Книга Пастырское богословие - читать онлайн бесплатно, автор епископ Вениамин (Милов). Cтраница 2
bannerbanner
Вы не авторизовались
Войти
Зарегистрироваться
Пастырское богословие
Пастырское богословие
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Оценить:

Рейтинг: 0

Добавить отзывДобавить цитату

Пастырское богословие

В Киевской Духовной Академии много потрудился для разработки Пасторологии профессор В.Ф. Певницкий. Известны такие его работы: «Священник. Приготовление к священству и жизнь священника» (1-е изд.: Киев, 1885), «Служение священника в качестве духовного руководителя прихожан» (1-е изд.: Киев, 1890), «Священство. Основные пункты в учении о пастырском служении» (Киев, 1892).

Из профессоров Санкт-Петербургской Духовной Академии, потрудившихся в обработке Пастырского богословия, следует отметить протоиерея С.А. Соллертинского. Его сочинение «Пастырство Христа Спасителя. Часть основоположительная: Иисус Христос, Основатель христианского пастырства» (1-е изд.: СПб., 1887) рассматривает основополагающий момент в истории христианского пастырства и попутно критикует обычай русских пасторалистов смотреть на Пастырское богословие как на прикладную науку. В действительности пасторология, помогая практике пастырей, должна оставаться наукой, чуждой одного голого эмпиризма и беспринципности. Источником ее должна быть в первую очередь педагогика Писания. Экзегетика пастырских библейских мест – лучшие руководительные начала христианским пастырям Церкви – помогает в системах нашей науки охватить точное понятие о содержании пастырской работы. Вечная сущность в пастырском служении Христовом определяет собою всякую последующую пастырскую деятельность.

Искупление человечества, осуществляемое Сыном Человеческим (см.: Мф. 8, 20), как называл Себя Господь, является именно как пастырское учительство людей истинным понятиям и целям их деятельности. Сообщение истинных понятий – одна из сторон вечной сущности Христова пастырства. Господь прежде всего возвестил ученикам о Царстве Божием, его законах. Проповедь о Царстве Божием пастырей Церкви должна, по примеру Спасителя, обнимать собою слово и лело и совпадать с целью жизни хоистианина.

Недостатки теории С.А. Соллертинского в том, что отвлеченное понимание им пастырства заводит его в абстрактные сферы и заставляет откидывать деятельное перевоспитание человеческой личности под пастырским руководством. Отодвигая в тень пастырское душепопечение, С.А. Соллертинский из Христова пастырства делает абстракцию. Между тем в Пастырском богословии важна личность каждого верующего и важны меры для его укрепления на высоте христианского призвания. Пастырская педагогика выводится из живой действительности, окружающей совершение пастырского дела. Если для построения пасторологической системы необходимо изучать историю пастырства, то эта необходимость может касаться лишь моментов, разнообразящих ее выражение.

К<труду— Ред.> профессора протоиерея CA Соллертинского в некоторой степени примыкает работа архимандрита Бориса (Плотникова) под заглавием: «Записки по Пастырскому богословию» (Киев, 1891–1892. Вып. 1–4). По мысли архимандрита Бориса, Христос Спаситель может быть примером для пастырей, как Учитель. По Своему образу Он учит их относиться к личности спасаемых, влагать в них слово в виде семени, а не развитой истины, быть в методе учения естественно простыми, понятными, снисходительно-мягкими, нравственно безупречными. Нравственный характер пастырей, по примеру Христову, должен быть безупречен, исполнен сострадания, жертвенности. «Записки…» архимандрита Бориса имеют целью выяснить идеал пастырской нравственности и способ пастырствования среди пасомых.

