Звездный рубеж

Дверь распахнулась, и появились две женщины в купальниках, несшие акваланги и прочие устройства для погружения под воду. Они направились к одному из антигравитационных автомобилей. Но вовсе не их поджидал Стайл. В ближайшие двадцать минут особняк должен был покинуть Джон Спейдер. Он строго следовал своим привычкам – не самый надежный способ обеспечения безопасности для любого, облеченного властью на Чейне III, так легко было стать объектом покушения, похищения и любого другого злого умысла сепаратистов. Сегодня предполагалось убийство, и, против обыкновения, для этой задачи сепаратистами был нанят чужой – впрочем, с соответствующей репутацией.

Спейдер вышел из здания точно вовремя. Стайл прицелился ему в голову, коснулся одной из панелей оружия и подождал, пока под прицелом не появилось слово "наведено". При выстреле не было слышно никакого звука, как не последовало и других событий. Пуле со скоростью ниже скорости звука нужно было время, чтобы достичь цели, и, хотя Спейдер и продолжал движение, он оставался под прицелом. Наконец голова жертвы взорвалась, кости и мозги разлетелись в стороны, а скальп и уцелевшая часть лица совершили кульбит в воздухе. Стайл улыбнулся и погладил вандейковскую бородку. Сейчас он походил на дьявола, каким его изображали на иллюстрациях в древних книгах. Наблюдатели в кустах на склоне больше всего сейчас хотели, чтобы их присутствие осталось незамеченным. Ходили слухи, что до того, как стать наемным убийцей, Стайл был спаркиндом, а с такими личностями лучше не связываться.

Упаковав оружие и сложив штатив, киллер поднялся вверх по склону холма – со стороны сейчас его можно было принять за ученого-орнитолога, если бы на Чейне III водились птицы. Через полчаса он добрался до своего антиграва и направился в город; через некоторое время его машина уже следовала по шоссе, ничем не отличаясь от остальных.

Гордонстон состоял большей частью из приземистых строений, над которыми возвышались пластобетонные башни – отели или офисы богатых корпораций Правительства. Стайл ехал с высокой скоростью, так как медленная езда сразу бы привлекла внимание полицейских.

Он припарковался на стоянке рядом с аркообразным отелем и, прежде чем выйти из машины, установил в ней специальное устройство. Если бы кто-нибудь забрался внутрь, вспышка плазмы в багажнике превратила бы оставленное там оружие в неидентифицируемую золу.

Мужчина и женщина, по виду принадлежавшие к культуре, знающей, что такое рансибли, наблюдали за ним из бара возле бассейна. Проходя мимо них к стойке, Стайл заметил чешуйчатые модули на их головах. Заказав себе напиток, он сначала посмотрел стакан на свет, а затем с удовольствием ощутил на языке вяжущее действие таявшего льда, которому слабый наркотик придавал своеобразный привкус. Заплатив за выпивку и получив чип-карту обратно, Стайл повернулся к сидевшей паре и протянул карту.

– Думаю, у вас есть для меня кое-что.

Они переглянулись, затем женщина сняла солнцезащитные очки и внимательно посмотрела на Стайла. Она была привлекательна – хотя достижения косметологии позволяли любой женщине стать привлекательной. Впрочем, эта особа относилась к тем, кому не обязательно было прибегать к пластической хирургии.

– С чего вы взяли? – спросила она. Положив карту на стойку, Стайл жестом остановил хромированную руку металлического бармена.

– Вы работаете на Брома и вот уже десять дней следите за мной. Ваши двое соглядатаев уже доложили вам о происшедшем на берегу Бухты черных выдр?

Мужчина и женщина не смогли скрыть замешательство. Очевидно, они полагали, что их слежка осталась незамеченной. Стайл ничем не выдал своего презрения к ним. Любители – как только им удавалось так долго держаться на плаву?

– Наверное, вы считаете себя асом? – поинтересовался спутник красотки.

Стайл хотел угостить его парой ударов, но сдержался: ему еще не заплатили. Он пожал плечами, сохраняя непроницаемое выражение лица. Женщина покачала головой и, достав из сумочки другую чип-карту, шагнула к нему.

– Хорошо сработано! – Ее рука как бы случайно коснулась его груди.

Затем, совместив карты, женщина перевела нужную сумму. Стайл допил напиток и взял свою карту.

