Необратимые искажения

Здесь, совсем рядом с Острохолмьем, поле для исследований было куда как обширнее, чем у Перемычки. Пришлось стиснуть зубы и терпеть промозглую осень, которая всё чаще по утрам напоминала зиму. Ари обследовала всё необычное, что могла заметить или о чём могла услышать, и за три месяца, пока не пришла настоящая зима, встретила несколько по-настоящему интересных искажений.

Прежде всего это были, конечно, чудовища. Они всегда были самыми очевидными, самыми бросающимися в глаза – среди любых странностей люди в первую очередь обращают внимание на те, которые могут откусить им голову. Обосновавшись в Галории, небольшом княжестве, зажатом между Энтолфом и Нейратом, Ари несколько раз поохотилась. В такой близости от владений отродий она не сильно надеялась узнать что-то новое – слишком уж много здесь водилось всякой гадости. Но в двух случаях из пяти путешественница всё же наткнулась на тварей с характерным энергетическим следом. Обеих убила. За обеих получила немаленькую награду в местной Службе чистильщиков.

Однако пока пуэри собирала информацию для охоты, до неё дошло ещё несколько любопытных слухов. Некоторые из них оказались настолько любопытными, что Ари решила их проверить.

Так она посетила «пустую поляну», о которой шептались местные. Так они называли место посреди степи, где вдруг выросли деревья: голые стволы и ветви почти лежали друг на друге, сплетаясь и образуя жутковатую на вид воронку, напоминающую одеревеневший вихрь или гигантское гнездо. А в центре его не росло ничего. Просто голая земля, на которую войдёшь – и услышишь, как звенит полнейшая тишина. Даже ветра, который шумел снаружи, на «поляне» будто не существовало.

В каких-то двух или трёх лигах оттуда стоял старый лес, в самом сердце которого нашлась ещё одна странность. Её, особо не мудрствуя, нарекли «окаменевшей чащей» – потому что всё живое там и в самом деле обратилось в камень. Даже зверьё и птицы. Со стороны это было похоже на творение талантливого, но безнадёжно сумасшедшего скульптора, которому вступило в голову создать вечный, застывший во времени лес. И вышел он прекрасным, но каким-то уж слишком нездешним.

К третьей диковине пришлось идти ночью – потому что днём её, по заверениям тамошних рыбаков, можно было и не заметить. Оказавшись в указанном месте, Ари первым делом подумала: «Зато ночью точно мимо не пройдёшь». На пруду, в котором старики удили мелких карасей и гольянов, царил вечный день. То есть небо ночью, конечно, было чёрным, но местность вокруг водоёма освещалась прекрасно. Правда, сколько пуэри ни искала источник этого света, так и не нашла. Он брался ниоткуда и вместе с тем отовсюду – в освещённом пространстве не было ни одной тени. Выглядело всё это до жути противоестественно.

Во всех случаях Ари не удалось нащупать след искажений, но она нутром чуяла – это они. Потому что не бывает такого. Точнее – не должно быть. Никакие это не чудеса и не божественный промысел, а если и промысел, то точно не божественный… И Бесформенный как-то с этим наверняка связан. Только как? Он причина или следствие? Является он частью искажений или порождён чем-то иным?

В начале первого месяца зимы, под усиливающиеся холода, Ари двинулась на юг. В голове у неё царил полный бардак. Слишком долго она ломала голову над загадкой искажений, слишком упорно пыталась найти между ними что-то общее. Внутри черепа всё гудело от напряжения, а хоть сколько-нибудь стройного объяснения так и не нашлось. Хотелось отдохнуть. Но когда девушка остановилась на ночлег у одной сердобольной семьи на юге Энтолфа, ей рассказали про нечисть, что живёт в горах, и пуэри, конечно же, не смогла пройти мимо. Там она и встретилась с Гвином.

Увидев его в ущелье, Ари приняла его за вторую химеру и даже хотела разгрести завал, чтобы прощупать с помощью Дара и добить, но побоялась новой лавины. К тому же – ну кто выживет под такой толщей? Поэтому она постояла-постояла, да и ушла искать заброшенный замок с гарпиями, а про странного встречного забыла. Когда же они вновь пересеклись в подземелье и стало очевидно, что Гвин – не химера, Ари долго к нему присматривалась, пытаясь разглядеть признаки искажений. Но их не было.