Сначала они излагают основания пастырского служения в человеческом духе и всеобщность в человеческом роде. Затем в них следует речь о Божественном установлении и наименованиях пастырского делания в Библии, о призвании к пастырству, трудностях, радостях и наградах, сопровождающих пастырское душепопечение. В числе духовных качеств архимандрит Борис называет чтение Писания и размышление над ним, умственное самообразование, нравственное самовоспитание и уединенную молитву. Говоря о домашней жизни священника, «Записки…» определяют отношение пастыря к мирским удовольствиям и развлечениям, поведение его в обществе и сообразование с требованиями общественной жизни. Архимандрит Борис описывает в речи о пастырских посещениях прихожан, больных, скорбящих и нераскаянных грешников. В общем труд архимандрита Бориса – компилятивный. Написан он под влиянием <работ. – Ред.> профессора протоиерея С.А. Соллертинского, профессора В.Ф. Певницкого и английского американского. – Ред.> пасторолога Гоппина Ред.>. Из сочинений по нашей науке ректора и профессора Казанской Духовной Академии архиепископа Волынского Антония (Храповицкого) следует упомянуть «Письма к пастырям о некоторых недоуменных сторонах пастырского делания» (подписаны псевдонимом С.С.Б., или Служитель слова Божия). Здесь автор с грустью отмечает факт слияния пастырей в литературе и жизни с народом. Пастырю рекомендуется в науке, благотворительности и воспитательной работе являться носителем евангельских идей, внутренно настроенным руководителем человеческой совести. Пастыря, настроенного самоотверженно и любовно к пасомым, излишне учить душепопечению, как излишне учить мать уходу за любимым ребенком. «Напряжение духовной любви» – плод «мучительного отречения от жизни для целей мирских и самоотверженного посвящения себя Богу». Перерождение пастырской души производит не пасторологический учебник, а испытания жизни, бичевание ее воспитательным жезлом Божьего Промысла при ненависти или непонимании паствы, при вражде родных по плоти и при клевете сослуживцев. Жизненные испытания смягчают души. «Смягчающее и смиряющее действие жизненных испытаний» отразилось даже на Апостолах.

Поэтому сын громов (ср.: Мк. 3,17), Иоанн Богослов, в своих посланиях учит спасаться одной любовью (см.: 1 Ин. 4, 7—21; 2 Ин. 1, 5–6); апостол Павел в мягком Послании к Филимону высказывает учение, отличное от глаголов посланий к Римлянам и Коринфянам. Таковы слова Петровы в его соборных посланиях (ср., напр.: 1 Пет. 1, 22; 4, 8). Испытания очищают испытуемых от примеси себялюбия и страстности, умерщвляют в них греховность и делают живыми для паствы. Ежедневное умирание от трудов, забот и печалей о пасомых есть мученическое полагание души за овец, какое видим, например, у святителей Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Филиппа II, митрополита Московского и всея Руси, преподобных Максима Исповедника, Максима Грека, у Патриарха Никона и других.

Пастырь должен идти в жизнь, изучать светскую мысль, светские идеалы, снисходить до настроения пасомых, идти за ними «по распутиям жизни», входить «в круг их понятий» и «оттуда собирать их на Христову пажить». Эта заповедь дана была Апостолам Спасителем; пастырям эфесским – апостолом Павлом. Для пастырского влияния на светскую жизнь нужны, кроме знания этой жизни, пастырское учительство, молитва и пример[9].

Позднее архиепископ Антоний (Храповицкий) в статье «Основные начала православного пастырства» проводит мысль, что предметом Пастырского богословия служит определение законов усвоения пастырской настроенности, ее развития и воздействия на жизнь прихода. Подкрепление на подвиг всецелого посвящения себя Богу и спасения ближних дается в Таинстве Священства. В нем пастырь получает утончение способности переживать скорби и радости пасомых сострадательною, чревоболеющею о них любовью. Пастырское богословие как раз и изучает свойства пастырского духа и способы наилучшей передачи пасомым духовного богатства[10].

В статье «Из чтений по Пастырскому богословию» епископ Антоний доказывает ту идею, что «пастырское влияние основывается на таинственном общении» пастыря с паствой, через передачу последней своего настроения. Отдающий себя пасомым пастырь отождествляет себя с ними до существенного единства, подобного единству Бога Отца с Сыном (см.: Ин. 17, 11, 21–22)[11].

