Фотография для прошлого

Глава 9. Сейчас

Я сижу на полу сарая, прислонившись спиной к стене и укутавшись в плед. Я молчу. Молчу так долго, насколько это вообще возможно, и пристально наблюдаю за незнакомцами, которые утверждают, что они часть революционной армии. Выглядят они безобидно, постоянно переговариваются, Кит смеётся, иногда смотрит в мою сторону. Я не собираюсь идти с ними на контакт, в мои планы не входит проникаться к ним доверием, я вообще не хочу иметь с ними никаких дел.

Но с другой стороны я счастлива, что могу вот так просто находиться рядом с ними. Рядом с теми, кто не пытается тебя убить. По крайней мере, пока. Я почему-то чувствую себя в безопасности. И в глубине души я хочу, чтобы они взяли меня с собой. Я хочу поменять маршрут, хочу хотя бы немного почувствовать себя слабой, перестать бояться за свою жизнь.

Я всегда боялась одиночества. Я боялась, что рядом не будет никого, кто бы выслушал меня, кто бы просто помог мне. Я так устала от всего этого, что мне просто хочется доверить свою жизнь кому-то в руки и просто существовать.

Я устала ещё до того, как началось всё это безумие.

Когда-то года три или четыре назад мне поставили диагноз: невроз. Для меня это ничего не значило, и даже особо не влияло на мою жизнь, однако, я продолжала замечать за собой симптомы, которые всё чаще и чаще давали о себе знать.

Беспричинная тревожность, словно вот-вот должно что-то случиться. Плохой сон, утомляемость, ухудшение работоспособности и памяти, вечная усталость. Нерешительность, проблемы в общении. Цинизм. Раздражительность. Плаксивость. Обидчивость. Чувствительность к стрессам. Перемены в настроении. Зацикленность на травмирующей ситуации. Сердечные боли. Нарушение аппетита. Неопределённость и противоречивость жизненных ценностей. Жажда одиночества.

Я особо не обращала на это внимания, и даже не пыталась лечить. Я привыкла. Это мало меня волновало, но в какой-то момент я решила углубиться во всю эту ерунду.

Один психолог, Карен Хорни, считала, что невроз возникает как защита от социальных факторов. Унижение, социальная изоляция, проблемы с родителями. Тогда ребёнок формирует три способа защиты, которые основаны на движении «к людям», «против людей» и «от людей». У всех прослеживаются все три защиты, но какой-то из них доминирует.

«К людям». Потребность в подчинении, в любви, в защите.

«Против людей». Потребность во власти над людьми, славе, в признании, в успехе, в том, чтобы быть сильным и справляться с жизнью.

«От людей». Потребность в независимости, свободе, изоляции от людей.

Я отношусь к первой категории. Я всегда жаждала защиты, чувствовала свою беспомощность, ненавидела себя за неспособность защитить себя и других. Я так хотела просто спрятаться за чьей-то спиной и просто переждать, залезть внутрь кого-нибудь и греть его изнутри, в то время как меня будут защищать.

Наверное, поэтому я выбрала Руса. Потому что я чувствовала себя в безопасности. Он мне помогал справляться со всем тем, что творится у меня внутри.

– Может, ты хоть имя скажешь?

Я вздрагиваю, поднимая взгляд и впиваясь им в Кита. Мы сидим напротив друг друга, и нас разделяет всего несколько метров. Я не сразу понимаю, что он спрашивает моё имя.

– Марсия, – тихо говорю я. – Меня зовут Марсия.

Парень улыбается – его зубы такие белоснежные, что выделяются на фоне грязного лица. Это выглядит мило.

– А я Кит. Это Ричард. Ты его не бойся, он только с виду выглядит жутко, – шутит парень.

– Кто тут жуткий, так это ты, – бурчит мужчина.

Я перевожу взгляд с одного человека на другого и настороженно прислушиваюсь, словно за пределами амбара находится ещё несколько таких же парней, готовых схватить меня. Но это глупо, они давно могли бы сделать это вдвоём, но я до сих пор жива и невредима. Я слышу только тихий стук дождя о крышу и шум ветра.

– Так, куда ты направляешься? – Кит кивает на моё рюкзак, намекая, что я не живу где-то поблизости.

Я прикусываю губу. Можно ли им доверять? Хотя, какая разница. Ничего не будет, если я им расскажу немного о себе. Если бы они хотели меня убить или ограбить, давно бы это сделали.

