Львы и розы ислама
При дворе Сулеймана, большого любителя женщин и пиров, Омар вел вольный образ жизни. В это время его описывали как крепкого жизнерадостного мужчину, не чуждавшегося удовольствий и развлечений. Женщин он, видимо, тоже любил, судя по тому, что от одной только рабыни-наложницы у него родилось девять детей.
Своей добротой он смягчал жестокий нрав Сулеймана. Однажды халиф приказал сжечь в Иерусалиме всех прокаженных, которые раздражали его звоном своих колокольчиков. Омар уговорил его просто отослать их в дальнюю деревню.
Став халифом, Валид I сделал его наместником Медины. Уже тогда Омар прославился своей милостью: при нем в Медину бежали те, кого преследовал аль-Хаджжажд.
Валид хотел сделать своим преемником не младшего брата Сулеймана, как велел Абд аль-Малик, а своего сына Адб аль-Азиза, племянника Омара. Но Валид умер раньше, чем успел осуществить это намерение, и халифом стал Сулейман. Омар, бывший тогда уже первым лицом после халифа, привел народ к присяге к Сулейману, законному наследнику, в ущерб своему племяннику. Тот настолько доверял своему дяде, что не возразил ни слова и полностью признал его правоту. После смерти Сулеймана солдаты присягнули Абд аль-Азизу, не зная, что Сулейман завещал власть Омару. Омар попытался отказаться от трона, но его племянник заявил, что тот гораздо более достоин быть халифом, чем он.
Придя к власти в 35 лет, Омар полностью переменил свое поведение. Он отказался от роскоши, раздал свои имения и стал приверженцем бедности и простоты. Говорили, что, став халифом, он «пересел с коня на мула». Законом страны он сделал благочестие и точное следование исламу. В это время как раз наступил сотый год хиджры. Арабы были уверены, что мусульманская община просуществует только сто лет, а потом наступит конец мира. Религиозные, даже покаянные настроения были очень велики. Этому соответствовало и правление Омара. Он стал аскетом, худым и бледным, как монах. Весь его костюм стоил не более 12 дирхемов. Рассказывали, что он носил только одну рубашку, и когда она была в стирке, не мог выходить на люди. Он никогда не улыбался, ел один хлеб и чечевицу с чесноком. Его волновало только спасение своей души. Он говорил, что, став халифом, достиг предела земных благ и отныне ищет лишь райского блаженства.
В том же духе он управлял своей страной. Омар распорядился установить мир во всем халифате, отвел войска от Константинополя и заключил мир с Византией. Взамен он попросил императора построить в византийской столице мечеть, что и было сделано. Большинство наместников он сместил за жестокость и произвол и поставил на их место других, поручив им заботиться о бедных и никого не притеснять. В своих посланиях он предписывал не отрубать рук должникам, гасить долги неимущих из казны, не бить животных кнутом с железными наконечниками, писать сжатым почерком, чтобы экономить дорогой папирус. Омар считал, что мусульмане должны довольствоваться тем, что имеют, и им не нужны никакие завоевания. Вместо то этого он отправлял послания соседним правителям, убеждая их принять ислам.
Омар приказал освободить от налогов всех, кто принял ислам. После этого количество мусульман сразу резко увеличилось, а поступления в казну – сократились. Он смягчил подати от христиан и освободил от них церковное духовенство. Он щедро платил жалованье армии, старался возместить ущерб тем, кто пострадал при прежнем халифе. Казна при нем опустела, за что его упрекали впоследствии. Но все, даже христиане, считали его образцовым, милосердным, богобоязненным правителем.
Даже к шиитам Омар проявлял благосклонность и запретил проклинать Али в мечетях, как делалось до него. Он попытался договориться и с хариджитами и устроил с их представителями богословский и политический диспут об исламе. При всей суровости и благочестии хариджиты не могли предъявить никаких претензий лично к Омару.
Омар пытался сделать общество более благочестивым. Он запретил египетскому наместнику и всем египтянам пить вино, винные лавки были уничтожены. Женщинам он запретил посещать общественные бани. Мужчины в банях должны были носить купальные костюмы – мизар.