– Чудное местечко, – сказал он, проверив счет.

– Мы будем на связи. Возможно, у нас найдется для вас работа… потруднее, – сказала женщина.

Киллер кивнул и вышел. Проходя мимо бассейна, он с интересом разглядывал обнаженные тела женщин и мужчин, любителей настоящего солнца.

Оказавшись в номере, Стайл запер дверь и установил на ней датчик. Любое движение снаружи – и он получит сигнал тревоги. Быстро просканировав комнату, он обнаружил и вывел из строя пять "жучков", причем два из них оказались микроскопических размеров – красавица успела закрепить их на его рубашке. Маленькая вибрирующая наклейка на стекле окна предупреждала о возможности подслушивания его разговоров в номере с помощью лазерного луча. Еще одно сканирование – на наличие оптики в стенах.

Стайл решил принять душ, так как отличался старомодностью в отношении подобных вещей. Под струями воды он активировал напульсный коммуникатор.

– Это Патран Торн. Уже сообщали об убийстве?

– Да, – ответил ИР рансибля Чейна III слегка гнусавым голосом, из-за того что сигнал передавался прямо с Цереба, на котором он располагался. Использование искусственного спутника в качестве ретранслятора было бы слишком рискованным.

– Они останутся на связи. Очевидно, готовят для меня что-то потруднее.

– Очередное убийство?

– Может быть. Если так, то не исключено, что мне придется отказаться, если при этом я не смогу подобраться ближе к Брому.

– Решение принимайте сами, – ответил ИР, теперь его голос слышался четче. – Помните о том, что ваша миссия ограничена во времени, вы можете понадобиться в другом месте.

– Почему?

– Недавно была разрушена автономная станция, и к этому может быть причастен один из шаров дракона.

– А Кормак?

– Он уже направляется туда. Торн присвистнул.

– Одно не лучше другого! Интересно, есть ли тут какая-то связь с модулями производства "Драконкорпорации" или с еще какой-нибудь технологией?

– "Дракокорпорации", – поправил искусственный интеллект. – Название изменено.

– Так связь есть или нет?

– Почти явная, но ваша главная миссия здесь – найти логово Брома и вызвать свою команду, чтобы… разобраться с этим. Дайте другим время для оценки общей картины.

– О, разумеется.

Как расплывчато выражаются ИР, когда речь заходит о подобных вещах! Странно, что силиконовый мозг не произнес характерную фразу: "Это за пределами поля для обсуждений".

Он переключился на другой канал.

– Говорит Торн. Вы где сейчас?

– Этажом ниже, – ответил командир отряда из четырех человек, который прикрывал его в отеле.

– Отлично, будьте поблизости и ждите моего сигнала. Если я вызову, немедленно ко мне! И никаких отговорок.

– Как прикажете.

Отключив коммуникатор, Патран вышел из душа и в качестве высокооплачиваемого киллера Стайла отправился на поиск развлечений в обществе одной из красоток, которую он присмотрел возле бассейна. Теперь все было не так, как в старые добрые времена, ему недоставало старого друга. Раньше они с Гангом прикрывали друг друга. Но в те дни он был солдатом, спаркиндом, а не секретным агентом ЦСБЗ. Будь проклят Самарканд, изменивший его жизнь!

С возраставшим беспокойством Апис прислушивался к обрывкам разговоров вокруг. Странные люди, разве у них нет возможности молча общаться через биотехнологические модули? Хотя он теоретически и знал, что такое молитва, ему не хватало опыта, чтобы распознать это действо. Юный Кулант наблюдал за сидевшим рядом мужчиной с окровавленным куском материи на животе; его заинтересовали четки, каждая бусина которых была в форме крошечного черепа. Раненый крепко сжимал их в пальцах, испачканных запекшейся кровью, и бормотал что-то себе под нос на непонятном языке. Он что, безумен? Зачем разговаривать с богами? Апис готов был понять только целесообразность реальной беседы между реальными людьми.

– Как далеко? – Командир обращался к офицеру, который был занят проверкой показаний приборов и дисплеев, между делом он сосредоточенно поглаживал свой модуль.

– Примерно год полета, хотя есть и альтернативы.

– Ланг, я не желаю слышать ни о каких альтернативах. Только Масада. Как у нас с запасами?

