Бераника. Медвежье счастье
Она подошла, осмотрела мой товар, детей, с невозмутимым видом поправила скромный, но чистый платок на голове и прищурилась на меня:
– Почем нитки продаешь, барыня?
Я прямо посмотрела в ответ и чуть-чуть приподняла уголки губ в приветливой полуулыбке:
– Не обессудь, любезная, не знаю здешней цены, не приценилась еще. Первый раз на таком торгу. Вот если соблаговолишь хороший совет мне дать и правильную плату назначить, я тебе катушку-другую так отдам, от души и в благодарность.
– Ишь ты, – баба склонила голову и уставилась на меня с возросшим интересом. – И не побрезгуешь совет принять от простой селянки?
– Умными советами только дурак брезгует, – я пожала плечами и уже по-настоящему улыбнулась собеседнице. – А кто с разумом дружно живет, тот ни перед какими людьми не кичится.
– Это ты верно сказала, – кивнула женщина, глядя на меня уже гораздо приветливее. – А это у тебя что за опорки неведомые? – она ткнула пальцем в крайние эспадрильи, с вышитыми голубой ниткой простенькими пятилепестковыми васильками.
Я оценила примолкший вокруг нас базарный гомон и про себя усмехнулась. Разговоры со мной вела одна эта женщина, но слушали все. Сейчас главное – создать правильное первое впечатление у всех этих людей, и особенно у женщин. Нам тут жить.
– Обувь такая, называется эспадрильи. А по-нашему – тапочки. В западных землях у моря такую испокон века простые люди шьют и носят. И удобно, и красиво, и недорого. Человек с малым достатком себе позволить может, а все босиком по грязи не ходить, лапти не топтать, и вид приличный. Особенно хорошо в таких молодым девушкам, кому время пришло женихов искать и по посиделкам гулять. И ножка изящно смотрится, и показать не стыдно. Да и в поле на жнивье обутым тоже приятнее будет – не мне тебе рассказывать, как стерня ноги колет. И главное, на босу ногу обул и пошел, не лапти наматывать по три зари.
Я чуть подобрала подол сарафана, ровно настолько, насколько позволяли приличия, и продемонстрировала собственную ногу, обутую в льняную эспадрилью на крапивной подошве.
– Видишь, подошва смолой пропитана? Не стопчется быстро и сырость не сразу пропустит. По лужам не побегаешь, конечно, но, если дождем слегка прибьет – не страшно. Да и сохнут они быстро.
– И почем отдашь? Или опять совет тебе дать?
Мой расчет оказался верным. Не только эта тетка заинтересовалась, остальные тоже смотрели с жадным любопытством и явно ждали моего ответа.
– Не откажусь и буду благодарна, – я кивнула и подвинула в сторону собеседницы самую нарядную пару. – Выберешь, какие тебе по нраву. А если малы или велики окажутся, веревочкой ногу измерим, и сделаю нужное к завтрашнему дню.
– Разумные ты вещи говоришь, барыня, – удовлетворенно кивнула тетка. – Как же так получилось-то, люди бают, семья твоя против амператора нашего батюшки злое дело замышляла? Недаром же выслали вас в нашу глухомань.
И опять рынок вокруг притих в ожидании моего ответа.
Я вздохнула:
– Так уж вышло, любезная. Доля наша женская везде одинаковая, что у селянки, что у дворянки, – дом вести, детей растить и мужа ждать. Я и ждала… в мужские дела не лезла. Дождалась, как видишь. Ну а дальше – куда он, туда и я, как святой круг предназначил.
Народ вокруг загудел, бабы начали перешептываться активнее, но в их голосах мне слышалось все больше сочувствия.
– Ой и верно, бабоньки… доля наша такая… – слышалось то с одной, то с другой стороны.
– Стал бы он, злодей, перед женой-то отчитываться… графья, оне такие.
– А куды б она делась, ежели его с семьей сослали?
– И деток же не бросишь… ну дык и не родные, а уже свои – мужа венчанного дети. Правильно все. По-божески, по-людски.
– И хозяйка, видать, справная… вона ребятишки умытые, сытые, и при деле.