Говоря о пастырском призвании, архиепископ Антоний субъективными признаками его считает желание священства, любовь к пастырству и внутренний голос Божий, а объективными – пастырскую подготовленность[12]. Русскому характеру свойственны недовольство собой и искание нравственного обновления. Подчинение этих стремлений пастырскому руководству развивает важные пастырские качества: «сострадание греховной немощи людей, скорбь о грешных людях и пламенеющее желание о приближении их и себя к Богу». Подготавливают к пастырству чтение слова Божия, святых Отцов, изящной литературы, особенно сочинений Ф.М. Достоевского, вместе с личным наблюдением жизни. Кандидату священства вместе с тем необходима выработка чистоты душевной, проникновение благочестием, молитва и борьба с замкнутостью[13].

Главный недостаток поименованных работ архиепископа Антония – некоторая отрывочность, незаконченность разработки пасторологических вопросов, недостаток классической ясности речи и формулировок. Впрочем, речи его весьма интересные, жизненные и глубокие, хотя и неясно кристаллизуют конечные выводы из авторских предпосылок.

Нравственно-практическая Пасторология в России за XIX в.

В 1840–1841 гг. A.C. Стурдза издал в двух томах «Письма о должностях священного сана» (Одесса, 1840–1841). Это – зрелый плод зрелых лет. Материал переписки разделен на семь книг.

Первая: здесь последовательно излагается история приготовления к священству и пастырству одного молодого человека, переписывавшегося со старцем. Святую волю Божию на свое служение в пастырском звании Александр (так звали молодого человека) узнает из слова Божия, из молитвы и из слов жизненных происшествий. Слово Божие то проникает в его душу, как меч, то навевает на нее умиление, сокрушение и радость. Молитва располагает его отвергнуться от себя и взять крест свой. События жизни предохраняют его от увлечений и пороков. Все это предвестия будущего призвания к пастырству.

Вторая: вот уже этот молодой человек – пресвитер отец Александр. Старец пишет ему в напоминание о правилах предстоящей деятельности его. Он должен оказывать почтение к старшему себя по летам. Храм, куда он был назначен, под влиянием теплой и искренней молитвы его неизмеримо расширялся и украшался осязательным присутствием Самого Бога на престоле алтаря. В переписке отец Александр описывает своему старцу первые шаги своего проповедничества и приходские столкновения. Старец успокаивает дух своего питомца: только советует ему при совершении Таинств быть нерассеянным, внятно читать и петь, а в храме поддерживать порядок и тишину.

Третья: исповедальная практика отца Александра, по мысли старца, должна приспособляться к разрядам кающихся: беспечным лицам, колеблющимся и впадшим в отчаяние. Дальнейшие книги A.C. Стурдзы излагают пасторологические положения в такой последовательности: четвертая книга содержит указания о проповеди слова Божия, пятая – о законоучительстве, шeстая – об обращении с людьми, седьмая – о знании благовестника, или миссионера.

Эпистолярная форма изложения придает труду A.C. Стурдзы чрезвычайную увлекательность и жизненность. Здесь каждый оборот речи есть сама жизнь, движение, искреннее чувство и любовь к человечеству. Чтение пастырских писем разливает в душе читателей мягкий, ласкающий свет веры и надежды на Бога. Изящный слог, жизненное употребление текстов, обилие психологических наблюдений делают письма интересными и теперь. Недостаток их – отсутствие логической системы в изложении. Повторения, сбивчивость и неосновательность некоторых суждений, ригоризм и малодушие пастырское в отношении исправления грешников.

«Памятная книжка для священника, или Размышления о священнических обязанностях» (М., 1860) приписывается перу архиепископа Костромского и Галицкого Платона (Фивейского). На самом деле он перевел лишь, с некоторыми переделками, сочинение католических <армяно-католических. – Ред.> монахов (мхитаристов) под заглавием «Memoriale vitae sacerdotalis, seu Summi Pastoris Iesu Christi piissima mónita ad Ecclesiae Suae pastores aliosque sacerdotes («Напоминание, касающееся священнической жизни, или Сладчайшие увещания Верховного Пастыря, Иисуса Христа, пастырям Его Церкви и другим священникам»)» (2-е изд.: Vindobonae, 1857).

