Концы узла

7

В то же самое время Акламин получил неожиданную информацию. Приятель убитого стрелка, который на фото узнал его, сосед Николы с площадки выше, за коим было установлено наблюдение, внезапно исчез из поля зрения. Как в воду канул, или провалился сквозь землю. Аристарха обычно трудно было вывести из себя. Он был всегда ровен. Но на этот раз его возмущение прокатилось тяжелым катком по всем в отделе.

Ведь каждый раз предупреждал, чтобы подозреваемый не заметил слежки. И на тебе! Знать, почуял, потому и улизнул. А коль смылся, стало быть, рыльце тоже было в пушку. Вероятно, он вполне мог вывести на нужный след. В глубине души Акламину хотелось надеяться, что исчезновение парня просто нелепая случайность, возможно, тот обыкновенно где-то запил или пригрелся около очередной девушки, меняя их, как игральные карты. И скоро вновь появится. Но, с другой стороны, пропал незаметно. Облапошил оперов. Такое случайным не бывает. Новая головоломка.

Установившееся затишье вокруг Корозова диктовало Аристарху два варианта. Либо заказчик проглотил неудачу и отступился, либо предусмотрительно выжидал. Но если выжидает, значит, опытный, а, стало быть, опасный. Выйти на него будет непросто.

Сидя за столом в кабинете, Акламин наклонился над скоросшивателем с бумагами, сжимал ладонями виски. Смотрел. Молчал. Думал. Затем перелистнул, пробежал неулыбчивыми глазами по тексту, еще перелистнул, вчитался, чуть свел брови к переносице и захлопнул скоросшиватель. Задумчиво прижал его ладонью к столешнице, вздохнул и, поднявшись на ноги, положил в сейф. На ум пришло, что недооценивать противника нельзя. Недооценка это риск жизнью Корозова и, возможно, не только одного Глеба.

Намечающееся торжество Корозовых вполне может вылиться в непредвиденные обстоятельства. Следовало предотвратить их, чтобы не наломать дров. Судя по обстановке, все крайне серьезно, потому решать вопрос необходимо также обстоятельно. Вернувшись за стол, Аристарх достал из кармана пиджака телефон, минуту задумчиво смотрел на него и потом позвонил Глебу:

– Нам надо переговорить, – сказал ему.

– Слушаю тебя, Аристарх, – отозвался тот.

– Не по телефону, – сказал опер.

– Подъезжай, – тут же сориентировался Корозов. – Я у себя.

Решив высказать свои опасения Глебу, Аристарх надумал на период подготовки к торжеству и на время торжества прикрепить к нему своего оперативника. Надо было только заручиться согласием Корозова. Тот поднялся из-за стола и шагнул навстречу, когда Аристарх возник в дверях кабинета. Пожав протянутую руку, Акламин не стал садиться на предложенный стул, а подошел к окну, чуть отодвинул бордовую штору, привычно окинул глазами улицу, заговорил, несколько сгущая краски. И, разумеется, как Аристарх ожидал, Корозов сразу принял его предложение в штыки.

– На кой черт мне твой опер? У меня что, своей охраны нет? – сорвалось с языка у Глеба.

– Не все так просто, не все так просто, Глеб! – остановил Акламин. – Есть предположение, что ваше торжество может быть сорвано.

– Ну, ты даешь, Аристарх! Тебя ли я слышу? – упругим голосом сдержанно произнес Корозов, поморщился – А как же доказательства? Не ты ли всегда утверждал, что догадки, это не доказательства? И что же теперь? Побоку все твои правила?

– В критических обстоятельствах всегда приходится действовать по обстановке! – чуть остудил его Акламин.

– Но как будто все тихо на горизонте, – протянул Глеб с некоторым напором. И тут же разочарованно добавил. – Правда, и концов пока никаких нет.

– Ты без меня знаешь, как опасна бывает такая тишина, – серьезно напомнил Аристарх, не стараясь гасить его разочарованность.

– Знаю, черт возьми! – недовольно поморщился Корозов, закинул руки за спину и стал прохаживаться по кабинету, бросая косые взгляды на оперативника. – Я, разумеется, понимаю твои опасения. Не первый год живу, не первый раз вокруг меня закручивается какая-то карусель. Будь она неладна! У Исая с поисками полный провал. Сколько он не рыскал по городу, воз и ныне там. Разумеется, такой тупик меня настораживает. Обрублены все концы. И тебе, я вижу, тоже особенно похвастать нечем.

