Сожги мои крылья
Он обязательно придет за мной. Он обещал. Мы убежим далеко за границы кланов, где сможем жить вне закона наших рас. Наслаждаться каждой минутой близости, а не воровать кусочек счастья у жестокой ночи. Я мечтала, представляла будущее, где моя душа перестанет кричать от боли и рваться на куски. Я так устала обманывать родных и улыбаться, пряча тоску за фальшивой маской.
А время близилось к рассвету, и в подсознании поселилась страшная мысль. Сколько бы я не гнала ее от себя, она нарастала и твердила: – «Не придет». Слишком долго. Уже не придет, ведь как только солнце вступит в свои права, в лесу появятся эльфы, и оборотни не смогут заступить за черту.
– Придет, – уговаривала саму себя не сдаваться. – Я рискнула всем, что у меня есть, чтобы быть с ним. Он не может так со мной поступить, – тихие слезы стерла трясущейся рукой, осознавая, что тешу себя обманом. – Нет. Еще немного подожду. Еще несколько минут до рассвета. Тилион, где же ты?
Бессильно уткнулась лбом в колени и сотряслась от рыданий. Лучик солнца проник сквозь листву и коснулся теплом. Вот и все. Время вышло.
Продолжая вытирать поток бесконечных слез, я поднялась, перекинула сумку через плечо и вышла на берег озера. Ощутила прилив сил. Утро питало внутреннюю магию, и я могла бы взлететь над лесом, но не стала. Растоптанной и униженной шла в сторону дома, не замечая никого вокруг.
Даже не поняла, как оказалась в комнате, где мама не застелила мою постель, как обещала. Будто во сне разобрала вещи, облачилась в сорочку и легла на мягкую перину. Укрылась одеялом и легла на бок. Посмотрела на узорчатый ковер и ощутила, как новым потоком слезы полились из глаз.
– Леди Лоурэн, – постучала в дверь экономка. – Пора готовиться к помолвке. Скоро прибудут гости! – и ушла, но вернется через несколько минут, если не поднимусь с кровати.
Накрылась одеялом с головой и от отчаяния закричала в подушку. Все чувства смешались, разрывая мою несчастную душу. Сгорая от ненависти и обиды била кулаком по подушке до тех пор, пока не услышала мамин голос.
– Лоурэн, – я замерла, готовясь выслушать нотации о том, что она предупреждала, а я не послушала. – Что случилось, дочь?
– Он не пришел, – выползла из-под одеяла и упала в объятия матери.
– Они не такие как мы, – в который раз повторила она, поглаживая меня по голове. – А ты не верила. Теперь сама убедилась, – тяжело вздохнула. – Бедная моя девочка, не плачь. Это отродье не стоит ни одной твоей слезинки. Забудь его. Совсем скоро ты будешь вспоминать ваши встречи с иронией, как приключение, которое случилось в твоей жизни. Поверь мне, так и будет, – утешала, прижимая к груди, утирая слезинки, а меня на осколки разбивало, трясло, как в лихорадке, слова тошнотой к горлу подкатывали. Хотелось кричать изо всех сил и крушить все вокруг.
– Нет, ма! Любовь мою забрал и не пришел! Предал! Душу растоптал! Хочу уничтожить и ненавидеть! Но не могу… – душили всхлипы, но я продолжала говорить хриплым голосом: – Люблю его. Каждую минуту думаю о нем. Только он мне снится каждую ночь. Я умираю, когда его нет рядом, и заново рождаюсь, когда он смотрит в мои глаза, – выпалила эмоции, что копились внутри так долго и пожирали заживо.
Мама замотала головой, немного отстранилась, чтобы вновь стереть мои слезы и заглянуть в глаза.
