Прошлое отбрасывает тени
Я бросила мимолетный взгляд на окно, задернутое светонепроницаемыми шторами бордового (моего любимого) цвета. А после села на кровать, подмяв под спину подушку. Ноутбук водрузила на колени, приготовившись взяться за работу, ведь знала, что, если не напишу хоть строчку, оставшееся время буду корить себя за безделье и никчемность.
Но взгляд смещался в сторону молчащего мобильного. Я протянула руку, чтобы взять его, и в этот момент экран загорелся. Я ясно различила уведомление от Интрограма о новом сообщении.
Больше некому мне там писать. Все разговоры у меня проходили во Фрисбуке – популярной соцсети.
Разблокировав смартфон, я зашла в Интрограм и открыла переписку с Итаном.
«Прости, что не ответил. Было поздно, и я уснул. Ты все еще не против созвониться?»
Ладно. Мы поговорим один раз и все. Я узнаю, чего он хочет, и все закончится. Я больше не буду трепать себе нервы и займусь работой, как только выброшу появление Итана из своей головы.
«Не против».
Звонок раздался почти сразу же, будто бы Итан только и ждал, что я отвечу ему согласием. Я смотрела на экран, завороженная. Незнакомый номер, который я никогда не видела. Но знала, что это Итан, – слишком очевидная вещь.
Я устроилась поудобнее, прокашлялась и приняла вызов.
– Да. – Мой голос прозвучал жалко. Я даже скривилась, после чего стукнула себя по лбу.
– Привет, Сэм. Не думал, что ты согласишься, – признался он, а я, услышав его голос, ощутила, как все рухнуло.
Мое сердце, еще минуту назад вполне спокойно бившееся в груди, с невероятной скоростью заколотилось, ударяя по ребрам. В животе все скрутило, а лицо буквально пылало. Горели щеки, уши и даже глаза. В висках стучал пульс, и этот звук стал слишком громким, нестерпимым.
Я и не подозревала, что знакомые нотки так подействуют на меня. Не думала, что голос Итана все еще способен взбудоражить что-то внутри, заставив все внутренности танцевать чечетку.
Я так… скучала.
– А почему я должна была бы отказать? – хихикнула в трубку я, стараясь не выдать своего волнения, из-за чего прозвучала еще более жалко, чем в первый раз.
– Мы столько лет не общались, вычеркнув друг друга из жизни. Казалось, вряд ли ты захочешь заводить разговоры с тем, с кем не совсем удачно разбежалась.
– Да ладно, ты ведь ни в чем не виноват.
– Но я мог хотя бы поговорить с тобой. А вместо этого сорвался, – сухо отрезал Итан.
Не понимаю, зачем мы вообще коснулись этой темы спустя столько лет.
– Под срывом ты подразумеваешь…
– Да. Начало последнего учебного года. Ты все верно поняла.
Сентябрь 2014 года (7 лет назад)
Я косилась на последнюю парту, за которой должен был сидеть Итан. Но место пустовало. Он не пришел ни в первый день, ни на следующий, ни через неделю. Никто из его друзей ничего не знал о том, где он. Я даже заходила к нему домой, но и его мать не в курсе местонахождения своего сына.
Я звонила ему, несколько раз писала, но каждый раз сталкивалась с роботом, сообщающим о недоступности абонента. Необъяснимое чувство тревоги поселилось внутри меня, хотя я и знала, что Итан вряд ли попал бы в неприятности. Несмотря на свой сложный характер и выбор сомнительных компаний, он не совершал ничего противоправного и не ввязывался в переделки. Но вдруг то, что я сообщила, сподвигло его на какую-нибудь глупость?
Нервно сжимая кулаки, я продолжала ждать, что именно сегодня он явится. И, как по заказу, двери распахнулись. В проходе показался высокий плечистый парень, на котором вместо привычных синих джинсов и футболки красовались голубая рубашка и черные брюки с проглаженными стрелками. Одежда прекрасно подчеркивала каждую мышцу его тела, из-за чего Итан выглядел просто потрясающе. Свои отросшие за последние годы русые волосы он коротко остриг.
Взгляд его голубых глаз осмотрел класс и остановился на мне. Веки сомкнулись, парень перевел дыхание и только после вошел в помещение.
По пути он поприветствовал своих приятелей рукопожатием и ослепительной улыбкой, которую ранее дарил и мне. А после опустился на свое место, больше не взглянув на меня.