Здесь автор патетически, как оратор, проповедует на 340 страницах, деленных на 63 главы, учение о важности и трудности пастырства. Встречаются главы несколько странные: «О стенаниях священника во аде, о Небесной славе, о ежедневном служении Литургии», «О благоговении к Пресвятой Богородице», что к пастырству органически не относится. Есть совет в разбираемой нами книге, чтобы ежемесячно один день посвящался им <пастырем – Ред.> на приготовление к смерти. Для этого рекомендуется пастырю заключаться в уединенную комнату, размышлять о смерти, ощутительно испытывать совесть и рассматривать могущее тревожить в час смерти.

К сожалению, «Памятная книжка…» неизвестна питомцам духовной школы. Католическая окраска, не совсем изглаженная здесь переводчиком, ждет своего дальнейшего исправления.

«Напоминание священнику об обязанностях его при совершении Таинства Покаяния» (Кострома; М., 1859–1861. Ч. 1–2) принадлежит архиепископу Костромскому и Галицкому Платону (Фивейскому). Труд этот выдержал уже три издания (3-е изд.: М., 1896. Ч. 1–2) и акт Исповеди рассматривает не только пасторологически, но и с точки зрения догматической, литургической и канонической. Живой и легкий язык, множество житейских примеров из опыта делают книгу архиепископа Платона ценным пособием для пастырей.

В 1862 г. священник М.С. Боголюбский издал сочинение под заглавием «Православный священник при постели больных и умирающих» (М., 1862) и делится здесь с пастырями своим опытом напутствия пасомых.

Уменьшенный список содержания писем A.C. Стурдзы в 1860 г. дал священник Н.Г. Богословский, издав свой труд под заглавием «Взгляд с практической стороны на жизнь священника. Письма отца к сыну» (СПб., 1860). Автор берет личность священника как обыкновенного человека, хотя в первой части книги находит нужным указать также высоту, важность и трудность служения пастыря. Из предпосылок делается вывод о необходимости для пастыря безупречной душевной чистоты, поста и борьбы со страстями и пороками прихожан.

Во второй части книги говорится о выборе священником прихода, жены, о домашней жизни священника, об его наружности, одежде, о поведении в храме, отношениях к причту, требоисправлениях и о помощи бедным. Это – простые правила достойного образа действий среди новой обстановки. Пробелом книжки является отсутствие указаний, касающихся отношения пастыря к духовным и гражданским властям. Неверна мысль Богословского о прекращении непосильной борьбы со злом в прихожанах. Ценны его мысли о режиме пастырской жизни дома и поведении в храме.

В 1874 г. протоиерей Е. Попов издал «Письма по Православно-пастырскому богословию» (1-е изд.: Пермь, 1874; 2-е изд., испр. и доп.: Пермь, 1877. Ч. 1–4). Он искусственно придал своим мыслям эпистолярную форму изложения и, опустив теоретическую часть, прямо переходит к практической стороне пастырского служения. У протоиерея Е. Попова явное подражание A.C. Стурдзе в распределении материала по семи отделам. Мысли его текут в следующем порядке: разобрав соображения против пастырского служения, он говорит о пастырском проповедании слова Божия во всех видах, о внебогослужебных собеседованиях и затруднениях пастыря-проповедника на практике (1-й и 2-й отделы). Следующими предметами его рассуждений являются законоучительство в школах, устройство церковных библиотек и письмоводства, совершение богослужений и треб, воспитание духа благоговения в самом пастыре и, наконец, духовничество. От действий в храме и школе протоиерей Е. Попов переходит к описанию посещений пастырем прихожан. Здесь он ярко изображает пастыря участвующим в горе и радости семейств, приготовляющим к Таинствам отдельных пасомых и следящим за ними. Заканчивает свою книгу автор речью о примерном поведении пастыря в храме, приходе и дома (в отношениях к жене и детям и в своем кабинете).

В общем эта книга весьма полезная и интересная для пастырей.

Ниже ее по ценности стоит труд священника А. Недельского «Братский совет новорукоположенному в сельский приход священнику: Опыт "Практического руководства для пастырей"» (Киев, 1883). Здесь нет ни прагматической, ни логической системы, много вульгаризмов в речи, но немало ценных пастырских наставлений.

