Стихотворения
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Добавить отзывДобавить цитату
Стихотворения
Заброшенный дом
Заброшенный дом.Кустарник колючий, но редкий.Грущу о былом:«Ах, где вы – любезные предки?»Из каменных трещин торчатпроросшие мхи, как полипы.Дуплистые липынад домом шумят.И лист за листом,тоскуя о неге вчерашней,кружится под тусклым окномразрушенной башни.Как стерся изогнутый серпсредь нежно белеющих лилий —облупленный гербдворянских фамилий.Былое, как дым…И жалко.Охрипшая галкаглумится над горем моим.Посмотришь в окно —часы из фарфора с китайцем.В углу полотнос углем нарисованным зайцем.Старинная мебель в пыли,да люстры в чехлах, да гардины…И вдаль отойдешь… А вдали —равнины, равнины.Среди многоверстных равнинскирды золотистого хлеба.И небо…Один.Внимаешь с тоскойобвеянный жизнию давней,как шепчется ветер с листвой,как хлопает сорванной ставней.Июнь 1903Серебряный КолодезьСельская картина
М.А. Эртелю
Сквозь зелень воздушность оделаих пологом солнечных пятен.Старушка несмелошепнула: «День зноен, приятен…»Девицаклубнику варила средь летнего жара.Их лицаомыло струею душистого пара.В морщинах у старой змеиласькак будто усмешка…В жаровне искрилась,дымя, головешка.Зефир пролетел тиховейный…Кудрявенький мальчикв пикейнойматроске к лазури протягивал пальчик:«Куда полетела со стен ты,зеленая мушка?»Чепца серебристого ленты,вспотев, распускала старушка.Чирикнула птица.В порыве бескрыломдевицагрустила о милом.Тяжелые косы,томясь, через плечи она перекинула разом.Звенящие, желтые осыкружились над стынущим тазом.Девица за ласточкой вольнойследила завистливым оком,грустила невольноо том, что разлучены роком.Вдруг что-то ей щечку ужалило больно —она зарыдала,сорвавши передник…И щечка распухла.Варенье убрали на ледник,жаровня потухла.Диск солнца пропал над лесною опушкой,ребенка лучом искрометным целуя.Ребенок гонялсяза мушкойсредь кашек.Метался,танцуя,над ним столб букашек.И вот дуновеньеструило прохладуволною.Тоскливое пеньезвучало из тихого саду.С распухшей щекоюбродила мечтательно дева.Вдали над ложбиной —печальный, печальный —туман поднимался к нам призраком длинным.Из птичьего зевазабил над куртинойфонтанчик хрустальный,пронизанный златом рубинным.Средь розовых шапок левкоястарушка тонула забытым мечтаньем.И липы былоепочтили вздыханьем.Шепталастарушка: «Как вечер приятен!»И вот одевалазаря ее пологом огненных пятен.1904МоскваВоспоминание
Посвящается Л.Д. Блок
Задумчивый вид:Сквозь ветви сиренисухая известка блеститзапущенных барских строений.Всё те же стоят у воротчугунные тумбы.И нынешний годвсё так же разбитые клумбы.На старом балкончике хмельпо ветру качается сонный,да шмельжужжит у колонны.Весна.На кресле протертом из ситцастарушка глядит из окна.Ей молодость снится.Всё помнит себя молодой —как цветиком ясным, лилейнымгуляла веснойвся в белом, в кисейном.Он шел позади,шепча комплименты.Пылали в грудиее сантименты.Садилась, стыдясь,она вон за те клавикорды.Ей в очи, смеясь,глядел он, счастливый и гордый.Зарей потянуло в окно.Вздохнула старушка:«Всё это уж было давно!..»Стенная кукушка,хрипя,кричала.А время, грустя,над домом бежало, бежало…Задумчивый хмелькачался, как сонный,да бархатный шмельжужжал у колонны.1903МоскваОтставной военный