– Скажи, что ты не успела сотворить глупость, – нотки страха проскользнули в ее голосе и удавкой сомкнулись на моей шее. Я сразу поняла, о какой глупости она говорит. Не решилась ответить словами. Они застряли в горле шипастым комом. Коротко кивнула, зажмурилась до боли, прикусила губу и посмотрела на мать, что тут же оттолкнула меня и вскочила с кровати. В ее огромных зеленых омутах я прочитала первобытный страх, животный, самый жуткий из всех возможных.
– О, Ши! – сорвалось, и она закрыла рот руками, будто яд из уст полился, а потом схватилась за голову, зашагала вокруг кровати. – Какой позор! За что мне все это?! За что Великая меня покарала?! Я душу в детей вложила! Я правилам всем следовала! Останусь в одиночестве доживать свой век! Точно останусь! Ты себя погубила и меня погубила! Твой отец откажется от меня! Выгонит из дома и найдет себе красивую и молодую жену! А тебе сожгут крылья, лишат магии и проклянут! Как ты могла?! Твоя помолвка… – заметалась по комнате вьюном, пока я отрешенно наблюдала за ее безумной истерикой. Какой смысл сокрушаться? Время вспять не повернуть. Я сделала выбор и готова за него ответить, понести любое наказание. Зачем мне крылья, если я летала только с НИМ? – Семья Грэм влиятельна! Если Асур узнает, а он узнает в вашу брачную ночь! О, Ши! О Великая Ши! Мы пропали!
– Делайте что хотите. Мне все равно, – произнесла мертвым голосом. Этой ночью я потеряла всякую тягу к жизни. Без Тилиона она мне не нужна. Пустая, лишенная красок и вкусов. Тягостное болото, чья пучина медленно затянет и когда-нибудь полностью поглотит.
– Надо сорвать помолвку! – загорелись мамины глаза черным пламенем. Она подошла к трельяжу и посмотрела на себя в зеркало, сжала кулачки, насупилась. Поправила усыпанную камнями диадему и прикусила нижнюю губу. – Нет, нет… Такого позора не допущу. Надо что-то придумать. Надо, чтобы Асур отказался от брака. Вы же друзья…
– Он откажется, не переживай, – отозвалась устало, наплевав на все. Мне так сейчас было плохо, что языком ворочить больно.
– Не вздумай никому рассказывать об этом оборотне! – снова дикий страх в глазах.
– Я просто поговорю с ним. Асур поймет. Наверное…
– Сколько можно валяться?! – залетела в комнату экономка Касана, теряя всякое терпение. – Ванна остыла! – пожилая эльфийка вела себя почтенно до тех пор, пока ее приказания выполнялись в срок, но стоило их нарушить, как хоть прячься от тирады поучений. – Лоу! Опять испытываешь мое терпение! Леди Эрвэн, ваше торжественное платье тщательно выглажено и ждет хозяйку, – вот и маме досталось, за то, что отвлекает меня от приготовлений.
Мама жестом показала, что сдается и упорхнула из моих покоев.
– Что с глазами? – нахмурилась экономка.
– Плохо спала, – я отмахнулась и прошла в смежные покои, через которые вышла в коридор. Два шага и я уже открыла двери в ванную комнату.
От пара резало измученные слезами глаза. Касана как всегда погорячилась, что вода остыла. Я сняла сорочку, расправила крылья и вошла в круглую купель, морщась от горячей воды. А когда привыкла к ее температуре, то с головой погрузилась, задержав дыхание. Образ смеющегося Тилиона заставил губы расплыться в улыбке. – Как он мог так поступить? – в голове не укладывалось. Неужели мама права и он просто воспользовался моей наивностью, наигрался и выкинул из своей жизни, как ненужную вещь? – Может, что-то случилось? Может…
Вынырнула, отдышалась и прильнула к бортику каменной купели. – Что могло помешать ему прийти? – не находила ответа на свой вопрос и это терзало до невыносимости.