Взгляд на пастырство как на мученичество нашел для себя специальное развитие в книге игумена Тихона (Ципляковского): «Святое, высокое служение иерея Божия (мирянина и монаха) – добровольное мученичество» (М., 1894)[14]. Подобное воззрение на пастырство есть евангельское воззрение. Господь, умерший за спасение людей на Кресте, заповедал и пастырям души свои полагать за овец (ср.: Ин. 10, 11). Сочинение игумена Тихона состоит из предисловия, девяти глав и заключения. Главные, интереснейшие положения, раскрываемые автором, можно представить в следующем порядке. Пастырское настроение слагается из двух элементов: сознания высоты священства и личного недостоинства. Отсюда для него неизбежно непрерывное подвижничество. В слове Божием и творениях святых Отцов легко отыскать места о мученичестве пастырей.

Самые имена, прилагаемые в Писании к пастырям: иерей Божий (ср.: Евр. 7, 1), служитель Слова (ср.: Лк. 1, 2), Ангел Божий (ср.: Гал. 4, 14), – показывают необходимость подвига для носителей таких высоких имен. Свои мысли автор подтверждает выборками соответствующих мест из творений святителя Тихона Задонского, блаженных Иеронима и Августина, святителя Иоанна Златоуста, преподобного Исаака Сирина и из трудов епископа <святителя. – Ред.> Феофана Затворника. Главной обязанностью пастырей игумен Тихон считает словесное учительство.

В сущности, книга о пастырском мученичестве представляет сборник мест библейских и святоотеческих, умело сгруппированных и искусно выбранных и подтверждаемых сильными примерами. Успех пастырского делания, согласно этим свидетельствам, является следствием благодатной жизни самого пастыря. И священство не есть ремесло, а добровольное пожизненное мученичество.

Превосходные мысли о христианском пастырстве можно еще находить в сочинении отца <праведного. – Ред.> Иоанна Кронштадтского: «Моя жизнь во Христе» (1-е изд.: М., 1891). Отец Иоанн в поименованном дневнике описывает свою борьбу со грехом и благодатные утешения свыше. В пасторологическом отношении дневник кронштадтского пастыря чрезвычайно ценен.

Основы пастырства как богоустановленного института

В русской пасторологической литературе существуют, как показало обследование работ по нашей науке, два течения: «протестантское» и «католическое».

Первое отмежевывает в свою область вопросы о сущности христианства, Царстве Божием и земной жизни Господа Спасителя. Ввиду малого опыта специально пастырской настроенности «протестантское» течение делает сомнительным право Пастырского богословия на научную самостоятельность.

«Католический» тип пасторологической системы подробно перечисляет и описывает пастырские свойства и обязанности и носит характер формальный и схоластический. Конечно, схоластика не ложь, а лишь нежизненная отвлеченность. Поэтому в пастырских системах богословия с католической окраской обязанности пастыря не связаны в одно целое, в одно живое настроение. И опыты подобного богословствования слишком общи и малопрактичны.

На нормальный путь исследования ставят науку Пастырского богословия святоотеческие трактаты о пастырстве. Выдающиеся из них: шесть слов святителя Иоанна Златоуста «О священстве», толкования его же на послания апостола Павла, преимущественно на послания к Коринфянам и пастырские; третье слово <так называемое «О бегстве». – Ред.> святителя Григория Богослова; «Слово к пастырю» преподобного Иоанна Лествичника. Из западных святых Отцов нельзя не упомянуть следующих пасторологов: святителя Григория Двоеслова с его «Правилом пастырским», святителя Амвросия Медиоланского, автора книги «Об обязанностях священнослужителей», и блаженного Иеронима Стридонского, написавшего <книгу. – Ред.> «О жизни клириков». Можно находить материал по нашей науке также у преподобного Симеона Нового Богослова, у русских святителей Димитрия Ростовского, Тихона Задонского и других.

Все святоотеческие творения рисуют цельный образ пастыря с его самосознанием, переживаниями и освещением видов его служения. С этой точки зрения и должна строиться наука Пастырского богословия, соображаясь не с одними идеальными мотивами, но и с современным состоянием пастыря. Она имеет задачей показать и идеал пастырства, и путь достижения его. Было бы схоластичным обязанности и свойства пастыря рассматривать в отношении к Богу, ближним и себе. Цельные переживания пастырской личности неделимы по рубрикам и ведут последователя к неизбежным повторениям, натяжкам. Естественнее держаться предметного метода в рассмотрении пастырского служения со стороны духовной жизни пастыря и вопроса о том, каков должен быть пастырь.

