Фей тебе в помощь

Глава 1

– Да чтоб тебя! – Откинув в сторону очередную ручку, неспособную выдавить из себя ни капли чернил, я устало откинулась в кресле и оглядела кабинет критическим взглядом. Пора приступать к великой битве за порядок.

Обычно я убиралась в квартире два, а то и три раза в неделю. Особенно на кухне и в спальне. Кабинету моего внимания доставалось меньше, ибо я предпочитала, как гений, царить над хаосом. Но иногда приходилось убираться и в нем, когда стопки бумаг начинали рассыпаться по столу, большинство распечаток уже было исписано со всех сторон, ручки и карандаши валялись повсюду, а не в специально отведенном для этого загончике.

Больше всего я не любила подметать за стеллажом. Между ним и стеной была какая-то черная дыра, засасывающая мои вещи, оказывающиеся там самым непостижимым образом. Потом я ходила и страдала неделями, пытаясь вспомнить, куда пропал мой любимый блокнот, флешка с документами или тапок… причем один! В то время как его пара смирно стояла под столом.

А спустя дни или недели потерянное находилось, всегда за стеллажом! Иногда мне казалось, что я схожу с ума. Особенно после того, как несколько раз обнаруживала чужие вещи, порой довольно ценные и, главное, непонятно как умещавшиеся в довольно небольшой щели.

Вооружившись шваброй, я решила начать с самого неприятного. Выгрести все из черной дыры, а уже потом начать разбирать стол. Но стоило мне просунуть швабру за стеллаж, как я ощутила… что кто-то ухватил ее за сметку и дернул! Охнув, я чуть не вошла лбом в деревянную стенку моей зачарованной мебели, уперлась в нее ладонью и потянула орудие уборки на себя. Поводила им, подергала, вновь потянула, приложив побольше усилий… и оказалась сидящей на полу с ручкой от швабры наперевес.

Нахмурив брови, поджав губы и морально приготовившись к битве, я вскочила и принялась елозить за стеллажом пластмассовой тонкой палочкой. С тоской вспомнила былые времена, когда ручки были толстые, деревянные, а сметки крепились к ним гвоздями. На даче еще хранился подобный раритет. Неубиваемый!

Гибкой, как прутик, к тому же короткой палочкой рыскать в моей черной дыре было бесполезно. Но сметка – не флешка, даже не тапок. Я должна была ее нащупать. Вот только… ее там не было!

Сходив за фонариком, я встала на четвереньки и посветила в щель. Да, это был бесполезный процесс, который я проделывала довольно часто, пытаясь разгадать секрет застеллажной жизни. Я даже не сомневалась, что, как обычно, ничего там не увижу. Или найду что-то неожиданное, но точно не сметку.

Неожиданное я действительно нашла. Или оно меня? Из темноты на меня в упор смотрели два зеленых глаза. Как я не заорала, не понимаю! Наверное, от шока.

– Фонарь выключи. Глаза слепит, – раздался из щели голос… мужской, молодой голос. А-а-а!

У меня в доме мужчина?! За стеллажом? Сосед? Нет, глупость какая… Соседняя с кабинетом комната – моя спальня. Тогда откуда?.. Кто?.. И что мне теперь делать?

– Глухая, что ли? Фонарь выруби! – повторила моя слуховая галлюцинация.

– А вы сметки моей от швабры не видели? – Я решила вести себя так, словно ничего удивительного не происходит. Подумаешь, голос, глаза… С этим стеллажом давно уже что-то не так, а молодой мужик всяко лучше, чем тараканы или, того страшнее, крысы.

– Это та штуковина, которой ты все время тут шаришь? Она в липерболии запуталась.

Наглости в голосе мужчины слегка поубавилось. Похоже, казус с липерболией его слегка беспокоил.

– Ну так распутайте и верните ее мне, – предложила я максимально уверенным тоном.

– Психов в зеркале ищи! Отбирать у липерболии ее игрушку! Надоест, сама вернет.

Мой собеседник даже заволновался немного, а значит, если на него надавить как следует, возможно, он вернет сметку и мне не придется идти покупать новую швабру. Ну не дожидаться же, пока кто-то там в нее наиграется?

– Извольте вернуть мне мою вещь, – сурово произнесла я, направляя свет фонаря прямо в глаза мужчине. – И уберите свою липерболию подальше!