– В Лос-Анджелес. К родителям, – бросаю я, обнимая колени руками и плотнее кутаясь в плед. – Из Вашингтона. Моя машина сломалась, и теперь приходится идти пешком.

Блондин присвистывает. Я скольжу по нему взглядом, а потом останавливаю его на пистолете, который лежит на земле рядом с парнем. В голове мелькает картинка, как он хватает его, целится в меня и спускает курок.

– Ничего себе. И ты всё это время одна шла? – Кит смотрит на меня, а Ричард сидит в стороне и разбирает своё оружие, не обращая на нас никакого внимания.

– Ну, да, – пожимаю плечом.

– А ты крутая, – парень садится удобнее. – Слушай, можешь пойти с нами. Мы направляемся в Неваду. Оттуда недалеко до Лос-Анджелеса. Найдём машину и можем взять тебя с собой. Одной опасно передвигаться, тем более что тебе ещё идти и идти. Двинешься пешком тащиться в такую даль.

Ричард косится на Кита, словно готовый врезать ему, чтобы вправить мозги.

– Ей будет небезопасно с нами. Забыл, кто за нами гонится? – мужчина бросает на меня странный взгляд, и мне становится не по себе.

– Мы оторвались. Найдём машину, и всё будет нормально. Нельзя её просто бросать, тем более что нам по пути, – Кит морщится, и я буквально чувствую, как в нём закипает недовольство. – Доберёмся до базы, а там посмотрим.

Ричард ничего не говорит, продолжая копаться в пистолете.

– Ну, так что? – Кит уже смотрит на меня. – Пойдёшь с нами? Будет быстрее.

Я пожимаю плечом, сама не понимая, чего я хочу. Это в моём стиле вот так просто довериться кому-то, в то время как я не доверяю вообще никому. Ненавижу эти противоречия.

– Хорошо. Но если я решу, что мне будет с вами не безопасно, я уйду.

Кит фыркает, улыбаясь.

– Будешь сам за неё отвечать, – Ричард поднимается на ноги. – Всё будет на твоей совести, – он убирает пистолет за ремень штанов. – Пойду, проверю местность.

Он уходит, оставляя нас наедине. Какое-то время мы молчим.

– Будет весело, – Кит улыбается. – С нами не соскучишься.

Я вяло улыбаюсь в ответ, чтобы не казаться совсем уж бесчувственной, а потом кладу подбородок на колени и прикрываю глаза. Усталость даёт о себе знать. Не только физическая, но и моральная. Всё, что творится вокруг, – это слишком тяжело для меня. Я не настолько стрессоустойчивая, чтобы спокойно переносить подобное. А то, что спрятано в моём фотоаппарате, – это слишком страшно, чтобы воспринимать всё как реальность.

Но как иначе тогда мне это всё воспринимать?

Глава 10. Тогда

Домой я возвращаюсь только к шести утра – мои друзья решают уйти из клуба лишь после его закрытия, а я, как совестная натура, просто так не могу их бросить. Всё-таки это мой День Рождения, и все они старались ради меня. И я чертовски им благодарна, потому что сейчас, лёжа на животе на своей кровати, я смотрю на экран ноутбука и вглядываюсь в очертания парня, которого сегодня фотографировала. Кадры не идеальные, некоторые даже размытые, но я продолжаю смотреть на них, совершенно не понимая, что я чувствую. И чем дольше длится мой контакт с экраном, тем чаще мои мысли начинают спотыкаться.

Рус. О нём я думала весь оставшийся вечер. О его драке, о его голосе, размытом лице, которое я даже не запомнила, пока стояла рядом, об издёвках, о шутках, о серых наушниках, о цепочках на руке, о сутулой походке и о коротких русых волосах.

Я даже не замечала, как Кристофер пытается подкатить ко мне, как Катрин тащит меня на танцпол и заставляет пить коктейли, я ничего не замечала, потому что всё ещё находилась на улице рядом с парнем и мило с ним беседовала. Я…

Кажется, пропадаю…

Спать совершенно не хочется, но я чувствую, как моё тело постепенно начинает подводить меня: ноги ноют из-за долгого хождения на каблуках, спина, руки, плечи, голова. Я начинаю разваливаться, растворяться, разлагаться на атомы, лёжа на животе и в сотый раз пересматривая видео, на котором бесбашенный работник ЧОПа переворачивает половину клуба.