Наспех вымылась и накинула легкий халат на горячее тело. Вышла в коридор, где меня уже ждали личные прислужницы. Они повели меня в комнату, оборудованную под гардероб. Усадили у зеркала и принялись наводить красоту, а я пустая оболочка с одним натянутым нервом, который только тронь, лопнет. Все мысли о нем, вся злость и любовь лишь о нем…
Вскоре я вышла из комнаты полностью подготовленная к празднику. На высокой прическе в форме цветка красовалась остроконечная диадема с зелеными камнями, уши оттягивали драгоценные серьги, а шею душило тяжелое колье. Платье, цвета эмблемы нашего лесного клана, из легких почти невесомых материй и прорезями для крыльев. Вот только они безжизненно висели, переняв на себя всю мою душевную боль. Попыталась их расправить усилием воли, но не получилось. Плюнула на все, натянула улыбку и пошла встречать гостей.
Отец окинул меня оценивающим взглядом, когда поравнялась с ним у распахнутых дверей замка. Мама нервно теребила край кружева на платье и старалась не смотреть в мою сторону.
– Где твой брат? – спросил со злостью. Отец не любил, когда кто-то опаздывал.
Я пожала в ответ плечами. Со вчерашнего дня не видела сорванца Айрика, но стоило о нем вспомнить, как брат с грохотом спустился по лестнице, на ходу заправляя парадную рубашку в брюки. Совсем скоро ему стукнет семнадцать, и он отправится в ту же академию, где училась я. А потом три года тяжелого обучения, новые друзья и билет во взрослую жизнь. Ему повезет, если отец хотя бы месяц позволит ему пожить спокойно, в чем я сильно сомневалась. Краем уха слышала, что Айрику уже подыскали супругу.
– Я что-то пропустил? – больно ущипнул меня за руку, и я вскрикнула, отвесила ему подзатыльник и едва сдержалась, чтобы не выругаться.
– Прекратите! – смерил строгим голосом отец. – Как дети малые, – пробурчал недовольно.
– Айрик! – поддержала мать. – Не трогай сестру. Она и без того волнуется.
– Да что тут волноваться? – махнул он рукой и обворожительно, как умел только брат, улыбнулся. Смахнул с лица длинную челку белокурых волос и коснулся острого кончика уха. А глаза зеленые в точности как у матери заблестели. Ох, немало сердец разобьет мой братишка за время обучения! – Поставит подпись в договоре и вуаля! Гулять на свадьбе нам три дня! – заразительно рассмеялся, а вот у меня уголки губ в печали опустились.
– Идут! – толкнула его мать локтем в бок.
Мы все выпрямились, показывая стать родовитого семейства перед четой горных эльфов. Асур Грэм сразу приковал мое внимание. Высокий и довольно крепкого телосложения эльф всегда вызывал во мне лишь дружеские чувства. Он был красив и хорошо воспитан. Длинные серые волосы, заплетенные в косу, украшали его образ, сочетались с нарядом и гармонировали с большими сизыми глазами. Он был старше своей сестры на три года, но не был лишен присущей Адриане игривости. Было время, когда мы почти каждый день встречались в заброшенной лачуге у Самшитового леса и играли в фанты всю ночь напролет. Асур с друзьями приносил эльфийское вино из запасов самого Хаузера Грэма – главы семейства горных эльфов. То время я вспоминала с теплом. Самое беззаботное время в моей жизни. И зачем я тогда, изрядно захмелев, отправилась за белую черту? Вернуть бы все назад! Не бушевала бы тогда буря в моей душе, а сердце не болело бы так сильно.
– Приветствую в поместье Сэлман дорогих гостей! – со всей добротой, на какую только способен, произнес отец.
– И я рад встрече, Эйлинг! А повод-то какой замечательный!