При дворе говорили только о Коране, молитвах и посте. Омар считал, что верить надо просто, как ребенок или бедуин, и не думать обо всем остальном. Поэзия и наука при нем не пользовалась особым покровительством: мусульманину больше пристало помогать беднякам, чем давать деньги ученым и поэтам. Халиф избегал дворцов и почти не бывал в столице, предпочитая жить в каком-то пограничном городке на краю пустыни. Роскошь, даже в мечетях, вызывала у него досаду: он считал, что золото и украшения отвлекают от молитвы.
Заболев в дороге, Омар остановился в христианском монастыре Симеона Столпника, где вскоре умер, по преданию, купив за 10 динаров место для погребения у одного монаха (720).
Иайзид II
Младший брат Валида и Сулемана, Йазид II, тоже пришел к власти в 35. Он был светлокожий, как его брат Сулейман, и такой же любитель повеселиться и покутить. Этот часто влюблявшийся жизнелюб без счета тратил деньги на свои развлечения: когда ему понравились какие-то две смазливые невольницы, он заплатил за них целое состояние.
После аскетичного и миролюбивого Омара Йазид делал все в точности наоборот: приказал отменить налоговые льготы, поссорился с хариджитами, поменял наместников провинций. Налоги стали брать даже с финиковых пальм и плодовых деревьев, чего раньше никогда не было.
Ему пришлось подавлять бунт аль-Мухаллаба, в свое время не поддержавшего борьбу аль-Ашаса с аль-Хаджжаджем, но теперь в одиночку восставшего против халифской власти. Аль-Мухаллабу удалось захватить Басру и напасть на Куфу. Во время решающей битвы с армией Омейядов на его глазах погиб брат, и взбешенный аль-Мухаллаб бросился в гущу врагов и пал в бою.
У Йазида были странные и жестокие причуды: он приказал убить всех животных белого цвета, а потом переключился на людей, распорядившись уничтожить всех альбиносов. Этот приказ не успели выполнить только из-за его смерти.
Он первым из халифов приказал уничтожать христианские кресты и иконы.
Йазид умер в своем поместье в Иордании в конце января 724 года от неожиданной болезни. Власть перешла к его брату Хишаму.
Хишам
Хишам, ставший правителем в 32 года, считался «работником на троне». Он строил крепости, оросительные каналы и налаживал экономику. При нем казна наполнилась, а государство расцвело, но строгое взимание налогов вызвало недовольство. Снова начались мечты о всеобщем равенстве мусульман, освобождении от податей и притеснений, вспыхнули бунты и мятежи.
В личной жизни, по мнению некоторых биографов, он был скромен и благочестив, хотя другие описывали его как человека скупого и грубого до жестокости. Дурной характер халифа объясняли тем, что он от рождения был косоглаз. Его главной страстью были лошади: он обожал коней, тратил на них большие деньги и держал в своей конюшне две тысячи скакунов.
Став халифом, он по традиции сместил большинство наместников в провинциях и поставил новых. Боевые действия его не очень волновали: пограничные районы воевали за свой счет, не обременяя расходами правителя. Внутренняя оппозиция была, по всей видимости, разгромлена предыдущими халифами, а об угрозе Аббасидов тогда еще не догадывались.
При Хишаме полководец Маслама удачно воевал с хазарами, захватив неприступный Дербент. Во время осады он наполнил источник, дававший воду осажденной крепости, бычьей кровью. Из-за этого вода в цистернах протухла, и хазары сами бросили город.
Дербент стал цитаделью, из которой халифат нападал на соседние территории. Армения уже принадлежала халифату и воевала на стороне арабов, получая в походах свою долю добычи. Грузия была покорена только наполовину, и арабская армия методично захватывала ее города, убивая мужчин и обращая в рабство женщин и детей. Позже армянский наместник Марван ибн Мухаммед закрепил эти успехи, взяв штурмом столицу хазарского каганата аль-Байда и дойдя до берега Дона.
Хишам правил долго – 20 лет, и скончался от болезни в своем дворце, когда ему было 52 (743).
Валид II и Йазид III
Второму халифу по имени Валид было немногим более тридцати. Историки писали, что у него были очень длинные пальцы на руках и на ногах. В качестве правителя Валид не совершил ничего достойного и прославился скорей как пьяница и поэт. Занимался он в основном тем, что пировал и ездил на охоту. Благочестием этот правитель тоже не отличался: однажды в одном сирийском монастыре вместе с товарищами он по пьяни устроил шутливую службу на христианский манер, после чего со смехом объявил себя кафиром.
