Сунгирь. Тайна древней стоянки

Тщательно пережевывая пищу, ребята кивали головами. В этот момент каждый из них думал о том, каким способом добираться до Димкиной дачи и сколько у кого времени займет дорога, ведь жили они в разных концах Москвы.

Разделавшись с первым блюдом и принявшись за пирожки и компот, Петруха не выдержал:

– А в Посаде нам куда потом?

– Не, в сам Посад не надо, – начал объяснять Дмитрий. – Если поедете на электричке, то садитесь в первый вагон и выходите в Семхозе. Это не доезжая одной станции до Посада. Как спуститесь с платформы на левую сторону, перейдете через пути и выйдете к дороге. Там я вас и встречу. Да, только когда будете садиться в электричку, внимательно смотрите расписание, в Семхозе не все поезда останавливаются.

Размешав обратным концом ложки компот и сделав два больших глотка, Дмитрий продолжил:

– Я вот еще о чем хотел поговорить… только никому ни слова, это будет нашей тайной, – он нервно взял стакан и быстро опустошил его, как делают все, кого мучает сильная жажда. – Сегодня утром, прежде чем профессор дал прочитать нам письмо, я что-то похожее вычитал в одном историческом еженедельнике.

Он достал из рюкзака журнал и показал друзьям ту самую статью. Бегло пробежавшись по тексту, Денис сказал:

– Не вижу ничего особенного, больше чем уверен, подобная информация появилась уже во многих печатных изданиях.

– А может, и в новостях говорили, – добавил Петруха, – это ж не какая-то там секретная военная операция. Подумаешь! Археологи занимаются своим обычным делом. Что из того?

– А то, – не выдержал Дмитрий, – что после того, что я прочитал, начались глюки в метро. Стала мерещиться какая-то девушка, а потом оказалось, что я начал лапать одну из пассажирок. Только я этого не помню.

Последние слова вызвали приступ смеха. Пуще всех ухохатывался Петруха, да так, что чуть не подавился остатками недожеванного пирожка.

– Вы зря смеетесь! Наверняка в этом есть какой-то знак, ведь раньше со мной ничего подобного не происходило. Мне надо сегодня непременно поговорить об этом с профессором. Уверен, он сумеет найти объяснение.

– Да чего тут объяснять, – отсмеявшись, продолжил Петруха, – все очень просто: ты когда в последний раз занимался сексом?

– Да ну тебя, ты всегда только к этому все и сводишь.

– А ты как думал? – не унимался друг, – молодой организм разрядки требует. Ты знаешь, что в мозгу человека несколько отделов, которые отвечают за определенные функции? Вот у тебя как раз и сработал отдел, отвечающий за половое влечение. Так что ничего особенного.

– Не помешаю? – услышали вдруг ребята голос профессора, подошедшего к их столу с подносом в руках и усевшегося на свободное место. За увлеченным разговором парни и не заметили, как тот вошел в столовую. – Судя по вашим довольным лицам, мое предложение вас заинтересовало. Впрочем, оно и понятно: не каждому в столь юные годы посчастливится стать свидетелем исторического открытия. К тому же не только свидетелем, но и непосредственным участником процесса, – профессор зачерпнул ложкой борщ, немного остудил порцию и отправил ее себе в рот. Сделав пару-тройку жевательных движений, он проглотил пищу и продолжил. – Вы не представляете, в какой неописуемый восторг я пришел, будучи в вашем возрасте, когда узнал, что мы с отцом станем участниками научно-исследовательской экспедиции под руководством Евгения Николаевича Носова. В то время он как раз занимался раскопками в Рюриковом Городище. Если не ошибаюсь, на дворе стоял 1975 год. Это, можно сказать, был мой дебют. Так что вы должны осознавать всю значимость того, что предстоит, и гордиться оказанной вам честью.

Александр Михайлович переключился на борщ. Ребята внимательно наблюдали, с каким аппетитом он ел, как аккуратно кусочком хлеба подталкивал остатки картошки и капусты в ложку, чтобы в тарелке ничего не оставалось. После того как профессор закончил трапезу, Дмитрий нарушил молчание.

– Перед вашим приходом мы с ребятами обсуждали нечто необычное, приключившееся со мной сегодня утром в метро.