Пока главы семейств обнимались, расшаркиваясь в комплиментах, я посмотрела на Адриану, которая сегодня выглядела бледнее, чем обычно. Явно чем-то встревожена. И я догадывалась чем. Кроме матери, только моя лучшая подруга знала о Тилионе. Она клялась, что эта тайна умрет вместе с ней. И если так, то сейчас я понимала ее чувства. Горячо любимый брат собрался жениться на эльфийке, которая отдала свою честь другому, да еще и оборотню. Не лучшая партия! Да что там лукавить! Худшая из всех возможных! Зато в ее лице я приобрела союзника за право отстоять свою свободу. Надеюсь, она отговорила Асура жениться, и их семейство явилось в поместье для того, чтобы сообщить моему отцу эту новость.
Когда главы семейств удалились в кабинет, оставив нас в торжественном зале у накрытых столов, я заволновалась. Метнула взгляд на Адриану и та печально качнула головой, а потом посмотрела на брата. Невозмутимый Асур занял место на стуле и подтянул к себе бокал. Айрик подсел к нему и начал расспрашивать о чем-то.
Мама вообще находилась где-то не здесь. Ушла в самый дальний край стола и села. Я не растерялась и схватила Адри за руку. Потянула ее за собой и вывела в пустой коридор. Прижала к стенке и спросила:
– Он откажется от меня?
Она опустила взгляд и обмякла.
– Нет. Он любит тебя, Лоу, и хочет жениться, – прозвучало как гром среди ясного неба.
– Любит?! – возмутилась, округляя глаза. – Никогда я не давала повода! Адри! Почему ты его не отговорила?
– Я пыталась, честно, – начала она оправдываться, а у меня все упало. Никогда я не замечала на себе двусмысленных взглядов, жестов, высказываний, которые говорили бы о том, что Асур испытывает ко мне подобные чувства. – Но он так же упрям, как и ты!
– Я убегу, ты знаешь. Рано или поздно я убегу с ним. Меня никто не остановит, – выпалила на эмоциях.
– Прости. Не в моей это власти, – произнесла обреченно, чем вызвала во мне приступ яростного гнева.
Размашистым шагом я направилась в зал, подошла к Асуру, положила руку ему на плечо и холодным голосом произнесла:
– Нам надо поговорить.
– Я сейчас вернусь, – улыбнулся он Айрику и пошел за мной следом.
Ожидая, что разговор может быть долгим и громким, я повела эльфа в коморку под лестницей, где мы с братом любили прятаться в детстве. Тесная, но уютная она встретила нас дутым диванчиком и тумбой, на которой покоился фонарь. Щелкнув пальцами, я зажгла огонь и тут же схватила Асура за ворот рубашки. Попыталась его встряхнуть, но сил не хватило. Он накрыл мою руку ладонью и медленно опустил. Нас почти не разделяло пространство. Ткани наших нарядов уже терлись друг о друга. Я слышала и кожей ощущала его сбивчивое дыхание.
– Откажись от свадьбы! – начала с ультиматума, заглядывая в холодные сизые глаза.
– Почему? – улыбнулся и сделал вид, что ничего не понимает. – Наши отцы так решили…
– Ты, как мужчина, вправе отказаться, а я нет. Откажись!
– Это просьба или приказ? – смутился в привычной манере, хотя глаза выдавали его с потрохами. Волновался и терялся.
– Совет, – ухмыльнулась и стиснула зубы от злости, силясь не залепить ему пощечину.
– Если бы мне нужен был совет, я бы спросил. Не собираюсь отказываться от брака. Мне уже пора создать семью и выбор отца меня полностью устроил, – он говорил, а я не верила ушам. Это все равно, что упасть в ледяную прорубь и ощутить колкость тысячи кинжалов, что жалят до невыносимой боли. Меня от макушки головы до кончиков пальцев пронзило этим леденящим страхом.
– Мы ведь друзья, ну как же так? – попятилась назад, приложив руку к груди, взывая к его совести и здравому смыслу.
– Далеко не друзья, Лоу. Я люблю тебя уже давно, – признался полушепотом и вверг меня в ступор. Такого подвоха я не ожидала! От него уж точно!
