Синдром потерянной души

Глава 4

Я не стала рассказывать о своих снах. Соврала, что мне приснился кошмар. Родные поверили – у меня сегодня был тяжелый день. Мама даже решила сразу завести меня домой, а не тащить еще и в больницу, где мое тело уже ждала вип-палата и посвященные в тайну моей болезни врачи.

Домой я в буквальном смысле завалилась. Абсолютно разбитая, мечтающая лишь о длительном сне в своей постели. Добредя до своей комнаты, я упала на кровать прямо в одежде и закрыла глаза.

Засыпая, я надеялась, что от такой усталости мне не приснятся сны, однако я страшно ошибалась…

Стоило мне уснуть, как сны не заставили себя долго ждать. Красочные, до жути реалистичные, и все с участием Кирилла. В них не было никакой последовательности. То я видела взрослого Кирилла с какими-то больными детьми, то Кирилла-подростка, играющего с сестрой в футбол, то снова взрослого, читающего в парке какую-то книгу. Один раз даже Кирилл показался мне еще без татуировок. На вид ему было лет двадцать, и он сидел в лектории университета и со скучающим видом смотрел в окно на падающий крупными хлопьями снег.

И снова дети, больница, какие-то реабилитационные центры. Кажется, Кирилл был социальным работником. Заглаживал таким образом вину перед братом?..

Жизнь Кирилла снилась мне до самого утра, однако ничего пугающего и душераздирающего я больше не видела. Проснулась спокойно, не выкрикивая в отчаянии не свои слова. Открыла отдохнувшие глаза, потянулась и улыбнулась.

Из кухни доносился звон посуды и голоса мамы с бабушкой. В предвкушении аппетитного завтрака я поднялась и, достав из сумки чистую одежду, поплелась в ванну. Скинула футболку, джинсы, а потом в нерешительности замерла, глянув вниз, на темно-синие боксеры.

– Ну нееет, – неуверенно протянула я.

Смотреть на то, что прячется в трусах, мне совершенно не хотелось. Ни сейчас, ни потом.

Господи, скорее бы уже избавиться от этого тела и вернуться в свое…

Поразмыслив некоторое время, я, не снимая трусов, встала под душ. Натирая крепкие мышцы розовой мочалкой, я не могла выкинуть из головы тот факт, что трусы все же поменять придется.

Помывшись и вытершись полотенцем, я закрыла глаза и кое-как поменяла нижнее белье. Довольная проделанной работой, я натянула на себя штаны с футболкой и, подойдя к полочке с тканевыми масками, выбрала тигриную и наложила ее на лицо.

Из кухни в ванну просочился аппетитный запах жареной яичницы с беконом. Облизываясь, я поспешила в царство готовки.

Увидев меня, бабушка выронила лопатку, а мама зашлась в таком безудержном смехе, что, кажется, ее слышали даже соседи. Не понимая, чем вызван смех, я хмуро уставилась на своих близких.

– Дочь, ты на себя в зеркало смотрела? – давясь смехом, спросила мама.

Я молча отступила на пару шагов назад и повернулась к коридорному зеркалу. На меня смотрел брутального вида парень с мускулистыми татуированными руками, полотенцем на волосах и маской тигра на лице.

Зрелище было настолько комичным, что я сама согнулась пополам от смеха, из-за чего моя тканевая маска сползла с лица и с чвакающим звуком шлепнулась на пол.

Отсмеявшись, мама сказала:

– Иди завтракать, тигреночек. Еда стынет.

После завтрака бабушка неожиданно предложила нарядить елку. Мы с мамой удивленно уставились на нее.

– Мы же наряжаем всегда двадцать седьмого числа, а сегодня только шестнадцатое, – напомнила я.

– Вот именно, – кивнула мама. – Зачем так рано? Только дольше мешаться будет.

Она не любила Новый год, потому что этот праздник считался семейным, а нашу когда-то большую семью мы растеряли. Исключительно благодаря непростому характеру моей мамы.

– Ну, раз не хотите, то и не надо, – пожала плечами бабушка и принялась мыть посуду.

– Спасибо, было очень вкусно, – поблагодарила я, вставая из-за стола.

Проходя мимо коробки с новыми елочными игрушками, я вдруг вспомнила Мисс Хвою. Интересно, когда Кирилл ее нарядил? И почему так рано?

В комнате я принялась за небольшую уборку. Заправила постель, вытащила вещи из сумки и разложила их в шкафу. Собрала разбросанные на столе журналы, расставила по местам книги со стихами.

Усевшись в уютное лиловое кресло, я тяжело вздохнула от осознания, что мне абсолютно нечем заняться. Конечно, можно было бы почитать или посмотреть фильм, а еще зайти в соцсеть, но всего этого делать не хотелось.

