Пара-норма

– Спасибо, теть Ань, я не приболела, просто… не выспалась, – невольно улыбнулась Варька, представляя, как она сегодня придет домой в чистую, пустую квартиру.

– Ой, да вы что – по ней не видите? – фыркнула вредина Наташка. – Не выспалась она, видите же – мордаха какая довольная, мужик у нее завелся!

– Ах! Варечка! Мужик! – ужаснулась тетя Аня.

– Да ну тебя, Наталья, – насупилась Варя. – Тебе только мужики везде мерещатся…

– Нет, Варюша, ну если мужчина… это и не плохо… но… – растеряно моргала тетя Аня. – Надо все же с ним сначала за столом… познакомиться, потом с его родителями встретиться, потом… а потом свадьба! И вот только потом уже – бессонные ночи.

– Да я и не с… – попыталась ответить Варька, но ей попросту не дали.

– Варька! Не вздумай! – замахала руками Наташка. – А то век в старых девках просидишь! Кто к тебе придет за столом знакомиться? От жизни надо рвать все. И потом – ты вот с ним будешь по столам рассиживать, с родителями скалиться, свадьбу сыграешь, а когда дело до постели дойдет – ать! А вы друг другу и не подходите! Ну дундук он в постели, или евнух какой, и чего тогда? Опять за стол что ли?

– Почему евнух? – растерялась Варька.

– Варенька, не слушай ее, – снова перебила тетя Аня и накинулась на Наташку. – Наталья! Чему ты девочку учишь? Ты вот такая умная, а из-за своих взглядов все еще одна кукуешь!

– Я, теть Аня, не одна. И куковать мне некогда. Я ж жутко востребована!! – не смущаясь, развивала тему Наташка. – У меня поклонников – несколько составов! Да еще и на запасной скамейке сидят! Это вы со своими взглядами в вечном одиночестве! У вас муженек то на конференции, то на симпозиумах, то на выездах! По его стараниям вы уже во дворцах жить должны. А вы все из однокомнатной хрущебы вырваться не можете! Он вам наставляет рога, а вы…

– Наталья! Прекрати немедленно! – грозно велела еще одна работница – Ирина Павловна. – У тебя заказов море, а ты языком трещишь!

– А вы тоже хороша! – пошла в разнос Наталья. – вся такая правильная, а сами спите с чужим мужем!

– Ириша-а… – погибала под такими откровениями тетя Аня. – Ты?! С чужим му-у-ужем?!

– Анечка, я не с чужим мужем, а со своим, собственным любовником, – спокойно поправила ее Ирина Павловна. – Для меня это большая разница… Варя, подай лекало вон то.

– Но… как же ты можешь? – не могла прийти в себя несчастная тетя Аня. – Ведь муж… это… это святое! Даже чужой!

– Конечно, – пожала плечиком Ирина Павловна. – Святое. Я с тобой полностью согласна. Поэтому замуж идут только блаженные. Я немножко не готова к самопожертвованию… Девчонки. Вы нитки красные не видели? Ну ведь только что здесь стояла целая бабина!.. Наталья, опять уперла?

– А чего, вам надо? – совершенно честными глазами уставилась на нее Наталья и выудила бабину из своей необъятной сумки. – Так что, Варька, никого не слушай, молодость, она бывает раз… в сто лет…

– Неправда! – снова вскинулась тетя Аня. – Молодость, она в душе может храниться всю жизнь!

– Храниться может, только хрен ты ей воспользуешься, – снова поддела Наташка. – Поэтому пользуйся, Варька, золотыми деньками, потому что то, что молодым простительно, для пожилых уже грех!

– Да уж… – вздохнула Ирина Павловна. – Вот так и приходится жить… с грехом пополам…

– Варвара! К тебе какой-то молодой человек пришел, – заглянула в пошивочный цех техничка баба Люба. – Сурьезный весь, возле урны дожидается.