Меня внезапно осенило. Похоже, я выяснила, кто виновник всех застеллажных пропаж! Конечно, похоже на бред или галлюцинации. Возможно, я уже давно болею шизофренией или каким-то другим психическим расстройством. Но как ни странно, фантастическая липерболия казалась мне более реальным объяснением исчезновениям и появлениям вещей за стеллажом.

– Сердца у вас нет! – категорично заявил мужчина. – Она только плодоносить начала, а вы хотите, чтобы я ее от источника радости убрал?

– А что, по-вашему, мне делать? Смотреть, как она мои вещи ворует?! – От возмущения я остатки страха потеряла. У меня появилась цель: убрать из моей комнаты это… раз плодоносит, то, наверное, растение? И мужчина из темноты воспринимался уже не как чудо дивное, а как безответственный хозяин, у которого питомец абсолютно распоясался.

И стоит лишь доступно объяснить ему, что это его задача – развлекать свою липерболию, а не сваливать на меня свои проблемы, как застеллажная черная дыра исчезнет.

Быстро анализировать ситуацию и делать правильные выводы – моя основная работа. Мне за это деньги платят! А тут даже напрягаться сильно не надо, только нервы контролировать. Потому что ситуация хоть понятная, но очень нестандартная.

– Она же потом все возвращает. – Мужчина перешел на примирительно-вежливый тон. При этом продолжая смешно жмуриться или пытаться прикрыть глаза. Причем такое чувство, что, кроме глаз и голоса, у него ничего не было. Я не видела ни лица, ни рук… Только глаза далеко в темноте, до которой не дотягивался свет моего фонарика. Откуда в моей стене мог появиться такой темный лаз – не представляю и фантазировать об этом пока не готова. Позже, когда закончу чрезвычайно познавательную беседу, обязательно впаду в истерику. И после – в паранойю. Забаррикадирую все, переклею обои, забью стену панелями… Перееду, в конце концов!

– Она берет вещи без спроса и возвращает тогда, когда ей удобно! Это неприемлемо! – строгим занудным голосом учительницы младших классов отчитала я своего собеседника. – Вы должны лучше следить за своим… своей липерболией.

– Ой, Крон… – В зеленых глазах внезапно мелькнул испуг, и они часто-часто заморгали. – А мы тут…

– Несанкционированный контакт с представителем параллельного мира? – Второй мужской голос был безумно похож на первый, но одновременно заметно отличался. Я сразу узнала до боли родные отголоски занудной самоуверенности. Это же мои собственные отличительные черты!

– Она требует, чтобы мы убрали липерболию, – с интонацией школьной ябеды пожаловался зеленоглазый. – И еще фонарем слепит!

– А я давно говорил, что твои забавы добром не закончатся. Дыры в параллельные миры надо заделывать, а не липерболии в них выращивать!

– Но плоды-то тебе нравились… они ж стоят как…

– А с этого места поподробнее, – влезла я в разговор, пытаясь, по-прежнему стоя на четвереньках, плечом отодвинуть стеллаж, чтобы протиснуться между ним и стеной. Эти двое обсуждали прибыль, которую получали за плоды, приносимые их липерболией, вскормленной моей собственностью! И пусть вещи потом возвращались в целости и сохранности, на время их исчезновения я страдала. – Мне полагается компенсация за моральный ущерб!

Глава 2

Зеленые глаза смущенно заморгали и попытались отползти в темноту, в то время как я, с фонарем в руках, пыхтя как обезумевший ежик, старательно протискивалась поближе к ним, шаря свободной ладонью по полу… И вдруг я ощутила под рукой пустоту, вздрогнула, качнулась, чувствуя, как колени тоже потеряли опору. Я так и не смогла втиснуться между стеной и стеллажом, зато умудрилась вползти в стену! В ту самую темноту, из которой на меня пялились глаза и доносились два мужских голоса.

Теперь в этой темноте очень отчетливо и громко звучал женский, мой…

– А-а-а-а!

Противное ощущение невесомости, отчаянные попытки извернуться, грохот упавшего фонарика, щиплющая острая боль в ладонях, оцарапанных о разлом в полу и стене. Я цеплялась за все, что попадалось мне на пути! Размахивала руками, как крыльями, пытаясь удержаться и вернуться в квартиру. В моих планах сегодня была уборка кабинета, а не падение в неизвестность, которое вот-вот закончится, раз фонарик уже… отжил…

– А-а-а!

– И незачем так орать! – Я ощутила, как меня подхватили под мышки и резко дернули вверх и вбок. Потом опустили на что-то ровное, усыпанное каким-то жестким и острым мусором.