Все это не нравилось его двоюродному брату Йазиду, сыну первого Валида. Он не имел никаких прав на престол, но, как правоверный мусульманин, не мог равнодушно смотреть на бесчестие нового халифа. Взяв с собой двенадцать единомышленников, он отправился в Дамаск, дерзко ворвался ночью в дворец наместника и к утру захватил власть в городе. Растерявшиеся власти ничего не смогли сделать.
Эта смелая авантюра привлекла к нему множество сторонников, которые стали толпами стекаться в Дамаск. Скоро у него образовалась большая армия, способная бросить вызов халифу. Валид II, продолжавший все это время пировать и отмахиваться от сообщений о заговоре, не смог организовать сопротивления. К тому же, ближайшие союзники его оставили и перешли на сторону Йазида. Поняв, что все пропало, Валид достойно встретил смерть. Подражая праведному халифу Осману, он взял в руки Коран и сел во дворе дома, отказавшись вытащить меч против набросившихся на него врагов. Его изрубили мечами и отсекли голову и кисть левой руки.
Придя к власти, Йазид III сразу заявил, что действовал не из корысти и не ради славы, а исключительно «ревнуя об Аллахе». Он демонстративно подчеркивал свое благочестие и выступал за строгое следование нравственности и исламу, хотя многие правоверные мусульмане считали его еретиком, приверженцем кадаритского учения о свободе воли. Но когда жители города Химса предложили ему передать трон сыну Валида II, Йезид наотрез отказался. С помощью армии он решительно подавил недовольство, вспыхнувшее сразу в нескольких провинциях, а некоторых наиболее опасных соперников подкупил, предложив им более обширные владения.
Йазид утверждал, что он не только Омейяд, но и потомок римских цезарей и персидских царей (его матерью была дочь последнего персидского шаха Йездигерда III). Но это не помогло ему удержаться на троне. Он правил он всего полгода и в 744 году умер от болезни, передав трон своему брату Ибрахиму.
Ибрахим
Ибрахим тоже не сумел удержать власть в руках. Против него восстал армянский наместник Марван, двинувший свои войска на Дамаск. К нему присоединились все, кто считал свержение Валида II незаконным и хотел видеть халифом одного из его сыновей. В битве у Айн Джарра, продолжавшейся целый день, результат долго оставался неопределенным, пока Марван не прибег к хитрости, отправив часть войска в тыл противника и наведя на реке мосты из наскоро срубленных деревьев.
Узнав о поражении, Ибрахим первым делом послал своих людей в тюрьму, где держал сыновей Валида II, и приказал размозжить ими головы палицей. Сам он сбежал из Дамаска, прихватив с собой деньги и ценности. Но после вступления в город Марвана он вернулся, покаялся и был помилован, добровольно передав власть Марвану.
Тело Йазида III, благочестивого бунтовщика, выкопали из земли и распяли на центральных воротах.
Марван II
Марван II стал последним Омейядом. Он был хорошим воином, но слишком благоволил армии и кайситам в ущерб всем остальным. В конечном счете, это объединило против него всех.
Кайситы и кальбиты. Омейядские халифы постоянно балансировали между двумя группами арабов: южанами кальбитами – оседлыми, мирными и зажиточными людьми, и северянами кайситами – грубыми и воинственными кочевниками. Обычно, чем хуже было положение в государстве, тем большим влиянием обладали кайситы, и наоборот.
Марвану пришлось иметь дело с несколькими восстаниями, одновременно вспыхнувшим в разных уголках халифата. Если раньше Омейяды опирались на сирийцев как цельное и неделимое ядро своей власти, то теперь и оно дало трещину. В сирийском Химсе, населенном в основном южными арабами, противниками кайситов, провозгласили халифом Сулеймана ибн Хишама. В Ираке неуемные хариджиты под руководством нового энергичного вождя ад-Даххака разбили правительственную армию и захватили Куфу. В Египте выгнали присланного из Дамаска наместника и призвали не повиноваться халифу.
