Шаг вперед, два шага назад. Часть 2. Зверь
Я сначала хотела прикинуться журналистом на работе, подготовила пару общих вопросов, но поняла, что надо сразу переходить к делу.
– Он вам знаком? Вы видели его раньше?
– Н-нет, – выдавил он и поднял на меня глаза.
Он пытался взять себя в руки, но у него плохо получалось. А я не дала ему времени.
– Семён Егорович, я хочу знать, что случилось летом 1996 года?
Тут Леонов из бледного превратился в варёного рака, он покраснел весь: с кожей шеи, макушки и с веками глаз. Теперь я уже волновалась об инсульте или инфаркте.
– А что с-случилось? О чём ты? – вяло спросил он, не глядя на меня. – Что ты знаешь?
Кхм, хороший вопрос. Я, похоже, не знаю много чего интересного.
– Пока мало что. Поэтому хотела бы узнать от вас, вашу версию.
– А я… я при чём тут? – он начал огибать меня и пятиться, желая ускользнуть.
– Я получила анонимку, – соврала я. – В ней было про вас.
– Я, я н-ничего н-не знаю, – проблеял он и убежал.
Вот натурально просто взял и смылся бегом. Я чертыхнулась и скорее взялась за браслет. Мне хотелось посмотреть на Леонова в действии магии браслета. Но не успела. Он уже скрылся за спинами людей и через несколько секунд был на лестнице. Я пошла за ним вниз. Интересно, чего же он так испугался?
Внизу я пыталась его отыскать, слоняясь по всей гостиной, протискиваясь и высматривая его среди гостей. Но он, наверное, сразу убежал. Меня остановила Ира, жена Андрея. Муж ненадолго оставил её одну, она скучала и хотела поболтать с кем-нибудь о своём положении. Мы мило обсуждали её беременность и смеялись над потерявшим от счастья голову Андреем, как вдруг к нам подошла Ольга Ерошкина. Она смотрела на Ирину. Когда она заговорила, мы ещё мило улыбались, но когда до нас начал доходить смысл её слов…
– Что, радуешься беременности? Радуйся пока. Никто не спасёт твоего ребенка, как никто не спас мою девочку, – проговорила она и пошла дальше.
Я в страхе взглянула на Ирину. Та стояла с бледным лицом, устремив взгляд в пустоту, губы её дрожали. Руки тоже. Из рук выпал бокал с соком. Подбежали официанты, чтобы убрать. Я отвела Ирину к стене, вглубь. Попыталась её успокоить, хотя у самой всё сжималось от страха и неприятного предчувствия.
– Ирина, ты же знаешь, всё это глупости. Ей бы что неприятное сказать. Не обращай внимания. Неприятно, да. Но это того не стоит. Вспомни, хоть одно её карканье сбылось? Нет.
Ира перевела на меня пустой взгляд, который стал обретать мысль.
– Вообще-то сбылось. Она тогда сказала Артёмовой, помнишь, что ей ещё недолго бриллианты носить? И потом у той мужа арестовали, они все деньги спустили на судебные тяжбы, остались без гроша.
– Да ну, ерунда. Артемов был наглый взяточник, и его скорый арест только ленивый бы не предсказал. Это и я могла тогда сказать с тем же успехом, ясно было, что недолго ему осталось пировать. Погоди, я с ней сейчас поговорю. Ты только мужу не говори, пожалуйста. Андрю буйный. Он её убьёт сразу и в тюрьму сядет. Тогда ты точно лишишься и мужа и ребёнка от волнения. Забудь, хорошо? – я направилась вслед за Ерошкиной.
– Аня… – Ирина пыталась меня остановить, но я не послушала.
Я догнала Ерошкину и преградила ей дорогу.
– Ольга, зачем вы так? Вы знаете, я одна из немногих, кто к вам хорошо относился, но сейчас вы перегнули палку. Зачем беременной женщине, будущей матери говорить такие вещи?!