Он был очень примечателен – для начала тем, что даже со своей дикой историей укладывался в рамки неискажённой реальности. Его рассказ напоминал одну из мрачных сказок, которыми издревле полнился запад Либрии: властолюбивый волшебник, пытаясь приручить Лукавого, приносит ему в жертву юношу. Но Лукавый всегда оказывается хитрее, поэтому самонадеянный волшебник погибает, потом погибают все, кто оказывается поблизости, и только жертва, по извращённой прихоти Зла, единственная остаётся в живых. Изувеченная, проклятая и обречённая на одиночество. Чем не древний народный мотив? Идеальный материал для притч об опасности, которую таят в себе тайные знания. Или о том, как опасно играть со Злом. Или о том, что жадным быть плохо. Не суть. Главное, что никому не доводилось пережить такое, а Гвин – пережил. И, лёжа в двух шагах от него, Ари всё думала перед сном: что же после всего этого творится у него в душе?

Уходя, она не стала будить случайного знакомого, хотя её так и подмывало это сделать. Зачем? Она и сама не знала. Хотя бы просто сказать «пока». Но Ари понимала, что они вряд ли увидятся снова, и портить напоследок чужой сон ей стало совестно. Странно, ведь любого другого она бы растолкала – хотя бы чтоб не замёрз насмерть. Но Гвину холод был до свечки, а больше разумных поводов подоставать его у девушки не нашлось, так что она сделала над собой усилие и просто ушла. В конце концов она и так едва не похоронила беднягу заживо…

Потянулись однообразные дни путешествия по диким местам. На северо-западе Синих гор люди не селились из-за бедности земли и близости Острохолмья – вырастить что-то сложно, а без крепких стен долго не протянешь. Здесь было мало лесов, зато во множестве росли колючие кустарники. А ещё здесь было много снега. Ари гадала, как этот край выглядит летом, но возвращаться сюда, чтобы посмотреть своими глазами, не собиралась. Не видела смысла.

За тридцать лет странствий она повидала так много разных земель, что могла бы рассказывать о них месяцами. Три десятка лет пуэри мерила ногами мир людей, топча пыль бесконечных дорог. Горы сменялись равнинами, леса – пустынями; из больших городов путь всегда приводил в безвестные деревушки, а потом наоборот. Ари смотрела на них с самых высоких горных вершин, бросала камешки в океан с каждой стороны материка, купалась в десятках рек и сотни раз спала под открытым небом, которое вроде бы везде одно и то же, но всё же в каждом краю своё. Она уяснила себе точно: только вечные скитальцы представляют – не знают, только представляют – насколько огромен Нирион.

Словом, захолустьем её было не удивить. А северо-западные отроги Синих гор оказались именно что захолустьем, причём совершенно без простецкого очарования глухой глубинки. Отчасти поэтому Ари постаралась преодолеть их как можно скорее – стало скучно.

Спустя полторы недели она вышла на скалистое побережье, возвышающееся над водой на добрую сотню саженей. Оттуда открывался прекрасный вид на совсем не тёплое в это время года Южное море: огромное синее полотно, покрытое тонкими гребешками волн, казалось слишком беспокойным по сравнению с совершенно неподвижной сушей, которая спала под белоснежным зимним покрывалом. Здешние воды не умели отдыхать – тёплые течения с юга, точно кровь в теле морском, циркулировали беспрестанно, не давая поверхности замёрзнуть даже в самые лютые холода.

Увы, тёплый воздух сюда уже не доходил. За несколько минут, пока Ари любовалась пейзажем, пронизывающий ветер так надул за шиворот, что застучали зубы. Пришлось спешно ретироваться подальше от продуваемого со всех сторон каменного карниза. Пуэри отошла назад, к склону горы, и направилась вдоль берега на юг. Вскоре она набрела на утоптанную тропку, спускающуюся между скал.

Уже через полчаса уши девушки уловили приглушённые крики, а спустя пару минут к ним добавилось тихое потрескивание. Стараясь не споткнуться, Ари ускорила шаг: после пары недель путешествия в одиночку она была рада вновь встретить людей. Новые встречи – новые впечатления, а их много не бывает. В конце концов, кто преподнесёт тебе больше сюрпризов, чем незнакомец?

Правда, в этот раз сюрприз был уж очень странный.

Вильнув пару раз, тропинка вывела Ари из ущелья на склон с панорамным видом. У его подножия, на безопасном расстоянии от воды, в уютной впадинке расположилась деревня. Примерно в пятидесяти саженях над деревней, в совершенно ясном небе, вспыхивали молнии – именно они издавали тот сухой треск, который Ари услышала издалека. Однако ни один из ярких зигзагов не ударял в землю. Они просто взрезали воздух и исчезали, один за другим. Выглядело это если не устрашающе, то по крайней мере тревожно – а фигурки селян почему-то не носились в панике из угла в угол.