И он поведал Михайловскому уже знакомую товарищам историю. Внимательно выслушав студента, тот ненадолго задумался, а затем проговорил:

– Я, конечно, слабо разбираюсь в человеческой психологии и не могу иногда объяснить, почему люди ведут себя так или иначе в разных обстоятельствах. Но определенный смысл в том, что ты рассказал, все-таки, наверное, есть. Может, это своего рода муза, посетившая тебя накануне значимого события? И тем самым дала понять, что ты выбрал правильный путь. В прошлом веке был такой писатель Иван Ефремов. Так вот однажды после путешествия по Греции и изучения исторических достопримечательностей древнего Акрополя ему приснилась красивая амазонка, которая и вдохновила его на создание «Таис Афинской». Так что, как знать, может, и тебе повезет когда-нибудь прославиться.

Александр Михайлович встал из-за стола, дав понять, что беседа подошла к концу. Вслед за ним поднялись и ребята и, взяв подносы, направились к пункту сбора грязной посуды.

Выйдя из столовой, все четверо остановились в холле первого этажа. Профессор, пожимая руку каждому, пожелал удачной дороги и плодотворной научно-исследовательской работы.

– Передавайте привет Дмитрию Ивановичу, – сказал он напоследок.

– Непременно передадим!

Двери электропоезда открылись, и перрон постепенно стал заполняться людьми, вырвавшимися из духоты на свежий воздух. Последним вагон покинул Дмитрий со складным велосипедом в руках и большим походным рюкзаком за спиной. Дождавшись, пока народ схлынет, он разложил свой велик и тихонько двинулся следом за толпой.

С первого взгляда на платформу Семхоз было понятно, что до реконструкции железнодорожной инфраструктуры в этих местах, как, впрочем, и во многих других, расположенных на относительном удалении от Москвы, руки пока не дошли. Внешний вид перрона представлял собой грустное зрелище. Полуразрушенное бетонное основание, выбоины и трещины асфальтового покрытия, пришедшее в негодность металлическое ограждение задней части платформы с отломленными и погнутыми прутьями, облупленная штукатурка здания билетной кассы – все навевало тоску.

Спустившись по лестнице и перейдя железнодорожное полотно по деревянным мосткам, Дмитрий сел на велосипед и поехал по направлению к поселку.

Петляя по тихим пустынным уголкам, молодой человек наслаждался витающим в воздухе ароматом благоухающей сирени. Солнце клонилось к закату, и его лучи уже не так обжигали землю, но хорошо прогревшаяся за целый день поверхность хранила в себе тепло, выделяя его щедрые порции в атмосферу. Из-за отсутствия ветра в вечерние часы в воздухе скапливалась мошкара, так и норовившая залететь в рот, нос или глаза.

Родовое гнездо Дмитрия находилось в самом конце улицы, по которой он ехал. Поравнявшись с соседним домом, он услышал гневный собачий лай. Через сплошной забор пес не мог разглядеть того, кто нарушил его покой, поэтому, реагируя на любой шум, метался по территории участка, периодически бросаясь на ограждение.

Подъехав к своей калитке, молодой человек спрыгнул с велосипеда и, достав ключ, вставил его в замочную скважину. Открыв дверь, он очутился на участке. Дорожка, ведущая к дому, представляла собой галерею со сводами, украшенными листьями дикого винограда, который разрастался так стремительно, что уже опутал крышу стоящего рядом гаража. Пройдя немного вперед, Дмитрий припарковал свой велосипед и, завернув за угол, оказался на лужайке перед домом. Метрах в двадцати от него, на грядках, своим привычным делом занимались родители. Наталья Кузьминична, женщина лет пятидесяти, ходила с большой синей лейкой в руках между посадок с кабачками и огурцами. Будучи от природы худощавой, с хорошей фигурой и ухоженным лицом, выглядела она довольно молодо. На ней были надеты короткие джинсовые шорты и белая футболка навыпуск. Длинные каштановые волосы были аккуратно убраны под салатовую бейсболку. Ее супруг Юрий Александрович в это время подкрашивал декоративный заборчик, отделяющий огород от остальной части участка. Оба были заняты своими делами, поэтому не заметили, как появился их сын.

– Мам, пап, привет, – громко поздоровался Дмитрий.

– Ой, сынок! – обернувшись, всплеснула руками Наталья Кузьминична. Поставив лейку на землю, она подбежала к сыну и расцеловала его в обе щеки.

Юрий Александрович, подойдя к своему отпрыску, протянул ему руку для приветствия:

– Что-нибудь случилось? Ты ведь обычно звонишь, когда собираешься приехать.

