«От тайги до британских морей…»: Почему Красная Армия победила в Гражданской войне
В свое время Парижская Коммуна уничтожила постоянную армию и заменила ее вооруженным народом[38]. В то время, когда Парижская Коммуна осуществила этот важный акт, она располагала сильной революционной военной организацией – Национальной гвардией. Эта военная организация олицетворяла собой вооруженный народ и насчитывала 215 батальонов, имевших до 300 тыс. человек. Национальная гвардия по численности значительно превосходила версальскую армию Тьера и могла быть надежной опорой Парижской Коммуны в ее борьбе с врагами[39].
Но слепо повторить опыт Парижской Коммуны Советская республика не могла. Роспуск старой армии в Советской республике, когда страна находилась в состоянии войны и не имела необходимых сил для военной защиты, означал бы не только ее разоружение, но и фактически открывал бы фронт врагу, а это неизбежно повело бы к гибели Советской власти. Такая форма слома старой армии в условиях, переживаемых нашей страной, не могла быть проведена. В результате, большевистская партия и Советское правительство отказались от роспуска старой армии и избрали другую форму ее слома – демократизацию в сочетании с постепенной демобилизацией, поскольку В. И. Ленин рассматривал слом постоянной армии и замену ее вооруженным народом как единую проблему. Естественно, что при таком подходе к данной проблеме важную роль играл вопрос о том, в какую организационную форму следует облечь идею «вооруженный народ». Как известно, К. Маркс и Ф. Энгельс, выдвигая программное положение о сломе буржуазной государственной машины, высказались за замену постоянной армии вооруженным народом, пролетарской милицией.
Милиционная система представляет собой такую организацию вооруженных сил, при которой военная защита страны осуществляется всеми ее гражданами. Создаются немногочисленные постоянные кадры воинских частей с инструкторами, командирами и зародышами штабов. Все граждане в обязательном порядке обучаются военному делу в районе местожительства или работы, без отрыва их на долгий период от производительного труда. При таком построении милиционная система не нарушает хозяйственную деятельность страны, а, напротив, способствует ее развитию и не требует огромного и постоянного напряжения народных сил и средств. Милиция превращает население страны в военно-организованный народ, который в момент военной опасности становится под боевые знамена и составляет вооруженную силу, вполне подготовленную для отпора врагу.
Выдвигая милиционную систему как основу организации вооруженных сил пролетарского государства, Маркс и Энгельс в то же время допускали возможность создания регулярной армии социалистического государства[40]. Таким образом, когда В. И. Ленину предстояло решать вопрос о том, в какую организационную форму облечь идею «вооруженный народ», он мог выбрать либо пролетарскую милицию, либо постоянную армию. И В. И. Ленин решительно высказался за организацию пролетарской милиции, которая на 95 % состояла бы из рабочих и крестьян[41].
Высказываясь за милиционную форму военной организации пролетариата, В. И. Ленин исходил из всестороннего учета объективной обстановки, в которой развивалась социалистическая революция в России, и тех преимуществ, которые давала стране милиционная система организации вооруженных сил.
В России за время империалистической войны назревала экономическая катастрофа[42]. Хозяйство страны пришло в полный упадок, развивался голод. Естественно, что пролетариат, победивший в революции, получив в наследство от старого строя разрушенную экономику, должен был вывести страну из состояния грозящей ей экономической катастрофы. Ясно, что для этой цели он должен был мобилизовать все силы страны. Создание постоянной армии в этих условиях оторвало бы значительную массу рабочих от производительного труда, что ослабляло бы не только борьбу за восстановление народного хозяйства, но и оборону страны. Организация милиции, напротив, создавала необходимые условия и для борьбы с экономической разрухой, и для обороны страны.
