Радиоволна, или Соло втроем

Глядя, как она ест, он вдруг неожиданно произнес:

– Постой, а я ведь тебя сегодня уже видел… ты ведь ученица Борисыча. Ну да, точно, он мне еще твою тетку расхваливал. Ну и как, у тебя действительно замечательная тетя?

– Она замечательный тиран и деспот, – сразу насупившись, проговорила Ира.

– Вот тебе на… – удивленно протянул Дмитрий, – а Борисыч её так расхваливал, точно она ангел, сошедший на землю.

– Не знаю… может для кого и ангел, – Ира презрительно сморщилась, – а у меня сил больше нет жить с этим ангелом. Я уже в ад готова сбежать, лишь бы подальше от нее.

– Да ты что? Кстати, а почему ты не дома еще? – Дмитрий посмотрел на часы на стене бара, которые показывали два часа ночи. – Тебе от тетки не попадет, что поздно так домой вернешься?

– А я не смогу сегодня вернуться домой – метро уже закрыто, – Ира безразлично пожала плечами. Алкоголь и присутствие рядом её кумира помогли стать равнодушной к возможным неприятностям.

– Что ж… не помочь милой девушке, попавшей в столь сложное положение, отчасти по моей вине – грешно, – Дмитрий улыбнулся и накрыл своей мускулистой и крепкой ладонью её руку, лежащую на столе. – Ирочка, ты что выбираешь? Чтобы я отправил тебя на такси в объятия злобной тетки, с которой ты проведешь остаток своего дня рождения или ты предпочтешь мое общество?

– Вот к тете ехать мне сейчас совсем не хочется, – Ира капризно сморщила носик.

– В этом случае могу предложить посидеть здесь еще пару часиков, а потом послушать у меня дома классные записи джазовых композиций. Ты знаешь, у меня, можно сказать, профессиональная коллекция. Ты любишь джаз?

– Джаз? – переспросила Ира, прикидывая в уме, как может прореагировать её кумир на честное признание, что джаз она терпеть не может.

– Ну да… джаз… Это ведь музыка души… Что еще может сравниться с игрой джаз-оркестра? – Дмитрий мечтательно закатил глаза и прищелкнул языком.

– Конечно, это великолепная музыка. И мне очень нравится, – тут же солгала Ира, придя к выводу, что не рискнет признаться в своих музыкальных пристрастиях.

– Я почему-то так и думал… Хотя, Ира, я впервые встречаю женщину, у которой вкусы столь совпадают с моими. Это надо отметить. Официант! – он вновь призывно вскинул руку, – коньячку даме, а мне – водочки повторите и еще что-нибудь легенькое… Ир, может фруктов тебе или мороженое? – он вопросительно взглянул на нее.

– Ну не знаю… а может, не надо еще коньяку, а? – замялась она.

– Нет, совпадение интересов отметить необходимо, так что рюмочка коньяка – это не обсуждается. А раз выбрать не можешь, то значит, и фрукты, и мороженое.

– Есть мороженое с фруктами или Вам отдельно? – решил уточнить официант.

– О, вместе даже лучше. Ирочка, ты ведь не возражаешь? – дождавшись её утвердительного кивка, Дмитрий подытожил: – Итак, даме – коньячку и мороженое с фруктами, а мне – водочки.

Они вновь выпили, и Ира почувствовала, что на нее накатила какая-то необыкновенная волна расслабленности и комфорта. Ей было необычайно уютно сидеть вот так с Дмитрием, смотреть на него, есть мороженое с вишенками и дольками ананаса и изредка поддакивать в ответ на его рассуждения. Причем ей было абсолютно безразлично, что именно он говорит. Она не вдавалась в смысл, и заяви он сейчас, что землю захватили инопланетяне и правят миром или через месяц наступит конец света, она бы согласилась, даже не раздумывая.

Когда же он решительно поднялся и спросил: «Ну что не передумала ехать ко мне джаз слушать?», она без колебаний подтвердила свое решение. Пригласи он её сейчас на край света, она и тогда бы долго размышлять не стала.