– В этом-то вся заковыка! – следя неулыбчивыми глазами за передвижениями Глеба, проговорил Аристарх. – Ведь ты не можешь сказать, что покушение на тебя это случайность?

– Какая случайность? Ты о чем? – удивленно приостановился Корозов и посмотрел прямо в глаза Акламину, как будто пытался разглядеть в них суть вопроса: шутку или предостережение.

– Я все о том же, Глеб. Все о том же, – сказал Аристарх, чуть наклонив голову. – Поставь себя на место заказчика. Торжество – это гости, шум, музыка, вино. Просто подарок для организации нового покушения. Ты бы на месте заказчика упустил такую возможность?

– Дураком надо быть, чтобы упустить! – согласился Глеб.

– Вот именно, – подтвердил Аристарх. – Мне сдается, что этот заказчик далеко не дурак. Интуиция.

– Убедил, – после некоторого раздумья вздохнул Корозов и угрюмо снова зашагал по кабинету.

8

Подготовка к венчанию закрутила Ольгу, как на карусели. Она находилась, словно во сне. Ей хотелось, чтобы торжество прошло красиво и пышно, чтобы было много народу и чтобы все были в восторге, и всем было весело. Особенно сейчас, когда на дворе стояла крутая осень, ветер рвал с деревьев и мел по дорогам желтые листья, тепла становилось все меньше, улыбки встречались все реже. Она рассчитывала своим праздником вырвать друзей из этой промозглости хотя бы на один день. Пусть даже на полдня. Но так, чтобы всем это запомнилось надолго. Ведь не многие в наше время венчаются. Теперь это редкое событие, а, стало быть, незабываемое. Ольга даже не обратила внимания на вдруг появившегося нового охранника около мужа. Будь это в другое время, она обязательно задалась бы вопросом, откуда и почему он возник? Но в настоящее время это казалось таким несущественным на фоне предстоящего празднества, что прошло незаметно и как бы само собой. Чем меньше оставалось времени до события, тем суматошнее становилось подготовка. Между тем, последние дни Ольга чувствовала себя по-настоящему счастливой. Она как будто парила в воздухе.

Сейчас заканчивались последние приготовления, Ольга с мужем ехала в машине с блуждающей по лицу улыбкой. Глеб тоже улыбался, глядя на жену, и ему нравилось нынешнее состояние ее души! Автомобиль двигался быстро. По сторонам за стеклами что-то мелькало, но все это оставалось где-то на заднем плане, на чем не останавливался взгляд, и что сливалось в бесформенную пеструю массу. Рядом с водителем сидел оперативник Акламина, молодой парень в полосатой куртке, весь как на шарнирах, с быстрыми движениями, с быстрым взглядом, утопленной переносицей и небольшим ртом. Невзрачный и молчаливый.

Временно заменявший Николу водитель, казалось, не замечавший ничего, что могло отвлекать от дороги, на самом деле схватывал всякое изменение вокруг и, как кобра следит за движением флейты, так он вбирал все своим взором. Его лицо с мягкими женскими чертами меньше всего походило на лицо водителя или тем более на лицо охранника, коим он был в команде Исая. Между тем, такое впечатление было обманчивым, ибо его внешность и его характер разнились значительно. Сидел за рулем он в непринужденной позе и смотрел на нового охранника с внутренней усмешкой, однако, не показывал ее ни кому из окружающих. В его крупной с крутым затылком голове не сходились концы с концами. Мысли перекатывались по извилинам мозга, заставляя парня думать о том, о чем и размышлять не стоило сейчас. Нажимая на педаль газа, он ломал голову над тем, откуда выплыл этот охранник и почему его сразу же с первого дня направили охранять Глеба вместо временно выбывшего Лехи? Казалось бы, какая разница и какое ему дело до этого? Ан, нет, извилины мозга навязчиво бороздились дурацкими мыслями.

Перед светофором водитель резко нажал на тормоз, останавливаясь. И еще не успел пробежать глазами по зеркалам, как услыхал удар. Машину толкнуло. В зеркале заднего вида увидел старенькие серые «Жигули», громко тарахтящие, явно с прогоревшим глушителем, либо вовсе без него. Ну, пришло в голову водителю, ты попал, гусь лапчатый! Возмущенно распахнул дверь авто. Выскочил наружу, застегивая зеленую куртку. И сразу рассмотрел за рулем «Жигулей» размалеванную девушку. Сплюнул досадливо.