Пялясь в белый высокий потолок и анализируя последние сны, я вдруг осознала, что поговорить мне все же хочется, но только с одним единственным человеком – с Кириллом. Интересно, какой он в общении? Наверно, разговаривать с ним было бы приятно, раз он любит читать и интересуется астрономией. Может, у нас бы нашлись еще общие интересы, помимо любви к поэзии. Я бы попросила его нарисовать мой портрет. Меня никогда не рисовали, а фотографировали крайне редко. Сама же я никогда не делала селфи, потому что считала себя дурнушкой. Маленький рост, худое тело, груди почти нет, на лице веснушки, волосы тонкие и светлые, кожа бледная – ничего, за что можно зацепиться.

И тут на фоне всех этих мыслей промелькнула одна, яркая и внезапная: интересно, я бы его заинтересовала?..

Господи! О чем я только думаю! Что за бред?!

Я вскочила с кресла и замотала головой, пытаясь отогнать странные, несвойственные мне мысли.

Надо проветриться. Пройтись по холодному воздуху и привести сознание в порядок.

Быстро собравшись, я мельком выглянула в окно и отметила про себя, что на улице идет снегопад.

– Мам, ба, я погуляю немного возле дома, – крикнула я, обуваясь.

– Хорошо, – ответила мне мама. – Только далеко не ходи, будь рядом.

– Ладно, – бросила я и, схватив свой прозрачный зонтик, выбежала из квартиры.

На улице стояла по-настоящему волшебная погода. Огромные хлопья снега медленно падали с небес на землю. Всего лишь за ночь сугробы выросли почти в три раза, и недовольные дворники лениво счищали засыпанные снегом дорожки.

Купив в магазине пачку своих любимых мармеладных мишек, я медленно прогуливалась по парку рядом с моим домом и любовалась падающим снегом. Жуя мармелад, я прошла мимо небольшого фонтана, который с наступлением тьмы превращался в одну сплошную гирлянду и сиял разноцветными огоньками. Жаль, что мне еще никогда не доводилось гулять после захода солнца. Всю красоту зимних ночных улиц я видела только из окон квартиры или машины.

Может, когда я буду постарше, мама разрешит мне гулять поздними вечерами…

Погуляв еще немного, я нашла очищенную от снега лавочку и с радостью села на нее. Снег все не переставал, поэтому я сжалась под своим раскрытым зонтиком и медленно жевала мармеладных мишек, наблюдая за окружающим меня миром.

Постепенно я начала ловить на себе странные взгляды прохожих. Искренне не понимая, почему на меня косо смотрят, а иногда даже и посмеиваются, я аккуратно достала из рюкзака зеркальце и внимательно осмотрела заросшее щетиной лицо.

Вроде чистая. И что они…

Стоп. Щетина.

Я же в теле мужчины!

Отставив зеркальце в сторону, я представила то, что видят прохожие: здоровенный парень брутального вида скромно сидит на лавочке под прозрачным зонтиком и, разглядывая всех прохожих, жует мармеладных мишек.

Мда, зрелище действительно комичное.

Убрав мармелад в рюкзак и закрыв зонт, я попыталась сесть по-мужски. Закинула правую ножищу на левую и презренно уставилась на наблюдающих за мной младшеклассниц.

По непривычки ноги сразу же затекли – меня с детства учили сидеть только прямо, сдвинув колени вместе.

Как еще сидят мужчины? Раскорячившись? Ну нет, я так не смогу. Слишком развязно. Может, просто вытянуть ноги? Нет, слишком длинные, прохожие могут споткнуться.

Жаль, нельзя узнать, как сидел Кирилл…

Вздохнув, я встала с лавочки и медленно направилась к дому. Навстречу мне шла улыбающаяся пожилая парочка, мило держащаяся за руки. Глядя на них, я не смогла сдержать улыбки.

За пожилой парочкой шла еще одна, но уже значительно моложе. Мужчина был красавчиком, а вот девушка прямо дурнушка. Даже я посимпатичнее буду.

Еще одну парочку я встретила уже на выходе из парка. Они сидели на лавочке и самозабвенно целовались. Вернее, даже не целовались, а ели друг друга.

Сморщившись, я ускорила шаг. Одно дело мило идущие за ручку старички, но развязная молодежь – это как-то фу. Если бы у меня был парень, я бы ни за что не разрешила бы ему лапать себя на людях, а тем более так целоваться!

Остановившись на светофоре, я начала думать о том, были ли у Кирилла отношения. Во сне его сестра заметила, что у него нет девушки, но это было давно, судя по размерам Мисс Хвои. Возможно, за это время он кого-то себе нашел. Он довольно симпатичный парень – наверняка с девушками проблем не было.