Марван носился со своей армией от одного города к другому, повсюду громя бунтовщиков и наводя порядок. В кровопролитной битве он сумел разбить Сулеймана, который с остатками армии бежал к ад-Даххаку и объединил с ним свои силы. Сулейман, сын халифа Хишама, чистокровный Омейяд, вступил в союз с хариджитом: еще недавно такое казалось немыслимым, но государство Омейадов уже трещало по швам.
В следующем сражении Марван разгромил ад-Даххака, который погиб на поле брани. Но восставшие снова объединились вокруг его преемника, аль-Хайбари, и едва не сокрушили Марвана в новой битве. Был уже захвачен лагерь, сам Марван бежал, и только его сын Абдаллах отчаянно сражался на флангах. В последний момент Абдаллах обратился к рабам с призывом вступить в бой, пообещав им свободу. Несколько тысяч рабов тут же схватились за оружие, и под их напором войско али-Хайбари был опрокинуто, а сам вождь убит. Марван, успевший сбежать довольно далеко, возвратился, чтобы принять победу из рук сына.
Но этот триумф был недолгим: в Аравии хариджиты захватили Мекку и Медину, а в Хорасане, дальней восточной провинции халифата, вспыхнул мятеж во главе с Абу Муслимом, сторонником новых претендентов на власть – Аббасидов.
Заговор Аббасидов
Свои права на трон Аббасиды строили сразу на двух основаниях – родственных связях с пророком Мухаммедом и шиитском почитании Алидов. С первым все было понятно: Аббас был дядей Пророка, и хотя ни он, ни его потомки ничем не проявили себя до развала омейядского халифата, сам факт родства с посланником Аллаха придавал им огромный авторитет. Что касается шиитов, то они считали законными правителями потомков трех сыновей Али – Хасана, Хусейна и Мухаммеда. После смерти последнего почитание Алидов перешло на его сына Абу Хашима. В какой-то момент Аббасиды создали легенду (хотя это могло быть и правдой), что Абу Хашим, путешествуя вместе с правнуком Аббаса, которого тоже звали Мухаммед ибн Али, неожиданно заболел и умер, передав свой имамат Мухаммеду, а в его лице – и всем Аббасидам.
В отличие от простодушных хариджитов, восстававших при каждом удобном случае и без конца терпевших поражение, чтобы через некоторое время снова взбунтоваться в другом месте, Аббасиды готовили свой переворот тщательно и в глубокой тайне. Создав что-то среднее между революционным подпольем и религиозной сектой, они долго и терпеливо вели скрытую пропаганду, оставаясь незамеченными для властей. Аббасиды агитировали за возврат к патриархальному исламу. Им удалось убедить многих жителей, что только они смогут восстановить первоначальный подлинный ислам, при котором все мусульмане будут жить в религиозном равенстве и почитании Корана. К этому течению присоединились все, кто был недоволен Омейядами и мечтал о восстановлении «настоящего» ислама, включая хариджитов и шиитов.
Омейяды до самого последнего момента не подозревали, что в далеком Хорасане существует мощная, хорошо подготовленная организация, составлявшая ядро будущего мятежа. В какой-то момент они даже случайно арестовали ее главу, Сулеймана ибн Касира, но, не увидев в его деятельности ничего предосудительного, выпустили на свободу.
По легенде, инициатором движения за передачу власти Аббасидам был некий Букайр ибн Махана из Куфы. Как и многие куфийцы, он ненавидел Омейадов и считал, что страной должны править потомки Пророка. Букайр обратился к Мухаммеду ибн Али, правнуку Аббаса, и привез ему пожертвования от шиитов: 190 золотых динаров, золотое кольцо и халат, сшитый какой-то женщиной. Эти средства и образовали первый фонд, из которого потом выросла аббасидская революция.
Мухаммед ибн Али отправил Букайра в Мерв, ставший к тому времени восточным форпостом мусульман. Это был богатейший и крупнейший город Востока, где очень слабо ощущалась власть халифа. Здесь Букайр ибн Махана создал свою подпольную структуру, назначив 12 накибов, то есть уполномоченных, и 70 их помощников. Все они принесли присягу Мухаммеду. Во главе всей организации встал представитель местной знати Сулейман ибн Касир.