Вот к дому, катя по аллеям,с нахмуренным Яшкой —с лакеем,подъехал старик, отставной генерал с деревяшкой.Семейство,чтя русскийобычай, вело генерала для винного действак закуске.Претолстый помещик, куривший сигару,напяливший в полдень поддевку,средь жарупил с гостем вишневку.Опять вдохновенный,рассказывал, в скатерть рассеянно тыча окурок,военныйпро турок:«Приехали в Яссы…Приблизились к Турции…»Вились вкруг террасыцветы золотые настурции.Взираяна девку блондинку,на хлеб полагаясардинку,кричалгенерал:«И под хохот громовыйпроснувшейся пушкиложились костьми батальоны…»В кленовойаллее носились унылые стоныкукушки.Про душную страдув полях где-то пелитак звонко.Мальчишки из садусквозь ели,крича, выгоняли теленка.«Не тот, так другойпогибал,умножалисьмогилы», —кричал,от вина огневой…Наливалисьна лбу его синие жилы.«Нам страх был неведом…Еще на Кавказе сжигали аул за аулом…»С коричневым пледоми стуломв аллее стоял,дожидаясь,надутый лакей его, Яшка.Спускаясьс террасы, военный по ветхим ступеням стучалдеревяшкой.1904МоскваНезнакомый друг
Посвящается П.Н. Батюшкову
IМелькают прохожие, санки…Идет обыватель из лавкивесь бритый, старинной осанки…Должно быть, военный в отставке.Калошей стучит по панели,мальчишкам мигает со смехомв своей необъятной шинели,отделанной выцветшим мехом.IIОн всюду, где жизнь, – и намедниЯ встретил его у обедни.По церкви ходил он с тарелкой…Деньгою позвякивал мелкой…Все знают: про замысел вражий,он мастер рассказывать страсти…Дьячки с ним дружатся – и дажеквартальные Пресненской части.В мясной ему все без прибавки —Не то что другим – отпускают…И с ним о войне рассуждаютхозяева ситцевой лавки…Приходит, садится у оконс улыбкой, приветливо ясный…В огромный фулярово-красныйсморкается громко платок он.«Китаец дерется с японцем…В газетах об этом писали…Ох, что ни творится под солнцем…Недавно… купца обокрали»…IIIХолодная, зимняя вьюга.Безрадостно-темные дали.Ищу незнакомого друга,исполненный вечной печали…Вот яростно с крыши железнойрукав серебристый взметнулся,как будто для жалобы слезнойнезримый в хаосе проснулся, —как будто далекие трубы…Оставленный всеми, как инок,стоит он средь бледных снежинок,подняв воротник своей шубы…IVКак часто средь белой метели,детей провожая со смехом,бродил он в старинной шинели,отделанной выцветшим мехом…1903МоскваВесна
Всё подсохло. И почки уж есть.Зацветут скоро ландыши, кашки.Вот плывут облачка, как барашки.Громче, громче весенняя весть.Я встревожен назойливым писком:Подоткнувшись, ворчливая Фекла,нависая над улицей с риском,протирает оконные стекла.Тут известку счищают ножом…Тут стаканчики с ядом… Тут вата…Грудь апрельским восторгом объята.Ветер пылью крутит за окном.Окна настежь – и крик, разговоры,и цветочный качается стебель,и выходят на двор полотерыбосиком выколачивать мебель.Выполз кот и сидит у корытца,умывается бархатной лапкой.Вот мальчишка в рубашке из ситца,пробежав, запустил в него бабкой.В небе свет предвечерних огней.Чувства снова, как прежде, огнисты.Небеса все синей и синей,Облачка, как барашки, волнисты.В синих далях блуждает мой взор.Все земные стремленья так жалки…Мужичонка в опорках на дворс громом ввозит тяжелые балки.1903МоскваИз окна
