Неукротимое пламя

Да, может, у этих Нефилимов тоже есть крылья, но с помощью моих можно не только летать. И им всем лучше это запомнить.

– Давайте все успокоимся, пока все окончательно не вышло из-под контроля.

Но мы игнорируем предложение и все еще готовы рваться в бой. Никиас потирает переносицу и еле слышно произносит:

– Все пошло абсолютно не по плану.

Повернувшись к нам спиной, он обращается к присутствующим, сообщая, что праздник окончен, и благодарит их за то, что заглянули. Пока гости не уходят восвояси, и в доме не остаемся только мы впятером, никто не издает ни звука.

– Всем успокоиться, – приказывает Никиас, но снова остается незамеченным. Его крылья с хрустом раскрываются, а голос эхом гремит по всей комнате. – Я. Сказал. Всем. Успокоиться. – Первыми отступают Ставрос и Аэро. – Присаживайтесь, – рявкает он на них.

С осторожностью глядя в нашу сторону, они плетутся к дивану и садятся по разные стороны. Никиас указывает мне и Стилу на стулья, стоящие напротив.

– Можешь превращаться обратно, – шепчу я. Снова вспыхивает яркий свет, и Стил становится самим собой. Пока мы идем к своим местам, он кладет мне руку на поясницу. Мы оба смотрим на неизвестных потомков с подозрением. Стил осторожно опускается на стул, но мышцы его по-прежнему напряжены. Он готов действовать в любой момент.

– Ставрос, я знаю, у тебя было множество ожиданий относительно Эмберли, но есть смягчающие обстоятельства, которые аннулируют условия договора. Я уже говорил тебе об этом перед собранием.

Мы со Стилом переглядываемся. Он качает головой и кривит верхнюю губу, показывая отвращение ко всему происходящему.

Я его понимаю. Брак по договоренности, без согласия сторон. Отвратительно. В каком веке мы живем? Хотя, учитывая, что местное сообщество не особо в курсе современных норм и свободы слова например, для них это вполне логично. Ведь они почти не взаимодействуют с внешним миром.

– Договор нельзя разрушить. – Ставрос скрещивает руки на груди и откидывается назад, в каждом его движении читается агрессия, даже в наклоне подбородка.

На волосы ему падает солнечный свет, подсвечивая тонкую седую прядь, начинающуюся у виска и скрывающуюся где-то за ухом.

– Это не совсем так, – отвечает Никиас.

Мужчина щурится. Аэро с широко распахнутыми глазами смотрит то на отца, то на Никиаса; вся его решимость, очевидно, куда-то испаряется, как только он понимает что-то такое, что остается незримым для меня. Ник и Ставрос продолжают разглядывать друг друга. Очевидно, что между этими двумя происходит какой-то молчаливый диалог.

– Эмберли – не чистокровный Ангел, – наконец произносит отец Аэро.

– Да, это так. Но в этом отношении она больше ангел, нежели человек. Если ангельская сущность доминирует, это уже никак не изменить. Вполне логично, что от ангелов ей передалось что-то помимо пламени и крыльев с острыми наконечниками.

– Ты просто пытаешься освободить ее от нашего контракта, – спорит мужчина.

Я все пытаюсь уловить суть их разговора, но, увы, терплю крах. Черты лица Стила немного смягчаются. В глазах его появляется задумчивый блеск, судя по которому он явно больше понимает в происходящем, чем я.

Никиас встает со своего места и встает позади него, лицо его больше похоже на каменную маску.

– Так или иначе, я не выдам ее замуж насильно. Твоему сыну такой брак счастья тоже наверняка не принесет.

– А счастье вовсе и не обязательно. Главное – продолжить сильнейшую ангельскую линию.

– Слишком поздно. Она уже сделала свой выбор, – расставив ноги по ширине плеч, отвечает Никиас.

Его собеседник вздрагивает, а потом широко, почти до смешного, распахивает глаза и обращает взор к Стилу, сидящему рядом со мной.

– Ерунда все это.

Уголки губ Аэро опускаются вниз, на лице его читается явное разочарование.

– Отец…

– Нет, – отрезает Ставрос. – От нас не откажутся во второй раз. – Он ударяет кулаком по подлокотнику, диван протестующе скрипит.

Очевидно, здесь замешана какая-то неизвестная мне история. Я сохраняю молчание, желая увидеть, чем же все-таки закончится спор.

Со скоростью кобры Никиас подносит к горлу Стила клинок. Я вскакиваю с места, меня мгновенно охватывает волна жара, а в руках формируются шары ангельского пламени. Осматривать свой внешний вид нет нужды, я и так знаю, что трансформировалась.

– Что вы творите? – Голос обманчиво спокоен, но руки Стила сжаты в кулаки, а подбородок приподнят вверх.

