Наследница первой очереди

Глава 3

– Начинать нужно издалека. Семьи Говоровых, Грачёвых и Лебедевых дружили давно. Мы с Гришей родились до войны, а Ванюша родился, когда отец наш уже был на фронте. Вернулся с войны только дядя Ваня Лебедев, но с женой. Они поженились на фронте, а Галя родилась только в сорок девятом. В нашем бараке оказался единственный мужчина на пять вдов и шестерых детей, но и он прожил недолго со своими ранениями. Жена прожила чуть дольше. Гале было лет двенадцать, и мы взяли её в свою семью. Я старше её на одиннадцать лет, Ваня на семь. К тому времени мы жили в коммунальной квартире, у нас с Гришей уже Серёжка родился, через два года Володя, а Иван учился в военном училище. Галя после семилетки пошла в педучилище, устроилась в нашу школу в начальные классы. Теперь у неё была профессия и комната в коммуналке. Ванюша приехал в отпуск на моё тридцатилетие, так они с Галей познакомились во второй раз через семь лет. Брат был женат, но это не помешало им влюбиться. Когда Галя поняла, что беременная, я написала ему, и он приехал на неделю по семейным обстоятельствам. Решили, что Иван подаёт на развод, а Галя будет рожать здесь, а не в далёком гарнизоне. Летом они распишутся, дитя подрастёт и вернуться к месту службы все вместе. Ваня действительно к зиме получил развод, детей у них с женой не было, и делить было нечего. Девочка родилась в марте, а отпуск у брата был в августе-сентябре. Галя устала ждать и решила поехать самостоятельно. Было принято письменное согласие, что я сажаю её в поезд, даю телеграмму, а Ваня через двое суток встречает и присылает мне ответ. Оленьке было пять месяцев, Галя кормила её грудью, вещей всего один чемодан, а поездка была без пересадок. Я проводила поезд, дала телеграмму, а через три дня получаю, что Гали с ребёнком в поезде не было. Мы с Гришей в милицию, а там для нас печальная новость. Галю нашли путевые обходчики всего в тридцати километрах от станции. Её ограбили и сбросили с поезда. Тело мы забрали в морге и похоронили, – Говорова Мария вздохнула и вытерла слёзы. – А с поисками Оленьки оказалось всё очень сложно. Милиция не спешила найти ребёнка. Сначала они ждали возвращения бригады поезда, в котором всё произошло, как будто нельзя было проверить все линейные отделения по маршруту следования поезда. Уже и Иван приехал, а поиски не продвинулись. Когда через месяц ребёнка всё же нашли, в усыновлении нам всем отказали. Иван был разведён и служил у чёрта на рогах, а нам не позволяли жилищные условия. Юридически мы были девочке чужие, хотя являлись тётей и отцом. Куда только не обращались, но везде получали отказ или выполнить необходимые условия. Дали год, а когда нам расширили жилплощадь, девочку уже усыновили, а тайну усыновления не раскрыли. Но думаю, отказали нам по другой причине. Оленька была чистым ангелом, взгляни на фото, – фото было чёрно-белое, но светлые кудряшки, большие глаза и белые одежды делали малышку похожей на ангела. – Здесь ей пять месяцев. Нашлись усыновители денежнее нас. Вот так мы потеряли надежду. Иван женился в семьдесят третьем, взяв в жёны женщину с ребёнком, но каждый год приезжал на могилу к Гале. Он приехал перед отъездом в Афганистан в восемьдесят четвёртом вместе с вещами, получив развод. Оставил письма, которые писала ему Оля и документы. Просил моих сыновей найти дочь, если не вернётся. «Через три года ей восемнадцать исполнится. Если у неё всё хорошо, я не нарушу её жизни. Но если она считает, что её предали, я расскажу ей правду. Девочка не должна чувствовать себя брошенной», сказал он. Ваня погиб в восемьдесят седьмом, – она замолчала.

– Сергей у нас военный, а Володя в милиции служит. Это он тебя разыскал, – продолжил Григорий Иванович. – Нашёл старые кадры из дома малютки и выяснил, что девочку с поезда хотели усыновить, но передумали, и она до трёх лет находилась там. Была там няня в то время, лет сорока. Теперь она уже на пенсии и любит поговорить. Потом был детский дом, где тебя не очень любили и обижали за твой слух, интернат для инвалидов, училище, больница, общежитие. Ты же понимаешь, что всё это собрано по крупицам. Кто-то не хотел вспоминать прошлое, кто-то жалел о содеянном, кому-то было на руку. Когда тебе стало известно о моём визите? Подруга не знала твоего адреса?

– Два дня назад. Мы приехали в отпуск, и подруга сообщила, что месяца два назад меня разыскивал подозрительный мужчина.