Дмитрий быстро расплатился, помог ей одеться и, обняв за плечи, вывел на улицу. Шел он немного пошатываясь, но Иру это несильно смущало. Она привыкла к виду пьяных мужчин. На улице машин было мало, но стоило её спутнику поднять руку, как первая же из проезжающих притормозила рядом с ними. Дмитрий усадил её на заднее сиденье и сам сел рядом, положив руку ей на плечо.

– Гони, шеф, – обратился он к шоферу и назвал адрес.

Машина плавно тронулась, а Дмитрий, прижав Иру к себе ближе, пьяным шепотом выдохнул ей в ухо:

– Ир, ты фильм «Служебный роман» смотрела?

– Смотрела, давно, в детстве. Это был мамин любимый фильм, – кивнула она.

– Помнишь, герой с героиней в такси в конце целуются?

– Конечно.

– Вот давай как они? А? Понимаешь, всю жизнь мечтал с кем-нибудь вот так поцеловаться прям в такси. А? Кстати, можешь драться, тогда это будет совсем как в кино.

Не дожидаясь её ответа, Дмитрий притянул к себе голову Иры и страстно приник губами к её губам.

Драться Ирина не стала, она напротив, подавшись вперед, прижалась к нему всем телом и в свою очередь крепко обняла за шею. Однако через некоторое время, почувствовав, что ей не хватает воздуха, разжала руки и, упершись в его плечи, оттолкнула.

– Ты что? – удивился он, а потом, видя как она, судорожно хватая ртом воздух, пытается восстановить дыхание, рассмеялся, – Ир, ты будто и не целовалась раньше.

– Ну можно сказать и так, – она смущенно потупилась.

– Ты голову поверни чуть набок и дышать сможешь, – он вновь притянул её к себе и его губы нашли ее.

Целовались они всю дорогу, пока шофер не объявил:

– Все, доехали.

Оторвавшись от её губ, Дмитрий полез за бумажником и рассчитался с шофером. Потом вылез из машины и подал ей руку:

– Прошу, сударыня.

Ира подхватила с сиденья шарф, который он, расплачиваясь, уронил. После чего, опершись на поданную руку, выбралась из машины.

Машина тут же отъехала, а они вошли в подъезд обшарпанного девятиэтажного дома и поднялись на второй этаж. Дмитрий достал из кармана ключи.

– Это твоя квартира? – спросила нервно теребившая в руках шарф Ира, оглядывая тускло освещенную грязную лестницу. Ей было немного не по себе, и хотелось спросить хоть что-то.

– Нет, я снимаю ее. Конечно далековато от метро и квартира – дрянь, зато недорого, – проговорил Дмитрий, тщетно пытаясь попасть ключом в замочную скважину.

– Может, я попробую? – глядя на его старания, осторожно предложила она.

– Момент, сейчас все будет в ажуре… не торопи… здесь просто очень сложная конструкция, – Дмитрий, наконец, всунул ключ и, щелкнув замком, распахнул дверь: – Милости прошу, гостья дорогая.

Ира шагнула в темный проем. Дмитрий, последовавший за ней, нашарив на стене выключатель, включил в прихожей свет.

– Ты вытащил ключи? – обернулась к нему Ира, памятуя, какие нотации вычитывала ей тетя, если она забывала это сделать.

– Черт, чуть не забыл, – он пьяно улыбнулся и шагнул обратно, – молодец, что напомнила… Ты такая умница, Ириша.

Вытащив ключи и захлопнув за собой дверь, он притянул её к себе и, не раздеваясь, вновь стал страстно целовать. Прихожая была маленькая и тесная, да и обниматься в пальто было неудобно и жарко. Мысль о том, что сейчас она может вспотеть, привела Иру в ужас. Решительно упершись в плечи Дмитрия, она высвободилась и проговорила:

– Ты обещал дать послушать музыку.