– Ха! А я что говорила! Мужик! – обрадовалась Наташка. – А то «убира-а-алась» она! Всю ночь! Ха!

– Варенька… ты тоже? – беззащитно заморгала тетя Аня.

– Нет, теть Аня, я не тоже… – замотала головой Варька, выбираясь с рабочего места. – Я прямо сама вся в недоумении – и кого ко мне на работу принесло? Наверное, соседи с низу, может кран забыла закрыть?

Возле расписной урны взад – вперед ходил… Семен! А Варька уже и не надеялась его встретить…

– Ты? привет… – растерянно протянула она.

– Здорово, – мотнул головой Семен и сунул ей в руки маленький букетик подснежников. – Бери.

– Мне?… а откуда ты их взял? Они ж… еще ж рано? Даже бабушки нигде не продают.

– Ты еще спроси – по сколько я их купил! – фыркнул парень и склонил голову. – Пойдем сегодня в кино после работы, а? Я сто лет не был в обычном, простом кинотеатре.

– Н-ну… пойдем… – окончательно растерялась Варька. – А как ты узнал, где я работаю?

– Так мне ж с моей-то работой раз плюнуть! Я что хочешь могу узнать.

– Это на рентген – снимках просветилось что ли? – поддела его Варька.

– Почему на снимках? – не понял Семен.

– Так ты ж врачом работаешь, забыл?

– Ну почему забыл-то? – вытаращил на нее свои серые глазищи парень. – Врачом! Только каким! Я ж работаю военным врачом! Ну хочешь, можешь проверить. А можешь и не проверять… Так чего? В кино идем?

– Странный ты какой врач… а имя мое откуда узнал? И фамилию? – не переставала допытываться Варька.

– А я и не знал… Меня к тебе сердце потянуло, можно сказать, внутренний голос позвал… и я пошел наугад и ноги сами привели к сему зданию, а тут – ты!.. В сей же миг в душе взошла радуга, на небе – звезды, вороны запели соловьями, на деревьях стали лопаться почки и… – Заметив Варькин набыченный взгляд, Семен горько вздохнул и признался. – Вот не хочешь романтики, тогда слушай серую действительность. У меня у куртки замок сломался… ну вот же, видишь? И, значит, иду я мимо вот этой вашей богадельни, и вижу в окне тебя. Ну правда. И… прямо так захотелось… в кино! А тут бабуся какая-то крутится, ну я и решил, черт с ним с замком, пусть порванный болтается, а я с тобой лучше в кино. И к старушке этой – дескать, как зовут, кто такая? А она, добрая душа, мне все и выложила. И вот мы… Потому что… все вот эти встречи, они ж не просто так, и не случайны совсем, они ж всегда для чего-то и кем-то придуманы. Нет, я вполне серьезно.

«Сектант, – мелькнуло в голове у Варьки. – Сейчас к себе в секту утянет и поминай как звали».

– Не, я не могу в кино, – решительно замотала она головой. – Я после работы домой. И цветы возьми… куда мне их? Мне сейчас их и поставить некуда…

Неожиданно Семен подошел близко – близко, у Варьки даже голова закружилась от его близких, глубоких глаз! и сказал:

– Дурочка ты еще… я тебя не обижу… Я просто не могу!.. и не хочу.

И все. И повернулся и ушел! И это тогда, когда Варька уже готова была с ним пойти в кино! Да куда угодно пойти!.. Ушел…

Наверное, она простояла минуту… а может больше, пока голова не встала на место. И только потом услышала голос подруги:

– Варька! Ну ты чего тут торчишь одиноким валенком? – подбегала к ней Юлька. – Пойдем скорее, у меня для тебя новость – обалдеешь! Прикинь, мне Ванька… Слушай, ты не знаешь, наша грымза Арнольдовна у себя?

– Не знаю… – пробормотала Варька и вдруг спросила. – Юль, ты не видела, куда он ушел?