Густой слой грима, копна волос на голове, теплый махровый серый свитер с воротом до подбородка, тонкие медицинские перчатки на руках. Девушка, не двигаясь с места, обезоруживающе улыбалась сквозь лобовое стекло. Лицо совершенно не расстроенное, скорее, безразличное, как бы говорило, ну, что поделаешь, что есть, то есть. Между тем, фара у «Жигулей» была разбита, бампер у машины Корозова вмят. Водитель Глеба сквозь стекло поймал глаза девушки и открыл дверь ее машины:

– Ну, что делать будем, кукла?

С другой стороны к «Жигулям» приблизился охранник-опер, выпрыгнувший из автомобиля следом за водителем. Сосредоточенный и ходкий. Равнодушный вид девушки за рулем вызвал досаду. Он безмолвно качнул головой, ожидая ее ответа. Но в этот момент на заднем сиденье авто пошевелился пассажир в легкой серой куртке, чуть нагнулся к спинке переднего сиденья, показывая короткую стрижку на круглой голове, полукруглую раковину левого уха и через плечо девушки попросил водителя Корозова:

– Ты прости ее, шеф! Учится она еще! Шишки набивает! – открыл дверь и легко, прижимая левую руку к бедру, дергая короткими реденькими бровями, стреляя глазами, выпрыгнул наружу, точно своей бесшабашностью показывал, что все случившееся, это мелочи, на которые не стоит обращать внимание. Это был Козырь.

Но следом произошло неожиданное. Козырь выступил из-за двери, и водитель Глеба увидел в его правой руке ствол с глушителем. Парень растерянно отступил, кинул оторопелый взор на охранника-опера. Тот торопливо выхватил оружие, но Козырь опередил. Раздался щелчок, звук которого потонул в шуме машин на дороге. Раскинув руки, охранник-опер упал с другой стороны «Жигулей». Водитель ринулся на Козыря с намерением выбить из его руки пистолет. И получил пулю в живот. Согнулся, обмяк, повалился на асфальт.

Нагнув вперед голову, Козырь метнулся вперед, распахнул дверь авто Корозова с его стороны. Глеб и Ольга замерли. Явление Козыря показалось ей чем-то нереальным. Этого просто не должно быть! Именно сейчас этого никак не должно быть! Не верилось собственным глазам. Перед самым торжеством, когда вся она погружена в него, как в уже происходящее событие, как в событие безусловное, которому ничто не может помешать. И вдруг черный ствол холодно смотрит им в лица. Это невероятная нелепица, даже не страшно, но вырывает из нее мысли о празднестве и возвращает к реальности.

Рука Козыря поднимается выше и упирает ствол в висок Корозову:

– Что, козел, не ждал? Думал, забыли про тебя? Нет, козлик. Ждали, когда тебя поставят на ноги. Зачем ты нам подстреленный? Да и я пришел в норму! – нервно проговорил он, приподнимая левую руку и причмокивая губами. – Вылезай! И не дури, не моргну – прихлопну, как твоих кобельков!

Сжавшись, Ольга, наконец, стала полной мерой впитывать в себя ужас происходящего, скулы ее свело, она ойкнула. Козырь повел глазами с блеклыми зрачками в ее сторону:

– Заткнись, гусеница! А то и тебя заодно подгребу! – бросил, морщась брезгливо.

– Рот закрой! – резко посоветовал Корозов, напружинивая мускулистое тело и застегивая пуговицы пиджака.

– Ты мне? – взвился Козырь, нервно дергая рукой, отчего ствол пистолета задрожал и стал долбить висок Глебу. – Да я ее сейчас у тебя на глазах порешу, если еще хоть слово вякнешь! Вылезай! – концы губ опустились вниз, ноздри короткого носа раздулись.

Обстановка накалилась. Так до предела натягивается струна. Еще миг и вот-вот лопнет. Палец Козыря на спусковом крючке в любую секунду мог завершить перепалку. Глеб почувствовал это. И, сдерживая себя, выговорил:

– Ладно, выхожу.

– Так-то лучше! – раздалось в ответ.

Найдя рукой ладонь жены, Глеб пожал ее, успокаивая этим движением, и начал медленно вылезать из авто. У него в этот миг не было страха перед Козырем. Если б с ним сейчас не было Ольги, он наверняка повел бы себя иначе. Но теперь старался отвести удар от жены. Взгляд упал на распростертые тела водителя и охранника-опера у «Жигулей», в голову пришло, что, к сожалению, усилия Акламина не помогли. Да и сам он опять попал, как кур в ощип, не взял с собой всю охрану, которую прикрепил к нему начальник охраны, понадеялся на опера. Напрасно. Сколько раз уже попадал впросак. И вот опять – на те же грабли. И, похоже, не случайно. Видимо, последнее время его отслеживали. И так, что ни он, ни охрана этого не заметили. Стало быть, никакого затишья не было.