– И мы обязательно будем слушать ее, – разжал объятия Дмитрий.

Потом он помог ей снять пальто и, взяв плечики, стал пытаться аккуратно повесить на них его. Но выходило плохо. Пальто никак не хотело висеть ровно и соскальзывало то на один бок, то на другой, а то и вовсе пыталось соскочить с вешалки, и Дмитрий каждый раз еле успевал подхватить его.

– Давай я сама, – осторожно протянула руку Ира.

– Оно видно у тебя дикое и слушается только хозяйку, – пьяно улыбнулся Дмитрий и пихнул ей в руки пальто и вешалку, – давай усмиряй его и попроси вести себя прилично в наше отсутствие… А то вдруг сбежит или мое покусает? Я ведь свое рядышком с ним пристрою. Если оно не возражает, конечно. Ты у него спроси. Оно не возражает?

– Нет, не возражает, я уговорила его, – рассмеялась Ира. Ей нравился подобный юмор Дмитрия.

– Что ж будем надеяться, они подружатся. А мы пока пойдем чаю выпьем или кофе. Ты что больше любишь?

– Ночью я больше чай, наверное…

– Вот и замечательно. А какой именно? Черный, зеленый с добавками или без? Цейлонский, кенийский, китайский? Тебе какой больше нравится?

– Черный. А какой именно – выбирай на свой вкус. Я с удовольствием любой попробую, – постаралась осторожно обойти сложный вопрос Ира так, чтобы не показать полной своей неосведомленности в данной области. Она знала внешний вид железной коробочки с чаем, который предпочитала тетя, но никогда не удосуживалась даже прочесть его сорт.

– Тогда я пошел на кухню заваривать чай, а ты иди выбирай записи, которые будем слушать. Выключатель, как войдешь, справа на стене. Коллекция на нижней полке столика в центре.

Дмитрий указал ей на дверь, ведущую в комнату, а сам прошел по узенькому коридору и скрылся за зашелестевшей при его проходе бамбуковой занавеской.

Ира зашла в комнату и, включив свет, восторженно замерла. Комната осветилась рядом низкостоящих разноцветных колб с плавающими в них блестками. Свет от них тут же укутал комнату переливами какого-то фантастического мягкого сияния. Это создавало чарующую волшебную атмосферу. Огромный диван в углу казался сказочным ложем самого падишаха, а низкий стеклянный столик в центре, с валяющимися вокруг него подушками в бархатных наволочках, неземным местом отдыха восточного владыки.

Ира подошла ближе и увидела на полке, под толстым верхним стеклом столешницы красиво разложенные диски. От обилия незнакомых исполнителей рябило в глазах. Дюк Эллингтон, Гленн Миллер, Бенни Гудмен, Джимми Лансфорд, Каунт Бэйси, Арти Шоу, Чик Уэбб, Томми Дорси, Чарли Барнет. Ира не знала ни одного из них. Присев на корточки, она взяла наугад.

В это время в комнату вошел Дмитрий, неся на подносе чайник для заварки и две чашки.

– Выбрала? – спросил он, устанавливая поднос на столе.

– Вот, – она протянула ему диск.

– Замечательный выбор. Это делает тебе честь. Обычно все берут то, что у всех на слуху. Глена Миллера или Дюка Эллингтона. А ты, я смотрю не такая как все. Ир, я вот честно, впервые встречаю такую женщину. Чтобы и в политике разбиралась, и в джазе… Чтобы не поверхностная свистушка, а по-настоящему… с душой… – он взял из её рук диск, – один момент, сейчас все будет.

Отойдя в угол комнаты, Дмитрий вставил диск в плеер, и комната наполнилась негромкими звуками джаз-оркестра и солирующего саксофона.

– Чай или потанцуем? – он шагнул к ней.

– Потанцуем.

Ира, улыбнувшись, положила ему руки на плечи, и музыка увлекла их в свой нежный водоворот.