Что ж, я это заслужила. Ведь я разбила ему сердце, когда решила рассказать о случившемся летом. Главное, Итан в порядке. Изменился внешне, но вряд ли стал другим человеком.
Во время урока я периодически поглядывала на последнюю парту. Так, чтобы никто не заметил – прикрывала лицо волосами, делала вид, что копалась в сумке. Я рассматривала Итана, осознав, как соскучилась и как сильно хочу обнять его. Мои чувства никуда не ушли, но я их попросту недостойна. Мне даже смотреть нельзя на Итана.
Но я смотрела. Очерчивала взглядом неправильные, но тонкие черты лица, прямой нос с небольшой горбинкой и пухлые бледные губы. В его глазах, некогда светящихся счастьем, огнем, были лишь холод и безразличие ко всему, что Итана окружало.
Уже вскоре я поняла, что он изменился и внутренне: ушел в учебу с головой, чего раньше за ним не замечалось; перестал посещать внеклассные мероприятия, а после окончания дня сразу же улепетывал из стен школы.
Мы так и не заговорили с ним. Я стала блеклым призраком, наблюдающим за Итаном со стороны. Украдкой ловила улыбки, дарованные не мне. Замечала его флирт с другими девушками, что причиняло нестерпимую боль. Но продолжала повторять себе: «ты это заслужила, пожинай плоды».
Настоящее время
– Ты всего лишь пропустил несколько дней, – пожала плечами я, словно бы Итан мог меня видеть. Сейчас я уже мало странного замечала в том поступке. Любой подросток, которому больно или же плохо, так же не захотел бы идти туда, где может встретить предмет своих страданий.
– На самом деле, произошла забавная ситуация. После нашего разговора я решил уехать на время. Проветриться, так сказать. В итоге, незаконно пересек границу с Мексикой, до этого прилично покатавшись автостопом по штатам. Первые дни веселился, знакомился с девушками. Но затем деньги подошли к концу. Мне негде было остановиться, матери я звонить не хотел, а потом телефон и вовсе сел. Знакомых нет, ничего нет. – Итан вздохнул, выливая на меня часть своей жизни, о которой я даже не догадывалась. – Пришлось ночевать на вокзале несколько дней. Там я познакомился с компанией ребят. И они решили помочь, приютили. Иногда к ним забредали девчонки. Хорошенькие и не очень. Но каждый из парней предупреждал не соваться к одной из них, мол, ее половина штата отымела.
– И ты… – протянула я, призывая Итана продолжить, потому что на какой-то миг он смолк.
– Ну а я решил, почему бы и нет.
– Боже, надеюсь, это не назло мне, – тихо произнесла я и лишь спустя секунду поняла, что сделала это вслух, а не мысленно. – То есть, прости… Эм. Я не это имела в виду.
Но Итан проигнорировал меня, когда я, смущаясь, попыталась оправдаться, и спокойно продолжил:
– Долго счастье не продлилось. Меня поймали через пару дней на улице. Один из владельцев небольшого магазинчика неподалеку от квартиры моих новоиспеченных знакомых посчитал меня подозрительным и сообщил в органы. А я даже толком объяснить не мог, кто такой и как оказался в Мексике, толком не зная языка. Около месяца я проторчал в местном приюте. Наружу меня не выпускали, и большую часть времени я сидел в отведенной мне комнате с книгой в руках. В итоге, они все-таки позвонили матери, и та выслала деньги. Меня депортировали. Потому-то я и задержался чуток.
– Ну и приключение, – вздохнула я, искренне удивившись услышанному. – Тебе не было тяжело в приюте?
– Нет. Я с пользой для себя провел время. Многое обдумал, разложил по полочкам, понял, чего хочу от жизни. И возвращаться стало легче, чем до того, как оказался в Мексике. До этого я думал, что уеду навсегда.
– Надо же, у меня таких приключений не было. Похвастаться нечем. – Я решила перевести тему.
– А чем вообще занималась все эти годы?
Почему он интересуется мной? Зачем этот разговор?
– Итан, – я все же решилась поинтересоваться о том, что волнует, – я знаю, ты просил не спрашивать, но все-таки почему ты написал мне? Наш разговор не совсем укладывается у меня в голове. Это странно – спустя такое количество времени снова слышать твой голос и делать вид, будто ничего не случилось. Мы оба изменились, став совершенно другими людьми. Прошли через многое и больше не являемся теми подростками, которые были близки друг другу. Да и расстались мы, мягко сказать, так себе.