Даже не представляю, какого будет его девушке, когда она поймет, что он пропал. А сестра? Похоже, они в хороших отношениях. Ее номер постоянно мелькал во входящих на телефоне Кирилла.

Нет, лучше не думать об этом! Все, что я могу – это ждать, пока неведомая сила не выкинет меня из этого тела и не вернет в свое.

По пути я снова зашла в магазин и купила еще мармелада и пачку чипсов. На душе скребли кошки.

Дома меня встретила только бабушка. Мама уехала в офис по каким-то срочным делам. Переодевшись, я включила компьютер и запустила РПГ игру. Это помогло отвлечься от грустных мыслей, однако, как только я закончила играть и выключила компьютер, они снова вернулись, будто никуда и не исчезали. Ни что не помогало мне не думать о Кирилле, потому что я носила его тело, видела перед собой его руки, смотрела в зеркало на его лицо, говорила его приятным звучным голосом, видела во сне его жизнь. Казалось, еще немного, и даже моя душа станет им, впитав в себя его воспоминания. Будто Кирилл пытался вытеснить меня из своего тела, постепенно стирая мою личность и вставляя в дыры моего сознания кусочки своего я.

Решив, что клин клином вышибают, я взяла чипсы, бутылку лимонада, коробку сухих салфеток и, закрывшись у себя в комнате, включила самое грустное и слезливое аниме из всех, что я когда-либо смотрела.

Сорок минут – и я уже не могла остановить поток слез. Сколько бы не смотрела «В лес, где мерцают светлячки», всегда плакала в конце. Я не фанат сопливых драм, но эта чистая и заведомо трагичная история любви покорила мое сердце.

Вдоволь наревевшись, я тщательно умылась в ванне, осмотрела в зеркале свои покрасневшие глаза и решила применить прохладную гидрогелиевую маску не сколько для косметического эффекта, сколько для эстетического. Однако мой взгляд скользнул по щетине, и я недовольно сморщилась. Мне не нравилось, что мое лицо шершавое и колючее, как наждачная бумага, поэтому, вооружившись станком и пеной, я начала бриться.

В фильмах часто показывают, что с непривычки люди постоянно ранятся, однако ничего подобного у меня не произошло. За счет многочисленных изгибов, брить лицо оказалось сложнее, чем ноги, поэтому провозилась я довольно долго, зато под конец мое лицо засияло, как отполированный самовар.

После того, как я проплакалась и побрилась, мое настроение заметно повысилось. Я уже ни капли не грустила, напевала песни и совершенно не думала о Кирилле. Ну, разве что иногда.

Спать я легла с полной уверенностью в том, что эпизоды из жизни Кирилла мне больше не приснятся. Отчасти я оказалась права – мне действительно не приснилось ни одной минуты из его жизни. Зато я увидела свой собственный сон, навеянный моими мыслями и фантазиями. И в этом чертовски реалистичном сне был Кирилл. Почему-то мне нельзя было прикасаться к нему, а мне страшно этого хотелось. Когда я не смогла больше терпеть и накинулась на него с объятиями, Кирилл засветился изнутри голубым светом, а потом начал медленно исчезать, развеваясь по ветру голубым пеплом.

– Ты отняла у меня мою жизнь, – прошептал он и исчез.

В отчаянии я закричала, зовя его по имени. Истошно вопила, пока не заболело горло, а потом почувствовала, что кто-то меня трясет. Открыв глаза, я увидела маму и бабушку.

– Что случилось? – прохрипела я и сморщилась. Горло саднило.

– Ты кричала. Так громко и так долго, что у меня чуть инфаркт не случился от испуга, – пояснила бабушка.

Мама же сидела рядом на краю кровати и хмуро на меня смотрела.

– Ты звала его, – в ее тихом голосе слышались нотки ненависти. – Снова и снова выкрикивала его имя. Почему? Что происходит, Алиса?

Так вот оно что. Значит, я звала Кирилла и во сне, и в реальности…

Опустив глаза на одеяло, я тихо начала рассказывать о своих снах. Умолчала только о сегодняшнем, выдав его за очередной эпизод из жизни Кирилла.

Выслушав меня, мама заметила очевидный факт:

– Такого раньше не было…

– Может, показать ее кому-то? – предположила бабушка.

Мама пожала плечами.

– Возможно, это какой-то побочный эффект? Алиса всего лишь второй день в этом теле, да еще и в таком… – она замолчала, оглядывая мои руки и лицо, подбирая нужный эпитет, – …необычном. Наверно, следует немного подождать. Вдруг все прекратится само собой?

Бабушка согласно кивнула.

Мне зачем-то дали снотворного – наверно, чтобы я не смогла увидеть сны – и уложили спать. Однако сны не прекратились. Ни сегодня, ни потом.