– О, Ши! – взмолилась, подобно матери, всплеснув руками. – Прошу, Асур, откажись! Хочешь, я встану на колени и буду умолять?! Пожалуйста! – начала оседать, но он ухватил меня за талию и прижал к себе резко, дерзко, далеко не как мой милый друг Асур.
– Не могу отказаться. Я безумно тебя люблю и обещаю, что сделаю все, чтобы ты полюбила меня. Обещаю, я буду носить тебя на руках, брошу все к твоим ногам…
Я оттолкнула его со всей силы и вдруг поняла, в какую переделку попала. Осознание накрыло каменной глыбой, из завалов которой не выбраться. А во всем виноват Тилион! Это все проклятый оборотень! Если бы он только пришел этой ночью! Если бы мы сбежали… – Где же ты, любимый, уничтоживший всю мою жизнь, испепеливший ее в прах?!
Глава 5 Тилион
Когда полночь вступает в права, ограничения отступают. Это время, которое принадлежит оборотням. Мы всегда ждем его у границы и бежим на охоту в первую же секунду, чтобы успеть поймать добычу, которая не успела спрятаться.
Так и должно было случиться сегодня, но за мной по приказу отца увязался младший брат. Совсем еще юнец он не знал, что я задумал покинуть стаю и перевернуть свою жизнь.
Я специально двинулся в самый опасный участок леса, где местная живность не церемонилась с охотниками, в надежде, что брат испугается и отстанет.
– Уходи, Мион, – прорычал ему ментально, как только мы приняли облик волков.
– Я пойду с тобой, – упрямился брат, не понимая, что он мне сейчас совсем не нужен.
Никто не знал о плане, который я подготовил. Лишь мы с Лоу все продумали так, чтобы в определенное время выйти из леса без преследований. И я уже опаздывал из-за того, что побежал не по тому пути, чтобы запутать следы стаи, что охотилась в этих землях.
– Уходи! – прикрикнул со всей злостью, но он упрямо продолжал хвостом плестись за мной. Бежал со всех ног и почти не отставал.
Тогда я остановился, сел на ближайшей тропе и посмотрел на Миона, который последовал моему примеру. Вперился в меня жалобным взглядом и заскулил.
– У меня важное дело. Ты должен прибиться к Нарану. Он все покажет, он научит. Здесь опасно, – сослался я на друга, который обещал взять заботу о моем брате на себя. – Просто уходи и не беги за мной, – прорычал в приказном тоне, чем явно обидел мальца.
– Что ты задумал, Тил? Опять к этой эльфийке бежишь? – спросил и вверг меня в ступор.
– Откуда знаешь? – напрягся каждой мышцей. Никому, кроме Нарана, я не рассказывал о связи с Лоу, а в друге был полностью уверен, он не стал бы трепаться о таком.
– Видел, – опустил он виновато морду. – Однажды.
– Следил за мной, – сделал я не утешительный вывод и в приступе ненависти шерсть вздыбилась. Хотелось проучить неуемного брата за то, что нарушил мой приказ.
– Я никому не сказал. Никому не скажу, честно, правда. Не злись. Возьми меня с собой…
– Проваливай! – закричал, хотел сорваться с места и оставить Миона прямо здесь, чтобы неповадно было, но хруст веток, который раздался за спиной брата, заставил насторожиться.
Незнакомый запах приближался к нам с такой скоростью, что ни одна болотная крыса не сравнится с подобным норовом. Это было нечто иное, то, с чем я раньше никогда не сталкивался.
На голых инстинктах перескочил через Миона и заметался по сторонам, стараясь уловить направление запаха. Оно постоянно менялось. Мешал разбушевавшийся ветер. Оставалось ориентироваться на звук.
И вдруг я услышал уже громкий хруст, но не успел поднять голову, как огромный крылатый змей бурового цвета рухнул с дерева прямо на брата.
Мион заскулил в ту же секунду, как гадина укусила его за шею. От ярости на секунду потемнело в глазах, а потом я набросился на ночную тварь и вонзил в ее скользкое толстое тело клыки.