– Кто? Ванька?

– Нет, какой Ванька! Семен! Парень такой… курточка на нем еще такая… со сломанным замком…

– Никого я не видела. Да я и по сторонам не смотрела. Мне теперь Ванька, знаешь. что устроит, если я на всяких Семенов смотреть буду! Ой! он меня просто…

– Юля! Ну вот тут только что со мной стоял парень! Ну как же ты не видела?! – начала нервничать Варя. – Такой высокий, светлые волосы! Да ты обязательно должна была его заметить! Такого ты просто не пропустишь! – Варька вертела головой во все стороны, но нигде похожего на Семена молодого человека не наблюдалось. – Юлька! Ну вспомни!

– Да ты сдурела! – обозлилась уже и подруга. – Говорю же тебе – иду, вижу ты стоишь, в одну точку уставилась… а чего ты выскочила-то на мороз? Сегодня, между прочим, все двадцать на улице. Да пойдем в ателье! Я уже задубарела с тобой тут!

– Пойдем… – пробурчала Варька, еще раз оглянулась и побрела в зал. А под ухом не умолкая, звенела Юлька.

– Ты прикинь, вот когда вы с Ксюхой ушли, я значит, своему и говорю… Ну Варька! Ну ты меня слушаешь или про фигню всякую думаешь?!

Варька думала про «фигню». Нет, ну и как же так получается, что уже второй раз случай сталкивает ее с таким парнем, а она… ну дура дурой! Ну с чего она взяла, что он какой-то сектант?! Подумаешь – молодой парень пригласил девчонку в кино! Да что такого-то? А она…

– … И вот теперь мне кровь из носу… Прикинь, у нас регистрация в конце того месяца! – щебетала Юлька. Но теперь она уже переключилась на других работниц. – Девчонки!!! Можете меня поздравить! Я выхожу замуж! Ванечка убедился, наконец, что лучше меня никого в городе нет, и сделал мне предложение!

– А что – он уже всех девиц в городе проверил? – не умолчала Наташка.

– Наталья!! Да закрой же рот! – накинулись на нее остальные. – Юлечка!! Ну какая молодец! Еще одним диким мужиком станет меньше! Одомашнит!

– Девчонки! Вы не знаете, Ирма Арнольдовна здесь? Мне надо у нее отпроситься, потому что столько дел, столько дел!.. – захлебываясь от восторга, щебетала Юлька.

– Юлька! И чего ты радуешься? – перекривилась Наталья. Все же ей было немного завидно, и именно сейчас захотелось под венец. Но… как бы Наталья не храбрилась, на сегодняшний день добровольцев не было. – Не понимаю я тебя. Ты же взросленькая уже, неужели не видишь, что твой Ванька на тебе женится только из-за квартиры?

– Ну и что? – изумленно вздернула брови невеста. – Он мне и сам об этом говорил. «вот если б не твоя жилплощадь, – говорит, – так я б на тебе еще и не женился. Подумал бы.». А я ему: «Если б, Ванюша, ты был бы не мужиком, а допустим, девицей, то я б и вовсе за тебя не вышла! И даже думать не стала.»

– Железная логика, – фыркнула Наташка. – Лишь бы штаны.

– Ну а чего ждать-то?! Мне ж уже двадцать три!! А я еще ни разу замуж не сходила, люди уже развелись по третьему разу… Девчонки! Я ведь чего пришла – мне позарез нужно свадебное платье!.. Варька, ты сошьешь, а? Там такое простенькое я придумала, на трех обручах, внизу сетка, ну чтоб стояло, верх атласный, а низ… да, Варь, вверху корсет!

– Юля, да я же… я никогда не шила корсетов!

– Варенька, я тебя научу, – немедленно кинулась на помощь тетя Аня. – зато корсет стоит намного дороже. Ты заработаешь хорошо.