– Не могу объяснить тебе этот порыв. – На удивление, Итан не стал медлить с ответом. Казалось, ему потребуется минимум минута на то, чтобы подобрать слова, но он откликнулся сразу же. – Недавно вспоминал детство, в мыслях всплыло твое имя. Я решил поискать тебя в соцсетях через нашего бывшего одноклассника и обнаружил твою страницу на Фрисбуке. Там была ссылка на Интрограм, и я не удержался от того, чтобы полистать твои фото. Ты почти не изменилась – все так же красива. – На этих словах я покраснела пуще прежнего. – В итоге я решил написать тебе, чем попусту разглядывать профиль. Все же мне стало интересно, как ты и чем живешь.
– Вот как, – задумчиво протянула я. – И тебе не противно разговаривать со мной?
– А должно быть?
Этот вопрос застал меня врасплох.
Он забыл? Притворяется? Что-то задумал? Или действительно больше не видит в измене ничего плохого?
– Мы были детьми, – скоропалительно добавил он. – Разве можно судить о взрослом человеке по его поступкам в подростковый период? Гормоны шалят, нервишки тоже не в порядке.
Итан говорил правильные вещи, но как-то странно. Словно копался у меня в голове. Я почувствовала себя скорее на приеме у психолога, чем дома, разговаривающей по телефону со своей первой любовью. Странное ощущение. Все слишком нормально.
– Так расскажешь, как жила после школы?
Глава 3
Настоящее время
Мы проговорили четыре часа.
Я сидела на постели в полном недоумении, пялясь в шкаф напротив. Все не удавалось собрать мысли воедино, чтобы заставить себя поверить в произошедшее.
Мы не только обсудили прошлое, но и затронули настоящее. Я рассказала о книгах, иллюстрациях, которые Итан тут же настоял ему показать. И он сказал, что я правильно поступила, выбрав любимое дело вместо гнетущего будущего, которое мне все навязывали.
Я потратила три года из четырех, обучаясь на экономиста, после должна была бы потратить еще столько же, чтобы получить юридическое образование. А оно еще и дорогущее, к слову. Хоуп до сих пор учится, хотя уже нашла подработку, дабы обзавестись опытом и заиметь знакомства.
Мы обсудили и самого Итана. Как выяснилось, он все же поступил в университет и сейчас как раз заканчивал его. Его профиль – социология, что было для меня еще одной неожиданностью. Впрочем, немного послушав Итана, это стало заметно по тому, как именно он говорит. Все эти его самоанализы, ситуационные вопросы, философствование – пошли оттуда. Теперь в его планах был переезд, чтобы устроиться на работу, но он пока не выбрал город. Его больше интересовало, что ему может дать место, а не заработок.
К тому времени, как мы закончили беседу, наступил вечер. А я так ничего и не сделала по работе. Эта мысль так глубоко засела в подкорке, что стала давить на мозг, из-за чего половину того, что говорил мне Итан, я пропускала мимо ушей. В конце концов, я приняла решение попрощаться. Но что-то мне подсказывало, это не последний наш разговор.
Я все-таки засела за книгу. И, на удивление, написала целую главу, что не могло не радовать. Я была все ближе и ближе к ее окончанию. Но работы предстоит еще много.
Я не стала сегодня засиживаться и легла спать пораньше, перед этим написав Хоуп и попросив ее встретиться со мной на днях. Мне срочно требовалось ее мнение насчет происходящего и дельный совет, потому что я не могла самостоятельно решить, что предпринять.
Вообще, я сама всю жизнь была той, кто раздавал эти самые советы. Чаще всего слушала, ничего не говоря ровно до тех пор, пока не попросят. Из-за этого у меня с людьми складывались весьма доверительные, но явно не дружеские отношения. Меня вытаскивала из дома на прогулку, но вместо того, чтобы бродить по улицам, мы садились на какую-нибудь лавку и обсуждали проблемы моего собеседника.
То же самое происходило в гостях. В подростковом возрасте я крепко дружила со своей одноклассницей, Аннет. Красавица школы, первая во всем, спортсменка, активистка, дочь богатых родителей. Она располагала к себе каждого, с кем общалась. Я не стала исключением. Но сблизившись, поняла, что и у нее не идеальная жизнь. Ее мать пила, отец ушел к другой женщине и обзавелся еще одним ребенком. Он продолжал спонсировать школу, благодаря чему Аннет ценили и почитали даже учителя, но отдалился от собственной дочери.