Она, вскинув голову, смотрела на меня исподлобья взглядом обиженного ребёнка. Мне всегда было её жалко, но сейчас во мне клокотал гнев за Ирину.
– Я сказала правду, – вздёрнула она нос.
– И кому она нужна? Вот уж точно не будущей матери. Теперь она только и будет думать об этом. Вы отравили всё её будущее ожидание ребёнка, которое должно было стать самым радостным событием жизни. У вас вообще какие-то человеческие чувства остались? Как ей жить дальше, зная, что вы предрекли смерть её ребёнка? Это было чудовищно, Ольга, с вашей стороны. Я больше никогда вас не буду защищать. И общаться после этого тоже не хочу.
Я посмотрела на неё с сожалением и собиралась уйти. Она почмокала губами и сказала:
– Я сказала, никто не спасет. Но это не значит, что ничто не может спасти.
– И как это понимать? – спросила я с надеждой.
– У Маргариты спроси, – бросила она и, обогнув меня, пошла дальше.
Я бегом вернулась к Ирине, напустив на себя сияющий вид. Та настороженно ждала, что я скажу. В глазах её блестели слёзы.
– Она сказала не всё. Передаю дословно: я сказала, никто не может спасти, но это не значит, что ничто не может спасти.
– И? – растерялась Ирина.
– Пока не знаю. Могу предположить, что раз никто – это человек, доктор, допустим. Допустим, она сказала, что врачи не помогут. Но что-то может спасти. Например, лекарство. Или травка или ещё что-то. Неважно. Если понадобится, мы найдём. Но я всё же выбираю вариант – просто не верить и забыть, что она сказала, – отрапортовала я пионерским звонким голосом с сияющей улыбкой.
На Ирину это подействовало как-то успокаивающе, она заметно расслабилась. Про Маргариту я не стала говорить, я сама всё у неё выясню. Иначе Ирина сведёт её с ума, требуя ответа на вопрос, которого нет. Может, и Маргарита тут ни при чём. А Ирина из неё всю душу вынет, да ещё мужа подключит.
– Знаешь, я себя сейчас чувствую, как будто мне вынесли смертный приговор, а потом его отменили, – слабо улыбнулась она.
– Вот и хорошо. В смысле, хорошо, что ты успокоилась. Не говори Андрею, прошу тебя, – заныла я просяще.
– Да, я поняла, ты права, Аня. Он, правда, сразу её убьёт, даже не разбираясь. Трудно конечно, у нас никогда не было секретов друг от друга…
Я понимающе сжала её руку. Она тяжко вздохнула:
– Но я смогу. Ради него. Пойду поищу его. Не хочу здесь больше оставаться. Скажу, что у меня голова закружилась и хочу домой. Беременным всё можно, – подмигнула она мне грустно, погладила защищающим жестом животик, и пошла к мужу.
Я посмотрела ей вслед с сочувствием. Не хотела бы я оказаться на её месте. Нет, Ерошкина сегодня превзошла саму себя. Надо что-то с этим делать. Иначе или она станет персоной нон-грата или её кто-нибудь грохнет, недовольный высказанной «правдой».
Я отправилась искать Маргариту Львовну. Нашла её в компании молодых светских львиц. И она там себя неплохо чувствовала, потягивала шампанское из бокала и весело чему-то смеялась.
– Маргарита Львовна, извините, что прерываю ваше веселье, можно вас на пять минут, – отвела я ее в сторону.
– О, Анечка! Золотая моя девочка. Присоединяйся, мы как раз обсуждаем достоинства этой квартиры. Ты как никто можешь поучаствовать в наших милых сплетнях, – улыбнулась она мне радостно.
Но, слушая мой рассказ, улыбка её превратилась в грустную мину.
– Поэтому, Маргарита Львовна, очень прошу вас подумать, что имела в виду Ольга. Я пока про вас ничего не сказала Ирине, – многозначительно сказала я. – Но вы сами понимаете, если скажу, они от вас не отстанут.
– Мне не надо думать, деточка. Я знаю, о чём говорила Ольга. Но это вряд ли вам поможет… к сожалению.