– Надо было погибать молча, чтобы вас не беспокоить? – огрызнулась я, печально осознавая, что нащупала под собой детали своего фонарика. Наверное, я закинула его сюда, когда размахивала руками.

– Липерболия не дала бы тебе погибнуть, – хмыкнул скрывающийся в темноте мужчина. Похоже, таинственный Крон, потому что зеленые глаза светились заметно дальше, вернее глубже.

– Угу, она бы мною поиграла, а потом выкинула. – Негромко бурча, я медленно отползала от края, стараясь разглядеть хоть что-то в этой проклятой тьме.

– Твой иссохший труп, – с циничным спокойствием проинформировал меня мужчина. – Из живых она выпивает все соки, оставляет душу в бездне, а труп выбрасывает, как надоевшую игрушку.

– Как мило, – процедила я, вставая с пола. – А теперь верни меня обратно. – Раз они оба мне «тыкают», и невидимый собеседник, и глазастый, значит, мне тоже можно не изображать из себя аристократку в -цатом поколении.

– Не могу. – Судя по голосу, мужчина улыбался, причем отнюдь не сочувствующе. – Сначала очищу тебе память, а то ты слишком много услышала.

После этих слов… ну, что свет перед глазами померк, не скажешь, потому что и так было темно. Померкло сознание.

И вернулось оно ко мне спустя… ага… всего два часа. Не так уж надолго меня и вырубили. Не знаю, на что они там рассчитывали, но я отлично все помнила! И зеленые глаза, и липерболию, и то, что кто-то наживается за счет моих нервных клеток!

Для начала я почитала про крюки, крепежи, способы вязания узлов, выискивая то, что мне подойдет. Понятно, что по канату я спускаться не стану, даже из жадности и вредности. Значит, надо что-то более надежное, хотя бы веревочную лестницу. Цена вопроса – семь тысяч… Внутренняя жаба горемычно застонала и ласково положила лапки мне на шею, приготовившись душить, если дернусь. В качестве обманного маневра я ринулась выискивать нечто, на что можно было бы эту лестницу закрепить.

Жаба сжала лапки покрепче, намекая, что разгадала мою хитрость, и предложила проверить, вдруг нам вообще все это уже не надо. Может, Крон уже успел заделать дыру, чтобы лишить меня заслуженной компенсации за моральное потрясение, процентов с доходов от продажи плодов липерболии, а саму липерболию – доступа к моим вещам.

Поддавшись на провокацию, я оторвалась от ноута, встала и тут же чуть не села обратно. Перед глазами все поплыло, голова заболела, руки затряслись. Организм буквально вопил, что он не хочет проверять черные дыры, ему и тут хорошо. Обычно я прислушивалась к подобным намекам, даже работу в итоге выбрала такую, чтобы сидеть дома, никуда не ездить и много зарабатывать. Но тут я уперлась… рогом. И поперлась, точнее, поплелась к стеллажу.

В этот раз я посветила в щель фонариком от телефона и успела заметить испуганно моргнувшие зеленые глаза. А потом… Потом меня кто-то… что-то… нечто обвило за лодыжку и потянуло вниз с бешеной скоростью! Стукнув сначала о пол, потом о краешек стены, потом еще обо что-то, скорее всего о другой пол… потом… меня резко дернули вверх и поставили на ноги.

Хорошо, что вокруг темнота и я не могу оценить физический ущерб, нанесенный мне их липерболией. Но моральный… о, моральный потянет на оплату маленькой нефтяной компании! Или нефть сейчас не в моде?

Этот драный вьюн, пока меня тащил, успел стукнуть с размаха спиной, потом я проехалась по полу грудью, снова ободрала себе руки! И так разрывающаяся от боли голова пострадала из-за столкновения с краем стены… Нет, чернодырцы мне по гроб своей жизни должны будут!

– Почему ты так стремишься стать высушенным трупом? – В голосе мужчины, кроме ехидства, чувствовался намек на возмущение. Наверное, ему надоело меня ловить, понимаю.

– При чем тут труп? Я просто хотела убраться за стеллажом.

Мое недовольное бурчание вызвало странную реакцию. Крон удивился, словно это не он сам собирался зачистить мне память.

– Хочешь сказать, что ничего не помнишь?