– Ты прекрасно двигаешься. Мне порой кажется, ты невесомо-воздушная какая-то, – ласково прижимая её к себе, выдохнул он ей на ухо.

– Меня мама в детстве учила танцевать, – чувствуя, что краснеет и радуясь, что в полумраке комнаты это не очень заметно, призналась Ира.

– У тебя, наверное, была замечательная мама, – повинуясь ритму музыки, Дмитрий сделал с ней несколько резких разворотов и зашатался, теряя равновесие. Ирина, удержав его, ласково рассмеялась:

– Может лучше чай, а то нас что-то на поворотах заносить стало. К тому же он остыть может.

– Остыть – не остынет, у меня заварной чайничек с секретом… лишь заварится лучше… но выпить чай все же не помешает. Продолжить танцевать мы всегда успеем.

Дмитрий подвел её к столу и махнул рукой, указывая на подушки:

– Устраивайся. Пить чай будем по-восточному.

– А как садиться-то?

– Смотри, – Дмитрий быстро сел рядом с ней, скрестив и подобрав ноги под себя. В его действиях чувствовалась привычка.

– Это, наверное, долго тренироваться надо, чтобы так сидеть. Ты где этому научился? – Ира последовала его примеру, неловко пытаясь устроиться на выскальзывающей из-под нее подушке и подбирая не желающие её никак слушаться ноги.

– А, – Дмитрий усмехнулся, – жизнь всему научит. Когда ведешь кочевой образ жизни, то подушки – самая удобная мебель. И смотрятся стильно, и таскать их с собой легко. Это вот надувной вариант. Сдуваются и занимают очень мало места. Восточные люди были мудры, раз сумели додуматься до такого.

– Конечно, – вслух согласилась Ира, проклиная про себя и весь восток и их обычай сидеть за столом подобным образом.

– Кстати, а вот и секрет моего чайничка, что чай в нем не остывает, – Дмитрий поднял его в руке, и Ира увидела, что состоит он из двух частей. Нижняя – похожая на большую пиалу была заполнена кипятком, а верхняя представляла собой более маленькую емкость, в которой собственно и заваривался чай.

– Надо же… как интересно, – проговорила она, сумев, наконец, устроиться на подушке так, что и та не выскальзывала, и ноги не разъезжались.

Дмитрий разлил чай по маленьким прозрачным чашкам и протянул ей одну.

– Это китайский. Кимун Маофенг называется. Его выращивают в провинции Анхой. На ночь этот чай – самое оно. Мягкий. И еще у него исключительный аромат. Попробуй, тебе должно понравиться, запах меда и орхидей. Кстати, «Маофенг» означает «мохнатый кончик» – намек на его длинные тонкие скрученные листья и пушистые золотистые почки. И посмотри, какой насыщенный с красноватым отливом цвет. Тут, правда, темновато и не очень хорошо видно, но поверь мне на слово. Цвет – изумительный, да и вкус запоминающийся. Хотя, что я говорю – ты пробуй!

Ира осторожно взяла чашку и пригубила. Чай был на вкус обычный. Чай как чай, к тому же несладкий.

– Нравится?

– Вкусный, – кивнула Ира, и только хотела попросить сахара, как Дмитрий, смакуя чай, негромко произнес:

– Подумать только, а некоторые идиоты портят такой божественный вкус сахаром. Вот не понимаю, как можно забивать сладостью этот неповторимый букет ощущений.

– Да? – удивленно протянула Ира.

– Представь себе. Кстати, в основном – женщины. Хотя женщины много в чем не разбираются. Ты не подумай, речь сейчас не о тебе. Но ты скорее счастливое исключение, лишь подтверждающее это правило.

– Ну да… наверное… Тетя у меня вон всегда сахар в чай кладет.

– Вот. И лишает себя возможности насладиться столь изысканным вкусом. Но в этом ничего удивительного нет. Кстати, как я понимаю, тетушка у тебя вообще не самый лучший представитель рода человеческого. Скорее всего: властная, нетерпящая чужого мнения, самоуверенная особа и при этом без сомнения глупа, как пробка. Так?