– Повезло окаянному, да рази ж мужики ценят?
– Не побирается, носа не дерет, с делом вона пришла, с уважением к обчеству!
У меня с души свалился один из лежащих там тяжеленных камней. Расчет оправдался… Время в империи сейчас сытое, ни войн, ни потрясений, даже в самых дальних селах люди не голодают. А сытые люди – добрые люди. И если зацепить за эту доброту правильным крючком – можно добиться правильной реакции. Я поставила на женскую солидарность и выиграла.
Задаром, конечно, никто нас тут любить не будет. Но отношение приветливое сформируется. Не сразу, не скоро своими станем, но надо же с чего-то начинать. Хотя бы с доброжелательных сплетен, бабского сочувствия и взаимной выгоды.
Словно повинуясь невидимому сигналу, женщины окружили тележку и вовсю приценивались к товару, обсуждая и нас, и торговлю, и погоду вокруг с одинаковой непосредственностью.
Мне оставалось внимательно слушать, уважительно поддерживать беседу и улыбаться. Цену мне хором пообещали справедливую, не упырихи ж они тут, чать, вдову и сирот грабить. И тут же заспорили между собой, сколько чего может стоить. А когда узнали, что я хочу не денег, которые в деревнях все же редкость, особенно у баб, а лучше поменяюсь на продукты и некоторые другие полезные вещи из их хозяйства, – я вообще стала самой дорогой гостьей на торжище.
– А ну разойдись! – в женский веселый щебет вдруг тяжелым колуном врезался зычный недовольный голос. – Разойдись, сказано!
Сквозь толпу, бесцеремонно расталкивая односельчанок, пробился староста. Остановился прямо перед тележкой и уставился на меня тяжелым злым взглядом.
– Чего это тут? Кто дозволение дал? Ишь, удумали! И выщенков отбросовых притащили людям показать, не постеснялися! Не надобно нам тута бунтовщиков да смутьянов! Прочь!
Глава 11
Вежеслав Агренев:
– Веж, составишь компанию? – спросил поручик Шилов, откладывая перо и сладко потягиваясь в кресле. – Черт бы побрал эту канцелярщину… не могу больше. Пойдем пройдемся, воздухом подышим.
– Что? – машинально откликнулся я, отрываясь от отчета интенданта, в котором тот самый черт сломал бы не просто ногу, а все копыта разом.
– Я говорю, погода хорошая, пошли пройдемся по рынку, – Деметрис торопливо убрал бумаги в ящик своего стола и встал, одергивая мундир. – Хоть какое-то разнообразие в этой дыре. Веж, не спи, замерзнешь! Что-то ты странный в последнее время. Кажется, после того визита к вдове бунтовщика? Неужели настолько приглянулась?
– Перестань нести чушь, – сухо оборвал я, тоже встал из-за стола и взял фуражку. – С чего тебе это в голову взбрело?
– Раздражительный ты с тех пор какой-то, – фыркнул Дем. – И в стену смотришь пылающим взглядом, скоро дыру на улицу прожжешь.
Я ничего не ответил, молча надел фуражку и вышел из кабинета, выделенного нам комендантом в гарнизонной канцелярии.
Досадовать можно было только на себя самого. Кой черт толкал меня под руку написать рапорт и попроситься в конвой именно этого каравана ссыльных? А потом еще и остаться на год в гарнизоне? Гордыню потешить? Увидеть унижение бывшего врага? Отомстить? Или все же воспользоваться случаем и узнать у него, наконец…
Ничего я не успел узнать. Вся эта история со смертью брата так и осталась тайной с примесью грязи, а ублюдок Аддерли оказался бесхребетным трусом и повесился сам. Никакого удовлетворения я не испытал, наоборот…
Давно меня так не размазывали. И кто?!
Когда я впервые увидел ее в караване, даже не обратил внимания. Тем более что уже слышал историю второй женитьбы графа. Очередная столичная вертихвостка, смазливенькая куколка, избалованная дочь богатых родителей, самонадеянная и глупая, купившаяся на павлиний хвост, громкий титул и «роковую тайну» первого попавшегося ловеласа.