Таковы были основы военной программы большевиков. Уже 25 октября 1917 г. Военно-революционный комитет Петроградского Совета, обращаясь по радио «К тылу и фронту», сообщил о победе вооруженного восстания в Петрограде и о том, что власть повсеместно переходит в руки Советов. На следующий день II Всероссийский съезд Советов в специальном обращении «К фронту» предложил всем армиям создать временные революционные комитеты для обеспечения революционного порядка и твердости фронта. Съезд извещал войска, что «комиссары Временного правительства сменяются; комиссары Всероссийского съезда выезжают»[43].
Как только на фронте были получены эти известия, во многих корпусах и армиях Северного и Западного фронтов были созданы Военно-революционные комитеты (ВРК). В Пскове возник Северо-Западный ВРК, распространивший свою власть на весь Северный фронт и Двинский военный округ. ВРК, образованный в Минске, где дислоцировался штаб Западного фронта, объявил себя органом новой власти на этом фронте.
В ноябре-декабре 1917 г. вся армия была охвачена революцией[44]. Генералы и офицеры, не признавшие Советскую власть, смещались, явные враги Советской власти арестовывались. Старая Ставка была разгромлена, а стоявший во главе ее контрреволюционный генерал Духонин, который временно исполнял обязанности верховного главнокомандующего, был убит возмущенными матросами. 20 ноября 1917 г. Советский Верховный главнокомандующий прапорщик большевик Н. В. Крыленко приступил к реорганизации Ставки. 22 ноября при Ставке был создан ВРК во главе с большевиком Боярским, а на следующий день – Военно-полевой штаб по борьбе с контрреволюцией[45]. Начальником его был назначен прапорщик большевик М. К. Тер-Арутюнянц.
Одновременно большевистская партия и Советское правительство установили свой контроль над бывшим Военным министерством. Этот контроль был возложен на Комитет по военным и морским делам, избранный на II Всероссийском съезде Советов[46]. Сразу же после окончания съезда Советов комитет по инициативе В. И. Ленина был значительно пополнен видными военными работниками большевистской партии. Как рассказывает об этом Н. И. Подвойский, уже утром 27 октября В. И. Ленин вызвал его к себе и сказал: «Я думаю о том, как сконструирован Комитет, справятся ли со своим делом Антонов-Овсеенко, Дыбенко и Крыленко, вошедшие в Комитет»[47]. Здесь же Н. И. Подвойский получил указание от В. И. Ленина войти в состав комитета и включить в него дополнительные кандидатуры.
«Получив приказание начать работу в Комитете по военным и морским делам, а также выставить туда дополнительных кандидатов, – пишет Н. И. Подвойский, – я в тот же день собрал заседание Военно-революционного комитета. Сюда были приглашены ответственные работники Военной организации[48]. Обсуждая самым всесторонним и тщательным образом кандидатуры, мы сконструировали Военный Комиссариат в следующем составе: оставили прежних кандидатов и присоединили к ним Мехоношина, Лазимира, Еремеева, Васильева, Склянского и меня. Все названные товарищи должны были составить Совет военных комиссаров или Совет Народных Комиссаров по военным и морским делам – название не было точно установлено. Все товарищи были полноправными членами этого Совета, равно ответственными за ведение дела. Официальное же представительство отдавалось уже назначенной II съездом Советов тройке. Девять товарищей, входящих в Совет, распределяют между собой различные обязанности. Являясь автономными каждый в своей отрасли, они должны были руководствоваться в работе общими решениями Совета Народных Комиссаров по военным и морским делам. Протокол о сконструировании Совета был передан В. И. Ленину. Ленин согласился с разработанной структурой военного наркомата»[49].
В течение 3–5 ноября Совет Наркомвоена провел ряд заседаний, на которых рассмотрел весьма важные вопросы: об организации работы Совета и реорганизации управления бывшего Военного министерства, о демократизации армии. При рассмотрении этих вопросов было сформировано Бюро Совета Наркомвоена в составе трех человек и решено организовать канцелярию Совета. Во все главные управления бывшего Военного министерства назначались комиссары, и устанавливалось правило, что без подписи комиссара ни одно распоряжение, исходящее от того или иного органа бывшего Военного министерства, не должно считаться действительным[50].