– Почему?
– Потому что я искала это долгое время, но так и не смогла добыть.
– Что же это?
– О, это долгий разговор. Приходи ко мне завтра, только после обеда. С утра будет болеть голова от шампанского, – хихикнула она. – Или послезавтра.
– Нет, давайте завтра. Не люблю откладывать такие разговоры, – улыбнулась я просяще.
– Хорошо, позвони мне после двух.
Мы простились, и я отошла в укромное место, чтобы перевести дух. Столько тайн и загадок за один вечер! У меня голова шла кругом. Поэтому когда сзади раздался вопрос чудовища про Леонова, я вздрогнула и даже не сразу сообразила, о чём речь. Я уже успела позабыть о нём, потому что меня потрясла история с Ириной.
– Он убежал, тут же, – пожаловалась я. – Мы даже не успели ни о чём поговорить. Сначала его чуть не хватил кондратий при виде браслета. Но ты ведь не удивлён, правда? Именно такой реакции ты и ожидал. Так что случилось семнадцать лет назад, Алекс? И что за история с браслетом?
– Сколько вопро-осов, – пропел игриво Алекс.
И мне показалось, удаляясь.
– Алекс! Алекс! – зашипела я грозно. – Вот только попробуй сейчас уйти.
Я резко повернулась, он стоял рядом. Не то чтобы совсем рядом – недалеко. Наблюдал за гостями. Я покачала головой.
– Вообще-то я хозяин вечеринки, и должен развлекать гостей, если ты не забыла.
– Я тоже гость! Развлекай меня. Не оставляй мои вопросы без ответа. Пожалуйста.
– Ты разговаривала с Ерошкиной. Вполне по-человечески. Я знаю, ты одна с ней нормально общаешься, все остальные ненавидят её и боятся.
– И поэтому ты пригласил её сюда? Потому что она заноза в заднице нашего общества?
– Ну не должно же быть всё елейно и мило. Кто-то должен тыкать палкой в этот муравейник. Почему ты относишься к ней нормально?
– Сначала я тоже была возмущена её поведением, как и все. Потом я узнала, что у неё долго болела и умерла от лейкемии единственная дочь. Уже почти взрослой. И я поняла, откуда этот яд и желание излить свою желчь и злобу. И все ей простила сразу. И выдала индульгенцию на все обиды, прошлые и будущие. Не знаю как бы я смогла… нет, не смогла бы. Как бы я вообще жила после этого. Потерять близкого человека всегда тяжело. А уж ребёнка…
– Да откуда тебе знать?! – я вздрогнула от звучащей обиды и гнева в голосе чудовища и обернулась. Он был зол, но вместе с тем в глазах его читалось страдание. – Ты потеряла мать, но ты её даже не помнишь!
– Откуда ты знаешь?
– Ты удивлена, что я навёл о тебе справки?
– Это в каких таких справках написано, что я не помню мать? – требовательно спросила я.
– Э-э, ну чисто логически, – пошёл на попятный зверь. – Тебе было всего восемь лет. Понятно, что ты мало помнишь.
– Вообще-то, восемь лет – это вполне осознанный возраст, это уже не младенец.
– Хорошо, знаешь, мне пора присоединиться к гостям, было приятно поболтать и всё такое…
– Не смей! Не смей сейчас убегать от меня! – зарычала я на этот раз в пустоту.
Ну ладно, раз так, то и я буду поступать как хочу. Я повертела браслет и стала наблюдать за изменениями, которые произошли по вине магии браслета. А вдруг есть ещё такие как Алекс, и я их тут обнаружу? И как реагировать? Хлопнуться в обморок?
Глава 6
Но нет, чудовищ больше не наблюдалось. Да и Алекс куда-то исчез из поля зрения. Я стала разглядывать людей. Они были с какими-то разноцветными пятнами.