Гляжу из окна я вдоль окон:здесь – голос мне слышится пылкийи вижу распущенный локон…Там вижу в окне я бутылки…В бутылках натыкана верба.Торчат ее голые прутья.На дворике сохнут лоскутья…И голос болгара иль сербагортанный протяжно рыдает…И слышится: «Шум на Марица…»Сбежались. А сверху девицас деньгою бумажку бросает.Утешены очень ребятапрыжками цепной обезьянки.Из вечно плаксивой Травьятымучительный скрежет шарманки.Посмотришь на даль – огородымелькнут перед взором рядами,заводы, заводы, заводы!..Заводы блестят уж огнями.Собравшись пред старым забором,портные расселись в воротах.Забыв о тяжелых заботах,орут под гармонику хором.1903Свидание
На мотив из БрюсоваВремя плетется лениво.Всё тебя нету да нет.Час простоял терпеливо.Или больна ты, мой свет?День-то весь спину мы гнули,а к девяти я был здесь…Иль про меня что шепнули?..Тоже не пил праздник весь…Трубы гремят на бульваре.Пыль золотая летит.Франтик в истрепанной паре,знать, на гулянье бежит.Там престарелый извозчикпарня в участок везет.Здесь оборванец разносчикдули и квас продает.Как я устал, поджидая!..Злая, опять не пришла…Тучи бледнеют, сгорая.Стелется пыльная мгла.Вечер. Бреду одиноко.Тускло горят фонари.Там… над домами… далекоузкая лента зари.Сердце сжимается больно.Конка протяжно звенит.Там… вдалеке… колокольняобразом темным торчит.1902Кошмар среди бела дня
Солнце жжет. Вдоль тротуарапод эскортом пепиньероквот идет за парой парабледных, хмурых пансионерок.Цепью вытянулись длинной,идут медленно и чинно —в скромных, черненьких ботинках,в снежно-белых пелеринках…Шляпки круглые, простые,заплетенные косицы —точно все не молодые,точно старые девицы.Глазки вылупили глупо,спины вытянули прямо.Взглядом мертвым, как у трупа,смотрит классная их дама.«Mademoiselle Nadine, tenez voueDroit»…[1] И хмурит брови строже.Внемлет скучному напевуобернувшийся прохожий…Покачает головою,удивленно улыбаясь…Пансион ползет, змееюмежду улиц извиваясь.1903МоскваНа окраине города
Был праздник: из мглынеслись крики пьяниц.Домов огибая углы,бесшумно скользил оборванец.Зловещий и черный,таская короткую лесенку,забегал фонарщик проворный,мурлыча веселую песенку.Багрец золотых вечеровзакрыли фабричные трубыда пепельно-черных домовзастывшие клубы.1904Образы
Великан
1«Поздно уж, милая, поздно… усни:это обман…Может быть, выпадут лучшие дни.Мы не увидим их… Поздно… усни…Это – обман».Ветер холодный призывно шумит,холодно нам…Кто-то, огромный, в тумане бежит…Тихо смеется. Рукою манит.Кто это там?Сел за рекою. Седой бородойнам закивали запахнулся в туман голубой.Ах, это, верно, был призрак ночной…Вот он пропал.Сонные волны бегут на реке.Месяц встает.Ветер холодный шумит в тростнике.Кто-то, бездомный, поет вдалеке,сонный поет.«Всё это бредни… Мы в поле одни.Влажный туманнас, как младенцев, укроет в тени…Поздно уж, милая, поздно. Усни.Это – обман…»Март 1901Москва2Сергею Михайловичу СоловьевуБедные дети устали:сладко заснули.Сонные тополи в далигорько вздохнули,мучимы вечным обманом,скучным и бедным…Ветер занес их туманоммертвенно-бледным.Там великан одинокий,низко согнувшись,шествовал к цели далекой,в плащ запахнувшись.Как он, блуждая, смеялсяв эти минуты…Как его плащ развевался,ветром надутый.Тополи горько вздохнули…Абрис могучий,вдруг набежав, затянулибледные тучи.3Средь туманного дня,созерцая минувшие грезы,близ речного ручьявеликан отдыхал у березы.Над печальной странойпротянулись ненастные тучи.Бесприютной главойон прижался к березе плакучей.Горевал исполин.