– Ну теть Аня! Ну что вы такое говорите?! Что же Варька с меня деньги станет брать что ли? – возмутилась Юлька. – Она ж подруга!

– Юль, я не стану, но у меня не получится…

– Юленька! Ты сдурела! – фыркнула Наташка. – Тебе ли знать – сколько возни с таким платьем! Нечего экономить на Варьке, она и так еле концы с концами сводит!

– И к тому же, Юлечка, – согласилась с Наташкой Ирина Павловна. – Пусть твой восторженный жених сделает тебе подарок! Пусть он оплатит.

– Ой, ну вы совсем что ли? Ему и самому надо костюм шить! А Варьке, между прочим, тоже надо мне подарок дарить, она ж не пойдет с пустыми руками, вот и пусть… подарит платье. Кстати, Ирина Пална, а вы не сошьете Ваньке костюм? Мы уже и материал купили.

– Конечно, дорогая моя, костюм будет готов через три дня. Ты же знаешь, как я шью.

– Уррра! – завизжала счастливая невеста. – А то у нас ни в одном ателье не брали, говорили – не уложатся в короткие сроки! Ириночка Пална, я вас обожаю!

– Юлечка, ну о чем ты говоришь, – большой кошкой мурлыкала Ирина Павловна. – Сошью великолепно, будет на свадьбе, как принц! И все это обойдется…

И тут Ирина Павловна назвала такую цену, что у Юльки мгновенно пересохло во рту.

– Да вы что?… – неуверенно перекосилась она в улыбке. – да это же… Это же грабеж! Столько ни один костюм не стоит!

– Но, дорогая, я же не вхожу в число приглашенных, – лукаво усмехнулась мастер. – И мне подарки дарить не обязательно. Так что – стоимость по полной программе. Зато своим гонораром я смогу запросто поделиться с Варварой. Она ж тебе будет шить платье даром, так я поняла?

– Да ну… мы за такую цену…

– Дорога-ая! Я ведь не настаиваю, – пожала плечами дама. – Можете заказывать, где угодно, но лучше меня вам никто не сошьет.

– Да я сама! Я сама сошью! – кипятилась невеста.

– Полно, Юлечка, ты же шьешь только ватники! О чем ты?

– Правильно, Ирина Пална, – фыркнула Наташка. – А то прям такая хитрая!

– Вы все мне завидуете! – запыхтела Юлька.

– Нет, девочка, – приобняла ее тетя Аня. – мы за тебя рады, но и ты головы-то не теряй. Если у тебя счастье, почему кто-то от этого должен страдать? За что же ты так Варьку?

– Варьку? – заморгала Юлька. – Варь, а ты чего – обиделась?

– Да не обиделась я… просто… Юль, ну боюсь я, все же свадьба, а если у меня не выйдет платье?

– Все выйдет, – махнула рукой Юлька. – И черт с ним, заплачу я тебе по прейскуранту, чего там…

– Вот и славно, и я по прейскуранту, – переменила решение Ирина Пална.

– Ой, ну прям все такие воспитатели, куда деваться! – смеялась счастливая Юлька, сегодня ей совсем не хотелось ни с кем ссориться. Да и вообще, девчонка она была не злобливая. – А вы не знаете, где белые босоножки можно купить? Я чего-то не хочу туфли, а в магазинах ни одних порядочных босоножек.

Всех захватила потрясающая Юлькина новость, и даже Варя забыла про свое неудачное свидание.

Но когда вечером она вышла из дверей ателье, на низком подоконнике витрины она увидела маленький букетик подснежников.

– Ой, девочки, смотрите, кто-то такую прелесть выбросил!! – воскликнула тетя Аня.

– Это мое! – кинулась к цветам Варька. – И никто его не выкидывал… просто… забыли, да и все.

Женщины только с пониманием переглянулись и улыбнулись в пушистые, зимние воротники.

– Я ж говорила, – снова шепнула Наташка тете Ане. – Мужик!