Вот прошла девушка, гостья вечера, внутри у неё были розовые и оранжевые пятна. Он прошла мимо дамы, которая вся была большим зелёным пятном. Молодой официант был прорезан резкими голубыми линиями. Интересно, и что это значит?
На глаза попалась Жанна, внутри у неё как огонь всё мерцало оранжево-красным. Ну тут всё ясно, страстная огонь-девица. Справа я заметила Маргариту Львовну, внутри неё медленно, как в вакууме, плавали золотые пузырьки. «Это не от выпитого ли шампанского?» – хихикнула я.
Тут мимо неё, не глядя в её сторону, прошествовала Ерошкина. Она вся была оплетена чёрной паутиной, но внутри, в районе сердца светился маленький еле заметный огонёк. Когда она проходила мимо Маргариты, огонёк стал больше, ярче. И Маргаритины золотые пузырьки стали увеличиваться и тянуться к Ерошкиной.
Тут тоже было всё ясно. Маргарита и Ольга когда-то были не разлей вода. Они приходились двоюродными сёстрами, но были ближе, чем родные. Не чаяли души друг в друге, и Ольгиной дочке Василисе. Вместе заботились о ней, лечили её. А когда та умерла, Ольга не захотела больше знать Маргариту.
Точных причин размолвки не знал никто, но поговаривали, что в последнее время болезни Василисы у них были разные взгляды на способы лечения. И что-то произошло, что Ольга не смогла простить сестре. С тех пор они не общались, а при встрече игнорировали друг друга. Хотя все знали, что Маргарита Львовна очень переживала этот разрыв и не раз пыталась достучаться до Ольги. Но потом оставила тщетные попытки. И теперь я видела, что всё-таки они обе ещё любят друг друга и переживают разрыв. Видно гордыня не позволяет Ольге помириться с сестрой.
Ерошкина прошла дальше, и светлячок внутри в неё потух, стал еле видимым. Пузырьки Маргариты тоже успокоились и снова стали плавно двигаться туда-сюда. Я перевела взгляд и увидела Стаса с Андреем, по жестам они прощались. Андрей полыхал внутри огнём так, что хотелось прикрыть глаза, на расстоянии ощущался исходивший от него жар. Ничего себе! Да с ним рядом надо под рукой огнетушитель иметь, мысленно усмехнулась я.
Внутри Стаса в районе груди ритмично мигал красный огонёк. Мы встретились глазами, и огонёк увеличился и вспыхнул фейерверком. Стас улыбнулся мне, и красный шарик неровно запульсировал. Стас пошёл мне навстречу, и шарик стал увеличиваться и увеличиваться в размерах. Я нервно перевернула браслет в обычный режим. Боже, да он действительно любит меня! И что мне делать с этим открытием? Я аж вспотела. Вытерла рукой испарину на лбу.
– Что, жарковато стало? А мы ещё не танцевали. Ты куда исчезла? Я ищу тебя, ищу.
А я стояла, смотрела в его улыбающееся лицо и не могла решить, то ли броситься ему на шею, и забыть обо всех своих сомнениях и смятениях, то ли бежать скорее как можно дальше.
– Аня, что с тобой? – приобнял он меня за плечи.
– Стас, ты правда меня любишь? – сипло спросила я.
– Конечно, дурочка. Тысячу раз говорил, скажу и тысячи первый – я тебя люблю.
– Тогда поцелуй меня, – попросила я хрипло.
Стас замер, раскрыв широко глаза, посмотрел серьёзно, наклонился и поцеловал. Мне хотелось этого поцелуя. Хотелось почувствовать его после того, что я узнала сегодня. Мне казалось, эти откровения, они смогут что-то изменить, что-то привнести новое в наши отношения. И что моё отношение изменится. Я снова почувствую то ликование внутри, которое когда-то испытывала от поцелуев и прикосновений Стаса. Но ничего волшебного не произошло.
Всё осталось прежним. Я уже ничего не чувствовала. Не было ни трепета, ни ликования, ни замирающей сладости, ни фейерверков внутри. Я отстранила свои губы от его и заметила краем глаза, что напротив за нами наблюдал чудовище. Без тени улыбки, холодно, взгляд колол как острые льдинки. Он поймал мой и тут же отвернулся.