Особое внимание было уделено проблеме демократизации армии[51]. С докладом по этому вопросу выступил Н. В. Крыленко, огласивший проект декларации Совета Наркомвоена «К солдатам революционной армии», в которой предлагалось упразднить все чины и различия между военнослужащими, а также все знаки отличия; установить одинаковое содержание для всех военнослужащих; ввести для военнослужащих общую со всеми гражданами подсудность и предоставить им всю полноту политических прав; упразднить институт кадетских корпусов и средних учебных военных заведений, юнкерские училища переформировать в кратковременные курсы командного состава; наличный состав юнкеров, за исключением тех, кто предан суду, отправить на фронт солдатами в действующую армию; ввести полную выборность командного состава; изменить положение о выборных войсковых организациях и установить во всех технических и окружных управлениях коллективное руководство в лице представителей от служащих данного управления и профессиональных союзов[52].
8 ноября Н. В. Крыленко выступил с подробным докладом о декларации на собрании делегатов фронта и тыла[53].
Одновременно с разработкой программы слома старой армии Совет Наркомвоена подготовил декрет о демобилизации старой армии. 10 ноября 1917 г. Совет Народных Комиссаров принял декрет о демобилизации рядовых 1899 г. призыва, тем самым было положено начало «постепенному сокращению численности армии»[54].
Наркомвоену нужно было как можно быстрее взять в свои руки бывшее Военное министерство, которое, как и ставка Духонина, превращалось в очаг контрреволюции. Встретив Октябрьскую революцию враждебно, служащие ряда центральных управлений бывшего Военного министерства на собраниях выносили резолюции протеста против Советской власти, раздавались призывы к саботажу[55]. Временный управляющий бывшим Военным министерством генерал А. А. Маниковский отдал распоряжение по войскам Московского военного округа не заменять назначенных командиров выборными, начальник Генерального штаба генерал В. В. Марушевский вступил в переговоры с отстраненным Духониным и сделал попытку саботировать мирные переговоры[56].
19 ноября 1917 г. Совет Народных Комиссаров под председательством В. И. Ленина заслушал доклад о бывшем Военном министерстве и принял постановление: генералов Малиновского и Марушевского арестовать, немедленно начать энергичную чистку бывшего Военного министерства и произвести удаление ненадежных элементов высшего командного состава[57].
После ареста Маниковского и Марушевского общее управление бывшим Военным министерством приняли на себя Н. И. Подвойский вместе с членами Совета Наркомвоена Б. В. Леграном, К. А. Мехоношиным и Э. М. Склянским. С 24 ноября эта коллегия приступила к подробному ознакомлению с делами министерства[58].
23 ноября 1917 г. Совет Наркомвоена опубликовал «Проект декларации Народных Комиссаров по военным и морским делам, представленный утверждению Совета Народных Комиссаров»[59]. «Рабочее и Крестьянское Правительство Народных Комиссаров, – говорилось в проекте, – призвано создать свободную армию вооруженных граждан, армию рабочих и крестьян с широким самоуправлением выборных солдатских организаций. Новая армия, взамен господства буржуазии, обеспечит власть рабочих и крестьян. Осуществляя волю II Всероссийского съезда Советов, Народные Комиссары по военным и морским делам в качестве первых шагов своей работы по переустройству армий кладут, на пути ее замены всеобщим вооружением народа, в основу следующие начала…[60] Армия, реорганизованная на таких началах, будет силой, способной отстоять интересы рабочих и крестьян. Правительство ставит своей задачей заботу о сокращении армии путем демобилизации солдат старших возрастов и непризыванием солдат до 20-летнего возраста. Солдаты! Во имя революции и ее развития Правительство обращается к вам. Да здравствует революционная армия рабочих и крестьян!»
30 ноября Военно-революционный комитет при Ставке принял «Проект положения о демократизации армии» и в тот же день телеграфно довел его до сведения войск. 1 декабря проект был опубликован. Всем солдатским комитетам, главнокомандующим фронтами, командующим армиями, командирам корпусов, дивизий и полков предписывалось впредь до утверждения положения о демократизации армии руководствоваться этим проектом[61].