– А что я должна помнить? – Войдя в роль, я даже взгляд недоуменный состроила. Конечно, в такой темноте этого никто не оценит, но играть надо так, чтобы сама себе верила, не то что зрители.

– Крон, похоже, у тебя получилось! – раздался у меня над ухом другой мужской голос, и, резко обернувшись, я разглядела светящиеся во тьме зеленые глаза. И все! Даже улыбка Чеширского Кота без самого кота, наверное, не настолько пугала. В мультфильмах и кино – точно. А вот когда ты поворачиваешься и встречаешься взглядом со смотрящей на тебя темнотой, говорящей мужским голосом… Это страшно.

– А-а-а-а! А ты-ы кто-о-о?!

– Выкидывай ее обратно и запирай дыру. – Властный начальственный тон сразу давал понять, кто здесь всем руководит. Вот только меня подобное развитие событий не устраивало. И у меня имелся очень меркантильный сторонник.

– Плоды, Крон!.. Сам подумай! Нам же нужны деньги на твое лечение…

– Если у меня получилось прочистить ей память, значит…

– Значит, деньги на лечение теперь нужны нам обоим, – обрадовала я мужчин. – Потому что у меня после твоего вмешательства голова просто раскалывается. А память в полном порядке. Я и про вашу липерболию не забыла, и про то, что вы мне должны проценты с дохода за ее развлечение.

– Женщины… все вы меркантильные, настырные, неугомонные…

Похоже, в общении с женским полом чернодырскому господину крайне не везло. Я большинство мужчин тоже не сильно уважала, но не настолько, чтобы прям вот оптом всех сразу и костерить почти минуту без перерыва.

– Ага, мы такие, – покивала я головой, когда Крон наконец-то выдохся. – А вы все зайчики идеальные. Воруете мои вещи, кормите ими своего питомца, дыру несанкционированную сделали…

– Дыра сама сделалась, – попытались оправдаться зеленые глаза. – И липерболия сама. Они любят в дырах разрастаться.

– Ага, и вещи мои она ворует сама, – якобы поддержала я зеленоглазку, светясь от сарказма.

– Сама!

Судя по тому, как глаза дернулись и моргнули, это было нечто типа кивка.

– Отлично, значит, весь доход от ее плодов принадлежит мне, – объявила я, подперев бока руками и воинственно выставив вперед подбородок. – Вы ничего не делаете, а я за ее развлечениями слежу, помогаю ей расти и развиваться. Так что шиш вам, а не доходы от моих плодов!

Не знаю уж, на что я рассчитывала. Наверное, на то, что наглость – второе счастье. Хотя этой парочке ничто не мешало скинуть меня вниз, к той самой липерболии, а через какое-то время вернуть в мою квартиру то, что от меня останется… Но… Но мне повезло.

Глава 3

– Слушай, Крон. – Глаза отодвинулись подальше от меня, но не в глубину, а вбок, туда, где вроде бы стоял мой дважды спаситель. – На твое лечение денег прорва уходит, а тут такая возможность! Дыру эту еще лет через двести не найдут, если шумиха не поднимется. Она, – глаза выразительно покосились в мою сторону, – и так все знает. А если мы ее прибьем, неизвестно, что за психи к ней в дом вселятся…

– Один процент с дохода, – с интонацией старого еврея-ростовщика выдавил Крон, и я почувствовала уверенное прикосновение его пальцев к моей руке. Он словно видел в этой кромешной тьме, в отличие от меня.

Вот ведь казалось бы – соглашайся и радуйся, но нет, моя внутренняя жаба взбодрилась и заквакала, намекая, что нам надо больше, гораздо больше. Пришлось осадить жадное земноводное и наудачу попробовать повысить ставку:

– Десять!

– Три! – быстро отреагировал мужчина.

– Семь! – бодро выпалила я.

– Два! – с насмешливым хмыканьем произнес Крон, и я ощутила, как его пальцы обхватывают мою ладонь.

– Кто ж так торгуется? – искренне возмутилась я и, протараторив: «Хорошо, я согласна на три процента со всех твоих доходов до самой твоей смерти», быстро пожала ему руку.

Наглость же второе счастье! Вдруг опять прокатит? В фэнтезийных историях иногда срабатывало. К тому же не зря он свои пальцы ко мне тянул, явно хотел провернуть нечто подобное, но не успел.