Предмет науки пасторологической совершенно самостоятелен. Это особый институт пастырства в Церкви, имеющий особые полномочия, задачи и собственную психику.

Как сложная жизнь неизбежно разветвляется на частные виды, так и глубокое отношение ученых к вопросам знания дифференцирует науки даже в области какой-либо обширной отрасли знания, вроде медицины.

Подобным образом сама общественная жизнь, в силу простого разделения труда, выделила из себя специальный класс руководителей религиозной общественной жизни. Самый факт существования названного класса людей дает ему <классу. – Ред.> право быть специальным предметом науки.

Теперь и количество пастырей в мире достигает цифры в несколько сот тысяч человек, и значение их в истории запечатлено силой особенного авторитета. Необходимость пастырства в жизни человечества находит не только практически-бытовое оправдание, но и обоснование историко-психологическое.

История религий свидетельствует, что у самых диких народов были жрецы. Эта истина столь несомненна, что иногда ею объясняют самую религию как вымысел корыстолюбивых и властных жрецов, хотя религия изначальнее факта жречества. Библия точно так же учит об исконности пастырства в форме патриаршества, специально иерархического Левиина колена, и в виде свыше уполномоченных на пастырское служение Пророков. Ветхозаветный строй религиозной жизни еще более закреплен христианством до наших дней включительно.

Всеобщность пастырства, помимо своей знаменательности, характерна психологической обоснованностью.

Класс пастырей существует не по одной практической нужде в нем, но и вследствие всеобщего сознания людьми личной греховности. Эта мысль подтверждается у историков религии ссылкой на присущее каждому человеку инстинктивное покаянное чувство. Религиозным преданиям всякой формы религии свойственны воспоминания о золотом веке первобытной жизни, отнятом у людей за их грехопадение. Религиозно-богослужебные гимны запечатлены характером скорбности во всех религиях, не исключая и христианство. Естественное сознание своей виновности пред Богом сопутствуется обычно у человека другим аналогичным чувством – собственного недостоинства к непосредственному общению с разгневанным Божеством. Отсюда всеобщая нужда человеческих душ вызывает на поле пастырской деятельности посредников и ходатаев между грешным народом и Богом. Такая психология издревле отмечалась, а позднее выразилась у израильского народа предсинайским законодательством. Наступление тогда момента чрезвычайно близкого общения с Богом побудило евреев в страхе и сознании своего недостоинства просить Моисея быть посредником между ними и Богом. Подобное настроение Израиля было угодно Богу (см.: Исх. 19–20). Он сказал Моисею: Хорошо то, что народ говорил тебе (ср.: Втор. 18, 17).

Сознание нужды в посреднике Господь признал нормальным, правильным настроением падшего человечества. Потерявшие блаженство непосредственного богообщения в силу гордости могли воротиться к нему только обратным путем смирения. Нужда же в посреднике именно показывала это свойство смирения в кающемся человечестве.

С другой стороны, потребность язычников и иудеев в ходатаях пред Богом отображала нужду всеобщую в Господе Искупителе, – чаянии языков (ср.: Быт. 49, 10; Ин. 1, 45). Поэтому в контексте речи книги Второзаконие после слов: Хорошо то, что они <то есть евреи> говорили (Втор. 18, 17) – следует пророческое откровение: Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты <Моисей>, и вложу слова Мои вуста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему (Втор. 18, 18). Эти слова, несомненно, относятся к Господу Иисусу Христу, как их протолковал и апостол Павел (см.: Евр. 12, 24). Протестантское возражение о ненужности в христианстве посредников, кроме едина ходатая Бога и человеков, человека Христа Иисуса (ср.: 1 Тим. 2, 5), с точки зрения указанной только что нормативной психологии смирения оказывается вовсе не твердым. Как раз в христианстве все проникнуто чувством смирения верующих: и вера их в Спасителя, и нравственное совершенство, и весь быт Церкви. Без смирения – нет спасения (см.: Пс. 149, 4). Пастырство же – именно условие смирения христиан и смиренного послушания их подобному человеку.