–Ммм. Ладно.– Аня поднялась со стула и подошла к столу.
–А можно вопрос?
–Да, конечно, задавайте.
–Что вчера было? Мне и правда неудобно, что я оказался тут, у вас, не понимаю…
– Ну, во-первых, мы слышали чей-то крик, довольно громкий.– Потом вас нашли и очень долго обхаживали. Виви, дочь мистера Ховалайнена, передала мне ампулу, и я сделала вам укол. Вы сразу успокоились и уснули, хотя до этого постоянно твердили в бреду «Женя, Женя…».
– Мда.– Почесал я голову. – Тайна, окутанная мраком. Ну, ладно, извините за беспокойство. – Я поднялся с кровати. – А сколько я проспал?
– Почти двое суток.
– Ааа?!– От удивления я вновь плюхнулся на кровать.– Обалдеть…
– Бывает. – Ответила Аня.– Вы можете остаться, Кирилл. До вечера. Я ухожу на работу, здесь никого не будет.
– Нет, спасибо.– Покачал я головой и снова поднялся.– Нужно кое-что решить. Но… Почему именно у вас? У мистера Ховалайнена мало других комнат? И, что мне вообще кололи?
– Ну, уколы колоть здесь никто кроме меня никто больше не умеет. Вас перенесли сюда под мое чутко наблюдение. Как-то так.
– Понятно. – Кивнул я и протянул руку девушке.– Спасибо, Аня.
– Будьте осторожны, Кирилл. – Она пожала мою руку, но я не спешил ее отпускать.
– У старой колокольни в семь. Хочу реабилитироваться в ваших глазах. – Я поцеловал девушке руку и поспешил к выходу.
– Подождите!– Окликнула меня Аня, я обернулся, на лету поймав ключи от комнаты. – Оставайтесь здесь. Так будет безопаснее.– Схватив сумку, она обогнала меня и уже на лестнице крикнула, выйдя на улицу:– Берегите себя!
Я улыбнулся, но в этот момент резкая боль будто бы разрубила голову топором.
« Береги себя, друг…»
«Ваанамо…»
«Кирюша…»
«Ваанамо, метеорит, кратер…»
«Увидимся… Кирюша…»
«Kyll? haudassaaikaamaataon, мистер Кейн!»
Я схватился за голову от скорости мелькающих кадров в голове, воспоминаний, которых я совсем не помнил. Дикое ощущение потери реальности не оставляло в покое. Нужно было что-то делать.
Закрыв комнату на ключ, я двинулся в сторону своего сектора.
***
Вам когда-нибудь хотелось оказаться внизу, в самом темном углу заброшенного здания? Там, где лет тридцать не ступала нога человека, повсюду паутина, сырость, полная темнота и внезапные вспышки света, откуда-то издали? Наверное, нет, не хотелось бы.
В моем детстве не было электронных игрушек, компьютеров и прочего. Зато был маленький северный поселок и куча неизведанных мест, оставшихся брошенными после развала огромной страны. Куча тайн в подземельях, куда нормальному человеку не пришло бы в голову идти даже в самых страшных кошмарах.
Нас не пугали холод, сырость и тьма. Нас не пугали родители, которым ох как не нравились наши ночные забавы. Нам нравилось чувствовать страх, идти вниз, в темноту, в неизведанное. Крушить, ломать все на своем пути и достигать того, чем можно будет гордиться в старости. Мы безбашенными, по своему глупыми; нас не страшило ничего, кроме боязни в один день расстаться друг с другом. Мы были силой. Единою. Мы облазили все, что можно, кроме самого таинственного и страшного места в селении.
Метро.
Никогда и никто не рассказывал нам, как оно появилось рядом с поселком. Никто не мог объяснить, почему из-за закрытых дверей брошенного здания пробивается свет и тем более никто, даже самые смелые смельчаки, никогда не решались даже близко подходить к нему. Та тайна, которую скрывало заброшенное метро, пугало решительно всех.