Миссионеры Букайра и Сулеймана проповедовали не власть Аббасидов – о них вообще не упоминалось, – а власть людей из семьи Пророка. Это была благочестивая идея, которую поддерживали все, недовольные текущим положением вещей, а таких всегда находится много. Каждый видел в ней то, что хотел: арабы – возрождение чистого ислама, мавлы и персы – равенство всех перед Аллахом, бедняки – справедливое распределение добычи, богачи – новые возможности после успешного восстания.
Зайд ибн Али
В Куфе у Аббасидов были свои конкуренты – шииты, опиравшиеся на внука Хусейна, Зайда ибн Али. Он вел свой род от халифа Али, но его мать была рабыней из Синда, за что его всегда упрекали политические противники.
С Заидом произошло то же, что и с его дедом Хусейном: он поверил куфийским шиитам, которые уверяли, что в городе его поддержат «сто тысяч человек», и поднял восстание против Омейядов под шиитским флагом (740). И точно так же, когда городские власти приняли быстрые и решительные меры против бунтовщиков, его почти никто не поддержал. Тщетно он ходил по улицам и размахивал флагами, призывая куфийцев присоединиться к восстанию и «выйти из унижения к величию». Оставшись с небольшой группой сторонников, Зайд дал отчаянный бой войскам наместника Юсуфа ибн Омара. Он занял оборону среди дровяных складов в северной части города, где узкие проходы между штабелями бревен и не давали развернуться сирийской коннице. Всадникам пришлось спешиться, и они потеряли много людей, пытаясь вытеснить мятежников из города. Подоспевшие к вечеру бухарские лучники осыпали повстанцев стрелами, но те продолжали упорно сопротивляться, пока одна из стрел не попала Зайду в лоб. Несмотря на это, он остался сидеть в седле и в полном порядке отвел своих людей, воспользовавшись наступившей темнотой. Только после этого его сняли с коня и отнесли в какой-то дом, где он вскоре умер. На этом шиитское восстание закончилось.
Букайр, находившийся в это же время в Куфе, вел себя умнее и Зайда не поддержал. Он считал, что нужно не торопиться и выжидать удобного момента.
Восстание Абу Муслима
К этому времени аббасид Мухаммед ибн Али умер, и новым имамом стал его сын Ибрахим ибн Мухаммед. В услужении у него был Абу Муслим, по происхождению перс, освобожденный из рабства и принявший ислам. По поручению имама он собирал для него средства и готовил восстание в Мерве. Получив от Ибрахима знамя – знак начала мятежа – и письмо, ставившее его во главе восстания, Абу Муслим объявил о своей миссии на совете повстанцев.
Это привело в бешенство Сулеймана ибн Касира, аристократа, возглавлявшего аббасидское подполье в Мерве: он не желал подчиняться какому-то безродному выскочке, бывшему рабу, даже не арабу, а чужаку, который, по его словам, «неизвестно, из какого яйца вылупился». В гневе он швырнул в Абу Муслима чернильницу, в кровь разбив ему лоб. Но остальные встали на сторону нового вождя: слово имама – закон. Сулейману пришлось смирить свою гордость и объединиться с Абу Муслимом ради общего дела.
Утром 9 июня 747 года Абу Муслим воткнул в землю черное знамя имама, к которому со всех сторон начали стекаться сторонники Аббасидов. Все они тоже были в черном. Собралось около пяти тысяч человек, в основном местная беднота, беглые рабы, люди из низов, не умевшие воевать и почти не имевшие оружия. Наместник Хорасана Наср отнесся к ним пренебрежительно. На его памяти было много восстаний и мятежей, и еще одно не вызвало у него особых опасений. Он считал, что главная опасность исходит с другой стороны, от хариджитов и калбитов, и против них бросал все свои военные и дипломатические силы. Но армия Абу Муслима быстро крепла и росла и скоро превратилась в серьезную угрозу. Наср обратился за помощью к халифу, но получил лаконичный ответ: «Срежь бородавку сам». Марван в это время отвоевывал Мекку и Медину, и у него не было сил разбираться с восточными провинциями.