Знаем мы таких девиц.
Первое впечатление было под стать – столичная штучка была в ужасе и полуобмороке оттого, что ее увезли от привычных удобств, балов, кучи горничных и туалетного столика с новомодными притираниями.
Мне было и жалко, и противно. И, признаться, даже мысли не возникало о том, что на ее попечении еще и дети. К моему стыду, я вообще забыл, что хлыщ Аддерли успел завести четверых, прежде чем овдовел. Наверное, потому, что его первая жена никогда не мелькала в светском обществе и жила затворницей. Это граф порхал по балам и сомнительным салонам, увлекался нигилизмом, крутил романы, заводил интрижки… пока не промотал состояние.
Теперь, задним числом, мне уже мерещится и вовсе несусветное. Не слишком ли вовремя умерла первая леди Аддерли, чтобы скорбящий вдовец подыскал себе новую дурочку с богатым приданым?
Но не суть. Даже эти мысли не особенно меня беспокоили, когда инспектор доложил в комендатуру о самоубийстве одного из ссыльнопоселенцев. Я был в ярости – ушел, с-сукин сын! Ушел! Струсил!
Сам взялся разбирать все бумаги, связанные с опальным графом, в надежде найти зацепку. Хоть какую-то. И ни-че-го. Черт!
Зато когда обнаружил, что жена графа теперь может спокойно уехать домой, под крылышко к маменьке и папеньке, поскольку кровных детей бунтовщику она не родила, думал, что столичная штучка рванет отсюда с первой же оказией, теряя бальные туфельки.
Вот я ей эту оказию организовать и собирался. Оплатить проезд и даже дать сопровождающего со всеми документами. В обмен на личные бумаги покойного мужа и ответы на некоторые вопросы. Мало ли… вдруг он под хмельком проболтался или во сне разговаривал. Других зацепок у меня нет.
Дети? Тут я осел, конечно. Поверил на слово инспектору, дескать, не впервые, не звери же вокруг, общество присмотрит. Попечителей найдут из уважаемых людей.
Когда хрупкая девушка с осанкой опальной императрицы с размаху влепила мне в лицо про ум, честь и совесть дворянина, я почувствовал себя не только подонком, но и последним идиотом.
Так стыдно мне не было с тех пор, как мать поймала меня, двенадцатилетнего, подглядывающим за соседскими барышнями в купальне. Маменька тогда отхлестала по щекам и заставила извиняться перед отцом тех девушек. Хорошо хоть, не перед ними самими – решили не травмировать нежные целомудренные души.
Всю дорогу обратно в комендатуру казалось, что щеки горят огнем, как после тех материнских пощечин, хотя Бераника Аддерли меня пальцем не тронула. У меня сложилось впечатление, что она просто побрезговала ко мне прикасаться.
Чер-р-рт! Сам мог бы головой подумать, а не позволять чувству мести и жажде узнать, наконец, всю подноготную гибели брата затуманивать мне мозги. Ехал обратно, и как пелена с глаз спала: что я, не видел раньше злобной жадности в глазах деревенского старосты? Или не знал, что в трактире, имея деньги, можно «снять девочку» из горничных? Даже совсем молоденькую?
Просто думать не хотел. Зациклился на своем и прохлопал ушами. А когда меня ткнули носом, разъярился до крайности – никто не любит чувствовать себя последним недоумком.
Понятно, почему постепенно злость на себя трансформировалась в злость на эту… на эту… откуда что взялось?! И где раньше было?
Неужели скотина Аддерли настолько запугал свою молодую жену, что она при нем ни глаз не поднимала, ни голоса не подавала, вот и смотрелась куклой?
– Веж! Опять задумался? – Дем толкнул меня в плечо и вышел на крыльцо. – Хватит киснуть, смотри, какое солнце! А какие девки румяные! Кровь с молоком! Не то что бледные немочи в столице, горничную ущипнуть не за что. У-ух!
Я мрачно покосился на Шилова. Кому что, а этому пышную девку подавай в любой ситуации. А мне ни на кого смотреть не хотелось – на душе кошки скребли.