Проект вводил выборность командного состава, отменял офицерские чины, звания и ордена, всю полноту власти передавал солдатским комитетам. Высшим органом солдатского самоуправления объявлялась солдатская секция ВЦИК Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
В проекте положения было записано, что «армия служит воле трудового народа и подчиняется власти Народных Комиссаров, опирающейся на волю Советов и их доверие»[62]. Этим положением Военно-революционный комитет при Ставке существенно дополнял проект декларации Совета Наркомвоена. Проект положения был воспринят в армии как приказ Верховного главнокомандования.
Успех демократизации армии был закреплен правительственным постановлением. 15 декабря Совет Народных Комиссаров заслушал доклад Н. В. Крыленко и принял декреты «Об уравнении всех военнослужащих в правах» и «О выборном начале и об организации власти в армии»[63]. Декреты провозглашали: «Армия Российской республики отныне состоит из свободных и равных друг другу граждан, носящих почетное звание солдата революционной армии». «Армия, служащая воле трудового народа, подчиняется воле верховного выразителя этой воли – Совету Народных Комиссаров». Полновластными органами в армии стали солдатские комитеты и Советы; упразднялись все чины и звания; отменялись титулование, ордена и все прочие знаки отличия; вводилась выборность командного состава и должностных лиц, и определялся порядок проведения этих выборов. 17 декабря эти декреты за подписью В. И. Ленина и всех членов Совета (коллегии) Наркомвоена были опубликованы в советской печати и стали достоянием солдатской массы. Введение их в жизнь повело к быстрому завершению демократизации армии, которая почти полностью закончилась к концу декабря[64].
Так, за несколько недель, не распуская старую армию, большевики решительно сломали ее. Были «разрушены почти до основания недемократические учреждения в армии»[65], власть вырвана из рук контрреволюционного командного состава, и установлена власть выборных солдатских комитетов и Советов. В. И. Ленин, выступая 11 января 1918 г. на III Всероссийском съезде Советов с докладом о деятельности Совета Народных Комиссаров, указал, что «старая армия, армия казарменной муштровки, пытки над солдатами – отошла в прошлое. Она отдана на слом, и от нее не осталось камня на камне. Полная демократизация армии проведена»[66].
Одновременно с демократизацией старой армии началась разработка плана перехода от постоянной армии к милиционной системе строительства вооруженных сил Советской республики[67].
Обсуждая эту проблему в течение последней недели ноября и первой недели декабря, Наркомвоен запросил мнение военных специалистов Генерального штаба о целесообразности сохранения некоторой части войск демократизированной армии для использования их в качестве кадров будущей милиционной армии[68].
Старые военные специалисты не сознавали необходимости слома старой армии, особенно в то время, когда Советская республика не покончила еще с войной. Они считали, что России нет надобности отказываться от существующей армии, что все ее довоенные ячейки нужно во что бы то ни стало сохранить, а общую численность армии свести к 1300 тыс. человек, т. е. к предвоенному уровню. Строительство вооруженных сил Советского государства должно было, по их мнению, осуществиться на основе частей и соединений старой армии. Эта точка зрения была высказана представителем Генерального штаба полковником В. В. Даллером в его докладе, сделанном на совещании по демобилизации армии, созванном Наркомвоеном 28 ноября[69].
Вскоре по поручению Наркомвоена Генеральный штаб представил докладную записку о конструировании будущих вооруженных сил Советской республики[70]. В основу их организации была положена идея создания смешанной системы вооруженных сил. При этом часть армии было предложено использовать для охраны границ, а часть – в качестве кадров будущей милиции[71].
Этот план обсуждался 8 декабря 1917 г. на совещании, созванном коллегией Наркомвоена. Предложение Генерального штаба об использовании войск старой армии на границах не вызвало возражений. Что же касается второго предложения, то оно было отклонено. Для будущей милиционной армии решено образовать новые организованные ячейки на местах из лиц, прошедших необходимую военную подготовку и крепко связанных с местным населением общностью интересов[72].