Ее мать, в итоге, нашла себе мужчину, у которого стала часто оставаться на ночь. И Аннет жила одна, несмотря на юный возраст. Я иногда ночевала с ней, чтобы ей не было одиноко, таким образом сбегая и от собственных проблем. Мы лежали на диване, смотря очередной фильм, и общались на все волнующие темы. Но так было не всегда.
Мы также пользовались случаем и сбегали на вечеринки. Зачастую приходящие туда люди являлись знакомыми Аннет, но не моими, и мне приходилось вклиниваться в их настрой, подстраиваясь. Это было сложно, так как человек я нелюдимый. Правда, это менялось, стоило мне немного выпить. Вот тогда и открывались врата Ада, в которых я судья, а говорящий со мной – грешник.
Аннет недоумевала, почему у меня так легко складывается общение даже с теми, с кем ей было сложно найти общий язык. Что ж, мой секрет – слушай. Стань их носовым платком. Забудь, что ты личность.
Конечно, не всегда такие посиделки среди незнакомцев заканчивались хорошо. Возможно, поэтому я и отдалилась от своей школьной подруги в выпускном классе, пока по окончании школы мы прекратили общение вовсе.
Сейчас, спустя годы, я все чаще думала о том, что, возможно, стоило это прекратить раньше. Тогда я оказалась бы в ситуации, из-за которой вся моя жизнь пошла под откос. И я не потеряла бы Итана.
Вместо того, чтобы продолжать винить себя, как я делала это в двенадцатом классе, я винила Аннет и того мужчину, с которым она меня так учтиво познакомила, зная о том, какой он урод. Она продолжала улыбаться ему и здороваться, несмотря на произошедшее, что меня коробило. А чуть позже я узнала, что моя подруга обсуждала меня за моей спиной, пуская слухи. Она проходилась по моей внешности, характеру, а также растрепала о моей связи с ее приятелем. Мне ничего не осталось, как подстроиться, но легче от этого не стало. Все обернулось всепоглощающим чувством вины, которое разрушало меня годами.
О такой дружбе мечтают девочки?
Истинное лицо всеми любимой Аннет открылось передо мной, и я вычеркнула ее из своей жизни. Поэтому в Чикаго я приехала без балласта за спиной. Общую компанию было оставить проще, чем казалось, несмотря на то, что мы часто весело общались. Они проводили меня на автобус и обняли на прощание – так наша история и кончилась. А я перестала быть жилеткой. Теперь жилетка требовалась мне.
Хоуп ответила на мое сообщение сразу же, что меня слегка удивило, ведь она должна спать. Подруга сообщила, что сейчас занята докладом, поэтому засиделась допоздна. И согласилась встретиться со мной завтра – если быть точнее, она приедет ко мне домой. Я куплю нам пирожных, и мы выпьем чаю или кофе.
С чувством выполненного долга я повернулась на бок и уснула, стараясь не думать об Итане. Завтра у меня будет много времени на то, чтобы вспоминать его голос и слова, сказанные мне по телефону.
Но как назло, мои сны только и делали, что прокручивали мое прошлое, в котором фигурировал Итан. Кадр за кадром. Фрагмент за фрагментом. Все улыбки, слова, поцелуи, объятия. Мой собственный мозг издевался надо мной, решив напомнить о давно утерянном, словно мне до сих пор было дело. Правда, исходя из эмоций, которые я испытывала, было. И это не есть хорошо.
Проснувшись поутру, я ощутила себя выжатой, как лимон. Ни сил, ни бодрости, ни желания жить. Я с трудом добралась до ванной, где, склонившись над раковиной, ополоснула лицо ледяной водой. Я проделывала это снова и снова, пока глаза, в которых будто песка насыпали, не открылись. В отражении я заметила, что веки опухли, будто я всю ночь плакала вместо того, чтобы отдыхать.
Пожав плечами, я отвернулась от отражения и направилась в душ. Скинула с себя вещи, которые тут же отправились в корзину для грязного белья, стоящую в углу ванной комнаты, и забралась в кабину.
Почему-то внутри меня все дрожало. Пальцы казались ледяными, по коже бежали мурашки. И когда открыла воду приемлемой температуры, чудилось, что этого недостаточно для того, чтобы согреться. Я поворачивала кран еще и еще, пока душевая не заполнилась паром. Кипяток бил по плечам, обжигая их, а меня до сих пор колотило.