Мы с поручиком медленно шли вдоль рыночных рядов, лениво прицениваясь то к румяным калачам в черных веснушках мака, то к горшку домашней желтоватой сметаны с прожилками масла на пенной шапочке.
Дем отпускал торговкам комплименты, перешучивался с молодыми девками, ну и у меня постепенно исправилось настроение. Не то чтобы оно стало радужным, но едкая досада немного отпустила.
Мы уже почти дошли до конца рынка и собирались поворачивать обратно к комендатуре, когда до нас донеслись какие-то скандальные вопли. Вроде староста орет?
– А там чего? – спросил Шилов, оборачиваясь на шум и с любопытством шевеля своим острым носом. Вот… не зря его в корпусе хорьком прозвали.
– Да нам какое дело, околоточный пусть разбирается, – поморщился я, но было поздно: поручиково любопытство уже потащило его в гущу толпы. Я недовольно дернул щекой и пошел следом.
Как чувствовал!
Неприятный, с какими-то злорадными привизгами голос старосты бил по ушам, пока заметившие нас деревенские бабы быстро расступались. Еще пара шагов – и я остановился как вкопанный.
Возле аккуратной на вид тележки, покрытой тканью, с разложенными на ней мелочами, загородив робко жмущихся за ее спиной детей, стояла вдова Аддерли. Все такая же прямая, со вскинутым подбородком и ледяным спокойствием в глазах, она смотрела на беснующегося перед ней здоровенного мужика и что-то негромко ему отвечала. Прочие бабы, сгрудившиеся вогруг, смотрели на собственного старосту сердито и испуганно, как на бешеного пса.
Слушать орущего жлоба было неприятно, я с досадой поморщился и уже хотел шагнуть к старосте, и тут женщина заметила меня.
– Господин лейтенант! – голос ее прозвучал одновременно вежливо и требовательно. – Мне нужна ваша помощь как мужчины и офицера. Надеюсь, вы уладите возникшее между мной и уважаемым старостой недоразумение!
Глава 12
Вежеслав Агренев:
У меня на секунду голос пропал от такой… наглости?
С чего эта дамочка взяла, что я буду ей помогать?
Нет, жлоб, который орет тут не своим голосом, – он мне отвратителен. Но она-то тут при чем?
Я уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но вдова Аддерли меня опередила:
– Я не сомневаюсь, что имперский офицер и человек чести не пройдет мимо женщины с детьми и не оставит ее без помощи и защиты, – глядя прямо мне в глаза прежним требовательным взглядом, выдала она.
И опять меня как ушатом помоев окатили! Да потому что она права! Черт возьми! Она женщина, попавшая в трудное положение не по своей вине! Причем женщина, которая не бросила чужих ей, по сути, детей и ради них отказалась вернуться в нормальный дом к родителям… Она как раз поступила как настоящая дворянка и человек чести.
А я последний подонок. Если тут еще чем-то возмущаюсь, пусть и про себя, и считаю себя при этом мужчиной.
Меня чуть не подбросило от злости. На самого себя и на нее… Да знаю! Знаю, что на нее злиться неправильно! А толку?!
И не помочь ведь не могу. Правильно она рассчитала, черт побери!
– Вот что… м-м-м… любезнейший, – холодно одернул я пыхтящего от ярости старосту. – Объяснитесь. Что вам понадобилось от этой женщины и ее детей?
Бабы вокруг одобрительно загудели – они явно поддерживали в этом вопросе свою товарку, тоже женщину, хоть и другого сословия. Но открыто выступать против старосты опасались – он здесь, в глуши, царь и бог. Такое с непокорной сделать может, что поневоле задумаешься.
– Вы, вашбродь, не по делу суетесь, вот вам круг святой! – забухтел староста, злобно посверкивая глазками то на Беран Аддерли, то на меня. – Здеся сельский торг! И нам тута бунтовщиков не надобно! А заступаться за покушателей – то дело недоброе, не офицерское, и…
– Ты, крапивное семя, думай, что языком поганым ляпаешь! – рыком вмешался поручик Шилов и так грозно навис своим небольшим росточком над бугаистым мужиком, что тот живо втянул голову в плечи и растерянно заморгал. – Ты, смерд, потомственным дворянам и офицерам указывать будешь, что им делать?! А ну пшел вон отсюда!