– Врёт твоя подруга, как сивый мерин. Чем я подозрительный? И приходил я в общежитие год назад в конце июля.

– Я, действительно, уехала в середине июля в неизвестном для всех направлении, но уже в августе Вера знала мой адрес и мы виделись с ней. Почему она ничего не сказала год назад? Значит, мои родители меня не бросали и оба погибли в разное время.

– Оля, девочка, мы не набиваемся к тебе в родственники. Ты можешь забыть о нас, как только закроешь дверь за спиной, но мы сделали то, что не успел сделать Ваня. Это письма твоих родителей и несколько совместных фотографий. Возьми их, они твои. Если хочешь, я покажу тебе могилы родителей.

– Мы обязательно поедем туда, но не сегодня. Простите, мне нужно всё переосмыслить. Ведь если бы не людское равнодушие и подлость, я могла встретиться с живым отцом, знать, что у меня есть тётя, дядя и братья. Я позвоню вам через пару дней. Мне тяжело всё это понять и принять, да и Полину пора кормить. Мы поженились год назад, а дочь родилась, как и я в марте. До свидания.

Оля позвонила тёте через два дня, они встретились в субботу на кладбище, куда она приехала с мужем, а тётя с младшим сыном. После кладбища Орловские заехали в квартиру Говоровых, где Оле передали документы, награды отца и копию свидетельства о смерти.

– В сберкассе лежит вклад на имя дяди, а в карточке есть его завещание на твоё имя. Отец твой был настроен найти тебя, сколько бы лет не прошло, – говорил Владимир Говоров, глядя на сестру.

– А если бы меня действительно усыновили?

– Всё тайное когда-то становится явным. Дядя был очень упрям. Единственное, чего он не хотел, – навредить тебе своим поиском и появлением в твоей жизни. Ты могла отнестись к этому негативно. В его документах я нашёл черновик письма в программу «От всей души». Прочтёшь и многое поймёшь.

– Это мой адрес, – Оля записала адрес в посёлке и телефон. – Нам ещё работать там два года. После этого мы вернёмся в город и будем видеться чаще, если не будете против, – она оглядела семью Говоровых. – А тебе, брат, отдельное огромное спасибо. Я, выйдя замуж, обрела семью, а с твоей помощью узнала свою родословную и нашла кровных родственников.

– Оленька, ты прости свою подругу Веру за ложь. Судьбу не обманешь. Явись я раньше, ты могла не поехать и не встретить там Сергея. Судьба на любом этапе жизни, приводит к нам тех людей, которые нужны нам, либо тех, которым нужны мы. И какими бы странными не казались повороты нашей жизни, порой даже самые невероятными, знай – это именно те люди, которые сейчас нам необходимы. Либо ты спасаешь их, либо они спасают тебя, – говорил Григорий Иванович, провожая Орловских. – Не забывай нас, а будешь в городе – заходи.

Вернувшись после отпуска Сергея в посёлок, семья вернулась к размеренному ритму жизни. Через год, в сентябре, Оля оформила дочь в детский сад и вышла на работу, а ещё через год семья вернулась в город, и супруги устроились работать в больницу, где главным врачом был Орловский Илья Петрович. Жили они в квартире бабушки, где был прописан Сергей, а бабушку забрали к себе родители. Время за работой пролетало быстро, но они успевали отдыхать на даче в отпуске, не рискуя ехать за пределы области. Обстановка была достаточно неспокойная. Оля навещала тётю, познакомилась с братом Сергеем, а с семьёй Владимира они подружились. В девяносто седьмом году Полина пошла в первый класс. В июне девяносто восьмого Сергей пришёл с работы слегка возбужденный.

– Оля, у нас намечается встреча в честь десятилетия выпуска двадцатого числа. Костя Соколов прилетит из Москвы. Кто бы мог подумать, что за десять лет мы будем видеться второй раз. Мы же были с ним, как сиамские близнецы ещё со школы.

– Не волнуйся. Ты три года прожил в посёлке, пять в городе, где по сравнению с Москвою, жизнь идёт, а не бежит. Вы были беззаботными молодыми людьми, а теперь у вас семьи и отпуск всего двадцать четыре дня. При всём этом вы не потеряли связь, а это уже много. Мы с Верой живём в одном городе, а видимся только по праздникам.

Константин Григорьевич Соколов прилетел утренним рейсом и остановился у родителей Сергея. Оле представили друга детства на обеде, устроенном в его честь. Что-то в душе молодой женщины дрогнуло, когда Соколов поцеловал ей руку, протянутую для знакомства. Константин был ростом с Сергея, но чуть уже в плечах. Аккуратная стрижка тёмных густых волос, карие глаза, ухоженная внешность, хорошие манеры и одежда, которая отличалась от той, что носят здесь. Она не раз ловила на себе его взгляды, и ушла из-за стола, как только «официальная» часть была окончена. К вечеру Сергей и Константин уехали в ресторан на встречу, Оля с дочерью вернулись в свою квартиру, зная, где проведут ночь друзья. Утро началось с завтрака, когда Сергей пришёл домой вместе с другом.