Заинтригованная до крайности, пуэри пошла посмотреть на это чудо поближе. Первым делом она подумала: «ещё одно искажение». Но чем ближе подходила, тем меньше в это верила. Просто над деревней по неведомой причине скопилось огромное количество свободной энергии, настолько плотной, что излишки выплёскивались в виде молний. Вот только откуда она взялась?

Дальше всё стало ещё страннее.

Во-первых, на подходе к селению одежда вдруг стала колючей, а меховой подбой плаща и вовсе начал искрить. Искорки кусались не больно, но неприятно, и чем быстрее Ари шла, тем их было больше.

Во-вторых, пуэри обрадовалась, что не сняла шапку, потому что первый же встречный селянин вышел к ней с непокрытой головой. Волосы у него стояли дыбом и тоже искрили. Причём все волосы: шевелюра, борода, усы; даже торчащие из ушей пучки, и те топорщились как иголки. Мужик, похожий на излишне впечатлительного дикобраза, окинул незнакомку недобрым взглядом, сплюнул под ноги и молча протопал мимо. Плевок, прежде чем замёрзнуть, тоже дал искру.

В-третьих, – это Ари обнаружила, когда дошла уже до середины деревни, – здесь совсем недавно что-то взорвалось. Во всяком случае об этом говорила воронка в центре деревенской площади и иссиня-чёрные осколки, засевшие в брёвнах каждой избы. Некоторые окна прямо на глазах девушки затыкали паклей и заколачивали – видимо, от взрыва вылетели стёкла.

Деревенские ходили сердитые, всклокоченные; они подтаскивали стройматериалы и непрерывно ругались на потешном диалекте – вроде и Локуэл, но с примесями. Когда их жалили искры, люди бранились громче. Когда они случайно дотрагивались друг до друга, с щелчком вспыхивала яркая искра, и мат вовсе взлетал до небес. Забот у них хватало: понимая через слово, Ари выяснила, что взрыв случился не далее, как сегодня утром, и что все чародеи – сплошь вредители и проходимцы. Остальное она разобрать не смогла. Видимо, ругань здесь бралась из языка, который пуэри прежде не встречала.

Из чистого любопытства она подошла к одной избе – посмотреть, что же это за осколки такие, причинившие столько ущерба. Но не смогла определить. Для камня слишком гладкие, для металла слишком ломкие, для стекла слишком непрозрачные. Как обсидиан, только без переливов. А края острые – порезаться можно. Странно, что никого из селян не посекло…

Пока Ари изучала незнакомый материал, на неё наконец обратили внимание. Согбенная годами старушка, опираясь на клюку, подошла к чужачке вплотную и, с вызовом глядя снизу вверх, спросила: а ты, мол, кто такая? Пуэри, понимая, что день у людей явно не задался, как можно доброжелательнее ответила, что путешествует, проходила мимо, услышала крики… «Тож чаровница?» – вопросила бабуля, начисто игнорируя всё, что ей ответили. Ари заметила, что к ним начинают стягиваться и другие селяне, хмурые как небо над Острохолмьем, поэтому хорошенько подумала и ответила твёрдое «нет».

Эта маленькая полуправда несколько успокоила деревенских и помогла Ари наладить общение. Убедившись, что чужачка не имеет отношения к магии, люди с готовностью рассказали ей что случилось. Правда, ей пришлось много раз переспрашивать, потому что селяне перебивали друг друга и вовсе не старались говорить понятнее – казалось, им надо хоть кому-то пожаловаться на несправедливость мира и выговориться, а тут удачно подвернулись свободные уши.

Выяснилось вот что. Лет восемьдесят назад в горы неподалёку прямо с неба упало нечто. Взгрохотнуло тогда неслабо, поэтому жители Пылянки – так называлась деревушка – отправились посмотреть. Приходят – там в ямине большая каменюка лежит, дымится. Ну и оставили её в покое. А потом, спустя годы, охотники да травники заметили, что в округе той каменюки почти нет выродков. Будто боятся они её. Будучи от природы смекалистыми, пыляне быстро сообразили, что такое средство надо иметь поближе к телу и решили каменюку притащить в деревню. Приволокли, водрузили посреди площади и нарекли Охранной Скалой. И горя не знали все эти годы – выродков и впрямь почти не стало.