Змей извивался, стараясь выбраться из захвата, выпустил ядовитые зубы, и расправил перепончатые крылья, на концах которых появились красные шипы. Я чувствовал, как гад жалит меня крыльями, пробиваясь шипами через густую шерсть, но продолжал яростно впиваться в него, стараясь перекусить его пополам.
А когда черная субстанция рекой потекла из моей пасти, змей обмяк. У меня задвоилось в глазах, но я закончил начатое и разорвал его на части. Сквозь туманную пелену посмотрел на Миона, который лежал на тропе в человеческом облике и не подавал признаков жизни. Перекинулся, чувствуя, как меня покидают силы, подхватил братишку на руки и побежал в сторону поселения.
Вскоре полностью потерял слух, и мне начали мерещиться эльфы. Казалось, они пролетали мимо, а я бормотал безустанно:
– Лоу, Лоу… моя девочка. Я уже иду.
Когда показались горящие факелы и покатые крыши домов, я и вовсе начал бредить, отравленный ядом змея. Мне виделось, что у отца выросли заостренные уши и засветились крылья за спиной. Он что-то говорил, жестикулировал. Вокруг собралась толпа сородичей, и кто-то выхватил у меня из рук брата. И тут ко мне резко вернулся слух. Оглушительный душераздирающий крик матери разорвал перепонки. Я снова перестал слышать и почувствовал, как подкашиваются ноги, будто кто-то ударил по коленям палкой.
Как только лицом встретился с землей, ощутил привкус крови во рту и окунулся в забвение.
Начал приходить в себя лежа в постели, слушая суровый голос отца.
– Амфитуры водятся в северной части леса. Там охотятся только опытные волки. Что Тилион забыл в этих землях? Почему повел туда Миона?
– Какая теперь разница, Мисур? – узнал я голос старейшины совета стаи. – Миона не вернуть, а Тилиона достали с того света. Едва успели. Яд Амфитура быстро поражает жертву. Это чудо, что он выжил.
– Уже сутки в себя не приходит, – тяжело вздохнул отец, и я открыл налитые свинцом глаза.
– Мион, – сумел проговорить пересохшими губами и увидел, как надо мной склонился отец.
Что-то теплое полилось из уголков глаз. Я даже не сразу понял, что плачу впервые в жизни. Вся тяжесть осознания беды глыбой свалилась на туманную голову. Никогда не чувствовал такую слабость тела и опустошенность души. А потом за пустотой пришла боль. Невыносимая и всепоглощающая она напоминала, что я виновен в гибели брата. Если бы не пошел на север, если бы не задумал побег, если бы…
– Посмотри на меня, – коснулся моего плеча отец, но я продолжал смотреть на деревянные перекладины потолка. Кожа саднила от соленых слез, а подушка уже промокла. – Тилион! Говори! Говори со мной! – он затряс меня с такой силой, что я немного пришел в себя и смог присесть в постели. Голова закружилась, и свет от пламени свечей резал заплывшие глаза.
– Прости, – шепнул, и отец обнял меня, крепко прижимая к себе. – Где мама?
– Готовится к погребению…
Глава 6 Асур
Кабинет Эйлинга Сэлмана практически не отличался от кабинета моего отца в поместье Грэм. Лишь мелкие детали давали понять, что я нахожусь в чертогах лесных эльфов – герб рода в виде остролиста на картине и четко по цветам расставленные книги на полках. Но самое странное в этой ситуации то, что я вообще об этом думал, в то время как стоял рядом с Лоурэн на ковре перед главами наших семейств, ожидая важного вопроса.
Посмотрел на горделивый профиль самой прекрасной эльфийки на свете и сердце предательски забилось чаще положенного. Она еле заметно прикусила алую губу и тяжело вздохнула.