Что со мной происходит? Почему в голове такая каша, а сердце не на месте? Неужели внезапное появление Итана в моей жизни что-то всколыхнуло, нарушив привычный устой? Словно нечто сломалось внутри; разбился сосуд, в котором я прятала свои переживания, с трудом собранные и убранные в темный угол.
Я простояла в душе непривычно долго. Полчаса… Может, час. Я опиралась рукой о стену кабины, стараясь удержаться на негнущихся ногах. Затем заставила себя помыться. Намылила голову, смыла с волос ароматно пахнущий шампунь. Ополоснула тело и после выбралась из душа, став голыми ногами на холодный кафельный пол.
Если бы зеркало не запотело, я бы точно посмотрелась в него. Уверена, я выглядела ужасно.
Вернувшись в спальню, я надела на себя свежее белье и футболку, в которой предпочитала находиться дома. Есть не хотелось, пить тоже. Я поглядывала в сторону мобильного, страшась что он в любой момент может зазвонить. Но тот молчал. Молчала и я. Он лежал на постели. Как и я.
Я закрыла вкладку с сериалом, осознав, что больше не в силах его смотреть. Это уже третий раз, когда я включаю его. Надоел. Хотелось чего-нибудь нового, интересного, но в последнее время выходил только мусор.
Весь день прошел в тумане. Я шаталась по дому из комнаты в комнату без определенной цели: полежала на кровати, посидела за столом у окна на кухне, повалялась на диване в гостиной. По большей части, пялилась в потолок, разглядывая узоры от торшера.
Вечером я заставила себя выбраться из дома и сходить в магазин. Улица уже погрузилась в сумрак, загорелись фонари и тротуары заполнились людьми, спешащими домой. Я шла вдоль стены дома, стараясь ни с кем не столкнуться. В ушах играла любимая песня, которая сейчас почему-то ассоциировалась с Итаном, делая мое настроение еще хуже.
В магазине было слишком светло. Флуоресцентные лампы ослепили меня, заставив щуриться. Даже голова разболелась. Возникло чувство тревоги, будто что-то должно вот-вот случиться. Что я могу умереть прямо на месте, если задержусь. В глазах встала пелена, я слышала собственный пульс громче, чем объявления в помещении. И я поспешила схватить пирожные, чтобы скорее выбраться наружу. Расплатившись, я чуть ли не стремглав ринулась домой. И успокоилась только тогда, когда дверь закрылась за спиной. Перевела дух, выравнивая дыхание, и постаралась унять колотящееся сердце. Я почувствовала себя в безопасности. С опозданием пришло осознание, что у меня случилась небольшая паническая атака.
Дабы не усугублять ситуацию, я направилась на кухню и выпила стакан проточной воды. Пока делала глотки, обводила взглядом помещение, перечисляя все находящиеся рядом предметы. Это помогло собраться окончательно.
Хоуп явилась прямо по часам. В семь вечера раздался стук в дверь. Натянув на лицо улыбку, я отворила ее, пропуская подругу внутрь.
Она выглядела уставшей. Но, несмотря на свое состояние, которое буквально бросалось в глаза, все равно приехала по моему зову. Я мысленно улыбнулась, благодаря кого бы там ни было за то, что в моей жизни появился такой человек.
Я помогла Хоуп снять верхнюю одежду, после чего мы вместе проследовали к столу, где уже ждали пирожные с заварным кремом и клубникой. Я поставила чайник, чтобы разогреть воду.
– Чай или кофе? – спросила, приближаясь к шкафчику, где хранилась заварка.
– Чай. Фруктовый, если есть.
– Не проблема, – подмигнула я, открывая дверцу.
Несмотря на то, что пить я предпочитала кофе, у меня была своеобразная коллекция чая. Мне нравилось иногда ходить в чайные лавки и выбирать сразу несколько сортов, из-за чего дома имелся и черный, и белый, и красный, и пуэр… Впрочем, перечислять долго. Вкусы также были разные, благодаря травам и засушенным плодам.
Я выбрала абрикосовый, надеясь удивить подругу, которая чаще всего покупала чай в пакетиках, на который даже смотреть страшно, не то что употреблять. Себе заварила растворимый кофе – вот тут-то я недалеко ушла от Хоуп. Но свежесваренный действовал на меня не очень хорошо – поднималось давление, из-за чего в гости приходила тревога, от которой и до паники недалеко.