– Прости, Стас, но…
– Нет, не говори ничего, пожалуйста. Хотя бы сегодня, – попросил он и приложил палец к моим губам.
Наклонился и коснулся губами моих, еле уловимо, обдав теплом. Я моргнула в знак согласия, и он потащил меня в центр зала развлекаться.
Я поставила себе запрет на все мысли, которые решат заползти в мою голову. Ни одной им лазейки. Я как Скарлетт О’Хара сказала себе: «Подумаю об этом завтра». Мы резвились со Стасом, развлекались, танцевали так, словно нам сказали, ребята, это последний день жизни на планете, и мы неистово, даже с каким-то остервенением, пытались доказать себе и другим, что нет, смерть ещё не наступила, посмотрите, мы ещё живем, и нам даже весело. Мы не думаем о завтра и наступающем конце.
Когда я выбилась из сил, попросила у Стаса передышки. Он сказал, что воспользуется паузой, чтобы обсудить кое-с-кем пару деловых вопросов. Я решила подняться на крышу на застеклённую веранду. Подышать свежим воздухом. Там убирался официант, и, заложив руки в карманы, наблюдал вечернюю панораму города Алекс. Правда взгляд его был обращен внутрь себя, вряд ли он рассматривал красоты города.
– О, хозяин убежал от гостей. Как нехорошо! Но я никому не скажу, – весело поприветствовала я его.
Алекс повернул голову в мою сторону, улыбнулся лёгкой улыбкой. Пригласил жестом присесть на диванчик. Сам остался стоять на месте.
– Выпьешь что-нибудь? – предложил он, и тут же рядом нарисовался официант.
– Чего-нибудь освежающего, если можно, – попросила я.
– Сейчас принесу прохладного лимонада, – кивнул молодой человек и ушёл, оставив нас одних.
Я искоса рассматривала Алекса, он задумчиво смотрел в окно.
– Аня, я знаю, у тебя накопилось много вопросов, – начал он.
– Ой нет, не хочу сейчас об этом, – прервала я его.
– Серьёзно? – обернулся он удивлённо.
– Да. Если честно, слишком много информации и впечатлений на мою бедную голову за один день. Ещё больше я могу и не выдержать. Ты прав, иногда сведения надо давать дозированно.
Алекс смотрел на меня с таким изумлением, что я рассмеялась.
– Что, удивлён, что я признала твою правоту? Сама не верю, – подмигнула я ему.
– Хорошо, тогда о чём поговорим? – подошёл он и присел напротив.
Официант принёс два лимонада и поставил около нас. Алекс сделал ему знак удалиться.
– Предлагаю поговорить о тебе. Просто об Алексе. Есть ещё такой?
– Не знаю, иногда мне кажется, что он где-то потерялся в пути, – грустно усмехнулся Алекс.
– Ну вот давай его отыщем и поболтаем. Скажи, Алекс, ты доволен вечеринкой?
– Как хозяин вечера – да.
– А как просто Алекс?
– Не знаю, не понял ещё. Слушай, – заёрзал он, – мне не кажется это удачной идеей. Давай лучше поговорим о тебе.
– Хорошо, давай, – прикусила я губу в досаде. – Я покажу тебе пример. Искренне отвечу на любой твой вопрос, и тогда, возможно, и ты сможешь подражать мне. Да?
– На любой? – лукаво улыбнулся Алекс, и в глазах заплясали чертенята.
– Мне нечего скрывать, – кивнула я самодовольно, – на любой.
– Ты сегодня будешь ночевать у Стаса? – ехидно спросил он.
Я поперхнулась лимонадом.
– Не, а что? Ты сказала, любой.
– Я не подумала, что тебя заинтересует такое. Но назвался груздем… – я почесала затылок. – Я не знаю. Скажу честно, я не хочу, но есть шанс, что сегодня я не останусь глуха к его мольбам и пойду у него на поводу, о чём потом буду жалеть.
– Почему? По тому как вы страстно целовались, я решил, что у вас всё наладилось.
Я задумалась. Продолжать откровенничать или нет? Отпив пару глотков освежающего напитка, я решила, что если хочу откровенности от Алекса, мне надо подавать ему пример. Тогда у него не будет морального права обманывать меня.
– Нет, это была провалившаяся попытка склеить прошлое. Но именно в этот момент я окончательно поняла, что это невозможно.
– Но почему? Ты до сих пор не доверяешь ему? Извини, я слышал ваш разговор про Жанну.
– Они встречались зачем-то, и он мне врёт. Но дело не только в этом.
– Почему ты так уверена в том, что он врёт?
– Потому что об этом мне сказала моя подруга.
– А ей мы верим безоговорочно?
– Вы сговорились что ли? Нина не могла мне наврать. Не могла и точка.
– Почему?
– Потому что это если как мир перевернётся с ног на голову. Мне легче поверить в то, что мир сошел с ума, что земля стоит на трёх китах и солнце вертится вокруг земли, чем в то, что моя подруга мне врёт. Этого просто не может быть. Как аксиома, понимаешь?
– Понимаю.
– Врёшь.
– Нет, не вру, – пожал он плечами.
Он встал и подошёл к стеклянной стене. Город ярко сиял огнями. Жёлтыми, оранжевыми, красными, белыми, кое-где зелёными. Вдалеке, даже в темноте, за полосой чёрного леса, виднелись очертания гор. Алекс смотрел вдаль. Сказал:
– Я не считаю, что ты права, но я тебя понял. Нина не лжёт и точка.
– Мне не лжёт, – поправила я. – И вообще, чего это ты Стаса защищаешь?
– Я не защищаю. Просто, веришь или нет, я считаю, что он подходящая тебе пара. И если бы ты вышла за него замуж, то успокоилась со временем и стала счастливой.
– А чего это ты так о моём счастье печёшься? – обиделась я. – Ты о своём лучше подумай.
Алекс запрокинул голову и рассмеялся. Я впервые слышала его смех. Приглушённый, низкий, щекочущий. Словно по коже легонько мехом провели, пощекотав рецепторы. Мне понравилось. Я бы ещё послушала как он смеётся. Только вряд ли он это часто делает. И поди пойми, что его может рассмешить. Вот в данном случае, что я смешного сказала?
Он вернулся, сел обратно напротив, приблизился ко мне, щёлкнул легонько по носу, взял мои руки в свои и сказал со снисходительной улыбкой:
– Вот давай мы и позаботимся о счастье друг друга. Ты выйдешь за Стаса и станешь счастливой, и я найду кого-нибудь. Или ты мне найдёшь кого-нибудь, мне же не отделаться от твоего вмешательства в мою жизнь. Договорились?
– То есть ты толкаешь меня в объятия Стаса, я правильно поняла? – решила я внести ясность в этот вопрос. – Пинком под зад, – добавила тихо себе под нос.
Глава 7
Алекс высвободил руки.
– Боже упаси. Никого я никуда не толкаю. Буду потом крайним. Я всё сказал. Кто хотел – услышал. Лучше скажи мне, я наблюдал за тобой, и видел, как ты всё время смотрела на Вику Гранину. И не могу понять твоего отношения к ней. Почему ты её так выделяешь?
– Не знаю. Нет, знаю. Я ей завидую, – обиженно произнесла я, – и это чувство мне не нравится.
– Завидуешь? Чему?
Алекс устроился поудобнее, приготовившись слушать. Закинул ногу на ногу, всем видом выражая интерес.
– Ну, например, взять сегодня. Она пришла в таком образе, котором бы хотела прийти я. Но у неё получилось, а у меня нет.
– Почему у тебя не получилось?
