовой улице в Москве. После того как по доносу Коровьева органы нашли у него в вентиляции, в уборной пачку долларов, Никанор Иванович заявил о происках нечистой силы, а также:
«– Доллары в вентиляции, – задумчиво сказал первый и спросил Никанора Ивановича мягко и вежливо: – Ваш пакетик?
– Нет! – ответил Никанор Иванович страшным голосом, – подбросили враги!
– Это бывает, – согласился тот, первый, и опять-таки мягко добавил: – Ну что же, надо остальные сдавать.
– Нету у меня! Нету, богом клянусь, никогда в руках не держал! – отчаянно вскричал председатель.
Он кинулся к комоду, с грохотом вытащил ящик, а из него портфель, бессвязно при этом выкрикивая:
– Вот контракт… переводчик-гад подбросил… Коровьев… в пенсне!
Он открыл портфель, глянул в него, сунул в него руку, посинел лицом и уронил портфель в борщ. В портфеле ничего не было: ни Степиного письма, ни контракта, ни иностранцева паспорта, ни денег, ни контрамарки. Словом, ничего, кроме складного метра.
– Товарищи! – неистово закричал председатель, – держите их! У нас в доме нечистая сила!»
Таким образом, Босой демонстрировал, что верит и в Бога и в нечистую силу. Но достанется ли его душа дьяволу? Можно с уверенностью сказать, что нет.
«Первый же вопрос, который был задан Никанору Ивановичу, был таков:
– Вы Никанор Иванович Босой, председатель домкома номер триста два-бис по Садовой?
На это Никанор Иванович, рассмеявшись страшным смехом, ответил буквально так:
– Я Никанор, конечно, Никанор! Но какой же я к шуту председатель!
– То есть как? – спросили у Никанора Ивановича, прищуриваясь.
– А так, – ответил он, – что ежели я председатель, то я сразу должен был установить, что он нечистая сила! А то что же это? Пенсне треснуло… весь в рванине… Какой же он может быть переводчик у иностранца!
– Про кого говорите? – спросили у Никанора Ивановича.
– Коровьев! – вскричал Никанор Иванович, – в пятидесятой квартире у нас засел! Пишите: Коровьев. Его немедленно надо изловить! Пишите: шестое парадное, там он.
– Откуда валюту взял? – задушевно спросили у Никанора Ивановича.
– Бог истинный, бог всемогущий, – заговорил Никанор Иванович, – все видит, а мне туда и дорога. В руках никогда не держал и не подозревал, какая такая валюта! Господь меня наказует за скверну мою, – с чувством продолжал Никанор Иванович, то застегивая рубашку, то расстегивая, то крестясь, – брал! Брал, но брал нашими советскими! Прописывал за деньги, не спорю, бывало. Хорош и наш секретарь Пролежнев, тоже хорош! Прямо скажем, все воры в домоуправлении. Но валюты я не брал!
На просьбу не валять дурака, а рассказывать, как попали доллары в вентиляцию, Никанор Иванович стал на колени и качнулся, раскрывая рот, как бы желая проглотить паркетную шашку.
– Желаете, – промычал он, – землю буду есть, что не брал? А Коровьев – он черт.
Всякому терпенью положен предел, и за столом уже повысили голос, намекнули Никанору Ивановичу, что ему пора заговорить на человеческом языке.
Тут комнату с этим самым диваном огласил дикий рев Никанора Ивановича, вскочившего с колен:
– Вон он! Вон он за шкафом! Вот ухмыляется! И пенсне его… Держите его! Окропить помещение!
Кровь отлила от лица Никанора Ивановича, он, дрожа, крестил воздух, метался к двери и обратно, запел какую-то молитву и, наконец, понес полную околесицу.
Стало совершенно ясно, что Никанор Иванович ни к каким разговорам непригоден. Его вывели, поместили в отдельной комнате, где он несколько поутих и только молился и всхлипывал».
Хотя Никанор Иванович Босой и взяточник, и верил в существование дьявола, но показал свою приверженность Богу и пытался найти у него защиту от происков Коровьева, которого председатель воспринимал как черта.
Андрей Фокич Соков
В главе 18 («Неудачные визитеры») сообщается о посещении буфетчиком из театра Варьете квартиры, в которой проживал Воланд со свитой.
В то время пока шла беседа в гостиной, повествователь дал Андрею Фокичу характеристику и указал на одну деталь в помещении из церковной службы. «Был стол, при взгляде на который богобоязненный буфетчик вздрогнул: стол был покрыт церковной парчой». «Пахло не только жареным, но еще какими-то крепчайшими духами и ладаном, от чего у буфетчика, уже знавшего из газет о гибели Берлиоза и о месте его проживания, мелькнула мысль о том, что уж не служили ли, чего доброго, по Берлиозу церковную панихиду, каковую мысль, впрочем, он тут же отогнал от себя, как заведомо нелепую».
Когда Андрей Фокич покинул нехорошую квартирку, у него произошла встреча и с ним случилась история, которые подтвердили, данную ему характеристику – Соков был богобоязнен.