– Ну просто её портрет, – рассмеялась Ира.

– Хотя вот в чем парадокс: многим мужчинам нравятся именно такие. Взять того же Борисыча. Ведь он от нее в восторге.

– Наверное, он сам не особенно умен, – лукаво улыбнувшись, предположила она.

– Возможно, возможно… – Дмитрий задумчиво поцокал языком, а потом, отставив чашку, пристально посмотрел на нее, – скорее всего именно так. Не разглядеть рядом с собой такую неординарную личность как ты – это уметь надо. Тебе кстати музыка-то нравится? Сейчас вот, кстати, будет просто шедевриальный отрывок… Тут такое соло двух саксофонов, а потом подключается третий… это гениально… бесподобно просто. Вот, вот… слышишь? И третий вступает… великолепное соло на мой взгляд.

– Да, действительно красиво.

– Я знал, что тебе понравится. Не могло не понравиться! Я чувствовал это! Пойдем, еще потанцуем, – он встал и властно потянул её к себе.

Ира отставила чашку, и они вновь тихо закружились по комнате под негромкие звуки джаза. Через некоторое время рука Дмитрия скользнула под её кофточку, и Ира ощутила, как сильная и крепкая мужская ладонь стала ласкать её кожу. От неожиданности она замерла, раздумывая, как ей на это отреагировать. Но Дмитрий не дал ей времени на размышления. Решительным движением он притянул её к себе еще ближе, и его губы впились в её долгим и страстным поцелуем. А потом он шагнул ближе к дивану и, не переставая целовать, повалил на него Иру. После чего, не спеша, расстегнул и стащил с нее кофточку, а затем и все остальную одежду.

Ира не протестовала. От Дмитрия исходила такая сила и уверенность, что она и помыслить не могла что-то ему возразить. К тому же его действия были нисколько не грубы, наоборот, скорее нежны и осторожны, поэтому уже очень скоро переставшая смущаться и пугаться Ира сама крепко обхватила его за плечи и постаралась прижаться всем телом, чувствуя, что все её существо наполняет несказанное ощущение восторга и счастья.

***

Проснувшись утром, Ира не сразу поняла, где она. Повернувшись, увидела спящего рядом Дмитрия и разом все вспомнила. Тепло наполнило душу. Это было не сон. Вот он её кумир. Лежит рядом, чуть запрокинув голову и немного приоткрыв рот. И сладко спит. Ира осторожно коснулась рукой мускулистого предплечья. Дмитрий сонно повел плечом, глубоко вздохнул и повернулся на бок, натягивая на себя одеяло. Ира перевела взгляд и оглядела комнату.

В свете разгорающегося утра от вчерашней романтической атмосферы не осталось и следа. Лучи солнца, пробивающиеся сквозь выцветшие и местами полинявшие гардины, осветили поклеенные дешевыми однотонными обоями стены, потрескавшуюся на потолке побелку и обшарпанный гардероб в углу. Теперь стеклянный столик, окруженный бархатными темно-вишневыми подушками, казался вычурной диковинкой, случайно затесавшейся в столь убогую обстановку.

Может, кто на месте Иры и почувствовал бы себя Золушкой, карета которой в одночасье превратилась в тыкву, но только не она. Ей было абсолютно безразлично, что собой представляет жилище её кумира. Ну какое, право, имеют значение обшарпанные стены и потолок, когда тот, о ком она так долго мечтала, спит рядом настолько близко, что можно коснуться рукой и даже прижаться к нему? Ира вновь пристально посмотрела на него и, придвинувшись ближе, нежно обняла.

Дмитрий сонно пошевелился, потом открыл глаза и поднял на нее тяжелый мутный взгляд:

– Слушай, тебя как зовут?

– Ира, – она обиженно отодвинулась. – Ты что не помнишь ничего что ли?