16 декабря Совет Народных Комиссаров заслушал доклад Н. В. Крыленко «О переходных формах устройства армии в период демобилизации»[73]. И хотя в протоколе отмечено, что «произошел только обмен мнений», нам представляется, что Совет Народных Комиссаров на этом заседании дал Наркомвоену необходимые указания о том, как развертывать военное строительство. Подтверждение этому мы видим в событиях, происшедших 17 декабря. В этот день коллегия Наркомвоена, решив завершить дискуссию, провела совещание совместно с представителями Генерального штаба и фронтовыми делегатами Общеармейского съезда по демобилизации армии. Главное внимание совещание уделило вопросу о порядке формирования тех отрядов, которые должны будут нести службу по окончании демобилизации старой армии до тех пор, пока не будет создана милиционная армия. Было решено эти отряды создать на основе добровольного поступления граждан на военную службу и лишь в крайнем случае привлекать недостающие контингенты военнослужащих путем принудительного набора годных для военной службы граждан, преимущественно младших возрастов[74].
Из отчета Н. В. Крыленко видно, что Наркомвоен отказался от предложения Генерального штаба сохранить некоторое число войсковых частей старой армии для использования их на охране границ Советской республики и принял решение создать на фронте корпуса Народной гвардии.
Было бы ошибочным предполагать, что Н. В. Крыленко выражал лишь свою точку зрения или взгляды только коллегии Наркомвоена. Скорее следует думать, что содержание отчета Н. В. Крыленко было одобрено Советом Народных Комиссаров и что Верховный главнокомандующий изложил, таким образом, правительственную точку зрения на вопросы военного строительства. Однако тут же возникает вопрос: где и когда Советское правительство приняло такую точку зрения? Чтобы разобраться в этом вопросе, следует вновь вернуться к заседанию Совета Народных Комиссаров 16 декабря. Мы не располагаем точными сведениями о том, какие вопросы поставил Н. В. Крыленко в своем докладе и как проходил обмен мнениями. Но само название доклада и тот факт, что до этого заседания коллегия Наркомвоена считала возможным использовать часть старой армии для охраны безопасности границ Советской республики и не помышляла о создании Народной гвардии, наталкивает на единственно возможный вывод, что именно на заседании Совета Народных Комиссаров 16 декабря и родилась идея создания Народной гвардии. Но чем было вызвано изменение планов Наркомвоена и почему было принято решение создать Народную гвардию? Ответ на этот вопрос дает детальное ознакомление с состоянием фронта.
К 16 декабря, когда Н. В. Крыленко сделал свой доклад на заседании Совета Народных Комиссаров, он располагал многочисленными фактами, свидетельствующими о том, что старая армия все больше и больше утрачивала свою боеспособность и вряд ли была в силах удержать фронт в случае наступления противника. К этому времени резко изменился боевой состав фронтов. Особенно отчетливо это можно проследить на данных о численном составе двух важнейших фронтов – Северного и Западного. Если 1 октября здесь имелось 661 163 штыка, то к 16 декабря это число уменьшилось более чем на 26 % и составляло 484 975 штыков[75]. Такое резкое сокращение общей численности штыков не могло произойти только в результате развертывавшейся демобилизации. Как известно, с 10 ноября по 12 декабря были демобилизованы лишь солдаты призыва 1899–1900 гг., увольнение солдат призыва 1901 г. началось 12 декабря[76]. Принимая расчет каждого увольняемого года призыва, сделанный Е. Н. Городецким в процентах к общему числу демобилизованных[77], и считая, что на каждый из них приходилось столько же, сколько и на призыв 1902 г., т. е. 3,7 %, мы получим, что на уволенных по демобилизации солдат призыва 1899–1901 гг. приходилось не более 11 % всего состава действующей армии, т. е. около 165 тыс. человек. Но этот расчет касается всех фронтов, а по данным о боевом составе Северного и Западного фронтов видно, что за полтора месяца общая численность штыков на этих фронтах сократилась на 176188 человек. Подобное явление отмечалось и на других фронтах. Отсюда следует сделать вывод, что снижение численности штыков нужно относить не только за счет происходившей демобилизации, но и за счет все возраставшего дезертирства.