Если бы у зеленоглазого было тело, я бы сказала, что его вот-вот разорвет от смеха. Но с существом, у которого даже рта не было, почти все известные мне гиперболы не подходили. Ну разве что «глаза вот-вот от смеха выпадут», гхм… Короче, бестелесный чернодырец ржал как конь. А его глаза мотались по темноте, то закатываясь от хохота, то, наоборот, увеличиваясь от попыток сдержать рвущееся наружу веселье.

В процессе, иногда не совсем членораздельно, зеленоглазый восхищенно выкрикивал:

– Как она тебя!.. Как она тебя!.. У-у-у-у! А ты уже артефакт задействовал!.. Ы-ы-ы! Три процента! Уф-ф-ф! На все доходы…

Тут глаза угомонились и резко посерьезнели.

– В смысле – как это на все? Мы ж только на плоды липерболии договаривались!

– Вот именно, – оч-ч-чень хищно произнес Крон.

– И это… она про твою же смерть сказала. Не про свою. – Моя фраза доходила до зеленоглазого слишком плавно, но наконец-то он осознал ее полностью.

Судя по взгляду, его сейчас все же разорвет от попыток сдержать смех. Однако он понимал, что смеяться над своим то ли другом, то ли начальником лучше не стоит. К тому же идея с процентами изначально принадлежала ему, так что кого вот-вот назначат крайним, угадать проще простого.

– Вот именно, – опять процедил Крон таким опасно-пробирающим до мурашек голосом, что я нервно поежилась. – И теперь эта… эта меркантильная… женщина, – бедолага старательно заменял вертящиеся в его голове красочные нецензурные выражения на приличные, – даже после смерти будет привязана ко мне, призраком. Чтоб ты провалилась!

– И незачем так орать! – огрызнулась я, дословно повторив его же собственную фразу. – Признайся! Ты ведь сам рассчитывал обвести меня вокруг пальца. Надеялся заключить со мной договор, который будет выгоден в первую очередь тебе. Вот я и подсуетилась заранее…

– Я намеревался поступить честно, заключив сделку на один процент, как и обещал. А ты… как все женщины! – Судя по вибрациям воздуха, Крон обреченно махнул рукой.

Мне даже стало его немного жаль, совсем чуть-чуть.

Самое интересное, что, если бы он не дотрагивался до меня своими пальцами, я бы до «всех доходов до самой его смерти» не додумалась. А тут мозг временно отвлекся, размышляя, что бы эти прикосновения значили, зато жаба активировалась. Она у меня немного агрессивная и в панике пытается захапать все вокруг, словно хомяк.

– Может, у нее в роду гномы были? – хихикнул зеленоглазый, пытаясь слегка разрядить обстановку. – Или драконы?!

– Ты бы это почувствовал, – недовольно буркнул Крон.

И тут мое тело повисло в невесомости, перед глазами промелькнула… нет, не вся жизнь, а все та же проклятая темнота, и я оказалась у себя в комнате.

Заглянув за стеллаж, я не увидела там ни глубокой бездонной темной ямы, ни зеленых глаз. Зато нашла свой носок, пропавший во время стирки из стиральной машины. Похоже, липерболия орудует уже по всей моей квартире, как заправский нюхлер. Вот только тырит она не золотые монеты, а любые вещи.

Что ж, ладно. Крон на меня обиделся и или все же заделал дыру, или сделал так, что я больше не могу ее видеть. Зато я хотя бы теперь знаю, что не сошла с ума…

Хм. На самом деле спорный вопрос. Доказательств, что все происходило в реальности, у меня нет. Разбитый фонарик и потерянный телефон?! Ну так себе… Телефон, кстати, надо срочно заказать новый. Хорошо, что всю информацию с него я синхронизирую с ноутом, а все, что хранится на ноуте, – с гуглодиском. Вдобавок все законченные проекты, архивы, программы регулярно заливаю на переносные винчестеры, которые храню в ящиках. Паранойя – мое все!

…Спустя пару месяцев я уже сама смутно верила, что все случившееся мне не приснилось. Вдруг первоначальная мысль о психическом расстройстве оказалась самой здравой? Ну да, вещи пропадали и появлялись. Я какое-то время опасалась спать на краю кровати, переживая, что на меня вновь накинется какое-нибудь игриво-хищное растениеподобное, и подозревая, что в этот раз Крон не станет меня спасать. Потом страх постепенно прошел.

Сметка от швабры нашлась, но примерно тогда же исчезла моя любимая круглая флешка. Я как раз входила в кабинет, когда она быстро катилась из-под моего стола за стеллаж. Сперва я ринулась за ней, даже руку в щель протянула, пытаясь там нашарить свою любимицу. А потом, убедившись в тщетности своих попыток, решила не нервничать. Все равно потом вернется, так чего зря суетиться?