Сощурившись, Никиас не сводит глаз со Ставроса.

– Вот же черт, – подает голос Аэро, сидящий рядом с отцом. – Это действительно так.

– Даю вам три секунды, чтобы опустить оружие, иначе я вас поджарю и сравняю этот городишко с землей. Уяснили?

Огненные шары в моих руках рвутся на свободу. Мои пальцы дергаются. Единственное, что сейчас меня сдерживает – осознание того факта, что Стил тоже может пострадать, но Никиас мог перерезать ему глотку всего лишь одним движением руки. Вариантов у меня не особо много.

Лезвие исчезает так же быстро, как появилось. Никиас отходит в сторону, убирая кинжал в кобуру на своем бедре и поднимая руки, давая понять, что он безоружен.

Хрустнув шеей, Стил оглядывается на Никиаса через плечо:

– А это было обязательно?

– Стил, идем, мы уходим отсюда. – Это было последней каплей. Нам нужно убираться отсюда как можно скорее. Сожгу это место к чертям, если придется. Прийти сюда было огромнейшей ошибкой. Нужно только Динька захватить по дороге, ноги моей больше не будет в этом месте…

– Так достаточно убедительно? – с самодовольным выражением лица спрашивает Никиас Ставроса.

Стоп. Что?

Тот, в свою очередь, пристально смотрит на него, шевеля челюстью и скрипя своими зубами. Аэро кладет руку отцу на плечо.

– Отец. С этим ничего не поделаешь.

У мужчины раздуваются ноздри. Он встает с дивана и покидает комнату. Аэро наклоняет голову в сторону Никиаса и бросает мне виноватую улыбку, прежде чем последовать за ним, оставив нас наедине с моим прадедушкой в десятом колене.

Стил спокойно сидит на своем месте, лишь слегка приподняв бровь, когда Никиас садится на место рядом с ним. А я вот совсем не спокойна. Пламя все еще танцует на моих пальцах и облизывает запястья.

– Присядь, Эмберли. – Никиас указывает на место, где не так давно сидел Аэро.

– Я слишком взвинчена, чтобы спокойно сидеть и делать вид, что последние тридцать минут моей жизни мне просто померещились. – Поднимаю свои пылающие руки как доказательство. Если я сейчас сяду, то от этого дивана в считанные секунды останутся одни угольки; это, конечно, очень заманчиво, но не стоит. Я скрещиваю руки на груди, огонь ощущается на оголенных участках кожи приятным теплом. – Может, объясните мне, наконец, зачем нужно было приставлять нож к горлу Стила?

Тот встает и подходит ко мне. Я делаю шаг назад, не желая обжечь его, но он все равно подходит ближе. Протянув руку, касается моей щеки.

– Стил, я не думаю, что…

– Эй, – перебивает он меня. Его большой палец скользит по моей скуле. – Ты справишься. Ты можешь контролировать себя.

Тело начинает остывать, и огонь почти сразу же гаснет. Поднимаю руку, пальцами касаюсь тыльной стороны его ладони, и наши взгляды встречаются. Он прикусывает полную нижнюю губу, зубы осторожно впиваются в мягкую кожу. Уголки рта приподнимаются в ленивой усмешке.

Клянусь богом, пальцы у меня на ногах сжимаются, а в животе порхает целая стая бабочек.

– Вот и умница, – шепчет Стил. Наклонившись вперед, он скромно целует меня в лоб и отступает на шаг назад.

Я немного растеряна, когда слышу, как где-то откашливается Никиас. Вернувшись в реальность, я замечаю, что он потирает губы, пока Стил возвращается на свое место. Очевидно, Никиас пытается скрыть улыбку.

Стыдно-то как. Нужно учиться держать себя в руках и не превращаться в лужицу от обычного прикосновения.

Прочистив горло, устраиваюсь на диване, оставляя крылья в висящем положении.

– Я не буду выходить замуж. Мне всего семнадцать. – Думаю, Никиас уже понял мое отношение ко всему этому, но я решаю еще раз обозначить свою позицию.

Он кивает.

– Я знаю.

Сжимаю губы в тонкую линию и поднимаю брови, ожидая от него хоть каких-то объяснений.

– Далеко не все браки здесь предопределены с рождения, – начинает он. Что ж, это хорошо. – Лишь несколько семей, представляющих нашу ангельскую линию, пережили нападения, произошедшие несколько тысячелетий назад. Сказать по правде, если бы не Камиэль, Нефилимы ангельского происхождения, вероятно, давно бы вымерли. Именно он нашел это место и помог выставить все таким образом, будто нас больше не существует. В те времена о каком-либо развитии не могло быть и речи. Нашей единственной целью на тот момент было выживание. Поэтому потомки ангелов отобрали самых сильных представителей линии и договорились об их будущих союзах в надежде появления на свет достойных наследников.