Не получив помощи из центра, Наср долго пытался сдержать восставших своими силами, но в конце концов был вынужден бежать. Только тогда Марван II, наконец, выслал против мятежников армию, но было уже поздно: армия Аббасидов в нескольких битвах наголову разгромила правительственные войска и с триумфом вошла в Куфу. Последняя отчаянная попытка Марвана спасти ситуацию провалилась: его войско было уничтожено, а сам он бежал в Египет, где вскоре был убит. Аббасиды не ограничились одним Марваном – они перебили всех представителей рода Омейядов, а уже мертвых омейдских правителей вышвырнули из могил. Омейадский наместник Йазид ибн Хубайр, все еще оказывавший сопротивление, сложил оружие в обмен на гарантию жизни и свободы, но не получил ни того, ни другого: его казнили вместе с приближенными.
Во главе халифата встал первый представитель новой династии Аббассидов – Абу-ль-Аббас ибн Мухаммед.
Глава 6. Завоевания Омейядов
6.1. Завоевания на востоке
Хорасан и дальше
Персия была завоевана арабами еще при «праведном» халифе Османе. По сути дела, это была даже не страна, а целая империя, уходившая далеко вглубь континента. Ее окраины включали обширные провинции, главной из которых был Хорасан – огромная территория, простиравшая от Ирана до Китая.
Жизнь в Хорасане сосредотачивалась в богатых оазисах, существовавших еще с незапамятных времен, а все пространство межу ними занимала бесплодная степь. С востока область обрамляли горы Памира и Гиндукуша, а в центральной части располагались две пустыни: Красные пески (Кызыл-Кум) и Черные пески (Кара-Кум). Границей между пустынями служила Амударья, которую греки называли Оксом, а арабы – Джейхуном. В самом устье реки, у Аральского моря, раскинулся древний Хорезм.
Омейядские халифы, невероятно богатевшие после каждого успешного похода, не собирались останавливаться на Персии. Они нуждались в новых трофеях и новых поданных, и Хорасан стал плацдармом, с которого арабы продолжили завоевания на север и восток.
При халифе аль-Валиде арабская армия, захватив Азербайджан и часть Армении, прошла вдоль южного берега Каспийского моря и сравнительно легко оккупировала равнины Джурджана. Жители этой прикаспийской области, раньше подчинявшиеся персам, но не питавшие к ним никакой симпатии, спокойно встретили завоевателей.
Однако дальше дело пошло трудней: в горном Табаристане мусульмане попали в ловушку, когда местные жители заманили их в ущелья и забросали сверху камнями. Арабам пришлось отступить.
На востоке волна арабского нашествия оборвалась в Афганистане. Здесь в почти полной изоляции существовало горное царство, где издревле поклонялись богу Зану – золотому истукану с глазами из рубина. В 698 году хорасанский наместник Убайдаллах вторгся в пограничные провинции Афганистана – Восточный Систан и Кандагар. После долгого похода его 20-тысячная армия оказалась в безлюдных горах и едва не погибла от голода и жажды.
Убайдаллаху с трудом удалось вырваться обратно, предложив местному царю крупный выкуп и отдав в заложники собственных детей. В лагерь вернулось всего 5 тысяч солдат, но и там многие погибли, с жадностью набросившись на еду после голода.
Потерпев это позорное поражение, арабы попытались отомстить и послали вторую армию, уже в 40 тысяч человек. Но войско, утомленное трудным походом, взбунтовалось и обратилось против собственного начальства. Арабом пришлось собирать новую армию, чтобы разбить мятежников. В результате Афганистан так и остался не завоеван.
Амударья
Крайней северо-восточной точкой арабских владений был Мерв – столица провинции Хорасан. Его называли городом, в котором слишком жарко летом и слишком холодно зимой. Мерв был настолько древним, что никто не помнил времени его основания. Столь же древними были и его стены – огромные земляные валы, обрамленные поверху исполинской глиняной стеной и сторожевыми башнями. От Мерва было уже рукой подать до Окса-Амударьи. Арабы называли эти земли «ма вара ан-нахр» – «то, что, а рекой», а жители запада – Трансоксанией.
Амударья в то время была мощной и широкой рекой – «среднеазиатским Нилом», протекавшим через безводную пустыню. На всем ее протяжении, от истоков до самого устья, гнездились древние княжества и государства, для которых Амударья служила источником воды и жизни.