– Не смущайтесь, Оля. Я ко всему привычный. Москва не сразу строилась – будет и у вас всё в шоколаде. Почему ты не стала учиться дальше? Решила, что медсестра для тебя потолок?

– Нет! Решила, что для меня семья на первом месте, а я на своём. Лучше быть отличной сестрой, чем посредственным врачом. Мне порой жаль докторов. Поставить диагноз не на чем, лечить не чем, условия с каждым годом всё хуже, а зарплата – слёзы. Врачи работают на долге и энтузиазме, с надеждой на лучшее. Не думаю, что в частных клиниках работают только профессионалы. Среди них есть те, кого медицина интересует в последнюю очередь. Они в основном ведут амбулаторный приём, а в обычных больницах одни и те же врачи лечат за плату и бесплатно. Как вы думаете, каких больных недобросовестный врач будет лечить в первую очередь? Тех, кто даст ему заработать. Разве это правильно?

– Вы против платной медицины?

– Я за доступную качественную медицину. Если человек не может оплатить лечение, пусть ему поможет государство, а иначе, зачем нужны дармоеды в управлениях здравоохранения в каждом округе. Чем они руководят, если медицины как таковой нет?

Если бы Ольга знала, как круто изменится жизнь её семьи после приезда Соколова, она не была бы столь откровенна. Отец и сын Орловские приняли предложение Константина открыть частную клинику со стационаром в своём городе, где главным инвестором выступит Соколов. Оставалось дело за малым – найти единомышленников. Илья Петрович, которому исполнилось 56 лет, должен был согласовать это с деловыми партнёрами, местной администрацией и министерством. Он перебирал кандидатуры и остановился на профессоре Алёхине. Он был его ровесником и главным в семейной династии врачей. С его помощью Орловский рассчитывал не привлекать сторонних инвесторов, а «обойтись» его и своими средствами, приняв только помощь Соколова. Пригласив Алёхина к себе, он рассказал ему об идее открытия клиники и предложил сотрудничество после обстоятельной беседы. Алёхин выслушал коллегу и задал вопрос, который с самого начала вертелся у него на языке:

– Илья Петрович, почему я?

– Во-первых, у тебя в семье пять докторов, если не ошибаюсь, а значит, твоя семья будет заинтересована. Мой сын на год младше твоего старшего, и на год старше младшего. Инвестором выступит друг моего сына. Молодёжь справится и без нас, но надо им помочь нашими старыми связями. Помещение медсанчасти, что на левом берегу, уже выставили на торги и продадут, при условии не перепрофилировать здание. Мы с тобой в этом городе не последние люди, а вот возраст наш предпенсионный. Так что, если ты со мной согласен, убеждай сыновей и снох. На всё у нас с тобой года три-четыре. А во-вторых, ты мне должен, Алексей Иванович. Я не вечный, и мне нужно обеспечить Олю и Полину. Мало ли что сын учудит после сорока, – он посмотрел на Алёхина и улыбнулся. – Я говорю тебе это по большому секрету и откажусь от своих слов, если проболтаешься. Оля подарила нам ангела, пусть не кровного, и я девять лет воспитываю нашу с тобой внучку.

– Полина Сашкина дочь?

– Полина дочь моего Сергея. Я тебя предупреждал. Поговори с сыновьями, посоветуйся. Думаю, пригласить в кардиологи Карпова. Сергей мой кардиохирург, на примете есть нейрохирург, очень перспективный малый, мой ученик. Что касается других специалистов, поговорим, когда примешь решение и озвучишь посильный взнос в общее дело. Я перевёз сына к себе, а квартиру тёщи продаю. У меня нет больших накоплений, но идея очень заманчивая. Начнёт клиника приносить прибыль, будем получать в процентах от вклада, выпустив акции.