– Нет, почему же… Помню, помню… ну как же… Ира… у тебя еще злая тетка, и ты у Борисыча учишься. Я все прекрасно помню, – Дмитрий потряс головой, облизнул губы и просящим голосом продолжил: – Ириш, а ты не притащишь с кухни пивка из холодильника и сигарет? А то голова раскалывается – спасу нет.

Ира, перевесившись с дивана, подобрала свое белье и джинсы с кофточкой после чего, быстро одевшись, босиком прошла на кухню. Найдя в стареньком потертом холодильнике с надписью «Саратов» банку пива, а на столе в углу маленькой кухни пачку сигарет и зажигалку, принесла их Дмитрию.

– Ты моя спасительница, Ириш, – он, дернув кольцо, с жадностью приник к банке, а потом, отбросив её на пол, взял из протянутой пачки папиросу. – А ты-то не будешь?

– Нет, я не курю.

– Вот и молодец. Женщины не должны курить, – откинувшийся на подушки Дмитрий с явным удовольствием затянулся.

Ира с улыбкой наблюдала за ним.

– Пепельницу подай, там… на подоконнике, – он кивнул на занавешенное окно, – и шторы можешь раздернуть.

Ира подошла к окну. Раздвинув занавески, она обнаружила консервную банку со смешно нарезанными и закрученными в колечки краями.

– Эту? – показала она Дмитрию.

– Ага, – тот улыбнулся и, взяв банку, поставил рядом с собой, – вот люблю ее. Мне её ребята на передовой подарили, и который уже год не расстаюсь с ней…

Докурив, он затушил сигарету, поднялся и стал неспешно одеваться.

– Значится так, Ириш, жратвы никакой у меня нет, поэтому уж не обессудь – завтрака не будет, – надевая брюки, проговорил он, – да и денег не особо густо. Единственное что могу предложить – это денег на такси.

– Ты что хочешь меня выгнать? – Ира изумленно посмотрела на него.

– А ты что собираешься здесь у меня навек поселиться? – подняв голову, рассмеялся он в ответ.

Чувствуя, что глаза начинают наливаться слезами, а щеки заливает краска, Ира прижала руки к лицу.

– Эй, ты что? – Дмитрий шагнул к ней и недоуменно тронул за плечо. – Чего это с тобой?

– Тетя меня убьет… – всхлипывая, тихо выдохнула Ира, – как пить даст, теперь убьет…

– Из-за того, что ночевать не пришла? – непонимающе переспросил Дмитрий.

Ира, не отнимая рук от лица, отрицательно затрясла головой:

– Нет. Она не простит мне, что я… что я уже теперь… я ведь никогда раньше… – так и не договорив, она, не сдерживаясь, зарыдала.

Дмитрий нахмурился, шагнул к кровати, откинув одеяло, долгим взглядом посмотрел на простыню, потом хмыкнул и хрипло проговорил:

– Да уж… связался черт с младенцем… Кстати, ты хоть совершеннолетняя или я еще и в статью вляпался?

– Совершеннолетняя, – сквозь слезы проговорила Ира.

– Ладно, не реви, – Дмитрий шагнул к ней и, притянув к себе, ласково погладил по плечу, – нашла причину по которой реветь. Не убьет тебя никто. Придумаем что-нибудь.

Уткнувшись ему в грудь, Ира обвила его шею руками:

– Я люблю тебя. Очень-очень, – хрипло выдохнула она.

– Ой, Ир, ты знаешь меня всего лишь один вечер. О какой любви может идти речь? Или тебе настолько опостылела твоя тетка, что ты согласна с первым встречным, лишь бы к ней не возвращаться?

– Ты не первый встречный! Я тебя люблю… и потому к тебе за автографом и подошла, что знаю о тебе давно… Как ты не понимаешь? – Ира отстранилась и вскинула на него глаза полные слез.