– И я говорила – сначала цветы, а уж потом…

– Вот как раз и не верно, – хихикнула Наташка. – Цветы потом, сначала дети!

– Вот болтушка… – покачала головой тетя Аня, направляясь к остановке. – Варя, ты едешь?

– Нет, мне надо еще… в магазин зайти.

В магазин совсем не надо было. Нет, вообще-то Варьке бы не помешал кусок ветчины в холодильнике, или, допустим, полкило шоколадных конфет, чтобы в спокойном одиночестве, в чистоте, перед телевизором, но… до зарплаты было еще восемь дней, а она уже все израсходовала. И потому магазин ее теперь не манил. И все равно, она не торопилась, а шагала домой, едва переставляя ноги. Она все ждала, что Семен обязательно ее догонит. Ведь не зря же он сказал – если встреча случилась, значит это не просто так. А они с ним уже два раза встречались! И значит просто никак не могут потеряться…

Но ее никто не догонял.

Она даже пошла пешком, а не поехала на автобусе. Ну и что, что двадцать градусов, ха! Зато она прогуляется, а то сидит целый день за этой машинкой… скоро уже сгорбиться, как старуха… Только букетик заботливо спрятала под куртку. И вот ведь интересно – цветы весь день пролежали на морозе, а ничего с ними не сделалось, только чуть – чуть подмерзли лепестки. Надо же! Ведь придумал же – цветы дарить! Варьке вообще никто никогда цветов не дарил. Зачем? Какой прок-то от них? Лучше коробку конфет, это и дешевле и вкуснее. Варька конфеты очень любила. Сейчас ей иногда дарят девчонки, вот на восьмое марта, наверное, тоже подарят. А в детстве… Ой, да чего там говорить про детство. Она и сама никому ничего не дарила и ей ничего. Нет, еще в малышах, когда у них воспитателем была мама Маня, она их собирала возле себя, они что-то рисовали, лепили фигурки из бурого, старого пластилина, а потом торжественно преподносили друг другу. А мама Маня каждый раз повторяла: «Детки, вы же все друг дружке братики и сестрички. Любите друг друга, держитесь вместе. Насколько можно.». Сначала это «насколько можно» Варька не слишком понимала, поняла позже. Когда ни за кого держаться не хотелось. А уж любить и тем более. Она попробовала полюбить, ей тогда пятнадцать было…

Ромка Кричалов тоже был коренным жителем детдома. Ему, как и Варьке, даже фамилию придумывали – потому что орал все время, оттого и Кричалов. Только ему было уже шестнадцать. Он заканчивал девятый класс и скоро должен был поступать в техникум, а значит, становиться совсем самостоятельным. Ему даже техникум подобрали, чтоб с общагой. Неизвестно из-за каких таких заслуг, но по нему сохли все девчонки детского дома. Обычный мальчишка, крепенький, вихрастый, веснушек полные щеки, а вот поди ж ты – сходили с ума девицы и хоть ты тресни! Ну и Варька тоже решила влюбиться именно в него, чем она других хуже. Беда же всех девчонок состояла в том, что Кричалов уже года два дружил с мощной, грубоватой Оксанкой Степановой, которая была похожа скорее на мальчишку, нежели на девочку – подростка. Но… это ничего не меняло, и девочки прилежно вздыхали всякий раз, завидев веснушчатого Ромку. И Варька вздыхала вместе со всеми. Даже как-то страдала, переживала. А потом отчаялась и написала ему письмо. Она даже теперь дословно помнит ту записку: «Встретились нечаянно, люблю отчаянно, буду тебя ждать сегодня за трансформаторной будкой в девять вечера. Знаю, что придешь, сердце мое не убьешь, красоту мою не помнешь». Про красоту и «встретились нечаянно» Варька подсмотрела в каких-то девчоночьих записках, и ей казалось, что после такого письма Ромка непременно должен полюбить ее через минуту после прочтения. Она нарядилась на свидание в самое лучшее, хотя чего уж там, просто в чистое – лучшего просто не было. И подалась за трансформаторную будку без десяти девять. А вот что было потом, вспоминает с трудом. На нее накинули темное байковое одеяло и по всем правилам устроили темную. Били несколько человек, пинали, долбили палками, как она вообще тогда калекой не осталась. Долго отлеживалась в больнице и никто из детдомовских не пришел навестить. Зато когда она вернулась, ей устроили «разбор полетов». По всем детдомовским законам, получалось, что виновата только она. Девчонки сторонились ее и презрительно кривили губы.