На челе были складки кручины.Он кричал, что один,что он стар, что немые годинынадоели ему…Лишь заслышат громовые речи, —точно встретив чуму,все бегут и дрожат после встречи.Он – почтенный старик,а еще не видал теплой ласки.Ах, он только велик…Ах, он видит туманные сказки.Облака разнеслиэтот жалобный крик великана.Говорили вдали:«Это ветер шумит средь тумана».Проходили века.Разражались ненастные грозы.На щеках стариказаблистали алмазные слезы.4Потянуло грозой.Горизонт затянулся.И над знойной странойего плащ растянулся.Полетели, клубясь,грозно вздутые скалы.Замелькал нам, искрясь,из-за тучи платок его алый.Вот плеснул из ведра,грозно ухнув на нас для потехи:«Затопить вас пора…А ужо всем влетит на орехи!»Вот нога его грузным столбомгде-то близко от нас опустилась,и потомвновь лазурь просветилась.«До свиданья! – кричал. —Мы увидимся летними днями…»В глубину побежал,нам махнув своей шляпой с полями.5В час зари на небосклоне,скрывши лик хитоном белым,он стоит в своей коронезамком грозно-онемелым.Солнце сядет. Всё притихнет.Он пойдет на нас сердито.Ветром дунет, гневом вспыхнет,сетью проволок повитыйизумрудно-золотистых,фиолетово-пурпурных.И верхи дубов ветвистыхзашумят в движеньях бурных.Не успев нас сжечь огнями,оглушить громовым ревом,разорвется облакамив небе темно-бирюзовом.1902Не страшно
Боль сердечных ран,и тоска растет.На полях – туман.Скоро ночь сойдет.Ты уйдешь, а ябуду вновь один…И пройдет, грозя,меж лесных вершинвеликан седой:закачает лес,склон ночных небесзатенит бедой.Страшен мрак ночной,коли нет огня…Посиди со мной,не оставь меня!..Буйный ветер спит.Ночь летит на нас…Сквозь туман горитпара красных глаз —страшен мрак ночной,коли нет огня…Посиди со мной,не оставь меня!Мне не страшно, нет…Ты как сон… как луч…Брызжет ровный светиз далеких туч…Надо спать… Все спит…Я во сне……Вон тамвеликан стоити кивает нам.Май 1900МоскваПоединок
Посвящается Эллису
1Из дали грозной Тор воинственныйгрохочет в тучах.Пронес огонь – огонь таинственныйна сизых кручах.Согбенный викинг встал над скатами,над темным бором,горел сияющими латамии спорил с Тором.Бродил по облачному городу,трубил тревогу.Вцепился в огненную бородуон Тору-богу.И ухнул Тор громовым молотом,по латам медным,обсыпав шлем пернатый золотомвоздушно-бледным:«Швырну расплавленные гири яс туманных башен…»Вот мчится в пламени валькирия.Ей бой не страшен.На бедрах острый меч нащупала.С протяжным крикомпомчалась с облачного купола,сияя ликом.2Ослепший викинг встал над скалами,спаленный богом.Трубит печально над проваламизагнутым рогом.Сердитый Тор за белым глетчеромукрылся в туче.Леса пылают ясным вечеромна дальней круче.Извивы лапчатого пламени,танцуя, блещут:так клочья палевого знаменив лазури плещут.Октябрь 1903МоскваБитва
В лазури проходит толпа исполинов на битву.Ужасен их облик, всклокоченный, каменно-белый.Сурово поют исполины седые молитву.Бросают по воздуху красно-пурпурные стрелы.Порою товарищ, всплеснув мировыми руками,бессильно шатается, дружеских ищет объятий:порою, закрывшись от стрел дымовыми плащами,над телом склоняются медленно гибнущих братий!..Дрожала в испуге земля от тяжелых ударов.Метались в лазури бород снегоблещущих клоки– и нет их… пронизанный тканью червонных пожаров,плывет многобашенный город, туманно-далекий.Июль 1903Серебряный КолодезьПригвожденный ужас