Слушая рассказ Никиаса, я вспомнила одну из своих приемных семей: они занимались разведением лошадей для верховой езды. Подбирали кобыл и племенных жеребцов, исходя из их лучших качеств; хорошие деньги за жеребенка удавалось выручить, только если у него были достойные и правильно выбранные родители. Меня передергивает от одной мысли о себе в подобном ключе.

– Ну, сейчас-то вас уже явно больше, и совсем не обязательно следовать этому принципу, – говорю я. Они живут в мире и спокойствии уже более двух тысяч лет. Вряд ли сейчас вопрос о полном вымирании актуален.

– Мы считаемся долгожителями, но зачать для нас большая проблема. На протяжении всей жизни представительницы нашего вида могут забеременеть лишь один раз. – Я перевожу взгляд на Стила, он ведь второй ребенок из шести в их семье.

– Наш случай – аномалия, – подтверждает он.

– Ставрос был помолвлен с твоей матерью, но в итоге контрактные обязательства были переданы тебе и его сыну, Аэро.

– А что, если Аэро был бы девушкой? Контракт бы признали недействительным и аннулировали? – спрашиваю я.

– Нет. Он бы передавался следующим поколениям до тех пор, пока кто-то из них не заключил бы брак и не явил на свет наследника.

Я усмехаюсь.

– Что за архаизмы.

– Привычки – вторая натура.

– То есть этот контракт перейдет к дочери Эмберли? – спрашивает Стил.

Меня охватывает очередная волна паники.

– Воу. Давайте не забегать настолько вперед. Мне семнадцать, помнишь? Я не хочу не только выходить замуж в юности, но и становиться несовершеннолетней матерью тоже.

Никиас виновато опускает голову и отвечает ему.

– Технически да.

Вообще-то, мне не нужен был еще один повод, чтобы сбежать от этих ребят при первой же возможности, но теперь он у меня есть. Я не собираюсь заводить детей еще очень, очень и очень долго, а может, и вообще никогда, но теперь при случае я буду держаться как можно дальше от Кипра и скрытого в нем городка, Эдема.

– Но Ставрос поумерит свой пыл… на какое-то время. – Стил наклоняется вперед. И кладет руки на колени таким образом, что ладони оказываются зажатыми между ног.

– Почему вы так думаете?

Хороший вопрос.

– Да, ну… – Никиас прочищает горло; кажется, впервые за все это время он чувствует себя неуютно. – Есть одна особенность, присущая только ангелам, которая избавляет от необходимости выполнения условий контракта. В каком-то смысле, ты поступишь точно так же, как когда-то твоя мать, чтобы завещать исполнение договора следующему поколению.

– Какая особенность? – спрашиваю я.

Какое-то время Никиас молчит, обдумывая ответ. Смотрю на Стила, надеясь уловить его настроение, но все его внимание сейчас сосредоточено на Никиасе.

– Прежде чем я начну объяснять, ты должна знать, что для ангелов время – вещь не линейная.

– Таким витиеватым образом вы утверждаете, что ангелы могут путешествовать во времени? – Становится интересно.

– Да. И нет. Люди были созданы и существуют только на одной временно́й шкале, которая движется исключительно в одном направлении – вперед. Все решения, которые они принимают в настоящем, могут влиять только на их будущее, не изменяя прошлое. Проще говоря, неважно, что произойдет сегодня, прошлое от этого никак не изменится. Логично же?

Стил поднимает руки и складывает ладони под подбородком.

Я киваю.

– Ага. Время обычно так и работает.

– Для ангелов принципы в основном те же самые. Но иногда их действия могут синхронизироваться со всем временем и влиять не только на будущие события, но и отражаться на некоторых прошлых. – Он замолкает и смотрит сначала на меня, а потом на Стила. Он подобрался к самому главному, ожидание меня просто убивает. Я откидываюсь назад, копируя позу Стила.

– По этому принципу, – продолжает Никиас, – когда ангел находит соулмейта или кого-то особенного, как хочешь, так и называй, это резонирует и с их прошлым, в том числе.

Как… странно.

– С потомками ангелов такого не случается. Это чисто ангельская особенность. Они называют это – единением душ. Согласно моей теории, раз ты больше ангел, нежели человек, то и этим тоже пошла в своего отца. Ты уже влюбилась и выбрала себе спутника, ну, или, если точнее, твое будущее «я».

Я выпрямляю спину, и крылья выгибаются дугой.

– Любовь? – Вообще-то мы со Стилом только начали встречаться. Мы еще не настолько долго вместе, чтобы клясться друг другу в чем-то подобном, однако Никиас вот так запросто сказал об этом. – Это слишком громкое слово. А не торопим ли мы события?

Никиас качает головой.