«Тут из квартиры, выходящей на эту площадку, вышла женщина с зеленой сумкой. Увидев человека, сидящего на ступеньке и тупо глядящего на червонцы, улыбнулась и сказала задумчиво:
– Что за дом у нас такой! И этот с утра пьяный. Стекло выбили опять на лестнице, – всмотревшись повнимательнее в буфетчика, она добавила: – Э, да у вас, гражданин, червонцев-то куры не клюют. Ты бы со мной поделился! А?
– Оставь меня, Христа ради, – испугался буфетчик и проворно спрятал деньги. Женщина рассмеялась:
– Да ну тебя к лешему, скаред! Я пошутила, – и пошла вниз».
При встрече с Аннушкой Соков просит Христа ради, т.е. обращается к Иисусу Христу.
«Голове его почему-то было неудобно и слишком тепло в шляпе; он снял ее и, подпрыгнув от страха, тихо вскрикнул. В руках у него был бархатный берет с петушьим потрепанным пером. Буфетчик перекрестился. В то же мгновение берет мяукнул, превратился в черного котенка и, вскочив обратно на голову Андрею Фокичу, всеми когтями вцепился в его лысину. Испустив крик отчаяния, буфетчик кинулся бежать вниз, а котенок свалился с головы и брызнул вверх по лестнице».
Конечно же, читатель может воспринять характеристику буфетчика как богобоязненного в качестве авторской иронии, ведь Соков владел 251 тысячами рублей31, явно нечестно заработанными. Однако, его одинаковая и естественная реакция, как в гостиной, так и на лестнице в подъезде, подтверждает, что хотя Андрей Фокич и был вором, но в то же время был богобоязненным. Возможно, что тот кто много грешит, тому есть что замаливать.
Аннушка
В главе 24 («Извлечение мастера») рассказывается об этом колоритном персонаже, которая проживала в квартире N 48, помещавшейся под ювелиршиной. Причем никто не знал, чем занималась в Москве эта женщина, и на какие средства она существовала. Везде где она появлялась, начинались скандалы, и поэтому ее прозвали «Чума».
«Чума-Аннушка вставала почему-то чрезвычайно рано, а сегодня что-то подняло ее совсем ни свет ни заря, в начале первого. Повернулся ключ в двери, Аннушкин нос высунулся в нее, а затем высунулась она и вся целиком, захлопнула за собою дверь и уже собиралась тронуться куда-то, как на верхней площадке грохнула дверь, кто-то покатился вниз по лестнице и, налетев на Аннушку, отбросил ее в сторону так, что она ударилась затылком об стену.
– Куда ж тебя черт несет в одних подштанниках? – провизжала Аннушка, ухватившись за затылок.
– Колонка! Купорос! Одна побелка чего стоила, – и, заплакав, рявкнул: – Вон! – тут он бросился, но не дальше, вниз по лестнице, а обратно – вверх, туда, где было выбитое ногой экономиста стекло в окне, и через это окно кверху ногами вылетел во двор. <…>
Оставалось предположить, что сонная и странная личность улетела из дому, как птица, не оставив по себе никакого следа. Аннушка перекрестилась и подумала: «Да, уж действительно квартирка номер пятьдесят! Недаром люди говорят! Ай да квартирка!»
Не успела она этого додумать, как дверь наверху опять хлопнула, и второй кто-то побежал сверху. Аннушка прижалась к стене и видела, как какой-то довольно почтенный гражданин с бородкой, но с чуть-чуть поросячьим, как показалось Аннушке, лицом, шмыгнул мимо нее и, подобно первому, покинул дом через окно, тоже опять-таки и не думая разбиваться на асфальте. Аннушка забыла уже про цель своего похода и осталась на лестнице, крестясь, охая и сама с собою разговаривая».
Итак, мы видим, что Аннушка чертыхалась и крестилась, значит, она верила и в дьявола, и в Бога. Причем как персонаж она исключительно отрицательный, но при этом не забывала осенить себя крестным знамением, чтобы избежать самой неприятностей.
В главе 27 («Конец квартиры №50») мы видим, что Аннушка ничуть не сомневалась в существовании нечистой силы, а, следовательно, и Бога.
«Аннушка была арестована в то время, когда производила попытку вручить кассирше в универмаге на Арбате десятидолларовую бумажку. Рассказ Аннушки о вылетающих из окна дома на Садовой людях и о подковке, которую Аннушка, по ее словам, подняла для того, чтобы предъявить в милицию, был выслушан внимательно.
– Подковка действительно была золотая с бриллиантами? – спрашивали Аннушку.
– Мне ли бриллиантов не знать, – отвечала Аннушка.
– Но дал-то он вам червонцы, как вы говорите?
– Мне ли червонцев не знать, – отвечала Аннушка.
– Ну, а когда же они в доллары-то превратились?
– Ничего не знаю, какие такие доллары, и не видела я никаких долларов, – визгливо отвечала Аннушка, – мы в своем праве! Нам дали награду, мы на нее ситец покупаем… – и тут понесла околесину о том, что она не отвечает за домоуправление, которое завело на пятом этаже нечистую силу, от которой житья нету».
Таким образом, во всех трех, приведенных нами примерах, персонажи являлись отрицательными, из-за неправедного образа жизни, однако при этом верили в Бога и осеняли себя крестными знамениями. Так что у них оставалась возможность до конца жизни осознанно покаяться в совершенных прегрешениях и тем спасти душу, чтобы попасть в царствие небесное.