Глава 5

С каждым днем моя жизнь отходила на второй план, пропуская вперед жизнь Кирилла. Я думала о нем каждую минуту своего бесцельного существования. Ночью я смотрела сны о его жизни, а днем анализировала их.

Самым пугающим в этой ситуации было то, что все это мне нравилось. Сны были для меня как сериал, основанный на реальных событиях. Настолько интересный, что я думала о нем круглые сутки напролет. Видимо, моя жизнь была настолько скучной и обыденной, что я увлеклась жизнью Кирилла и, как ненормальная, ждала очередной ночи.

Еще я стала иначе вести себя с его телом. Если раньше я бездумно, по привычке, наносила на лицо маски, патчи и прочую женскую ерунду, то теперь я ничего подобного не делала. Почему? Сама не знаю. Может, дань уважения Кириллу? А может, я сама потихоньку становлюсь им…

Ночами я кричала значительно реже, что успокаивало моих родных, однако поворотным моментом стал тот факт, что я, не отдавая себе отчета, стала слишком много говорить о Кирилле.

Так, наряжая елку с бабушкой, я заметила:

– А у Кирилла игрушки лучше. Старинные, интересные такие.

За завтраком как-то поинтересовалась у мамы:

– Почему вы не завели второго ребенка? Может, это бы спасло вас с папой от развода? У Кирилла, например, есть сестра. Она забавная.

И так каждый раз.

– У Кирилла столько интересных книг дома, не то, что у меня…

– Когда Кирилл был маленьким, он играл в футбол. Я вот тоже хотела, но вы мне не разрешили. Может, начать сейчас, пока я в мужском теле?

– Завтра хочу начать новый серил. Его уже смотрел Кирилл, вот я и заинтересовалась.

– А у Кирилла…

– Достаточно! – воскликнула мама, отбросив в сторону вилку.

Бабушка замерла с поднесенным куском рыбы ко рту, а я подавилась водой и закашлялась.

– Ты без конца говоришь о нем, не затыкаясь! Это совершенно ненормально, Алиса! С этим надо что-то делать. – Мама сжала кулаки и устало прикрыла глаза.

– Например? – поинтересовалась бабушка.

Я затаила дыхание.

– Например, поехать к знахарке. Пусть осмотрит ее. Наверняка это можно как-то убрать.

Слово «это» она произнесла с каким-то омерзением, будто воспоминания Кирилла – это паразит, который пожирает меня изнутри.

Хотя, собственно, так оно и было. Вот только я не хотела избавляться от этого паразита…

– Может, само пройдет? – робко предположила я.

– Нет! – рявкнула мама. – Мне надоело это терпеть. Завтра же едем.

Слово мамы в нашей маленькой семье – закон. На следующий день мы втроем сели в машину и отправились к знахарке, которая, по иронии судьбы, жила в том же городе, что и Кирилл.

Так как дело было срочное, а предварительной записи у нас не было, знахарка пошла на уступки – деньги мамы творят чудеса – и сказала, что примет нас в нерабочее время, а именно в восемь часов вечера.

Мама не любила ездить ночью, поэтому сняла в гостинице номер на сутки, чтобы выспаться, а утром спокойно уехать домой.

В ожидании приема, я нервничала так, как не нервничала никогда в жизни. Знахарка, пожилая и полностью седая женщина с бельмом на правом глазу, принимала у себя дома, в обычной квартире, но с необычной обстановкой вокруг. Всюду висели сушеные травы, коренья и даже рога. Впервые мы пришли к ней, когда мне было семь лет – сразу после моего первого переселения, вспоминать о котором я не любила. Женщина хорошо показала себя, чем сразу же завоевала доверие моих родных. С тех пор меня, примерно раз в три месяца, всегда привозят к ей.

Войдя в квартиру, мама тут же принялась объяснять знахарке нашу проблему. Женщина, внимательно глядя на меня, медленно кивала словам мамы, а когда та закончила, схватила меня костлявой рукой и повела вглубь квартиры. Мама и бабушка последовали за нами.

Знахарка толкнула меня на диван, осмотрела, потрогала лицо, заглянула в глаза, положила руку на мой лоб. Потом, бубня что-то себе под нос, достала свои кости, на которых были выжжены рунические символы, потрясла их и кинула на стол. Всмотрелась, скривилась.

– Ну что? – тихо спросила мама, прижимая к груди сумочку.

Знахарка резко повернулась к ней, и мама невольно вздрогнула.

– Прежний дух слишком силен. Он будет пытаться поглотить ее, пока снова не восстановит контроль над своим телом. Своими воспоминаниями он пытается свести ее с ума, уничтожить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.