Давно я здесь в лесу – искатель счастья.В душе моей столетние печали.Я весь исполнен ужасом ненастья.На холм взошел, чтоб лучше видеть дали.Глядит с руин в пурпурном карлик вещийс худым лицом, обросшим белым мохом.Торчит изломом горб его зловещий.Сложив уста, он ветру вторит вздохом.Так горестно, так жалобно взывает.«Усни, мечтатель жалкий, – поздно, поздно»Вампир пищит, как ласточка, шныряетвокруг него безжизненно и грозно.Ревут вершины в ликованье бурном.Погасли в тучах горние пожары.Горбун торчит во мгле пятном пурпурным.На горб к нему уселся филин старый…Молился я… И сердце билось, билось.С вампирным карлом бой казался труден…Был час четвертый. Небо просветилось.И горизонт стал бледно-изумруден.Я заклинал, и верил я заклятью.Молил творца о счастии безбурном.Увидел вдруг – к высокому распятьюбыл пригвожден седой вампир в пурпурном.Я возопил восторженно и страстно:«Заря, заря!.. Вновь ужас обессилен!»И мне внимал распятый безучастно.Вцепившись в крест, заплакал старый филин.1903На горах
Горы в брачных венцахЯ в восторге и молод.У меня на горахочистительный холод.Вот ко мне на утеспритащился горбун седовласый.Мне в подарок принесиз подземных теплиц ананасы.Он в малиново-ярком плясал,прославляя лазурь.Бородою взметалвихрь метельно-серебряных бурь.Голосилнизким басом.В небеса запустилананасом.И, дугу описав,озаряя окрестность,ананас ниспадал, просияв,в неизвестность,золотую росуизлучая столбами червонца.Говорили внизу«Это – диск пламезарного солнца…»Низвергались, звеня,омывали утесызолотые фонтаны огня —хрусталязаалевшего росы.Я в бокалы вина нацедили, подкравшися боком,горбуна окатилсветопенным потоком.1903МоскваВечность
Шумит, шумит знакомым перезвономдалекий зов, из Вечности возникший.Безмирнобледная, увитая хитономвоздушночерным, с головой поникшейи с урной на плечах, глухим порывомона скользит бесстрашно над обрывом.Поток вспененный мчитсясеребряной каймой.И ей все то же снитсянад бездной роковой.Провалы, кручи, гротынедвижимы, как сон.Суровые пролетытоскующих времен.Все ближе голос Вечности сердитой…Оцепенев, с улыбкою безбурной,с душой больной над жизнию разбитой —над старой, опрокинутою урной —она стоит у пропасти туманнойвиденьем черным, сказкою обманной.1902Маг
В.Я. Брюсову
Я в свите временных потоков,мой черный плащ мятежно рвущих.Зову людей, ищу пророков,о тайне неба вопиющих.Иду вперед я быстрым шагом.И вот – утес, и вы стоитев венце из звезд упорным магом,с улыбкой вещею глядите.У ног веков нестройный рокот,катясь, бунтует в вечном сне.И голос ваш – орлиный клекот —растет в холодной вышине.В венце огня над царством скуки,над временем вознесены —застывший маг, сложивший руки,пророк безвременной весны.1903Кентавр
Посвящается В.В. Владимирову
Был страшен и холоден сумрак ночной,когда тебя встретил я, брат дорогой.В отчаянье грозном я розы срывали в чаще сосновой призывно кричал:«О где ты, кентавр, мой исчезнувший брат —с тобой, лишь с тобою я встретиться рад!..Напрасен призыв одичалой души:Ведь ты не придешь из сосновой глуши».И тени сгустились… И тени прошли…Блеснуло кровавое пламя вдали…Со светочем кто-то на слезы бежал,Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Мадемуазель Надин, держитесь прямо (фр.).
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книгиАвторизация