– Вода будет циклически возобновляться. Пищи должно хватить – только-только. Но я не исключаю дефицит.

– Тяготы укрепляют веру, – произнес командир.

Казалось, это их обычная манера выражаться – использовать целые фразы, в которых заключался смысл всего лишь одного слова.

– Да, я понимаю, но нам предстоят не просто тяготы, – ответил Ланг.

– С молитвой никакие проблемы не страшны.

Ланг посмотрел в глаза командиру! – очевидно, между ними происходил молчаливый обмен мнениями. Затем командир перевел взгляд на раненых солдат, потом – на Аписа и его мать. Между тем молитвы звучали все громче и громче, несколько человек уже истово причитали, опустившись на колени. Командир снова повернулся к Лангу и через секунду кивнул ему. Кулант пытался растолкать мать, чтобы вернуть ее в сознание, но… лучше ей оставаться в прежнем состоянии, по крайней мере пока, – потому что четверо солдат схватили их обоих и потащили к воздушному шлюзу.

Видимо, чувство собственного достоинства заставило Аписа заговорить, хотя он понимал, что солдаты могли, разозлившись, просто убить его.

– Мы не можем умереть связанными. – Юноша обращался к белолицему солдату, железной хваткой державшему его за хрупкое плечо. Они уже были возле шлюза, и другой солдат крутил колесо. Колесо? Неужели шлюз открывается вручную? Ну чем не безумие! Тем временем Кулант придумал, что сказать дальше: – Разве вы хотите, чтобы мы предстали перед Господом в путах?

Как ни странно, эта фраза оказалась к месту. Со смущенным видом солдат достал нож и разрезал пластиковые веревки на запястьях и щиколотках пленника. Однако он не проявил подобного великодушия к его матери.

Затем аутлинкеров втиснули в замкнутое пространство шлюза, и люк за ними захлопнулся.

Апис, чей организм обладал способностью к усиленной гипервентиляции легких, принялся глубоко дышать. Как бы ему хотелось, чтобы и мама смогла сейчас проделать то же самое!

Когда стали откачивать воздух из шлюза, от перенасыщения клеток кислородом уже кружилась голова. Юноша взялся за веревку, которой были перевязаны запястья матери, и зацепил ее за крюк на боковой стене шлюза. Хорошо, что у тех внутри ограниченный запас воздуха, иначе бы они просто открыли внешний люк и выбросили бы их с матерью в открытый космос.

Он выпустил некоторое количество воздуха из легких, а потом закрыл ноздри, уши и задний проход. Слюна на губах превратилась в смолу, закупорив рот. Тело его раздулось, мигательные перепонки опустились на глаза. Тело матери тоже в два раза увеличилось в объеме, оно проделало те же операции без подключения сознания. У нее будет в запасе сорок – пятьдесят минут, у него – несколько больше.

Внешний люк открылся в безвоздушное пространство космоса. Апис размышлял над дальнейшими действиями. Он не хотел терять времени, но понимал, что спешка не даст результата, потому следовало все тщательным образом обдумать. Если их с матерью найдут в шлюзе еще живыми, солдаты постараются к следующему открытию люка исправить свою оплошность, то есть убьют их. Кулант осмотрел интерьер шлюза и заметил встроенный в стену шкаф. Открыв его, он обнаружил внутри два защитных костюма с небольшими резервуарами кислорода, несколько мотков веревки и две канистры с веществом для герметизации возможных повреждений корпуса. Юноша вытащил костюмы и пару мотков веревок и уже собрался натянуть один из костюмов на мать, как вдруг увидел, что внешний люк закрывается. Вперед! Он вылез наружу, увлекая за собой бесчувственное тело матери.

В отсутствие воздуха звезды светили ярко, и внешние контуры корпуса шлюпки были отчетливо видны. Несколько обломков летели параллельным с ней курсом, но ближайший к нему ионный двигатель загораживал обзор. Апис старался не думать о том, что случилось с его соплеменниками. В их положении выжить в вакууме в течение часа было невозможно. Привязавшись к корпусу шлюпки веревкой, он взялся за непростую задачу – надеть защитный костюм на раздувшееся тело матери. Несмотря на то что все крепления были расслаблены до отказа, костюм едва налез на нее. Когда он повернул вентиль и открыл доступ кислорода, костюм принял форму тела и стал упругим.