А два дня тому назад самый старый рыбак, который встаёт раньше всех, вышел на рассвете и застал у Охранной Скалы чужака. Тот оказался чародеем и, даже не представившись, принялся втолковывать селянам, что их священный камень крайне опасен, и что он всех погубит. Ему, понятное дело, не поверили – подумали, он хочет забрать Скалу себе. Чужак крутился вокруг неё и так, и сяк, сначала до конца дня, а потом и весь следующий день. Пыляне посовещались тихонько и решили, что если до завтра не уйдёт, то погонят его половыми тряпками.

Но той же ночью, под утро, Охранная Скала взорвалась. Тогда-то и появились эти молнии и искры в воздухе, которые жалят, стоит лишь пошевелиться. Деревенские накинулись на окаянного чародея, твёрдо намереваясь поколотить и вытолкать взашей, но тот пообещал, что уберёт искры, пусть только дадут ему время до вечера. «И что дальше? – спросила Ари. – Куда он делся?» А пошёл вон на ту скалу, и там сиживает с тех пор, а Балук за ним глядит, чтоб не сбежал, так его растак. Коли чары свои не развеет до ночи, быть ему битым. «А не боитесь, что он вас всех заколдует, если вы его побьёте?» – спросила пуэри осторожно. Пыляне переглянулись, и один мужик за всех ответил в том смысле, мол, нас много, всех не заколдует. А коли палкой своей вздумает махать, так мы ему её засунем в… «Палкой? – переспросила Ари, встрепенувшись. – А как выглядит палка?» Да в локоть длиной, резная, с белым камнем в набалдашнике. Чаровницкая утварь, сразу видать…

Пуэри посмотрела на ту самую скалу и, приглядевшись, разглядела на её краю человеческую фигуру. Покачала головой, как бы соглашаясь с праведным гневом селян и одобряя их все их решения. Спросила, как туда дойти. На неё посмотрели с подозрением, но дорогу указали. «Пойду гляну на вашего вредителя», – сказала она и, попрощавшись почтительным кивком, спешно ушла.

Больше часа Ари потребовалось, чтобы взобраться на нужный утёс по крутой тропе. За это время зимний день, который хоть и прибавил в длительности, всё же стал подходить к концу, так что на вершине девушка оказалась незадолго до заката.

На некотором расстоянии от обрыва сидел, нахохлившись, хмурый деревенский – видимо, тот самый Балук. Он был одет в шубу из шкуры медведя и сам немного напоминал последнего, в том числе габаритами и волосяным покровом лица. Несмотря на то, что здесь одежда уже не искрила, Балук явно был не рад, что его отправили сидеть на холодном ветру. Увидев незнакомку, он даже не пошевелился, хотя проводил её донельзя неприветливым взглядом. А тот, кого детина караулил, стоял на самом краю и смотрел вниз.

Увидев чародея, Ари сразу поняла, что не ошиблась в своём предположении. Только один человек таскался повсюду с резным жезлом, украшенным крупным прозрачным кристаллом – и сейчас он стоял к девушке спиной, по-хозяйски уперев руки в бока.

– Некоторые вещи не меняются, – сказала Ари, подходя ближе. – Я почему-то нисколько даже не удивлена, что это ты возмутитель спокойствия. Здравствуй, Кастис!

Чародей обернулся и удивлённо уставился на пуэри, словно не веря своим глазам.

– Что, мы так давно не виделись, что ты меня не узнаёшь? – подшутила она.

– Пытаюсь придумать причину, по который ты можешь находиться здесь, – ответил он. – И ни одной не нахожу.

– А у тебя они есть?

– Так вот же! – чародей указал на деревню и наконец улыбнулся. – Ну, здравствуй.

Они пожали друг другу предплечья и обменялись хлопками по спине. Кастис за четыре года, прошедшие с их последней встречи, ничуть не изменился. Впрочем, и за предыдущие двадцать семь лет тоже – он всегда выглядел на сорок с хвостиком. В этом не было ничего особенного, ведь чародеи часто останавливали старение, как только достигали нужного уровня мастерства. А вот то, что его щетина все тридцать с лишним лет их знакомства была одной и той же длины, Ари немного удивляло. Да и чуть кучерявые волосы тоже всегда были в беспорядке. Создавалось впечатление, что Кастис специально разбавляет свою холёную благородную внешность крестьянской неухоженностью.