– Да у меня телефон разрядился, а подзарядить было некогда, – объяснял Дмитрий, отгоняя от лица комаров. – Я ведь прям из института сюда, домой только заскочил, вещи собрал – и на электричку. Мы завтра с ребятами во Владимир едем…

Немного замявшись, молодой человек продолжил:

– Вот хочу у тебя машину попросить на пару дней. Вы ведь все равно в отпуске, никуда не собираетесь…

– Пойдемте-ка в дом, – сказал Юрий Александрович, положив свою руку сыну на плечо и слегка подтолкнув, – за ужином все и обсудим, тем более ты наверняка голодный. Ужинать-то будешь?

– Да не отказался бы. Сегодня за целый день только пару бутербродов перехватил и тарелку картофельного пюре. Некогда было, столько всего произошло…

Глава семейства, следуя неизменной традиции, начал водить юношу по дому, демонстрируя ему новшества и преобразования, которыми, безусловно, очень гордился.

Пока мать накрывала на стол, Дмитрий успел оценить котел для нагрева воды, сваренный друзьями отца из чистейшей, как тот выразился, нержавейки, новую лестницу на второй этаж, с перилами, покрытыми составом, придающим дереву блеск и делающим поверхность гладкой… Юрий Александрович обращал внимание сына на каждую мелочь. Казалось, этой экскурсии не будет конца, но, к радости Дмитрия, когда они осматривали один из дальних уголков дома, раздался голос матери, возвещавший о том, что ужин готов.

Спустившись вниз, мужчины прошли в кухню, вымыли руки и сели трапезничать. В центре стола между тремя глубокими тарелками возвышалась большая, накрытая крышкой посудина.

– Накладывайте салат, – предложила Наталья Кузьминична и, достав из холодильника кувшин с квасом, протянула супругу. Тот разлил его по тарелкам.

– Кушай, сынок, окрошка в такую жару – самое подходящее блюдо.

Юрий Александрович Панкратов был мужчиной среднего роста и крепкого телосложения. Небольшой животик, образовавшийся в последние годы, придавал его фигуре солидность. До выхода на пенсию он занимал должность начальника экспертно-криминалистического отдела ОВД города Пушкино. Но вот уже три года как читал лекции и вел практические занятия по криминалистике в столичной академии МВД.

На протяжении всего ужина Наталья Кузьминична не спускала глаз с сына, периодически ласково трепала его по голове и приговаривала:

– Мальчик мой, смотрю на тебя и не могу поверить, как быстро ты у меня вырос, какой стал красивый! Жениться-то еще не надумал?

– Мам, какой смысл сейчас об этом думать? Я еще институт не окончил. Да и где жить? У нас ведь только одна квартира.

– А девушка-то, девушка у тебя есть?

– Да ни с кем ничего серьезного. Так, флиртую помаленьку.

– Давайте-ка чай пить, – вмешался отец, собирая со стола пустые тарелки. – А потом мы с Димкой прогуляемся перед сном, нам надо о многом побеседовать.

– Конечно, сходите! Тем более жара уже спала. А я вам пока постелю. Сынок, ты наверху будешь спать?

– Да-да, наверху, – ответил за своего отпрыска Юрий Александрович. – Дим, давай бери конфеты, пряники, не стесняйся, что ты, в самом деле, как в гостях!

Поблагодарив за ужин, Панкратов-младший встал из-за стола и, вытирая на ходу вспотевший от выпитого горячего чая лоб, направился к двери. Отец, открыв ящик шкафа и достав оттуда пачку сигарет и свернутую в трубочку газету, крикнул жене: «Мы ушли!» и вышел вслед за сыном.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом, оставив после себя лишь несколько красно-оранжевых полос. Легкие порывы северо-западного ветра подгоняли ряды серых облаков, постепенно закрывавших собой вечернее небо. Дождавшись прохлады, жители окрестных домов высыпали на приусадебные участки.

Выйдя из калитки на проселочную дорогу, отец и сын Панкратовы, немного постояв и понаблюдав за соседскими мальчишками, обливающими друг друга водой из пластиковых бутылок, неспешно побрели в сторону видневшейся вдалеке станции.

– Значит, во Владимир собрались? – закуривая, спросил Юрий Александрович. – И с какой же целью, если не секрет?