Втиснувшись на переднее пассажирское сиденье «Жигулей», Корозов окинул взглядом девушку за рулем. Невольно отметил, что лицо у нее словно деревянное, с одним равнодушным выражением, без эмоций, с избытком макияжа. Ощутил, как сзади, в затылок ему уперся ствол Козыря.

Сдергивая машину с места, девушка резко сдала назад, затем, круто вывернув, дала газу, и быстро потерялась в потоке машин, оставив у светофора два тела и автомобиль Корозова. С явным удовольствием, Козырь давил стволом ему в затылок. После неудачного покушения, когда сам оказался в руках Хичкова на волосок от смерти, сейчас он попер напролом. Или пан или пропал. Выбора не было. Действовать так, чтобы наверняка. Ведь второй осечки Вадим не простит. И, кажется, все получилось. Да, Глеб не ошибался, когда предположил, что его отслеживали. Козырь старался, ибо на кону была собственная жизнь. Максимум осторожности, терпения и упорства. Сам выбрал себе в подручные свою подружку, хорошо знал ее таланты и уверен был в ней на все сто. К тому же, девушка всегда меньше вызывает подозрений. И во время слежки, и в первый момент столкновения. В результате сработало.

9

Дрожа всем телом, Ольга, оставшись одна в машине, проводила напряженным взглядом тарахтящие «Жигули». Потом дрожащими руками нашла дамскую сумочку и торопливо зашарила в ней в поисках своего телефона. Выхватила. Лихорадочно забегала пальцами по дисплею, в поисках номера Исая. Наконец, наткнулась. Запинаясь, сбивчиво, глотая слова, сообщила ему о происшествии. Потом так же торопливо позвонила Акламину. А сзади уже начали останавливаться машины, выскакивать водители и пассажиры, с тротуара спешили прохожие. Уже кто-то щупал пульс у водителя и охранника-опера, кто-то звонил в «Скорую помощь». Толпа любопытных множилась. Кто-то распахнул ее дверь, спрашивая, все ли живы?

Растерянно она вылезла из машины. Поежилась, прохладный осенний ветер продувал теплую кофту. Ее окружили разные лица. Негреющее осеннее солнце слабо пробивалось сквозь облака. И все было ужасно, просто невыносимо плохо. Как будто видела страшный сон и никак не могла проснуться. Но ведь это не сон, это не сон. Горло перехлестнуло, спазмы душили, невозможно было ни вдохнуть, ни выдохнуть. Она застонала. Кто-то поддержал ее под руки. Лица, лица, лица. Они смотрели с любопытством и настороженностью. Вот женское лицо появилось и исчезло, вот мужское мелькнуло слева направо, вот другое мужское качнулось справа налево. Вот чей-то рот выпустил в воздух звонкое восклицание:

– Ай, что творится! Посреди дня! Посреди улицы!

– Так, так, так, – подхватил еще чей-то рот глуховатым тоном. – На светофоре! У пешеходного перехода! А если бы кого из пешеходов застрелили?

– Да уж, – поддержал третий голос, в котором слабо звучала буква «р», – выйдешь на улицу и не знаешь, вернешься ли домой.

Женские куртки, кофты, пиджачки, мужские свитера, пиджаки и куртки – все смешалось перед глазами Ольги.

Автомобили Исая, Акламина и «Скорой помощи» подъехали почти одновременно. Охранник-опер и водитель Глеба были ранены. Их быстро погрузили в «Скорую» и увезли. Оперативники и охранники Исая начали опрашивать тех, кто был в разношерстной толпе, надеясь получить хоть какие-то свидетельства случившегося. Аристарх, вытащив из коричневой кожаной куртки записную книжку и сжимая ее в ладони, разговаривал с Ольгой. Он ждал от нее полной картины. Но все, что она смогла рассказать, было лишь частью происшествия. Впрочем, несмотря на потрясение, внешний вид преступника запомнила неплохо. И это уже было хорошо.