Если бы девушку попросили описать Кастиса одним предложением, она бы сказала: «С ним не соскучишься». В первую же их встречу он обратил в бегство банду разбойников, превратив их одежду в тысячи крошечных паучков. Прежде Ари никогда не видела, чтобы люди разрывались между стремлением поскорее остаться голым и инстинктивным желанием прикрыть наготу. В другой раз чародей позвал её «прогуляться до магического источника», в результате чего они оба чуть не упали в кратер вулкана – та ещё была прогулка. А ещё однажды Ари своими глазами видела, как Кастис, то ли допустив ошибку в расчётах, то ли отвлёкшись во время плетения заклинания, наделил способностью к левитации оказавшуюся рядом корову. Та перепугалась, взбрыкнула и с хорошего разгона влетела в окно особняка местного вельможи, располагавшееся, между прочим, на третьем этаже. И кого в результате выгнали из города? Конечно, Ари, потому что Кастис, едва за ними погналась стража, куда-то испарился. И это ведь ещё не все истории – при каждой встрече что-то подобное случалось.

И теперь вот эта… Пылянка.

– Всё ещё занят своим таинственным «проектом»? – спросила пуэри с прищуром и кивнула в сторону деревни. – Это его часть?

– А ты ещё не перестала скрытничать насчёт своего прошлого, о загадочная госпожа? – Кастис вернул ей улыбку.

– Есть истории, которые ты никогда не узнаешь, – покачала головой Ари. – Просто не судьба. Смирись.

– Ничего страшного. Зато у меня есть мой проект.

Ари хмыкнула и мысленно согласилась на ничью. С утёса открывался прекрасный вид на окрестности, а в особенности на закат, розовеющий над морем. Пылянка лежала внизу и над ней по-прежнему мелькали молнии. Скала отбрасывала обширную тень, которая всё сильнее наползала на деревню, так что вместе с молниями в сгущающихся сумерках вспыхивал и снег.

– И что ты собираешься с этим делать? – спросила пуэри.

Чародей поморщился.

– Ты уже была в деревне, да?

– Конечно. Там только о тебе и говорят.

– Представляю, – махнул рукой Кастис. – Во всём как всегда виноваты чародеи. А то, что они притащили к себе под бок накопитель возвратной энергии и чуть не взлетели на воздух – это мелочи, не стоящие внимания.

– Чего притащили?

– Метеорит. Звёздный кристалл. Он вбирает в себя всю возвратную энергию в округе и накапливает, накапливает, пока её не станет столько, что уже просто не лезет. А потом – бабах! Если бы не я, тут был бы кратер размером со столичный град.

– Ты серьёзно? – искренне изумилась Ари.

Кастис усмехнулся и, доверительно наклонившись к пуэри, сказал:

– Кристалл фонил со страшной силой, я заметил возмущение за сотню лиг. К моему приходу он уже вибрировал. Ещё месяц, самое большее два – и не было бы этой деревни. Не до шуток тут…

– Так что в итоге случилось-то? Почему там всё искрит направо и налево?

– Я пытался придумать, как нейтрализовать всю энергию в кристалле, но он был уже в таком состоянии, что любое воздействие могло привести к детонации. А эти… блаженные думали, что камень их защищает. Поэтому задумали меня прогнать. Пришлось всё делать тяп-ляп. Я сумел преломить высвобождаемую энергию так, чтобы она стабилизировалась, но её всё равно столько, что…

Вместо того, чтобы договорить, чародей указал на искрящееся над Пылянкой небо. Ари сдвинула шапку и задумчиво почесала лоб. Позади тяжко вздохнул Балук.

– Теперь я жду, пока этот сгусток станет равномерным, – после паузы продолжил Кастис. – Потом энергию можно будет безопасно заземлить. Это должно случиться уже скоро. Ты ведь не торопишься? Каким ветром тебя вообще сюда принесло?

Ари помолчала, собираясь с мыслями.

– Долгая история. Занимаюсь кое-каким исследованием.

– Ты? – голубые глаза чародея распахнулись от удивления. – Исследованием? Неужто простой жажды приключений вдруг стало недостаточно?

– Может, ты знаешь, – сказала пуэри, проигнорировав шпильку в свой адрес. – Я наткнулась на одно существо, с которым не знаю как справиться…

– По существам я не специалист, – тут же оборвал её маг. – Так что сильно на меня не рассчитывай. Но раз оно тебя настолько беспокоит, что ты ударилась в исследования, то это должно быть чертовски интересно. Говори.