Многочисленные факты свидетельствовали о нежелании солдат оставаться в окопах четвертую военную зиму. Участились случаи невыполнения приказов, самовольного ухода с позиций целых соединений, отказа сменять дивизии, находившиеся на позициях, и т. д.[78] В условиях все нараставшего развала старой армии Наркомвоен пришел к неизбежному выводу, что вряд ли ему удастся удержать и укрепить фронт до того момента, когда будет заключен мир с державами австро-германского блока, если не будут приняты срочные меры к созданию новой вооруженной силы из добровольцев старой армии. Так родилась идея создания на фронте Народной гвардии.
Во второй половине декабря вопрос об удержании и укреплении фронта приобрел особую остроту. После доклада Н. В. Крыленко В. И. Ленин решил детально ознакомиться с состоянием армии. 17 декабря он прибыл на совещание представителей армий и фронтов, выделенных Общеармейским съездом по демобилизации армии, и попросил участников совещания ответить на вопросы составленной им анкеты[79].
На следующий день, 18 декабря, Совет Народных Комиссаров обсудил итоги этого опроса. С докладом о положении на фронте и состоянии армии выступил Н. В. Крыленко. Ответы делегатов Общеармейского съезда еще раз убедили Советское правительство в правильности его выводов о необходимости реорганизовать фронт. Совет Народных Комиссаров принял резолюцию, предложенную В. И. Лениным, в которой «были намечены усиленные меры по реорганизации армии при сокращении ее состава и усилении обороноспособности»[80]. Таким образом, Совет Народных Комиссаров этим постановлением не только подтвердил те указания, которые он дал Наркомвоену 16 декабря, но и потребовал усилить меры по реорганизации армии при сокращении ее состава и усилении обороноспособности.
Получив указания Совета Народных Комиссаров, Наркомвоен поручил Генеральному штабу разработать проект ближайших практических мер по реорганизации армии и усилению фронта. При этом он просил учесть возможность продолжения военных действий и уделить особое внимание вопросу создания новой армии на добровольческих началах[81].
К 21 декабря проект ближайших практических мер по реорганизации армии и усилению фронта был готов. Учитывая возможность возобновления военных действий и в целях усиления фронта, Генеральный штаб предложил:
• сохранить на фронте 100 пехотных дивизий[82], пополнить их до штатов военного времени;
• немедленно вывести в глубокий тыл возможно большее число войсковых частей, обремененных конским составом, и всю тяжелую позиционную артиллерию, а также удалить из фронтовой полосы все тыловые учреждения, не нужные для борьбы в течение ближайших трех-четырех месяцев;
• подготовить армейскую базу в Московском или Казанском военном округе, где сосредоточить соответствующие интендантские, артиллерийские, инженерные, санитарные и прочие склады, мастерские и заведения.
Что касается создания новой армии, то Генеральный штаб предложил организовать из солдат-добровольцев 144 пехотных полка, сформировать из них 36 дивизий по 10 тыс. человек. Таким образом, новая армия должна была иметь общую численность в 360 тыс. человек. Для ее формирования рекомендовалось создать базу в Московском районе[83].
21 декабря этот проект поступил в Наркомвоен, и на следующий день, 22 декабря, с его содержанием была ознакомлена Ставка Верховного главнокомандующего[84]. Однако тревожная обстановка, сложившаяся на фронте, не позволила Советскому правительству и военному командованию рассмотреть предложения Генерального штаба и принять соответствующее решение. Более того, она вынудила Советское правительство изменить свои планы. Дело укрепления обороноспособности Советской республики и строительства ее вооруженных сил потребовало иных методов решения этой задачи.