– Асур и Лоурэн, вы уже знаете, что мы изначально, когда вы были еще детьми, договорились о вашей свадьбе. По всем правилам и традициям клана мы заключили договор о помолвке, – заговорил мой отец и пальцем указал на свиток пергамента. – Согласно закону, мой сын вправе отказаться от выбранной мной партии, обозначив причину отказа.
– Законы устарели и давно пора их поменять, – бесцеремонно выступила Лоурэн и сделала шаг вперед.
От удивления, мои глаза округлились. Нет. Никогда я не видел таких смелых и нахальных эльфиек. Только из-за одного этого выпада я мог сейчас отказаться от свадьбы, но ее чарующий голос снова заворожил, заставляя кровь кипеть и обжигать вены до приятной боли. Только рядом с ней я чувствовал себя по-настоящему живым.
– Почему бы мне не задать этот вопрос? Что если я не согласна на брак и хочу посвятить свою жизнь вовсе не рождению детей?
– А чему? – растерянно спросил отец и оторопел.
Эйлинг Сэлман вообще рот открыл и побагровел, а я едва сдержал нервный смешок. Да уж! В этом браке мне точно скучать не придется!
– Образование позволяет мне поступить на практику, чтобы потом стать педагогом в Академии Семи Ветров, – выпалила Лоу и тут ее отец не выдержал.
– Вижу, твоя мать ничему тебя не научила! Предназначение настоящей родовитой эльфийки в том, чтобы выйти замуж и воспитывать детей! Я не потерплю подобного отношения к браку в моей семье! И сейчас жалею, что поддался на уговоры Эрвен и отправил тебя учиться! А рассуждать о законах, которые по твоему мнению устарели, не позволю! – стукнул он по столу, окончательно выходя из себя. – Асур, ты вправе отказаться от моей дочери, – прожег он ее ненавистным взглядом.
Лоу посмотрела на меня с надеждой в глазах. Я вспомнил слова сестры, ее предостережения и жестокую правду о том дне, когда мы играли в фанты у леса. На долю секунды представил, как она тонет в объятиях грязного оборотня, и ярость больно ударила по сердцу. Но если откажусь, никогда себе не прощу!
– Я согласен взять в жены Лоурэн Сэлман, – произнес ровным тоном, глядя ей прямо в глаза, замечая, как их ярко-зеленый цвет темнеет от злости.
– В таком случае, прошу подойти и подписать договор, – протянул мне перо отец и я смело поставил подпись. – Завтра состоится церемония. Праздновать будем по традиции в доме невесты, – как только он это сказал, Лоу выбежала из кабинета, хлопнув дверью.
Я пожал плечами и улыбнулся.
– Я рад, что вы доверили мне заботу о Лоурэн, – склонился перед Элингом. – Даю слово, она будет со мной счастлива. Я все для этого сделаю.
– Я в этом и не сомневаюсь, мой мальчик, – а вздохнул так обреченно, что слова никак не сочетались с выражением лица, да и мой отец был явно не в восторге от невесты, после такой выходки. Но выбор сделан, договор подписан и завтра свадьба. Давно я не чувствовал себя таким счастливым, хотя понимал, что мне будет нелегко завоевать сердце Лоу.
На ужине в честь состоявшейся помолвки, я сидел рядом с невестой, которая, будто застывшая статуя не шевелилась и смотрела в одну точку. Я отважился взять ее за руку, и только тогда она отмерла, повернулась и посмотрела на меня опустошенными глазами.
– Ты будешь счастлива, обещаю, – шепнул, немного наклонившись.
Она резко вырвала руку, ухмыльнулась и ответила:
– Сомневаюсь.
У меня вновь заболело сердце и уверенности в собственных словах поубавилось, но Лоу не понимала, что эта свадьба спасет ее от сожжения крыльев. Если бы я отказался, Элинг нашел бы другого, того, для кого чистота и невинность невесты превыше всего. И тогда раскрылась бы тайна Лоу, опозорив весь ее род. Я же не собирался делать ей больно и хотел лишь одного – искренней любви, на которую она только способна.