– Если я прав, в чем я уверен почти на сто процентов, ты выбрала Стила в какой-то момент в будущем, это объясняет твою реакцию и отношение к нему с момента вашей первой встречи.

Мои щеки горят. Весь этот разговор я будто нахожусь на пороховой бочке. Я смотрю на Стила, но на его лице все так же ноль эмоций.

– Ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном?

Он медленно качает головой, но это было единственной его реакцией в принципе. Едва знакомый человек только что заявил, что я в него влюблена, а он просто сидит и молчит. Как вообще можно сохранять спокойствие? Боже. А что, если именно так он и выражает свой испуг?

– Откуда вам вообще об этом известно? – спрашиваю я Никиаса, радуясь тому факту, что голос мой звучит поразительно спокойно.

– Полагаю, дело в том, что нам известно об ангелах чуть больше, чем обычным Нефилимам, потому что мы чаще с ними взаимодействуем. Но в данном конкретном случае между Камиэлем и твоей матерью происходило нечто подобное. Я вижу некоторые характерные черты.

– Какие еще черты?

– Твое чрезмерное чувство собственничества – самый яркий тому пример.

Я хмыкаю.

– Это еще ничего не значит. Я бросилась бы на защиту любого дорогого мне человека. Такова уж моя истинная натура, так что это ничего не доказывает.

Никиас поднимает брови, будто спрашивая: «Ты в этом уверена?»

Ладно-ладно, я солгала. Я в принципе не проявляю такой агрессии, пока знаю, что жизни Стила ничего не угрожает, но Никиас-то об этом не знает.

Я задумываюсь, вспоминая дикую реакцию и рычащее «мой» каждый раз, стоило Стилу оказаться в опасности: переулок в Гленвуд Спрингс, тот день, когда я нашла его замерзшим в горах, во время засады, подстроенной Сильвер в Мичигане, на арене Уайтхолда, да даже сегодня, во время недавнего нападения Ширы.

Прикусив нижнюю губу, я сердито откидываюсь на спинку дивана. Без сомнения, когда у него серьезные неприятности, у меня немного срывает крышу. Да еще и моя первая трансформация случилась именно в тот момент, когда я думала, что его порвет на кусочки и сожрет орава Отрекшихся. Блин, да даже когда я взвинчена, его прикосновение – единственное, что помогает мне взять себя в руки, как это случилось пару минут назад.

Но это вполне обычная реакция на большой стресс и угрозу жизни. Разве не так?

– Кажется, ты в смятении.

Из груди у меня вырывается какое-то подобие смешка.

– Можно и так сказать.

– Мне жаль, что пришлось затевать этот разговор. Уверен, Камиэль смог бы объяснить тебе, что к чему, лучше, чем я; в конце концов, именно так он и сошелся с твоей мамой. Но, учитывая упрямство Ставроса, лучше уж ты узнаешь об этом сейчас.

– А что с мамой Эмберли? – наконец подает голос Стил. – На нее как-то повлияла эта особенность?

Никиас переводит взгляд на Стила.

– В каком-то смысле, да. Сташа видела Камиэля во сне задолго до их первой встречи.

Ох, ты ж черт. Это уже не смешно.

Мои глаза вот-вот вылезут из орбит, и я перестаю дышать. Слишком уж это специфичная штука, чтобы считать ее просто совпадением. Я не хочу, но мой взгляд непроизвольно обращается к Стилу. Он смотрит в пол, полностью уйдя в свои мысли. Наконец он кивает и отрывает взгляд от точки на полу.

– Понятно.

– Понятно? – И все? Больше ему нечего сказать?

Стил собирается сказать что-то еще, когда за его спиной с грохотом распахивается дверь.

– Как-то быстро все прошло. Неужели эта сумасшедшая смогла ударить по… ох, ты ж черт. – Шира перестает говорить, оглядывая нас троих. Подняв руки перед собой в защитном жесте, она медленно отступает назад, как будто сможет выскользнуть из комнаты незамеченной.

– Шира, все в порядке. Ты можешь зайти. – Никиас встает на ноги; похоже, он только рад ее неожиданному появлению. – День был не из простых. Думаю, пора отпустить этих двоих отдыхать. Не покажешь Эмберли и Стилу их комнаты?

– Вообще-то, – говорит Стил, вставая со своего места, – я хотел бы кое о чем поговорить с вами, Никиас. А Эмберли пусть идет.

Я хмурюсь. Такое чувство, будто меня отвергли. Учитывая наш разговор, подобное отношение кажется мне чем-то подозрительным.

Шира смотрит на Никиаса и Стила, прежде чем повернуться в мою сторону. Вокруг ее правого глаза все еще виднеется оставленный мной фингал, одно из ее крыльев перевязано. Она поджимает губы, а после медленно кивает.

– Следуй за мной, принцесса.