– Ну ты молодец такая, да? – выговаривали они ей в спальне. – Мы же тоже по Ромке сохнем, так молчим же! А она вся такая умная, да?! А ты знаешь, что у них с Оксанкой все по взрослому! А если у нее ребенок будет?! Она ж его в детдом сдаст! А потому что как она одна его воспитывать станет?! Без отца! И все из-за тебя! Ты подумала, что будет, если Ромка с тобой встречаться начнет!! Пусть маленький Оксанкин ребенок тоже в детдоме будет, да?

Получалось, что Варька уже осиротила еще не появившегося ребенка, сдала в детдом и вообще – поступила по-черному! Говорили про это и в столовой, и на спортплощадке, и во дворе, везде. Воспитатели делали вид, что в доме никаких драк, ссор и бойкотов нет и в помине, у них вообще была своя свистопляска – намечался очередной выпуск, и единственный, кто был на стороне Варьки, это горбатенький Ленька Краснов. Он тогда один заступался за Варьку, кричал, что никакого ребенка нет и в помине, и что Оксанка виновата будет сама, если сдаст ребенка в детдом, потому что вот его мать никогда своего ребенка, то есть его – Леньку, в детдом не сдавала, и все время растила одна! Да только кто его слушал – Краснова. Он же был вруном, это все знали. Мальчишка с малых лет яростно защищал мать, которая его собственными руками скинула с балкона седьмого этажа. Мальчишке было два годика, и здоровьем не блистал, но выжил. Правда, стал инвалидом, за спиной стал расти горб, нарушилась речь и после окончательно так и не восстановилась, мучился головными болями, но свою мать, лишенную родительских прав, защищал всегда яростно и злобно. Над ним смеялись, его дразнили, даже били, но он не отступал.

– Да ты всегда был урод уродом! Тебя кто хочет с балкона вышвырнет! – ржали над парнишкой такие же обездоленные и озлобленные дети.

– Дураки!! Козлы!! Она не бросала!! С балкона!!! Это она выронила!! Потому что на руках меня!! Все время!! Носила!!! – он кричал, ревел, заикался и просто сходил с ума, но ни единого раза не отрекся от преступницы – матери.

Варька, чуть повзрослев, всегда сторонилась детей и подростков. Это непредсказуемые люди, от них никогда не знаешь чего ожидать. Они могут бескорыстно простить человека предавшего, обидевшего, искалечившего их. Снова поверить, ждать, любить, заглядывать в глаза… И в то же время забить насмерть из-за одного только слова. Таньку Лежакову, единственную подружку Варьки, забили только за то, что она написала в школьном сочинении, что у домашних детей «сытые глаза». Эти домашние дети и «разобрались»…

К чему сейчас она об этом вспомнила? Ах, ну да же… любовь! Да не было тогда никакой любви к этому Ромке, просто все «любили» и Варька туда же. А письмо… Хотелось, чтобы хоть кто-то выделил ее из серой массы, заметил, полюбил, и, конечно, лучше всего, если бы Ромка – местный сердцеед. Ну не Ленька же в самом деле!

Варя уже подошла к своему дому, еще раз оглянулась – никого…

– Ведь с детства знаю – от этой любви одни только неприятности, и чего жду? – пробурчала себе под нос Варька и решительно вошла в подъезд.