Я могу с уверенностью сказать, что в детстве, во время ночных прогулок, меня частенько посещала мысль подойти ближе и узнать, что же там, за закрытыми, дверьми полуразрушенного здания? Вопрос, откуда оно в этих краях вообще взялось не давал мне уснуть. Метро манило меня светом, который освещал едва ли не весь въезд в поселок, своей загадкой, тайной, которую я непременно должен был разгадать…
Наконец, я решился. Не мог больше терпеть, ждать, пока остальные поддержат меня. И вот, холодной осенней ночью, когда снег уже вот – вот выпадет, я взял в руки фонарь, рюкзак, оделся/обулся и отправился на тот берег реки. Оно лежало там, да. На самом краю земли, куда не ступала нога человека. Страшно ли было? Нет, не страшно. Тайна, к разгадке которой я был близок как никогда, манила ярким светом, который регулярно освещал въезд в поселок.
Я помню лица друзей, которые все-таки пошли за мной. Каким-то чудом узнав про мою затею, они уже ждали меня у дверей полуразрушенного входа в метро.
–Это что за дела? Мы так не договаривались!– Я развел руками.– Я вообще один собирался!
–Нет, ну посмотрите на него, один он собирался! – Согревая руки дыханием, прокричал Саша. – Нормально вообще?
– Козел он, ага, да!– Протяжно крикнула Рита.– Понимаешь, мы тут с Женьком забились, через сколько ты сюда свою задницу притащишь, так вот я проиграла! Слышишь, Женек, вставай, попу отморозишь!
–Угу, я вообще больше не встану…– Натягивая шарф на лицо, проговорила Женя. Она была самая младшая и хрупкая из нас; рано потерявшая родителей, Лесницкая одно время жила у бабушки, а потом у двоюродной тетки. Та совершенно не стеснялась частенько бить девочку. Жизненные трудности не сломали нашу хрупкую подругу: к шестнадцати годам она уже входила в список кандидатов в мастера спорта по художественной гимнастике и обеспечивала себя сама.
Увы, после нашей последней вылазки жизнь Евгении Лесницкой круто изменится, как впрочем, судьба каждого из нас.
– Ну, чего мы лясы точить будем, или пойдем уже?– Жадно впились в меня глаза лучшего друга. -Ну?!
– Ну, вообще я один хотел, потому что это очень опасно. Подвергать вашу жизнь опасности я не хочу. Вы мои друзья, я вас очень люблю.
– Вы мои друзья, я вас очень люблю.– В один голос передразнили меня Рита с Женей.– Пошли, давай! Ну, идешь?!
– Не уважаешь?– Хитро прищурился Саша. – Смотри тогда, одни пойдем. Пошли, ребята.– Он резко вскочил, подошел к дверям, за которыми тут же скрылся. Обратного пути не было.
–Ладно, черт с вами!– мы дружно вошли в здание полуразрушенного метрополитена.
И я помнил. Сейчас, всегда, их лица, не мог спокойно спать уже много лет от ощущения, что это я привел их туда. Туда, откуда они не вернулись. Это была страшная точка не возврата, через которую мы не смогли перешагнуть.
Та лунная ночь, так круто изменившая нашу жизнь, стала одной их последних для моего друга детства.
***
Nukuta, jurmala, lasta,
Makauta marianen
Остановившись перед дверью, я закрыл глаза и прислушался. За нею пел женский голос, красивый, нежный, который я, определенно, где-то уже слышал. Я осторожно толкнул дверь и шагнул в свое крыло общежития.
Голос, такой проникновенный, звучал откуда-то из глубины, из чьей-то комнаты. Девушка, или женщина, заводила мелодию, от которой мурашки бежали по телу, и это все – пустой коридор, ветер за окном, неизвестно откуда льющаяся песня, это все будто бы происходило в кошмарном, ужасном сне, когда хочется скорее проснуться, но не получается. И ты медленно шагаешь по темному помещению, на звуки чудесного голоса, будто бы прекрасная Сирена завлекает тебя в свои сети, а ты все равно идешь. Скрипнет половица под ногой, а вокруг тишина. И только голос, влекущий и сладкий, как колыбельная. Ты толкаешь дверь, вот уже в своей комнате, и с ужасом понимаешь, что песня шла именно оттуда. Откуда-то с чердака.