Между тем, его действия ставили Аристарха в тупик. Что это было, непредсказуемость, глупость, неосмотрительность, бесшабашность, или презрительный плевок в лицо полиции? А, может, какой-то изощренный расчет? Какой? Преступник действовал с открытым лицом, но при этом не тронул Ольгу, оставил ее в живых, не забрал вместе с Корозовым. А ведь наверняка понимал, что она срисовала его портрет. Такие действия сбивали с толку. Их логика необъяснима. Она приводила в замешательство. Но если это расчет, тогда игра более опасна, чем может показаться на первый взгляд. А пока все крайне неопределенно.

Опрос очевидцев дал некоторые результаты. Установлена марка машины, номер, цвет и пол водителя. Девушка. Возможно, более подробную информацию дадут раненые, когда придут в себя. Придется ждать.

10

После Аристарха к Ольге подошел Исай. Поправляя осеннюю куртку и ворот синей рубахи, он некоторое время помолчал, прежде чем начать задавать вопросы. Ольга повторила ему то же, что рассказала Акламину, но уже более спокойно, без напряга в голосовых связках. Толпа любопытных рассосалась. Оперативники пошли к своей машине. Исай помог Ольге сесть в автомобиль, сам сел за руль, приготовился трогаться с места. Но Ольга удержала за плечо, наклонилась к его уху, произнесла:

– Мне тяжело тут, Исай. Как будто воздуху нет. Здесь недавно я ехала с Глебом. Он сидел рядом. Потом случился весь этот ужас. Я не могу здесь сейчас.

Обернувшись, Исай кивнул:

– Я понимаю тебя. Перейдем в другую машину.

Выпрыгнув наружу, открыл дверь для женщины. Потом, когда она вышла, скованная и расстроенная, прошел к машине, в которой приехал с охранниками и в какой они сейчас снова разместились, сказал им:

– Перейдите в машину Глеба. В этой поеду я с Ольгой.

Охранники быстро пересели в другую машину. Ольга вздохнула, провожая их глазами. На сердце давила тяжесть. Смотрела на Исая тревожно и грустно. Появилось какое-то непонятное чувство вины. Опустила глаза, которые затуманились слезами. Сомкнула веки и некоторое время стояла неподвижно, с трудом пытаясь проглотить ком, возникший в горле. Затем несколько раз моргнула, смахивая слезу. Начальник охраны, открыв для нее дверь авто, ждал, его узкое лицо с впалыми щеками ничего не выражало. Но именно сейчас Ольга не хотела видеть на его лице ни сочувствия, ни жалости, ни ободряющего взгляда. Ничего. Она села на заднее сиденье. Он захлопнул дверь. Но когда оказался за рулем и завел мотор, спросил, не поворачивая головы, только машинально, отточенным движением руки откинул челку с высокого лба и потер его пальцами:

– Куда поехали «Жигули»?

И двинулся туда, куда показала Ольга. За перекрестком свернул в первый же переулок и проскочил по малолюдным улочкам, внимательно зыркая во все стороны в надежде заметить где-нибудь брошенные «Жигули». Он мыслил, что преступник не станет ехать по центральным улицам города с кучей светофоров на пути, не слетел же он с катушек от удачливой завязки в деле, должен ясно сознавать, что «Жигули» засвечены, а потому из них надо убираться, пока на хвосте никто не повис. Стало быть, неминуемо где-то бросит их и пересядет в другую машину. Только так можно оборвать концы в пику сыщикам. Исая тащила интуиция. Как в детской игре, когда тебе подсказывают «тепло» или «холодно». Он был напряжен и сосредоточен. И, наконец, в очередном переулке увидел побитую серую машину. Ольга узнала ее и вскрикнула, показывая через лобовое стекло:

– Вот она, вот она, эта машина!

Двери были раскрыты, внутри пусто. В общем-то, Исая не подвело его чутье. Ошибался он лишь в одном: Козырь действовал сегодня спонтанно без подготовки, план захвата Корозова у него созрел на ходу, мгновенно, как только увидел его празднично настроенного.

Осмотрев машину, Исай позвонил Акламину. Тот немедля отправил оперативников к месту. Невдалеке у невысокого металлического забора вокруг частного небольшого домика Исай заметил группу ребят, возившуюся с велосипедом. Прошагал к ним и стал расспрашивать, показывая на «Жигули».