Еще через месяц у меня случился романтический приступ, затмивший своей яркостью все мои застеллажные приключения. Я порхала на крыльях любви, позабыв обо всех липерболиях, зеленых глазах из темноты и прочих пакостях.

Новый год я встретила шумно, весело, в клубе с новыми и старыми друзьями, мечтая о счастливой семейной жизни.

А уже в начале марта сидела с ноутом в кровати, крутясь, как принцесса на горошине, в поисках удобной позы, пялилась в текст, который следовало проанализировать, исправить и вернуть заказчику, но вместо этого обдумывала свои ошибки в личной жизни, ненавидела всех мужчин оптом и одного конкретного, изредка жалобно хлюпая носом.

Как-то слишком удачно все совпало – срочный заказ, ссора с парнем и, для полного счастья, то ли продуло, то ли защемило, то ли неудачно вывернуло мышцы плеча, и в итоге правая рука почти не поднималась.

Очередной раз шмыгнув носом, я потянулась за чаем с успокоительными травками, тут в руке что-то тюкнуло, от неожиданности и боли я вздрогнула, горячий чай пролился мне на ноги, а несколько капель – на клаву ноутбука…

Вырубив и перевернув ноут вверх ногами, я соскочила с кровати и помчалась на кухню, обдумывая, чего хочу больше всего – напиться или утопиться. Оба варианта были связаны с водой, а у меня тут ноутбук в чае!.. Так что к воде я сейчас отношусь предвзято.

Остается успокоительное.

Аптечка у меня хранилась как раз на кухне. Вдруг там есть волшебная таблетка? Принимаешь – и никаких забот, заказов, парней и проблем по восстановлению техники в период финансового кризиса!..

Или на полочке, под копилкой с мелочью, лежат мои три процента от доходов Крона почти за год?! Ладно, согласна на три процента от доходов лишь за продажу плодов липерболии… Вдруг там уже набралось на новый ноут?

На самом деле мне просто требовалось побегать кругами, размяться, выплеснуть всю злость и выдохнуть. Потом принять волшебную таблетку снотворного.

А с ноутом, может быть, все еще обойдется, нечего паниковать заранее. Завтра утром отвезу его в мастерскую…

Конечно, по-хорошему его надо бы разобрать, но за окном поздний вечер, все подобные заведения уже закрыты. А я еще тот специалист по разборке техники. Поэтому буду надеяться на лучшее. Утром и мне полегчает, и ноуту…

К концу забега по трехметровому коридору я почти соптимизировалась и разработала позитивный план развития событий. Но, влетев на всех скоростях в центр своей маленькой кухоньки, на секунду застыла, а потом быстро начала сдавать задом обратно в кроватку.

Шизофрения снова вернулась, в этот раз настигнув меня прямо в квартире. Даже за стеллаж залезать не пришлось. И в черную дыру, как Алиса, падать не понадобилось.

Обидно, но я все же спятила… тихо так, незаметно… зато надежно.

Потому что никакими «померещилось» нельзя было объяснить хозяйничающего на столе маленького человечка не выше двадцати сантиметров ростом, с длинными золотистыми волосами и острыми ушками, как у ослика. На нем были обычные синие джинсы и облегающая черная футболка с золотым черепом спереди.

Прикольно я свою шизу нарядила, модно.

– Прекрати пыхтеть и сделай вид, что ты меня не видишь, – даже не оборачиваясь, буркнул человечек подозрительно знакомым голосом. Конечно, я сразу отметила родственные нотки занудной самоуверенности. Но этот голос я уже где-то слышала. Давненько, конечно, но…

Тьма за окном и недавние мысли о трех процентах быстро помогли мне вспомнить.

Только после этого у меня временно пропал дар речи. Совсем. Перестав пятиться и замерев с вытаращенными глазами, я могла только слегка крутить головой, провожая мелькающие со стола в раковину тарелки, ложки, вилки… Кастрюля с прокисшим супом сначала тоже поплыла к остальной посуде, но потом, обогнув меня по дуге, вылетела в коридор. Дверь туалета открылась, кастрюля туда залетела и, судя по звукам, вылила суп прямо в унитаз, затем сам по себе сработал слив, кастрюля вылетела, дверь в туалет захлопнулась…