– Ладно… ладно… пусть давно. Только не реви. Не выношу, когда женщины начинают истерики закатывать. Иди вон в ванную умойся, а я пока в магазин сгоняю, пожрать чего куплю. Позавтракаем, и может в голове прояснится и у тебя, и у меня. А то я соображаю что-то пока плохо, да и ты, видать тоже, раз такими заявлениями про любовь расшвыриваешься.

– Дима, я, правда, тебя давно люблю… – Ира тоскливо посмотрела на него, слезы ручьем катились по её щекам.

– Все, прекращай рыдать. Ну-ка пошли в ванную! Потом будем разбираться, кто кого любит и как давно, – он вывел её в коридор и, раскрыв дверь ванной комнаты, подтолкнул. – Давай. К моему приходу, чтобы ни одной слезинки, и выглядела чтобы нормально. А то смотреть тошно. Все, я пошел.

Он вышел, и через некоторое время севшая на край ванны Ира услышала, как хлопнула входная дверь.

Включив воду, она умылась и посмотрела на свое отражение в маленьком зеркальце над раковиной. Увиденное её не порадовало. Покрасневшие припухшие глаза, растрепанные волосы. И как она не догадалась даже причесаться с утра, пока Дмитрий спал? Не мудрено, что он сразу её домой захотел отправить. Ну почему она такая несчастливая? Вон тетя, небось, никогда бы не попала в такую дурацкую ситуацию. А вот ей всегда не везет в жизни. Слезы вновь покатились по щекам, а привычная жалость к себе накрыла волной. Однако, бросив взгляд в зеркальце, она испуганно прижала ладони к лицу. Нет-нет, плакать нельзя! Ведь тогда она потеряет последний шанс остаться подле своего кумира. Он же ясно сказал, что не выносит вид плачущих женщин. Она снова стала умываться холодной водой, подолгу держа горсти ледяной воды у закрытых век.

Почувствовав, что лицо замерзло и предательские слезы больше не наворачиваются на глаза, Ира вытерлась пушистым махровым полотенцем и причесалась найденной в ванной расческой.

В это время щелкнул замок входной двери. Ира выскочила из ванной, ожидая увидеть вернувшегося Дмитрия, но в прихожей был не он. Там вешала на плечики модную норковую шубку миловидная блондинка.

Увидев Иру, она улыбнулась:

– Привет!

– Привет, – опешившая Ира воззрилась на незнакомку, не зная, как реагировать на её появление.

– А где Димка? – блондинка заглянула в комнату и вновь повернулась к Ире.

– В магазин ушел.

– Это радует, а то я уж испугалась, что у него снова запой на фоне творческого кризиса. А он, оказывается, утешается несколько иным способом, – нежданная гостья кивнула на неубранное постельное белье на диване. – Что ж, это дает некоторую надежду. Тебя как зовут-то?

– Ира.

– А меня – Нина, – блондинка сунула ей руку, унизанную кольцами и с красивым маникюром. Ира растерянно пожала ее. Все происходившее повергло её в замешательство.

– Ты Димку-то давно знаешь? – Нина решительно прошла на кухню, прошелестев бамбуковой занавеской, и, распахнув дверь холодильника, по-хозяйски оглядела его зияющее пустотой нутро. – Да, негусто. Но другого и не ожидалось. Так когда вы познакомились?

– Вчера вечером, – прошедшая следом за ней на кухню Ира, нерешительно застыла у стены.

– Вот поражаюсь ему. Как у него получается так легко и быстро баб снимать. И ведь плетет каждой одно и тоже, а все слушают, разинув рот.

– Почему одно и тоже?

– А не знаю, – блондинка, равнодушно пожав плечами, захлопнула дверку холодильника, – лень ему, наверное, что другое придумывать… Вот ведь наверняка же тебя затащил джаз послушать, в машине «как в служебном романе» с тобой целовался, а потом лапшу про чаи всякие на уши вешал, ну и про свои статьи, конечно же… куда ж он без них… Так?

– Ну, в общем, так, – тихо выдохнула Ира, чувствуя, что вновь готова расплакаться.