11

Нервозность Ольги росла. Страх за Глеба съедал. Перед глазами стояло самодовольное злое лицо Козыря, и это было невыносимо. Между лопаток у нее струились холодные мурашки. Она сильно, до боли сжимала скулы. Солнце за стеклами казалось черным. Между тем, внутри нее уже все закипало. Она всегда умела показывать зубы. Покоряться обстоятельствам – не в ее характере, как не в характере Глеба. В ней вдруг взыграло чувство ярости. Сидеть и ждать, что произойдет дальше, она не будет. Она станет искать Глеба вместе с Исаем. Хамская самоуверенность на физиономии Козыря ее зацепила. Она приоткрыла дверь. И когда начальник охраны вернулся к машине, спросила:

– Какие у тебя мысли, Исай? Что намерен предпринять?

– Пока ждем оперативников, – отозвался тот.

– А потом? – опять спросила Ольга.

– Посмотрим, что они тут накопают. Может быть, что-то полезное, – пояснил Исай.

– А потом? – не отступала она.

Колкие глаза Исая чуть прищурились:

– Потом начнем работать. Да ты не горячись. Сейчас нам нужно нарыть как можно больше информации.

Скоро рядом с ними круто затормозил автомобиль оперов. Выши двое. Один направился к «Жигулям», второй – к Исаю. Тот рассказал все, что услышал от ребят с велосипедом. Один из них обратил внимание, как из серых «Жигулей» люди пересели в зеленые и поехали по дороге. Вот так, вместо серых теперь надо гоняться за зелеными «Жигулями». Опер, невысокий в осенней куртке и кепке, нахмурился, ищи-свищи. Обследовав брошенную машину, сняв с руля отпечатки, второй опер в дутой куртке развел руками, показывая Исаю, что пока ничего сказать не может. Хотя остановился на минуту, проговорил:

– Неплохо было бы покружить по улицам. А вдруг повезет еще раз. Давай-ка, ты туда, а мы туда, – показал рукой в двух направлениях.

На сей раз у Исая чутье помалкивало, но он не стал отказывать, безмолвно кивнул в ответ. Продолжительное время кружил с Ольгой по переулкам и улицам, но зеленые «Жигули» как в воду канули. Так всегда бывает. Когда не нужно эта зелень просто мозолит глаза, а когда нужно – как будто черт хвостом смахнул все зеленые «Жигули» с дороги. Ни одних. Только к вечеру подъехали к офису Корозова. Ольга не могла ехать домой. Прошла в кабинет Глеба и долго, облокотившись на столешницу, безмолвно сидела за рабочим столом в его рабочем кресле. Несколько раз в дверь заглядывала секретарь, яркая девушка, одетая со вкусом. В приемной ждал Исай с группой охранников для Ольги.

– Ну? – спрашивал он всякий раз у секретаря.

– Сидит, – отвечала та, пожимала плечами и возвращалась к своему столу.

– Пусть посидит, – обтекаемо замечал начальник охраны, не двигаясь с места. Он стоял у окна, изредка поглядывая на улицу и на охранников, молчаливо сидевших на стульях против стола секретаря.

– Так она и до утра может просидеть, – пробормотала секретарь.

– Ты куда-то торопишься? – спросил Исай, въедаясь в нее колким холодным взглядом.

– Нет, – отозвалась та, покраснев, – я просто, к слову.

– Значит, будем вместе ждать до утра! – заключил Исай.

12

Отслеживая Корозова, изучая его маршруты, его поведение в дороге и в городе, а также поведение его охраны, Козырь прокручивал в голове разные варианты захвата. И все-таки не сумел всего учесть. Неожиданностью для него сейчас стало, что тот выехал без дополнительной охраны. Однако он сразу сообразил, что это шанс. Может быть, один из тысячи. И мгновенно принял решение. Не откладывать. Да, сегодня он не готовился к захвату, был без грима, перчаток, в одном парике, но упустить шанс было глупо. И сейчас, захватив Корозова, находился не в радостном настроении. Угнетало то, что пришлось действовать с открытым лицом. К сожалению, в этой поездке подружка оказалась без парика и ему пришлось стянуть с головы свой и напялить на нее. Игра стоила свеч, и он не хотел лохануться с первой же минуты. Девушка не должна была выглядеть общипанной курицей, на какую, в общем-то, походила со своей очень короткой мальчишеской стрижкой. Учитывая, что нападение совершалось спонтанно, Козырь не подготовил маршрутов отхода и вторую машину для смены первой, а потому направился сейчас на окраинные улицы города. Там рассчитывал так же спонтанно сменить авто. Вдавливая ствол в затылок Корозову, высматривал по сторонам какую-нибудь подходящую для этого машину. Девушка также секла глазами. Оба были на взводе.