"Теперь мама скоро придет в сознание, – подумал Апис. – Вот только окажется в слишком просторном для себя костюме".

Он привязал ее к корпусу шлюпки, справившись с этим как раз в тот момент, когда наружный люк вновь стал открываться.

Это был тот самый мужчина, что сидел с ним рядом, но Апис смог узнать его лишь по четкам и характерной ране в животе. Несчастный стоял в люке с бессильно повисшими руками, глаза вылезли из орбит, испарявшаяся из раны кровь клубилась вокруг, рот исказился в страшном крике, которого никто не мог услышать. На какой-то момент юноша попытался задержать его, потом отпустил – уже мертвое тело.

В шлюзе появилась следующая жертва – мужчина, цеплявшийся левой рукой за поручень, правая отсутствовала почти до самого плеча. На его лице застыло выражение ужаса, между тем замерзшие клочья плоти оторвались от костей черепа и завертелись вокруг головы. Пошел ли солдат в шлюз добровольно или был слишком тяжело ранен, чтобы сопротивляться? Сопротивление в подобной ситуации равнялось безумию. Апис заметил, что у солдата было оружие, но тот им даже не воспользовался в целях самозащиты. Что ж, тогда оно поможет Кулантам. Юноша осмотрел лазерный пистолет, потом обследовал примитивный механизм замков люков внутри шлюза.

"Если хочешь выжить, ты тоже должен проявить подлинное безумие".

Апис схватил мать и затащил ее внутрь шлюза. Сделав это, он нацелил пистолет на панель управления люком и нажал курок. Выстрела не было слышно, в жутком безмолвии все блоки устройства мгновенно расплавились и испарились. Дверь внешнего люка, уже медленно закрывавшаяся, остановилась. Юноша убрал пистолет и попробовал вручную регулировать ее – и это ему удалось! Он бросился к внутреннему люку и осмотрел его ручное управление, но не успел ничего предпринять, как снаружи вспыхнул какой-то свет – наверное, включились ионные двигатели, – и силой гравитации аутлинкера притянуло к стене шлюза. Снова приняв удобную позу, Кулант осмотрел контрольную панель, испытывая самый настоящий ужас перед тем, что он сейчас вынужден будет сделать.

Контрольные панели управляли только гидравликой, так что не требовалось больших физических усилий, чтобы открыть любой люк. Обнаружив только два вакуумных сенсора, Апис осмотрел их, прежде чем уничтожить. Недостаток приборов, следивших за безопасностью, не удивил аутлинкера: очевидно, эти люди не слишком высоко ценили человеческую жизнь. Он закрепил пистолет на поясе и стал вращать колесо, открывавшее внутренний люк… а внешний оставался открытым.

Эльдина лежала ничком на мягкой земле и слышала какой-то легкий шелест, похожий на музыку. Сознание с фрагментами воспоминаний постепенно возвращалось к ней. Ее жестоко ударили дубинкой, затем мучительное удушье… Дент у ног смотрителя… потом Фетан идет прямо на Волюса, тот в него стреляет, но старик бросается в ответную атаку… Девушка не могла понять, как последнее могло произойти наяву, и у нее появилось жуткое предчувствие: вот сейчас она откроет глаза и увидит нечто ужасное – карцер или даже собственную казнь.

Однако, открыв глаза, Эльдина была не на шутку озадачена представшей ее глазам картиной.

Земля была густо усеяна пятнами мха, неподалеку валялась пустая раковина трикона, а в небольших круглых лужицах, напоминавших россыпь опаловых монет, отражалась Калипсо, газовая планета-гигант. Подняв голову, она разглядела заросли тростника – именно оттуда доносилась "музыка", издаваемая полыми стеблями белесой травы. Вблизи зарослей виднелся небольшой бугорок – под ним неглубоко под землей мог скрываться живой трикон.

Как она здесь очутилась? Местность походила на дикую неосвоенную территорию, какую она за всю жизнь видела лишь раз, когда ее отправили на расчистку нового участка. Ну разумеется, проктор Волюс выбросил ее здесь, чтобы она погибла без таблеток, побуждавших сколь держаться за ее тело. Смотрителю ничего не стоит найти подходящее оправдание, чтобы снять с себя ответственность за ее смерть…

Сзади послышался скрежет металла.