Ари вкратце поведала ему о Бесформенном, благоразумно опустив все связи со своим детством. Это было дело принципа и их общая шутка – Кастис не рассказывал о своём Великом Проекте, Ари не рассказывала о себе. Уже тридцать лет они подкалывали друг друга и при случае пытались выяснить тайну оппонента, но пока никто не одержал верх.

Чародей выслушал описание существа и пожал плечами.

– Похоже на какую-то высшую сущность с протоэнергетической природой. Можно попробовать использовать против него энергонейтрализатор.

– Чего использовать? – не поняла Ари.

– Жёлтый виртулит, к примеру, – пояснил Кастис. – Чем больше, тем лучше. Плохо твоему Бесформенному от него не станет, но колебания энергии камешек сведёт на нет. Должно спасти от неприятных ощущений, которые ты описала.

– Ну, хоть что-то, – вздохнула пуэри. – Где бы только его взять, этот жёлтый виртулит? Они на дороге не валяются.

– Купить их нельзя, – кивнул чародей. – Слишком редкие. Значит, придётся позаимствовать. У меня на примете как раз есть один коллекционер, которому такой камешек без надобности.

– Подбиваешь меня на кражу? – сощурилась Ари.

– Если бы были варианты получше, я бы предложил их. Не устраивает?

– Да ладно, чего уж святую лепить… И раньше случалось «заимствовать». Но зависит от того, кто этот коллекционер.

– Тан Лойко. У него замок недалеко от Излучины. Коллекция спрятана где-то там. В ней много любопытных экспонатов.

Ари посмотрела на давнего знакомого с подозрением.

– Мне стоит спрашивать, откуда ты о ней знаешь?

– У меня был профессиональный интерес, – уклончиво ответил Кастис. – Я бы предложил подбросить тебя туда, но ты, как я помню, не любишь мой способ перемещения…

– Да уж, обойдусь, – фыркнула девушка. – Эти ваши Эфирные Тропы как шутки с Лукавым – никогда не знаешь, чем всё закончится, а кишки тебе взболтает наверняка. Я лучше на своих двоих – медленно, зато верно.

– Уговаривать не буду, – пожал плечами чародей. – Мне через пару часов надо быть на другом конце света, так что…

– Ой, жаль-то как! – всплеснула руками Ари. – Даже на ужин в деревне не задержишься? Ты ведь там теперь местный герой!

Кастис с видимым трудом удержался от ответной колкости, но очень выразительно посмотрел исподлобья.

– Правда так торопишься? – уже серьёзнее спросила девушка. – Давно не виделись ведь. Хоть бы рассказал, где побывал.

– О, это заняло бы очень много времени, – Кастис отвернулся и повёл носом, словно принюхиваясь. – Так, сгусток успокоился. Сейчас мы его… Меч не одолжишь?

Не задавая лишних вопросов, Ари вытянула клинок из ножен и протянула чародею. Тот аккуратно принял его, рассмотрел, уважительно покивал.

– А прошлый где?

– Сломался. Этот тоже сломается?

– Не должен. Гномская ковка как-никак.

Он снова встал на самом краю, лицом к обрыву, поставив правую ногу вперёд. В правую руку он взял меч, а в левую – жезл. Повернулся, чтобы бросить короткое «лучше отойди», и вытянул меч в направлении сгустка.

Ари не успела ничего возразить или спросить, только отпрыгнула подальше, чтобы не зацепило ненароком. Через мгновение Кастис сплёл какое-то заклинание, и из облака искр прямо в меч ударила молния – настоящая, ослепительная, с оглушительным грохотом, что раскатился над морем и горами; чародея вздёрнуло в воздух, но клинка он не выпустил: энергия струилась прямо через его тело в жезл, камень в котором засиял точно маленькая звезда.

Если бы не будничность, с которой Кастис решил превратить себя в громоотвод, Ари бы подумала, что его останки она потом соберёт в платочек. Всегда он так: кажется, будто делает страшную глупость, а на самом деле это не глупость вовсе, а тонкий расчёт, который берётся из безупречного знания предмета. Пуэри была уверена: подавляющее большинство чародеев вряд ли смогли бы провернуть такое. Но Кастис просто повернулся на магии, он ей жил. Насколько обширны его знания, Ари не взялась бы даже предполагать. Их с лихвой хватало, чтобы гулять по миру, не беспокоясь о гонениях на чародеев, а дальше – пёс его знает. Главное, что с ним не было скучно. Стыдно иногда было, страшно – тоже. Но скучно – никогда.