Я закрываю крышку ноутбука и переворачиваюсь на спину, устремляя взгляд в потолок и чувствуя, как на моём лице расплывается улыбка. Закрываю глаза и снова вижу перед собой размытое очертание мальчишки, словно плохо настроенный фокус фотоаппарата. Господи, да он младше меня на три года! Но такое чувство, словно это я подросток по сравнению с ним. Чувствую себя маленькой девочкой, которой впервые понравился мальчик. Это так глупо…

У меня не было отношений уже четыре года. И, если честно, я боюсь начинать что-то новое, но в тоже время я не хочу больше оставаться одной.

Довериться или нет?

Я снова переворачиваюсь на живот, скатываюсь к краю кровати и с трудом поднимаюсь на ноги, чувствуя, как ноют все клетки моего тела. Потянувшись, я широко зеваю и направляюсь на кухню. Как-то прохладно.

Тишина оглушает, и лишь звуки машин врываются сквозь стены, говоря о том, что Вашингтон начинает просыпаться. Люди поднимаются на работу, на экзамены в университет, на пробежку или просто выгулять собак, а я даже не ложилась.

Сколько ещё человек в мире, которые не спали всю ночь? Сколько ещё таких пропащих душ, которые думают об одном незнакомом человеке, запавшем им в душу? Сколько…

Я одна?

Я захожу на кухню, хватаю чайник и ставлю его на плиту, бесшумно зажигая конфорку. Чай или кофе?

Кофе я пью редко, потому что у меня часто болит из-за него сердце. Возможно, у меня ишемическая болезнь, возникшая из-за стрессов и тревог, но я не уверена. Как-то я была в больнице, где мне сказали приехать через месяц, чтобы записаться на эхо-локацию, но я, как только вышла за двери здания, исчезла для всех врачей этого мира.

Я ненавижу больницы: эти бесконечные очереди, ожидания, бесполезные потраченные впустую часы, неразборчивый почерк врачей и давящую гнетущую атмосферу. Я не больна, я лишь здорова.

Чайник свистит, и я выключаю его, наливая кипяток в заранее подготовленную кружку с кофе. Пар поднимается вверх и обжигает пальцы, а вода превращается в какую-то коричневую жижу. Оставив место для молока, я достаю пакет из холодильника и разбавляю кипяток, заставляя цвет напитка поменяться и стать более приятным.

Запах растворимого кофе расползается по кухне – я беру кружку и возвращаюсь обратно в комнату. Телефон горит, оповещая о пропущенном звонке. Он лежит на кровати рядом с ноутбуком и медленно затухает – я опоздала всего на несколько секунд. Наверное, из-за вибрации я так и не услышала звонка. Дурацкая привычка выключать звук…

Я сажусь на край кровати и беру в руки сотовый. Снимаю блокировку и смотрю на экран, понимая, что номер незнакомый. Моё сердце замирает, и я какое-то время неподвижно сижу на одном месте. Какова вероятность, что мне звонил Рус? Могли ведь ошибиться номером…

Сердце сжимается и увеличивает темп, когда я решаю перезвонить. Я нажимаю на номер и подношу телефон к уху. Сглатываю. Прокашливаюсь. Сильнее сжимаю кружку с кофе, но не пью. Обычно я не перезваниваю никому, только если я знаю, кто звонит, и если это что-то срочное, но сейчас…

Гудки. Сердце разрывается, и я забываю, как говорить. Да что уж там! Я забываю, как дышать…

– Привет, – голос раздаётся с другого конца трубки, он вроде знакомый, а вроде и нет. Я доли секунды сомневаюсь, что уверена в том, кто это. – Разбудил? Извини.

– Да, нет-нет, – я прокашливаюсь. – Я недавно только вернулась. Ещё даже не ложилась. Кофе вот решила попить, – зачем-то говорю я.

– Понятно. Я тоже только с работы вернулся. Мчал домой так быстро, как только мог, – я прикрываю глаза. Это точно Рус. Его игривые нотки в голосе. – Так, что на счёт встречи?

Я набираю в грудь воздух и пытаюсь быстро сообразить, что ответить. Голова пустая и ужасно тяжёлая. Сердце продолжает безумно биться, и я боюсь, что начну заикаться. Рука с кружкой начинает затекать.

– Ну… Сейчас что ли? – шучу я, тихо смеясь.