– Не серчайте, господин поручик, – староста хотя и пожух, а отступать не хотел. – Да только дело мое правое… право, сталбыть, имею! Не давало обчество ей поручительства и не даст никогда! – тут он так глянул на деревенских баб, что они аж попятились. – А без поручительства не могет она тута торговать и не могет!
– Я поручительство дам. Офицерское, – холодно процедил я, стараясь не смотреть на вдову Аддерли. – Этого более чем достаточно, не так ли?
Народ вокруг активно зашушукался, какая-то баба в задних рядах радостно хихикнула – старосту своего здешние, по всему видно, не очень любили. Сами против него не выступали, но поражение встретили скрытыми злорадными усмешками.
– Супротив вашего слова мы, конечно, ничего не скажем, – скрипнув зубами, выдавил жлоб. – Особливо ежели через канцелярию, сталбыть… чтоб бумажка, сталбыть… ежели чего случится, и ответчик чтоб был…
Ах ты и впрямь крапивное семя! Решил, что одно дело тут языком трепануть, а другое официально за вдову бунтовщика поручиться? Этот опарыш деревенский мне тут намекает, что я трус, трепло?!
Очень хотелось по-простому дать быдлу в зубы. Но опускаться до его уровня нельзя.
– Вот ты со мной сейчас в комендатуру и пойдешь, – ледяным тоном объявил я. – Лично засвидетельствуешь поручительство и подпись свою тоже поставишь. Чтоб сомнений ни у кого больше не было. Вперед!
– Пшел! – поручик был гораздо менее склонен вести себя аристократично и с видимым удовольствием ткнул старосту в загривок, направив его в нужную сторону. А сам развернулся и элегантным жестом подхватил руку Беран Аддерли:
– Госпожа, позвольте представиться… поручик Шилов к вашим услугам. В любое время! – и поцеловал ей руку.
Вдова ответила ему вежливой улыбкой, а у меня внутри прямо вскипела внезапная злость и раздражение. Не знаю почему, но этот… хорек, целующий руки, вдруг стал просто… ненавистен. На секунду. А потом я опомнился. Это еще что такое?! Что со мной?!
Передернул плечами, сухо поклонился женщине и зашагал прочь, подталкивая перед собой старосту.
В комендатуре все прошло быстро и буднично, только начальник канцелярии все поглядывал на меня с интересом, но мои нахмуренные брови удержали его от лишних и бестактных вопросов. Староста вякать побоялся и даже подписал поручительство как свидетель.
– Сталбыть, давайте отнесу этой… барыне-то бумагу, – предложил он после того, как писарь стряхнул песок с просохших чернил.
Мне не понравилось, как хитровато блеснули его маленькие поросячьи глазки под нависающими бровями. И в то же время я вовсе не хотел сам нести документ вдове. Не по себе мне рядом с ней…
– Свободен, любезнейший, – поручик Шилов тоже, видимо, разглядел в старосте злой умысел. – Без тебя справимся. Сам отнесу.
Вот это мне тоже почему-то не понравилось. Да просто это неприлично! Женщина только овдовела. Какой бы ни был ублюдок этот Аддерли, а муж. И флиртовать с его вдовой, когда тело толком не остыло…
– Не утруждайтесь, поручик. Раз уж я поручился за госпожу Аддерли, сам ей и передам, – к насмешливому неудовольствию Шилова, я забрал плотный лист гербовой бумаги, машинально проверил четкость печати и вышел из комендатуры, не оглядываясь.
Черт! Похоже, надо будет осадить Деметриса напрямую – намеков он понимать не хочет. Увязался следом, ловелас провинциальный.