И когда на столешнице передо мной очутились две кружки с горячими напитками, я позволила себе сесть за стол.
– Как работа?
– Мой начальник три шкуры с меня дерет. Когда брал, сказал, что не против моей учебы и понимает, что я буду посещать лекции в обязательном порядке. А сегодня заявил, что ему надо, чтобы я на рабочем месте сидела, создавая видимость занятости. – Хоуп стукнула себя ладонью по лбу, закатывая глаза. – Надоел, честное слово. Уйду в другую контору.
– А есть варианты?
– К счастью, да. Оклад хороший, работа на удаленке – все как надо. Смогу спокойно готовиться к парам и заполнять документы. Также работодатель обещает обеспечить меня компьютером и принтером на тот случай, если у меня этого нет.
– Ого, – восхитилась я. – Удивлена, что ты все еще раздумываешь.
– Сама в шоке. Скорее всего, на неделе пойду писать заявление. – Хоуп отпила из чашки и улыбнулась. – Вкусный. Абрикосовый?
– Угадала.
Она сделала еще глоток, после чего поставила кружку на стол и повернулась ко мне.
– Рассказывай, что случилось.
– Помнишь Итана? – без предисловий поинтересовалась я.
– Конечно. Твоя первая любовь, которую ты по своей глупости упустила. – Она пожала плечами. – А ведь могла сохранить отношения, если бы рассказала правду.
– На тот момент я не считала себя достойной Итана, так что… Впрочем, не об этом.
– Действительно. Это уже старая песня. Столько лет прошло и…
– Он написал мне позавчера.
Повисло молчание. В этот момент Хоуп пила чай и поперхнулась. Она жутко закашляла, даже слезы из глаз брызнули. Она била себя в грудь, стараясь протолкнуть вставший в горле напиток. А когда все пришло в норму, спросила:
– Что? С чего бы? Что он хотел?
– Он не объяснил, – понуро пробормотала я, сжав ладони в кулак, из-за чего ногти неприятно впились в кожу.
– Бред какой-то. Значит, ты ответила ему. – Я кивнула. – И вы поговорили.
– По телефону. Вчера он позвонил мне.
– Что, прости?! – Хоуп крикнула так громко, что я подпрыгнула на месте, испугавшись. В ее глазах читалось такое удивление, будто я кого-то убила и закопала в саду ее дома без чьего-либо ведома. – Зачем? Что ты творишь, Саманта Миллиган? Ты должна была проигнорировать его сообщение, как минимум, и жить дальше. Тебе незачем возвращаться в то состояние, из которого тебя с трудом вытащил психотерапевт.
– Я пыталась, но мне стало так любопытно, чего он хочет. А потом не смогла остановиться.
– Ты меня с ума сведешь, ей богу. – Хоуп вздохнула и запустила пальцы в волосы. Второй рукой она тарабанила по поверхности стола, явно нервничая. – Что делать будешь?
– Не знаю. Потому и позвала тебя. Мне нужен совет. Я думаю о нем все эти дни. Он практически не выходит из головы, снится, в ушах стоит его голос.
– Мать, да ты еще что-то чувствуешь к нему, – хихикнула подруга, за что получила от меня уничтожающий взгляд. – Не знаю, что именно ты хочешь услышать от меня. Я бы посоветовала заблокировать его и забыть его симпатичную мордашку. Но ты явно поступишь иначе.
– Я просто так рада, что он снова появился в моей жизни.
– Он не появился, – поправила меня Хоуп. – Он вломился и стал танцевать на руинах твоего сердца, милая. А тебе это дерьмо явно не нужно. Вот что, открой-ка снова то приложение для знакомств и найди себе кого-нибудь уже. Итан в прошлом. Он в другом городе, и ты никогда его не увидишь.
– Ты права, – кивнула я, соглашаясь.
Надо же, вообразила невесть что, а ведь мы лишь один раз поговорили. Конечно, я не придумала себе идеальную сказку, в которой он приезжает, мы миримся и возобновляем отношения. Но из-за того, что он не сказал, почему связался со мной, внутри поселилось чувство чего-то обоюдного. Какое-то тепло зародилось в душе, питающееся звуками его голоса.
– Давай, прямо при мне блокируй его и заходи в Линдер. Посмотрим на кандидатов, – скомандовала Хоуп, придвигая стул ближе ко мне.