– Нет, конечно, – Рус тоже фыркает. Я подношу кружку ко рту, чтобы сделать глоток. – Ты сейчас не будешь пить кофе и ляжешь спать, – кружка замирает у моего рта, прежде чем я делаю глоток. Я прикрываю глаза и немного улыбаюсь. – Я тоже сейчас немного посплю, если ты, конечно, не против.

– Конечно, нет, ложись, – тихо смеюсь я. – Устал, наверное.

Я вспоминаю его драку в клубе и думаю о том, а было ли сегодня ночью ещё что-то похожее? Очередные разборки, вызовы, вспышки агрессии? Хотелось бы мне это увидеть…

– Есть немного, – парень, кажется, курит. Он шумно выдыхает дым из лёгких. – Вечером где-то в шесть. Устроит?

– Что? – не понимаю я.

– Встретиться вечером в шесть не против? – смеётся парень. – Кому-то действительно надо поспать.

Я смущённо фыркаю и какое-то время молчу.

– Устроит, – наконец, отвечаю я.

– Отлично, – Рус улыбается. Я чувствую это всеми клетками тела. – Я пришлю тебе адрес позже, так что ложись спать.

– Хорошо, – тихо говорю я.

– Спокойной ночи.

– Спокойной.

Он отключается первым, а я ещё какое-то время слушаю гудки. Он позвонил. Он хочет встретиться. Он хочет встретиться со мной, с девушкой, которая фотографировала его в клубе. И почему я так смущена?

Я ещё какое-то время смотрю на кружку с кофе, а потом ставлю её на тумбочку и забираюсь в постель. Спать. Сегодня меня ждёт отличный вечер, и я надеюсь, что ничто его не испортит.

Глава 11. Тогда

Я просыпаюсь вечером – солнце, пробивающееся сквозь неплотно занавешенные шторы, играет на моём лице, приятно щекоча кожу. Я улыбаюсь. Я улыбаюсь, потому что вспоминаю, что сегодня вечером у меня встреча с человеком, который действительно смог меня чем-то зацепить. Вставать не хочется, хотя я впервые за долгое время выспалась.

Я потягиваюсь и немного выгибаюсь – рука машинально тянется к телефону, который лежит на тумбочке. Перевернувшись на бок, я прикрываю один глаз и снимаю блокировку. Одно новое сообщение – сердце замирает, и я мгновение медлю. Письмо открывается до бесконечности долго.

Место встречи, которое выбирает Рус, находится не так уж и далеко от моего дома. Возле фонтана, где я как-то была фотографом на свадьбе. Тогда получились неплохие снимки, особенно когда жених и невеста залезли прямо в воду.

Я никогда не понимала людей, которые стремятся выйти замуж, мечтают о шикарной свадьбе и расписываются лет в восемнадцать. Какой в этом смысл? Сначала они все счастливы, радуются, восторгаются, а потом, пожив немного вместе, разводятся через год. Зачем вообще это начинать, если знаешь, что всё закончится?

Мне хватит и того, чтобы любимый человек просто был рядом, чтобы мне было хорошо с ним, а ему со мной, чтобы хотя бы сначала проверить, сможем ли мы жить вместе, сможем ли справиться с такой ответственностью, как семья.

Я выбираюсь из постели и смотрю на время: почти четыре. У меня есть два часа, чтобы одеться и добраться до нужного места, поэтому я, растрепав свои волосы, направляюсь в душ.

Голова всё ещё плохо соображает после сна – я зеваю и скидываю с себя одежду, забираясь в ванную. Сил после клуба совсем нет, пусть я и выспалась, но всё равно чувствую себя до безумия уставшей. Хочется пить и чего-нибудь сладкого. Интересно, куда мы пойдём гулять с Русом? Так хочется поближе узнать его, понять, о чём он думает и что вообще творится у него внутри. Мне всегда было интересно, как живут люди, совершенно непохожие на меня. Как вообще можно жить иначе, думать по-другому, видеть мир с обратной стороны. Ведь если смотреть с моей, он кажется таким скучным…

Вода охватывает моё тело и скользит по коже – я подставляю лицо и немного морщусь, убирая назад короткие волосы, затем наклоняю голову и облокачиваюсь рукой о стену. Надо поторопиться, я ведь могу простоять в душе больше часа, думая о всякой чепухе.

Но я всё равно не двигаюсь с места и продолжаю неподвижно стоять под водой, прикрыв глаза и пытаясь унять лопающиеся пузырьки в моей груди. Я волнуюсь? Почему? Никогда в жизни не нервничала из-за таких пустяков, как свидание. Не к добру всё это.