К тому моменту, как мы вернулись на место, где стояла тележка вдовы, она уже успела распродать весь свой товар (а интересно… Я сначала думал, что женщина от бедности будет продавать за бесценок хорошие дорогие вещи, оставшиеся от мужа. Но нет. У нее там что-то другое лежало, непонятное, толком не успел рассмотреть) и с помощью старшего пасынка укладывала в телегу какие-то мешки, туески, свертки. Младшие дети держали в руках кое-как плетенные корзинки, в которых, кажется, кудахтали куры. Сама вдова о чем-то степенно и негромко беседовала с деревенскими бабами.
Удивительно. Куда делась ее дворянская спесь? Или я все сам придумал, глядя на графа, а его жену толком и не знал? Просто заранее решил, что она такая же?
Я подошел и уже хотел окликнуть женщину, но вдруг буквально напоролся на хмурый и злой взгляд подростка. Сын Аддерли выглядел чем-то жутко недовольным и на мачеху тоже смотрел сердито. А на меня и особенно на Шилова и вовсе глянул как на врагов.
– Госпожа Аддерли, смею вас уверить, все улажено! – поручик ничтоже сумняшеся опять поймал женщину за руку и поцеловал. На мальчишку он даже внимания не обратил, а зря. Тот буквально зубами уже скрипел от ярости и готов был кинуться на «благодетеля».
– Я думаю, мне следует проводить вас до дома, – тем временем усилил напор Шилов. Вот… фанфарон! Он что, не видит, что женщине уже вовсе не приятно такое настойчивое внимание?!
– Благодарю, господин поручик, но вынуждена отказаться. Я не смею занимать ваше время более необходимого, да и дорога нам с детьми знакома.
Уф, ну и правильно. И взгляд такой подарила – вроде любезный, а Шилов моментально отстал. Но по разгоревшемуся в его глазах огоньку азарта я понял – это временное отступление. И опять разозлился на сослуживца.
Шилов принялся многословно прощаться, я сухо кивнул и уже повернулся, чтобы уйти, когда она вдруг окликнула меня:
– А вас, господин лейтенант, я попросила бы задержаться… на пару минут. Если вам не трудно.
Глава 13
Вежеслав Агренев:
У Шилова был такой забавный вид. Но идти против желания женщины он не посмел, так что у нас с Беран Аддерли появилась возможность поговорить наедине. Ну, то есть… мы просто отошли на пару шагов от тележки, детей и толпы крестьянок.
– Вы что-то хотели, леди?
– Да, господин лейтенант. Я хотела попросить вас уделить еще немного своего внимания старосте, – очень серьезно произнесла вдова. – Я не склонна поддаваться пустой панике, но его взгляд на прощание мне не понравился. Нам с детьми довольно далеко идти до дома по лесу. И я была бы благодарна, если бы вы успели вовремя поднять тревогу, если заметите, что некие подозрительные личности отправятся следом.
Все мои вопросы и вся досада разом исчезли. Она права! Опять права, и как же это бесит. Случиться может всякое. В этой глухомани, в лесу, потом и тел не найдут, и виноватых не сыщут. Вот черт!
– Я сам провожу вас до дома, – я резко кивнул своим мыслям, но она меня остановила:
– Не стоит, господин лейтенант. Во-первых, не будем давать повод для сплетен. Одно дело, когда вы как благородный человек оказали мне помощь и мы с вами общаемся в публичном месте, и совсем другое – пригласить холостого мужчину на прогулку в лес. Вы же понимаете? Кроме того, завидев вас, злоумышленники всего лишь отложат свой «визит». Вы же не сможете охранять нас вечно. Лучше будет поймать их на месте преступления и раз и навсегда отбить охоту так развлекаться. Да и люди воспримут все в лучшем виде – это нормально, если вы заметите подозрительных людей и направитесь за ними, а не со мной по приглашению.
– Но… – я стиснул кулаки. Ее слова были разумными, просто мне все это не нравилось, – с вами дети. Нельзя подвергать их опасности.
– О, не беспокойтесь. Детей я отправлю вперед налегке с наказом как следует спрятаться. Если мои подозрения верны, я собираюсь встретить опасность лицом к лицу, без детей за спиной. Сделаю самое лучшее, что может женщина, защищающая потомство, – она улыбнулась, но как-то невесело: – подманю и спрячусь. А дальше вся надежда на вас.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги