Удача игрока

– Я не хотел оставлять ее дома, – буркнул Джирран. – Ваша мать с самого Солнцестояния ежедневно твердит моей жене, что трое любых мужчин, кого она могла бы назвать, лучше позаботились бы о ее землях. Дай Исмении волю, и она уговорит Эйриз развестись со мной через полгода брака.

Выступивший на его лице румянец невыгодно оттенил золотистую бороду горца. Аккуратно подстриженная вокруг полных губ, она плохо скрывала квадратную челюсть, выпяченную над бычьей шеей. Волосы у Джиррана были длиннее, чем у Кейсила; откинутые назад с широкого лба, они спадали к воротнику жесткими соломенными волнами. При всей грубости черт он был, бесспорно, красив и, зная это, держался соответственно.

– Вряд ли мама обрадуется, если ты привезешь Эйриз домой с какой-нибудь гадкой заразой низин. – Кейсил уничтожающе поглядел на зятя сверху вниз, поскольку был выше ростом, а пара сезонов старшинства добавили резкости его тону.

Какой-то оборванец с испуганными глазами шмыгнул мимо горцев, прижимая к груди каравай.

– Нет причин опасаться этого в столь раннее время года. – Джирран вынудил себя занять более примирительную позицию. – Мы держимся особняком и скоро вернемся в привычную нам среду. Это должно утешить Эйриз.

– А что мы предъявим после всех наших усилий? – требовательно произнес Кейсил. – Ты убеждал всех зимой, что эта ярмарка – единственное место, где мы получим выгодную цену. Пока никто не захотел даже взглянуть на нашу руду, не говоря уж о том, чтобы обсуждать сделку.

– Да эти люди слишком глупы! Они не понимают, что покупка без посредника экономнее! Завтра я сам потолкую с этими так называемыми кузнецами. Я говорю на языке низин лучше, чем вы, а вам пора развлечь Эйриз. Сегодня мы найдем покупателя мехов. Если нужно, закупим на эти деньги все необходимое и сами начнем прокладывать шахту в задней части жилы. – Джирран решительно кивнул. – На следующий год мы привезем слитки такого высокого качества, что эти олухи не смогут их игнорировать. Есть разные способы поймать кролика в силок.

Услышав незнакомую речь, какая-то девочка в ярком праздничном наряде повернула голову, сплошь украшенную лентами. Она подергала мать за юбку, но женщина торопливо повела ее прочь, бросив на чужаков взгляд, полный удивления и недоверия.

Кейсил улыбнулся малышке.

– Как это сделать, если каждый меховщик будет так же поглощен своим праздником, как все прочие?

– На этой ярмарке предостаточно купцов торгующих шкурами и кожей, – уверенно заявил Джирран. – Я говорил с некоторыми, пока мы ждали, чтобы пройти ворота.

Кейсил оживился.

– Почему ты не заключил сделку прямо там и тогда?

– Никто из людей Деграна, зимующих в долине, даже не упомянул о запрете на торговлю до официального открытия ярмарки. – Обида ожесточила голос Джиррана.

– А когда она откроется?

Вопрос Кейсила утонул в улюлюканье группы юнцов, которые гнались за бездомной собакой. Даже самый низкий из них был на добрую голову выше обоих горцев, хотя тот, что пониже, был так же широк в плечах.

– Когда она откроется? – повторил Кейсил.

– Тот человек в пансионе сказал, что после шествия гильдий. – Стиснув зубы, Джирран стал работать закаленными в горах мускулами, проталкиваясь по оживленной улице и напрочь игнорируя раздраженные взгляды. – Ярмарочная площадь внизу, у реки. Сюда.

Двигаясь вместе с людским потоком, горцы прибыли к Водным Воротам. Толпа все больше налегала и пронесла их через забитые арки за городскую стену. При виде голубого неба, не заслоненного нависающими зданиями, Джирран приободрился. Спустя несколько минут толпа резко остановилась, и свирепая нахмуренность вновь прорезала морщины меж его светлых бровей.

– Ну, что теперь? – прошипел он у плеча Кейсила.

Бормоча проклятия, Кейсил встал на цыпочки, дабы что-нибудь увидеть, но застывшая в ожидании толпа грубо стиснула обоих. Народ возбужденно гудел, пока резкий вой медных труб не потребовал тишины. Зычный голос с берега торжественно возгласил:

– Предвесна миновала; мы благодарим Халкарион за возрождение семени и зверя. Настает поствесна; мы молим Аримелин послать нам удачу и добрый совет. Помните, этот праздник посвящен Рэпонину, так пусть каждый поступает честно, не то понесет должное наказание.

Бурные крики и рукоплескания вспугнули стаю пестрых птиц с заросших ивами островков, едва видимых в широко разлившейся реке. Огромная кожаная перчатка величиной с подростка запрыгала, махая над морем голов, пока ее шест не вошел до упора в свое гнездо. Народ хлынул на ярмарочную площадь, все жаждали выгодных покупок в ярко окрашенных палатках и таращили глаза на развлечения, предлагаемые со всех сторон.

– Не желаете увидеть чудо, сударыня? А вы, отважный молодой человек? Не хотите потратить медяк, чтобы увидеть получеловека-полузверя? – Зазывала вертелся перед ярким шатром, разрисованным неправдоподобными лесными и горными пейзажами. – Причуды магии или капризы природы – решать вам! Сударь, не желаете взглянуть?

– Шевелись, мы пришли сюда делать дело, а не класть медь в кошелек какого-то шарлатана. – Джирран потянул Кейсила за руку, когда тот заколебался. – У нас нет денег, чтобы попусту глазеть на внебрачных жителей низин. – Джирран свирепо глянул на лоточника, махающего грубо вырезанными куклами в одежде из ярких лоскутков.

– Ты хоть знаешь, куда нам идти?

Кейсил посмотрел на пять уже вытоптанных дорожек, расходящихся от штандарта ярмарки. Вдоль каждой выстроились энергичные продавцы: купцы на задках телег, высоко заваленных товарами, скромные торговцы с ручными тележками и столами, крестьяне, стремящиеся сбыть свои пустяковые поделки, сработанные долгими зимними вечерами, с потертых одеял, расстеленных на сырой земле.

– Попробуем здесь, – решительно сказал Джирран, указывая на прилавки, стонущие под рулонами превосходных тканей, возле которых сновали коробейники, нахваливая ленты и кружева, бусы и пуговицы.

Горец протолкался мимо нарядно одетых женщин к более крупным, более темным палаткам, расположенным сзади. Мужчины с суровыми лицами осматривали шкуры и меха, разложенные на широких столах, едкие запахи краски и дубильных веществ перебивали зеленый аромат мятой травы.

Джирран с удовлетворением кивнул Кейсилу.

– Эй, скажи мне, что ты просишь за эти шкуры?

– А? Чево? – Тощий владелец палатки отвернулся от покупателя, приставив к оттопыренному уху ладонь, такую же дубленую, как его товары.

– Кажется, ты сказал, что лучше говоришь на их языке, чем мы с Тейриолом. – Кейсил засунул руки за кожаный ремень и сердито посмотрел на селеримца.

Джирран отчетливо повторил свой вопрос, и торговец кожами, презрительно морща длинный нос, загнул угол шкуры, чтобы показать цифры, написанные мелом на обратной стороне.

– Гляди, это в три, в пять раз больше того, что платит Дегран Безрукий в долине, – прошипел Джирран Кейсилу, тыча пальцем в цифры. Он быстро просмотрел всю груду шкур, отталкивая верхние в сторону: они соскальзывали и мешали ему. – А качество? Дрянь, да и только. С нашими шкурами не сравнить.

– Что ты говоришь? Не знаешь человеческого языка? – Худой торговец в буйволиной куртке с раздражением уперся руками в бока. – Ты покупаешь или нет?

– Где ты берешь шкуры? – спросил Джирран, смахивая с пальцев меловую пыль.

– Не твое дело.

Торговец сердито воззрился на него из-под черных бровей, но зажиточный горожанин потребовал к себе внимания взмахом звякающего кошелька и смехотворно низким предложением за рыжую с белым воловью шкуру.

– Все точно так, как я вам говорил. Добыча с одной зимней ловли, проданная здесь торговцу, принесет больше денег, чем мы получили бы за три сезона, обслуживая Деграна. – Джирран перешел к ларьку, где высились мягкие свертки скатанных мехов. – Гляди! Твоя мать не стала бы подбивать таким даже зимние сапоги для собаки. Мне бы и в голову не пришло везти его с холмов, а здесь он стоит дороже, чем Дегран платит за мех горностая!

– Это не так уж много, если нам придется терять полсезона, чтобы пешком тащиться сначала сюда, а потом обратно. – Кейсил покачал головой. – Мы согласились помочь тебе ставить ловушки зимой, пока ты помогаешь нам летом на руднике. Мы давно уже должны быть на выработках, а не торговаться с жителями низин.

Джирран не слушал его.

– Мы получим хорошую цену и потратим часть этих денег на безделушки и прихоти. Эйриз вечно обижается, что я ей ничего не покупаю. Между прочим, безделушки заткнут рот и твоей матери тоже. – Он повернулся к Кейсилу. – Иначе она начнет высматривать мужа для Тейлин: выведет ее в общество уже, возможно, в следующее Солнцестояние.

– Тейлин слишком юна, чтобы выходить замуж. – Кейсил покачал головой, но тень беспокойства омрачила его голубые глаза.

– Но она не слишком юна для помолвки, – настаивал Джирран. – Что, если ваша мать найдет семью с кучей сыновей, готовых предложить свою помощь тому, кто собирается получить приз? Кто скажет, что она не позволит им начать добычу вместо тебя или Тейриола?

– У нас есть право на те выработки до свадьбы Тейлин, и ни днем меньше, – возразил Кейсил.

– Тогда вам лучше приносить доход, чтобы умилостивить мамашу. И вам с Тейриолом обоим нужно иметь достаточно денег, чтобы свататься к девушкам с приличными землями, когда Тейлин начнет подыскивать место для своего собственного очага. Вы не заработаете их, ногтями выскребая ямы там, где жила выходит на поверхность. Хорошо было вашему отцу рубить деревья и снимать легкое олово, чтобы его плавить, но поверхностных пластов больше нет, верно? Вы должны копать глубокую руду, и вам нужно топливо. Пройдет трижды три года, прежде чем на ваших вырубках поднимется новая поросль, и вы не тронете старые леса, пока я распоряжаюсь ими. Те леса – надел Эйриз; мой долг – содержать наших детей, пользуясь их щедротами. Ты мог бы проявить немного благодарности. Я должен был сосредоточиться на деле Эйриз, а не тратить время и силы, помогая вам двоим извлечь что-нибудь из приданого Тейлин. Вам нужно проложить настоящую шахту, а это означает крепление и угольные печи, и если вы не собираетесь отдать половину доли за то, что вам нужно, вам придется все покупать. А где вы возьмете золото, если я не захочу помочь вам ради Эйриз? – Глаза Джиррана горели огнем.

– Так найди того, кто купит меха. – Кейсил выразительно сжал пустые руки. – Сделай что-нибудь, кроме рассуждений о том, что я и без тебя уже знаю!

Джирран полез в сумку, висевшую у него через плечо под накидкой. Вытащив горсть аккуратно обрезанных прямоугольников меха и кожи, он схватил за рукав мужчину в оливковой куртке, который стоял за козлами.

– Эй, что ты думаешь об этих?

– Думаю, что я продаю, а не покупаю, приятель. – Торговец провел мясистой рукой по бороде. – Убери свой поеденный молью хлам с моих товаров.

Покраснев от возмущения, Джирран наклонился, чтобы спрятать образцы.

– Тебе же хуже, дурак!

Проталкиваясь сквозь людские массы, он направился к следующему торговцу мехами, человеку с острым лицом и копной седых волос, откинутых назад с проницательных карих глаз.

– Чем могу служить, друг? – Роясь в кармане фартука, мужчина кинул на Джиррана быстрый взгляд, другой рукой смахнул волосок с рукава куртки.

– Вы бы не хотели купить превосходные меха? – Джирран протянул шелковистую белую полоску. – Лучшего качества, чем любые из тех, что есть у вас здесь.

– Это горная лиса? – Человек взял мех и понюхал его, переворачивая, чтобы увидеть выделку, – Сколько ты просишь? – Его глаза просматривали толпу.

– Десять марок за шкуру, и у нас с собой хороший запас. – Джирран торжествующе кивнул Кейсилу.

– Цена гильдии – пять марок шкура, и то лишь за высшее качество. Сюда, сударыня, вот мех, который прекрасно подойдет к вашему платью или капюшону, счастливого вам праздника. – Торговец резко повернулся к ним спиной, предлагая пушистую беличью шкурку женщине с колючими глазами в голубом плаще, чья служанка уже была нагружена покупками. – В любом случае, горец, я не заключаю сделок за пределами Дома мехов! Думаете, я идиот? Да, сударь, что вы ищете?

Нетерпеливые покупатели оттеснили их от торговца и его недвусмысленного отказа. Кейсил недоуменно нахмурился, но Джирран упрямо выпятил челюсть, приглаживая взъерошенный мех вокруг руки.

– Пошли, попробуем вон там.

Селерима, Западный Энсеймин, Первый день Весенней ярмарки, после полудня

– Я увидела все что хотела, но, может, тебя что-то интересует? – Я повернулась к Узаре.

Маг улыбнулся немного стыдливо.

– Там, сзади, один человек утверждал, что у него есть василиск…

– Давай поглядим, – любезно согласилась я.

Посмотрим, сумеет ли маг разгадать этот старинный фокус. Напор тел отодвинул меня в тень меж двух рядов палаток. Я хотела вернуться в главный проход, но громоздкая туша преградила дорогу.

– Привет, милашка! – плотоядно осклабилась туша. – Веселого тебе праздника.

– И тебе веселого праздника, – кивнула я с натянутой улыбкой и попыталась обойти мужлана.

– Приехала поразвлечься, а? – Он потянул ко мне грязную руку с обкусанными ногтями. – Волосы – будто осенние листья, глаза – зеленые, как трава, стал быть, ты – Лесная девица.

Вынужденный шаг назад завел меня глубже в проход между глухими парусиновыми стенами.

– Просто путешественница и здесь проездом. Позволь мне вернуться к моим делам, приятель. – Скромно сложив руки, я развязала манжету, готовая подкрепить свою просьбу маленьким кинжалом, который ношу в ножнах над запястьем.

– А что ты скажешь, если мы отпразднуем с тобой вдвоем? – Мужлан облизнул мясистые губы, похоть блестела в его близко посаженных глазах, как пот на небритой роже. – Покажи мне, что вы, девы, умеете, и я куплю тебе связку лент, будет гостинец с ярмарки.

– Спасибо, конечно, но я здесь с друзьями.

Я без труда изобразила сожаление, ибо, мгновенно взглянув назад, обнаружила, что путь к отступлению отрезан кутящими подмастерьями, которые смотрели, как их приятеля выворачивает наизнанку.

– Почему бы…

Какое бы искушение ни вздумал предложить мне этот хам, оно утонуло в рукоплесканиях и восторженных аханьях. За спиной моего обожателя разгорались желтые огни. Он повернулся, и я стремительно юркнула в щель между палатками. Перепрыгивая через одеяло с безделушками, я торопливо извинилась и пошла бы дальше, но путь загородили люди, разинувшие рот на Узару, который жонглировал горстями пламени, его худое лицо светилось непривычным озорством. Огни изменяли оттенок – от желтого к оранжевому, потом к малиновому и обратно, – взлетая выше и выше. Маг сплел пылающие цвета в ослепительные узоры, и народ заморгал, одобрительно крича. Я схватила треснувшую миску, выброшенную под скамью гончара, и пробилась сквозь толпу.

– Счастливого вам праздника.

Как только я протянула миску, признательная публика с отрадной поспешностью полезла за кошельками. Некоторые воспользовались случаем, чтобы избавиться от четвертушек и половинок монет, разрезанных для сдачи, но большинство нашли представление стоящим целых пенни, пусть в основном и медных.

– Вы – Лесной Народ? – Один торговец в практичном сером плаще не глядя сунул мне в ладонь серебряное пенни, не в силах оторвать глаз от зрелища.

– Это мой брат, милостивый государь. – Я провела рукой по голове и указала на песочные, хоть и редкие волосы Узары. Его способность сойти за Лесного жителя в случае необходимости была одной из причин, заставившей мага оказаться здесь. Я перешла на более мягкий говор восточных городов, в которых провела эту зиму. Достаточно экзотичный для местного слуха, он выдаст меня за чужеземку. – Мы приехали, чтобы потешить вас нашим искусством.

– Как он это делает? – выдохнула почтенная дама, прижимая руку к пышной груди. Ее глаза были такими же широкими, как у ребенка, цепляющегося за ее охровые юбки.

Я низко поклонилась.

– Древние магии леса, сударыня, доставленные, чтобы озарить ваш праздник!

Это было чистое вранье, но никто здесь о том никогда не узнает.

Я увидела перья на шлеме стражника, направляющегося к нам, и бросила медный обрезок в середину усложнившегося огненного узора.

– Кончай, – приказала я.

Высоко подбросив сгустки пламени, Узара потушил их хлопком в ладоши. От последней, раскаленной добела вспышки публика стала моргать и потирать глаза. Я смотрела в другую сторону, поэтому схватила мага за рукав и потащила к реке, пока никто не спохватился и не стал выяснять, куда мы ушли.

– У тебя был такой вид, словно ты сам наслаждался.

Я выгребла монеты из миски и, поглядывая по сторонам, не интересуется ли кто нами, быстро подсчитала заработок.

– Знаешь, да, – удовлетворенно изрек маг. – Что ты делаешь с моими деньгами?

Я подняла голову и в удивлении расширила глаза.

– Делю пополам, разумеется.

– Я дам тебе десятую долю, – предложил Узара. – Это справедливо, ибо я делал всю работу.

– А если бы я не была начеку, ты б остался ни с чем да еще платил бы стражнику из собственного кошелька. – Я ухитрилась изобразить обиженное негодование.

Узара сделал вид, что обдумывает мои слова.

– Тогда пятую долю. Я нынче щедрый.

Показав магу язык, я высыпала пенни и отрезанные кусочки в его ладонь. Некоторые были из серебра, изготовленные здесь или в Ванаме, но большую часть составляли монеты с грубо отчеканенными медными лицами – предмет гордости мелких лордиков – да местные торговые жетоны.

– Я думала, ты имел дело только с принцами, советами и учеными. А ты, оказывается, неплохо знаешь мой мир для человека, привыкшего стоять на солнечной стороне закона.

Я сунула тормалинские пенни в свой кошелек. Я больше, чем любой маг, нуждаюсь в деньгах, которые имеют хождение по всей Старой Империи и даже за ее пределами.

Деньги Энсеймина, увы, могут оказаться ничего не стоящими в пяти лигах от города, где их чеканят. Но пусть Узара сам это узнает.

– Благодарю, сударыня. – Маг отвесил элегантный поклон. – Скажем просто: я быстро учусь.

Мне пришлось засмеяться.

– Ну, я рада, что между ушей у тебя не одно заумное учение и библиотечная пыль. Думаю, местные были потрясены.

– Вообще-то огонь – не моя стихия, но он достаточно близок к земле, чтобы я мог неплохо с ним управиться. Водой я тоже хорошо владею, но не всегда поставлю твой кошелек на свои способности с воздухом. Он был моим бичом с тех пор, как я впервые поступил в ученики. – Узара подал мне руку, и мы пошли вдоль берега, осторожно пробираясь мимо барж и яликов, с которых выгружали тюки и бочки: все торговцы и матросы заняты серьезным делом коммерции. – Я знаю, это не принято, но, по-моему, магам следовало бы позволять время от времени немножко безобидного веселья.

Я прикинулась удивленной.

– А в Хадрумале на это смотрят косо? – Для меня вовсе не новость, что маги ни шиша не смыслят в веселье.

– Куда это мы забрели? – Узара нахмурился, озираясь по сторонам.

Я указала на центральную башню Конклава, самую высокую из башенок, поднимающихся над парапетами стены.

– Нам сюда.

Открытая дверь задних ворот впустила нас обратно в город, и мы пошли мимо лавок, запертых на праздник. Без сомнения, их владельцы продавали свои обычные товары за полторы цены в какой-то палатке там, на ярмарке.

– Цитадель Конклава видна почти с любого места в городе, – объяснила я магу. – Если потеряешься, направляйся к ней, а затем иди по дороге к Великим Воротам. Ты не ошибешься: это единственная дорога с полосами плит среди булыжников, чтобы экипажам было легче катиться. Или найди усыпальницу. Думаю, жрец сжалится над тобой и направит тебя на верный путь.

Узара кивнул.

– Селерима гораздо больше Хадрумала.

Я расхохоталась.

– Узара, да здесь большинство городков крупнее Хадрумала! На материке он бы не заслужил своей собственной мельницы или рынка.

– Трайдек, первый Верховный маг, основал наш город для созерцания стихий и серьезного изучения сложного искусства магии, – строго произнес Узара.

– Неужели? – Я драматически прижала ладонь к груди. – И что бы случилось, если б ты попробовал этот трюк там, дома? Верховный маг официально сломал бы свой жезл над твоей головой?

Я остановилась, чтобы сориентироваться, но решила не идти коротким путем. Стража не ищет меня так активно, как в прошлый раз, да и я все еще путаюсь в этих закоулках. Прошло несколько лет с моего последнего наезда в Селериму, а города изменяются сильнее, чем думают большинство людей.

Маг захихикал себе под нос.

– Планир? Нет, он бы оценил шутку, однако дал бы понять, что ждет от меня совсем другого. Хотя время от времени у нас появляются новые ученики, щеголяющие своими талантами. Но ввиду потенциальной опасности, которую представляет необученная магия, мы быстро ставим их на место, – добавил Узара более серьезным тоном.

По мне, вся магия опасна, но я удержала свое мнение при себе.

– Если захочешь снова играть в эту игру, добавь запах горячего масла. И неплохо бы подпалить манжеты на рубахе.

– Зачем? – пожал плечами Узара. – В конце концов, это очень незначительная магия.

Возможно, эти чародеи познают все тонкости магического ремесла на своем спрятанном острове, но среди простого народа от них слишком мало толку.

– Вспомни, как редко эти люди видят настоящего мага. Не обижайся, но нас, простых смертных, колдовство пугает. Если народ хочет верить, что это магия, пусть верит, но особо пытливым нужно дать повод предположить, что это просто фокус. Тогда мы не окажемся перед праздничным судом, отвечая на массу неудобных вопросов.

– Перед чем?

Я подавила вздох раздражения.

– Праздничным судом. Гильдии вводят его на время ярмарки, чтобы не загружать постоянные суды и адвокатов. Он разбирается с торговцами, которые уклоняются от торговых пошлин или обманывают покупателей, с людьми, пойманными на краже, с пьяницами, затеявшими драку, ну и так далее. Каждый человек, пользующийся ярмаркой, подпадает под его юрисдикцию во время праздника. По закону мы должны были заплатить часть того, что сейчас выручили за твое маленькое представление, поэтому, если в следующий раз подойдет стражник, мы просто отдадим деньги и смоемся.

– А он передаст их суду? – В голосе Узары звучало резонное сомнение.

– А ты как думаешь? – ухмыльнулась я. – Не бойся, прежде чем выдать тебя суду, ему придется тебя поймать.

Вот почему я играла в беличью игру со скорлупками в грязных тавернах, а не в более прибыльные развлечения вроде рун или Ворона. И руны, и Ворон требуют слишком много времени, чтобы принести деньги, и ты не можешь просто уйти от своих фигур и купить новые у следующего лоточника. Мне не хотелось столкнуться с каким-нибудь слишком памятливым стражником. Несколько лет назад в этом городе ограбили самого богатого члена гильдии, а виновные сбежали из тюрьмы и исчезли. Но не стоит беспокоить этим Узару.

Моя улыбка погасла.

– Я вот о чем подумала… Если завтра мы не получим вестей от Сорграда, то вечером заглянем в суд. Может, Грен попал в беду… Как иначе объяснить, почему они не получили ни одно из моих сообщений.

Я обошла женщин, прикалывающих бантики к дверному косяку усыпальницы Дрианон. Обычные символы праздничного благочестия храбро трепетали на ветру: золотые – в благодарность за то, что прошлогоднего урожая хватило на всю зиму, белые – в надежде, что сыновья не вернутся домой с дурной чесоткой. Малая луна совсем исчезла, Большая была на ущербе, и пожилые люди на дороге бормотали о дурных предзнаменованиях. Даже те из нас, кто в будничной жизни редко вспоминает о богах, склонны подкреплять свои ставки благочестием во время праздника. Я решила найти время, чтобы сделать приличное пожертвование Халкарион, а также Тримону.

– Думаешь, они не поладили с властями? – неодобрительно спросил Узара.

– Возможно.

Я надеялась, что ошибаюсь. Успех моих планов зависел от Узары и братьев, работающих вместе, и я уже беспокоилась, что Соргрен, человек, прямо скажем, ветреный, начинает производить дурное впечатление на чинного мага. Даже после сезонного путешествия с Узарой я все еще присматривалась к нему; я не могла представить себе, какие чувства мог бы испытать маг, узнай он о наиболее пресловутых подвигах Грена. Даже я была поражена, узнав, что он дотла спалил лавку аптекаря после того, как ее владелец пренебрежительно отозвался о Горной крови.

Но я не хотела, чтобы Узара развивал эту тему.

– Я бы предпочла не объясняться перед членами гильдий, исполняющими обязанности судей, за наше маленькое представление, поэтому нам лучше не бросаться в глаза. Не то чтобы я не была благодарна тебе за помощь, – добавила я поспешно.

– Я не знал, что происходит, когда потерял тебя из виду, но меня вовсе не прельщала перспектива состязаться с тем бугаем в кулачном бою. – Узара пожал тощими плечами.

– Ты все сделал отлично, – заверила я мага.

У меня огромный опыт по выскальзыванию из неудобных ситуаций, но вынужденная необходимость охлаждать пыл моего потного обожателя вызвала бы гораздо больше проблем. Мы дошли до перекрестка, и, проверив очертания цитадели Конклава на фоне темнеющего неба, я повернула к мраморной знаменитости, размахивающей свитком.