Я рассказала ему в лицах и красках. Алекс посмеялся над моим рассказом. Мне показалось, что его обычно холодный взгляд даже потеплел. И второй раз за последний час я услышала его смех, и снова пробежала волна удовольствия по телу. Мне нравилось, что я заставляю его смеяться. И что исчезал этот сковывающий меня холод из его глаз.
– А я, признаться, ждал от тебя чего-то в этом духе, какой-нибудь проказы. И был немало удивлён, увидев тебя такой… – он запнулся и проговорил скороговоркой, напустив равнодушия в голос: – шикарной.
Я сделала вид, что ничего не заметила. А сама внутри заплясала от того, что смогла ввести его в смущение.
– Да, вот, как видишь, я, оказывается, вполне предсказуема, но судьба сама делает из меня умеющую удивлять девушку. Я тут ни при чём, – рассмеялась я.
– Хорошо, будем считать, за Викторией 1:0, хотя я бы со своей стороны, сделал 1:1, ничью. Дальше.
– Тогда надо начать изначально с условий, её семьи. Тут у неё куча неоспоримых преимуществ передо мной.
– Например? – изогнул бровь Алекс.
– У неё есть семья. Которая её очень любит.
– У тебя тоже есть. И тоже тебя любит.
– Да, но у Вики есть мама. У меня её нет.
– С этим не поспоришь. Но мамы тоже бывают разные. Ты же не знаешь, какие у них отношения?
– Уверена, она её любит.
– Хорошо, 2:1 в пользу Вики, но половину балла снимем, у тебя есть отец, а Вика со своим не общается.
– У меня папа тоже не участвует в моей жизни. Я очень его люблю, но буду честна, – вздохнула я. – Отец у меня тоже номинальный. Он как бы есть, и как бы его нет.
Алекс помолчал, тактично дав мне самой переварить свое признание. Я продолжила:
– У Вики есть любящий отчим. И есть дядя-губернатор. Второе преимущество. У меня таких родственников нет. Она богата, имеет все, что захочет. За это можно поставить сразу миллион плюсов, чтобы даже соревноваться желание отпало.
– Ну, тут тоже не всё так просто. Сами по себе деньги никогда не гарантия счастья. Посмотри на меня.
– У тебя другое, – возразила я.
– Это неважно. Я могу привести тебе кучу примеров. Та же Ерошкина, разве она не богата?
Да, очень богата. Несмотря на то, что с мужем развелись давно, и у того потом была семья и уже взрослые сыновья, по каким-то причинам, он оставил Ольге львиную часть состояния. А его сыновья не стали оспаривать завещание и исправно платили Ольге дивиденды. Что, впрочем, не делало её жизнь хоть чуточку счастливой.
– Так что деньги ещё не всё. Важно как ты распоряжаешься возможностями. Как распорядилась своими возможностями Вика? Она получила какое-то полезное образование? Сделала что-то полезное или важное в жизни?
– Она живёт в своё удовольствие, – попыталась я заступиться. – Она молода, поищет себя и найдет.
– Или так и будет прыгать стрекозой. Может, у тебя не было её возможностей, но ты сама выучилась, получила хорошее образование, стала хорошим журналистом, теперь ты директор агентства. У тебя карьера, и вроде бы хорошие деньги теперь?
– Да, – кивнула я, уже гордо распрямляя спину.
– Так, счёт 3:2 в пользу Вики. Какой пункт у нас следующий?
– Она красивая, – пожаловалась я.
– Ты тоже.
– Нет, Алекс, я сейчас не набиваюсь на вежливый комплимент, я серьёзно!
– И я, – кивнул он.
– Ты серьёзно считаешь, что я могу составить конкуренцию Вике в плане внешности? – не поверила я. – Она такая яркая, и в сто раз красивее меня.
– Я так не считаю. И Стас, похоже, тоже.
Я сидела и переваривала услышанное. Я верила чудовищу, поэтому и рассказывала ему всё. Потому что знала, он не будет мне дежурно врать, чтобы сделать приятное, или не причинить боль. Ему всё равно, поэтому он скажет правду, какой бы она ни была.