Прошли почти семь лет. Клиника, стараниями Орловского Ильи Петровича стала популярной. Он закончил оперировать два года назад, но остался генеральным директором. Долги Соколову были отданы, и у него остались тридцать процентов акций от общего количества. По двадцать пять имели Орловские и Алёхины и по десять Карпов и Подольский. Ольга Ивановна уже несколько лет работала операционной сестрой своего мужа. Продав Олину жилплощадь в общежитии, они внесли первый взнос и купили новую квартиру, оформив ипотечный кредит. Квартира была отличная. Полине не пришлось менять школу, да и университет был недалеко. Одно было плохо, проценты по кредиту съедали значительную часть семейного бюджета. Но семье повезло с дочерью. Полина училась без троек, росла здоровой девочкой и всё время находилась в «поисках себя» не вводя родителей в расходы. Была увлечена акробатическими и бальными танцами, фигурным катанием, плаванием, гимнастикой, теннисом, карате, ораторским искусством, театральной студией, и всё это длилось не более года. Она умела многое на уровне любителя и никогда не хотела чем-то заниматься всерьёз, хотя не пропустила ни одно школьное или городское мероприятие. На одном таком мероприятии её и заметил фотограф, предложив зимнюю фотосессию. «У вашей дочери есть все задатки модели, а у меня есть заказ на такую внешность, – говорил он Ольге Ивановне. – Настоящая сибирская красавица. Мы сделаем несколько снимков в студии и на природе. Полине это занятие понравится. Она так естественно перевоплощается, а её внешние данные практически не нуждаются в гриме. Я отправлю фото заказчику, он и примет решение, а Полина заработает первые деньги». У Полины загорелись глаза, но мать вернула её на землю.

– Полинка, именно с такими глазами ты берёшься за новое занятие, но быстро начинаешь скучать. Можешь сниматься. Ты уже взрослая девушка, скоро 16, и понимаешь, что плохо, что хорошо. Но не трезвонь об этом дома. Попробуй себя, а получится – будем думать.

Ольга Ивановна хорошо знала свою дочь и была уверена, что модель – это не только дефиле и фотосессии, но и тяжёлый труд, диеты, а запрет может только навредить. «Пусть испытает всё на своей шкуре. Не думаю, что это её призвание, но то, что дочь наша красавица, чистая правда. Она давно переросла меня. Рост 172 см. Волосы русые, глаза синие и выразительные. А фигура? Многие «плоские» модели могут позавидовать и ей, и осанке, и походке. Её последнее увлечение театр. Поля собралась стать актрисой. Врачом и учителем мы переболели в детстве. Позже она мечтала стать: продавцом, кондитером, парикмахером, стюардессой, циркачкой, журналисткой, модельером. Теперь мы хотим стать актрисой. Но к внешности нужен талант, мастерство, поэтому ходит в театральную студию. Думаю, и этим мы переболеем. Меня её метания не беспокоят. Учиться без троек, любит математику, английский, физику, историю. Здесь у неё пятёрки. Пусть пробует, ошибается, а я буду рядом, – думала мать. – У меня теперь осталась одна Поля.

С открытием частной клиники Сергей стал отдаляться от семьи, родители приняли сторону сына, делая вид, что ничего с ним не происходит. А его только и сдерживает их наличие. Правильно говорят: «Хочешь узнать человека дай ему власть и деньги». Мой муж стал главным врачом клиники, его отец директором. Хватило всего одного эпизода, чтобы развеять миф о его порядочности. У меня закончилась смена, я шла к нему, чтобы вместе ехать домой и в дверях столкнулась с молоденькой медсестрой. Сергей сидел в кресле, расслабившись и прикрыв глаза. Я тихо прошла к столу и присела на его край. Меня словно током пронзило, когда я заметила расстегнутую молнию на его брюках.

– Что это было?

– Пустяки. Расслабился после сложной операции.

– И часто ты это делаешь?

– Оль, чего ты хочешь услышать? Ты спросила, я ответил, не соврал. Никакой измены. Чистая физиология и способ с чисто французским названием. Тебе этого не дано, а девочка делает это отлично.

Цинизм, с которым это было сказано, меня потряс. А уже в пятницу он в первый раз не ночевал дома. Явился в субботу ближе к обеду помятый и виноватый. С тех пор мы перестали понимать друг друга», – вспомнила Ольга Ивановна.

Полине исполнилось шестнадцать. Она готовилась к сдаче экзаменов за девятый класс, когда пришло приглашение из Парижа. Разговор с семьёй выдался сложный. Дед был против поездки и не скрывал этого.

– Полина интеллигентная девочка с хорошим воспитанием, а ты везёшь её в логово безнравственности и порока. Сама толкаешь её на скользкую дорожку.

– Пап, я везу её не в бордель, а в одно из лучших модельных агентств Европы. Ты Полину знаешь. Она ничего не будет делать без желания.

– И куда приведёт это желание? На панель?

– Вы меня не слышите. Ваш сын уже ходит на панель, хотя никогда не был в Париже, и вы об этом знаете. Воспитывайте его в сорок лет, а воспитанием своей дочери я буду заниматься сама. Мы полетим с Полей в Москву, а потом и в Париж. Это больше не обсуждается. Я попрошу только об одном. Поговори, Сергей, со своим другом. Мне понадобится грамотный юрист.