– Научная экспедиция, археологические раскопки древней стоянки человека, – торжественно выдал Дмитрий. – Нас как самых отличившихся профессор решил пристроить на практику. Надо ж иметь представление о том, как проходит настоящая экспедиция! Да и самим жутко интересно.

– Ничего себе! Выходит, за столько лет наши археологи не все еще раскопали?

– Пап, ты ж понимаешь: все раскопать невозможно. Земля не сразу открывает свои тайны. Только представь: караваны судов с разными товарами и сокровищами плыли по нашим рекам в Персию, Булгарию, Византию; наверняка они подвергались нападениям бандитов или терпели кораблекрушения и оказывались где-нибудь на дне Волги, Дона, Днепра, Оки, Клязьмы, Москвы-реки… А княжеское полюдье? Знаешь, что это такое? – эмоции переполняли Дмитрия, и он уже сам отвечал на собственные вопросы, пытаясь передать отцу свое состояние. – Когда князь со свитой и дружиной собирали дань с округи, думаешь, все возвращалось в целости и сохранности? Как бы не так! Уверен, до сих пор многое скрыто под землей.

Молодой человек немного перевел дух и продолжил:

– Так и в нашем случае. Профессор Сосновский, тот, что ведет раскопки под Владимиром, обнаружил новое захоронение. Причем не просто захоронение, а целый подземный лабиринт, который уходит под самое русло Клязьмы. И вот сейчас вызвали спецтехнику, и в понедельник начнется новый этап раскопок. Понимаешь, что это значит? А вдруг мы сделаем историческое открытие?

– Да, все это, конечно, вам, молодым, интересно, – взял слово отец, – но чутье и опыт мне подсказывают, что подобные мероприятия очень рискованны.

– Что ты имеешь в виду?

– Да взять хотя бы несоблюдение элементарных правил техники безопасности. Завалит вас в какой-нибудь пещере, или сами куда провалитесь – и поминай как звали… И потом, знаешь, сынок, все эти экспедиции стоят на контроле не только у научных работников и у СМИ, но и у криминала. Уж поверь, не просто так говорю, был у меня опыт работы с подобными делами. Нет, я, конечно, тебя не пугаю и уж тем более не отговариваю, но, как говорится, предупрежден – значит вооружен.

Юрий Александрович похлопал Дмитрия по плечу. Дойдя до конца дорожки, они присели на повалившееся дерево, провожая взглядом отходящий от платформы железнодорожный состав.

Яркие мерцающие огни освещали небольшое помещение ночного клуба. На танцполе десятка два молодых людей двигались в такт доносящейся из колонок музыки. Диджей, с голым торсом и прической а-ля Элвис Пресли, в микрофон подзадоривал толпу давая понять, что вечер только начался, и самое интересное еще впереди. Посетители клуба, кто под воздействием принятого на грудь алкоголя, кто – легких наркотиков, не стеснялись откровенных движений, предаваясь эйфории. За столиками, потягивая через трубочки коктейли, сидели парочки, пришедшие сюда в надежде провести приятную ночь. Местечко рядом с барной стойкой облюбовали двое парней со своими спутницами: Руслан и Бугай решили накануне предстоявшего им вояжа скоротать вечер в приятной компании. На столе стояли бутылка водки, две бутылки пива, графин с апельсиновым соком и ваза с уже наполовину растаявшим мороженым.

Лиза и Таня, как выяснили ребята в ходе знакомства, были выпускницами Высшей школы экономики. Защитив с отличием дипломы, они пришли в клуб отметить это важное в их жизни событие.

– Хочу выпить за самых красивых выпускниц нашего города! – торжественно произнес Бугай, подняв вверх бутылку пива.

Руслан раскупорил водку, наполнил стопки и подал девушкам.

– А сами что, пивом будете отмечать? – сделала круглые глаза черноволосая красавица с пухлыми губками и накладными ресницами.

Экстравагантная внешность Лизы вполне соответствовала ее темпераменту. Излишняя самоуверенность и умение притягивать к себе мужчин позволяли ей быть лидером в отношениях с противоположным полом и всегда и во всем добиваться своих целей. Не дождавшись ответа, она, запрокинув голову и мигом осушив стопку, выхватила у сидевшего рядом Руслана бутылку пива и отпила большой глоток.

– Ну, так как насчет водочки? Или любите на трезвую голову наблюдать, как напиваются красивые девушки?

– Не в этом дело, красавица, – оборвал ее Бугай, – просто у нас завтра важное мероприятие, и голова должна быть ясной, так что, увы, сегодня – только пиво.

– Интересно-интересно, – включилась в беседу Таня, короткостриженая шатенка с родинкой над верхней губой и круглым личиком, как у фарфоровой куклы. Она была так хороша, словно над ее внешностью одинаково успешно потрудились и художник, и скульптор, воплотив мечту об идеальной красоте. Слегка вздернутый носик и широко распахнутые карие глаза как магнит притягивали восхищенные мужские взгляды. Жестами, движениями, манерой говорить она напоминала даму из высшего общества.

Девушки отличались друг от друга разительно, и никто, глядя со стороны, не мог понять, что у них может быть общего.

Дождавшись, когда на нее обратят внимание, Таня продолжила:

– Я-то думала, таких, как вы, ничто не может заставить соблюдать правила, даже любое важное мероприятие. Кстати, – заигрывающе прищурилась она, – что же за мероприятие такое важное, не хотите рассказать?

Лиза взяла бутылку и налила себе и подруге:

– Итак, мы внимательно слушаем.

– Мы с другом археологи, – начал Руслан, поглядывая на Бугая, – и завтра отправляемся к месту наших научных исследований.

– Да, предстоит большая работа по раскопкам древних захоронений, – стал развивать легенду Бугай, – редкие экземпляры предстоит отыскать, я б даже сказал, бесценные.

– За это надо выпить! – предложила Таня, и все четверо, дружно чокнувшись, сделали еще по глотку.

Легкомысленное поведение девушек в общении с незнакомыми людьми, и то, с какой легкостью они прикладывались к спиртному, ничуть при этом не смущаясь, навело парней на мысль о возможном продолжении вечера в более уединенном месте.

– А давайте танцевать! – Лиза, встав из-за стола, потянула за собой Руслана.

Парочки переместились в середину зала и слились с общей массой танцующих. Примитивные телодвижения парней меркли на фоне тех изящных па, которые демонстрировали их новые подруги. Создавалось впечатление, что они окончили не Высшую школу экономики, а какое-нибудь хореографическое училище. Вдоволь натанцевавшись под зажигательную музыку, все вернулись за столик. Попросив у бармена два больших стакана, девушки разлили в них оставшуюся водку и разбавили ее апельсиновым соком.

– Ну продолжаем разговор! – отхлебнув коктейль, Лиза приготовилась слушать.

Сильные раскаты грома и стук дождя по крыше и водосточным трубам разбудили всех обитателей дома. Юрий Александрович, привстав с постели, взглянул на часы – была половина первого ночи.

– Наташ, дождь сильный начался, пойду закрою окна, а то весь дом зальет, – сказал он жене и подошел к открытому окну. Под порывами ветра, врывавшимися в комнату вместе с дождем, задернутые шторы надувались, как паруса кораблей в бурю. На журнальном столике шелестели газеты, потихоньку пододвигаясь к краю и уже готовые слететь на пол.

Закрыв окно, Юрий Александрович немного постоял, вглядываясь в ночную темноту. Небо то и дело озаряли яркие вспышки молний, после чего все вокруг сотрясалось от грома. Росшие на участке деревья, темные силуэты которых хорошо просматривались через окно, качались из стороны в сторону, барабаня ветвями по металлическому забору.

Надев тапочки, Панкратов-старший вышел из комнаты и, немного постояв в предбаннике, начал подниматься по лестнице на второй этаж. В холле наверху окон не было, и чтобы хоть что-то разглядеть, мужчина вынужден был включить свет. Двери комнат были закрыты. Постучав в одну из них, он тихо спросил:

– Сынок, ты не спишь?

– Нет, пап, заходи!

Отец вошел и присел на край кровати. Дмитрий, с включенным ночником, прислонившись спиной к стене и согнув ноги в коленях, что-то увлеченно читал.

– Всегда, как только утром куда-то ехать, накануне не могу уснуть, – юноша отложил книгу. – А ты-то чего не спишь?

– Да мы с мамой уже задремали, а тут гроза началась, разбудила. Вот решил пойти проверить, все ли окна закрыты.

В эту минуту небо пронзили очередные всполохи, и свет в комнате погас. А через несколько секунд разразился гром такой силы, будто где-то поблизости находился эпицентр землетрясения. Юрий Александрович нащупал на полке фонарик, включил его и выглянул в холл – там тоже было темно.