Наконец, выключив воду, я хватаю полотенце, быстро подсушиваю волосы и стираю капли с кожи, а потом ступаю босыми ногами на холодный кафель. Дома душно и жарко – я обматываю полотенце вокруг тела и выхожу из ванной. На кухне открыто окно – прохладный воздух касается моей ещё не до конца высохшей кожи, и я чувствую приятный холодок. Наверное, я вчера забыла закрыть окно…

Я завариваю чай и достаю из холодильника вчерашний салат. Не помешает перекусить перед прогулкой, кто знает, что мы будем делать и как долго это всё продлится.

Мой поздний завтрак разбавляют звуки Вашингтона, доносящиеся из открытого окна. Машины, голоса, детский смех, какие-то крики – всё это уходит на задний план, потому что мой взгляд направлен только в голубое небо, а голова настолько пуста, что я даже не замечаю, как машинально пью чай.

Я часто так зависаю, это для меня нормально. Просто сижу и ни о чём не думаю. И мне так хорошо…

Время спешит слишком быстро. Когда я заканчиваю есть, стрелки на часах уже добираются до пяти. Мне нужно поторопиться.

Я ставлю посуду в раковину – помою её после того, как вернусь домой, – а потом возвращаюсь в спальню. Телефон молчит. Я осматриваю комнату, думая о том, что же мне надеть. Джинсы? Слишком жарко для них. В шортах буду как пацанка. Платье? У меня только одно, и то оно поднимается, когда я хожу. Не хочу всё время поправлять его. Надену юбку с рубашкой. Точно.

Я собираюсь быстро – у меня никогда не уходило много времени на сборы, хотя из-за волнения, мне пришлось повозить с макияжем. Стрелки никак не хотели получаться ровно, и это жутко бесило.

Полшестого. Я уже сижу в автобусе и еду в сторону нужного места. Я так нервничаю, словно перед экзаменом, хотя даже в таких случаях я особо не волнуюсь. Да что же со мной? Мне страшно? Почему? Чего я боюсь? Того, что он не придёт? Или того, что он всё-таки появится?

Я прикрываю глаза и вздыхаю, пытаясь успокоиться. Ничего страшного не случится, мы просто погуляем. И всё. Это просто одна из моих дружеских встреч, ничего больше. Ничего…

Я вскакиваю, понимая, что практически пропустила свою остановку, и выхожу из душного автобуса. Ветер сегодня прохладный, и это радует. Уже отсюда я вижу фонтан. Его брызги поднимаются в воздух и зависают, переливаясь в ярком ослепляющем солнце. Я замираю и какое-то время стою на месте, осматривая людей вокруг, но Руса нигде не видно. Наверное, я приехала слишком рано.

Поток людей подхватывает меня и буквально переносит на другую сторону улицы к нужному месту. Я снова осматриваюсь: дети с родителями бегают по площади, уличные художники рисуют портреты за деньги, откуда-то доносится музыка, но я не вижу, кто играет. Наверное, он находится с другой стороны фонтана. Здесь красиво и весело, все такие живые и подвижные, что хочется снова начать фотографировать, но я так сильно нервничаю из-за встречи с парнем, что сейчас мне не до фото.

Ветер усиливается, и я в последнюю секунду успеваю прижать руки к бёдрам, чтобы моя юбка не поднялась. Чёрт. Зря я так оделась, не думала, что ветер будет настолько сильным. Я немного зажмуриваюсь – волосы разлетаются в разные стороны, а моя юбка так и норовит выставить напоказ моё бельё. Чувствую, сегодня будет весело.

Рус опаздывает. Я осматриваюсь и вдруг думаю о том, что с другой стороны, возможно, ветер будет не таким сильным. Удобнее перехватив сумку, я разворачиваюсь и решаю обогнуть фонтан. Я направляюсь вправо, взгляд падает на воду, и блики, которые отскакивают от поверхности, немного ослепляют меня. Я слегка улыбаюсь, а потом вдруг замечаю его. Он направляется ко мне с той стороны, откуда я только что ушла, и мне приходится замереть на месте.

– И сразу убегаешь, – игривые нотки в голосе Руса заставляют меня в ступоре замереть.

Я смотрю на него снизу вверх и почти не вижу его лица, потому что солнце такое яркое, что кажется, будто парень сияет. Я теряюсь и разлетаюсь на части, не в силах себя собрать обратно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.