– Вот тебе раз… Похоже, трансформатор выбило. Придется спускаться в подвал.

– Ну и грозища! Давно такой не помню. Не зря сегодня весь день парило. Я с тобой пойду, – Дмитрий слез с кровати и нацепил тренировочные штаны.

Двигаясь с фонариком вдоль стены, они подошли к лестнице и, подсвечивая ступени, начали медленно спускаться. Гром продолжал сотрясать стены дома. Мощные порывы ветра, на лету хватая щедрые порции дождя, с силой бросали их в окна. Создавалось впечатление, что тонкое стекло вот-вот треснет, не выдержав такого напора, и вода хлынет внутрь.

Дмитрию стало жутко, он почувствовал, как по телу пробежали мурашки.

Оказавшись на первом этаже, Юрий Александрович поднял лежавшую на полу ковровую дорожку, освободив ведущий в подвал люк. Щитовая находилась там, а помимо нее – насосная станция и прочие коммуникации. Поэтому подвал фактически занимал всю площадь под домом.

Спустившись вслед за отцом, Дмитрий оглянулся по сторонам, но ничего не увидел, так как тусклый свет фонарика освещал лишь малую часть помещения. Бетонные стены, пол и потолок, страх, нагоняемый непогодой, рисовали в его голове чудовищные картины Средневековья: ему виделись заполненные наполовину водой каменные казематы, где на подвешенных цепях висели объеденные крысами останки человеческих тел. Молодой человек попытался сосредоточиться. Он прекрасно понимал, что все это – лишь плод его воображения, а причина тому – горы прочитанных книг.

В нескольких метрах от себя Дмитрий увидел силуэт отца: Юрий Александрович копался в электрическом щитке на противоположной стене, закрывая собой маленький фонарь – единственный источник света. Попытавшись обойти подвал по периметру, юноша за что-то зацепился и рухнул на пол.

– Что случилось? – отец направил луч фонарика в сторону шума.

Дмитрий стоял на коленях в дальнем углу. Как только свет упал на небольшой пятачок, прямо перед лицом молодого человека выросла бронзовая фигура обнаженной девушки. В ужасе отшатнувшись, он зажмурился и закричал:

– Не может быть! Как она здесь очутилась?

– Что с тобой? – испугался Юрий Александрович и подбежал к нему.

– Это… это она… это она, – нервно сглатывая, твердил Дмитрий. – Только у той волосы были длинные.

– Кто «она»? Какие волосы? Ты о чем? – отец не понимал, что происходит.

– Та девушка в метро, которую я видел утром, – чуть не плача, повторял тот.

– Сынок, это обычная скульптура, которую мне друзья подарили на пятидесятилетие. Она очень раздражала твою маму – вот я и перенес ее сюда.

Юрий Александрович осветил статую девушки, слегка скрестившей ноги, ее левая рука лежала на груди. Правой рукой она закрывала себе голову, а ее взгляд при этом был направлен вниз.

– Сиди здесь и ничего не трогай, – строго сказал отец, – я сейчас.

Панкратов-старший вернулся к щитку. А Дмитрий, словно завороженный, сидел, уставившись в одну точку, боясь пошевелиться. Со стороны он был похож на восковую фигуру.

Вдруг что-то щелкнуло, и в подвале вспыхнул свет.

– Ну вот, кажется, и все! – сказал Юрий Александрович, закрывая дверку щитка. – Можно подниматься.

Выйдя из ступора, юноша машинально встал на ноги, отряхнулся и взобрался вверх по лестнице.

Оказавшись в доме, отец запер подвал и вернул ковровую дорожку на место. Вымыв руки, он подошел к сыну и потрепал его по голове:

– Ну ты даешь, парень! Давненько меня никто так не пугал. С тобой точно все в порядке?

– Да точно, точно, пап, иди спать! – успокоил его Дмитрий. – Только маме ничего не говори.

– Ладно, не скажу, ты давай тоже ложись, а то завтра не встанешь, – и Юрий Александрович побрел к себе в комнату.

– Встану! – крикнул он ему вдогонку. – Да и вряд ли теперь вообще усну.

Молодой человек подошел к столу, взял графин и налил в стакан воды. Сделав три больших глотка, вылил остатки в раковину, потушил свет и, проследовав через холл к лестнице, поднялся к себе наверх. От перенесенного нервного потрясения его знобило. Войдя в комнату он лег в постель и с головой забрался под одеяло.