Сначала Эльдина не осмелилась даже шелохнуться, но непреодолимое чувство самосохранения заставило ее медленно обернуться, чтобы понять, откуда исходил шум. Не может быть! Возле аэрофана Болюса на корточках примостился Фетан, контрольная панель машины была разобрана на части, и он копался в сложном механизме. Старик жив, значит… нет, это невозможно! И все-таки проктора рядом не было – выходит, Фетан как-то смог отомстить ему с помощью припрятанного ножа.

Эльдина села, и он посмотрел в ее сторону.

– Как себя чувствуешь, девочка?

– Мне уже лучше.

В горле у нее пересохло, и речь давалась ей с трудом. Что-то странное творилось со стариком: так, на его груди под спецодеждой уже не было заметно никакой выпуклости. Где же сколь? Неизменная спутница раба валялась на земле рядом с деталями аэрофана. Эльдина в изумлении смотрела на нее, стараясь сопоставить этот факт с тем, что ее приятель, очевидно, не испытывал никаких затруднений с дыханием. Но без сколи он должен был умереть! Девушка уставилась на него, ожидая каких-нибудь объяснений, впрочем, дальнейшие события лишь усилили ее недоумение.

– Они быстро нападут на след этой штуковины. – Фе^ тан махнул в сторону аэрофана каким-то цилиндрическим инструментом с красными огоньками. – Я хочу поднять его в воздух, чтобы они нанесли удар, тогда они сочтут, что поймали нас.

С этими словами старик взглянул на цилиндр, который держал в руке, потом потянулся и нажал пальцем на свою сколь. И она вдруг… открылась, оказавшись на самом деле чем-то вроде закамуфлированной под насекомое сумки! Фетан положил в нее инструмент и достал другой, затем продолжил заниматься панелью управления.

– Как вам удалось выжить? – спросила Эльдина.

– Вопросы, касавшиеся жизни и смерти, веками волновали философов. – Он усмехнулся. – Конечно, в моем случае можно поспорить, до какой степени я жив.

Девушка растерялась.

– Волюс дважды выстрелил в вас, а еще… теперь у вас нет сколи. – Она опять взглянула на открытую сумку, сообразив, что Фетан всегда обходился без паразита. – Вы ведь убили проктора, рукой… взяли и убили.

– Ну, девочка, тебе непросто в это поверить, но все, что я тебе рассказывал, – правда: есть Правительство, есть и подполье – и есть надежда.

– Но это не объясняет, почему вы до сих пор живы!

– Верно, – пожал плечами старик. – Дело в том, что я не совсем человек, а скорее машина. А сейчас я послан сюда Правительством для того, чтобы помочь вашему на-Р°АУ устроить революцию.

– Чепуха! – Эльдина почти всегда так говорила, прослушав его странные истории.

Фетан некоторое время пристально смотрел на нее, потом потянулся и схватил одну из стальных перекладин аэрофана. Не спуская глаз с девушки, он вывернул перекладину с ее места и обвил металлический прут вокруг руки, словно тот был из размягченной глины.

– Учти, девочка, я не совсем машина, а весьма крепкий старичок, так что тебе лучше держать язычок за зубами.

Позже, когда Фетан достал из сумки еще один инструмент, чтобы вынуть из своего тела две стальные пули, Эльдина окончательно и бесповоротно решила, что у нее нет оснований не верить в происходящее, а заодно и в услышанные прежде рассказы.

Сначала он почувствовал сухость во рту, потом ему стало казаться, что слюна, поглощенная яйцом, вновь выделилась в виде кислоты. Когда боль стала слишком острой, Скеллор попытался выплюнуть отторгаемый организмом предмет, но яйцо разбухло во рту и заполнило его целиком. Делая болезненные вздохи через нос, он колотил кулаком по стене. Глаза слезились. Он не мог кричать, а чего стоили жуткие ощущения, когда предмет проник ему в глотку! Скеллор старался подавить тошноту, поскольку реакция в виде рвоты могла сейчас убить его. Боль разрывала грудь, охватывая шею и затылок.

"Это убьет меня".

Скеллор стремился не утратить ясность сознания, и ему удалось это, даже когда сильная боль пронзила участок головы, где прикреплялся модуль и где его охлаждающие трубки должны были соединиться с артериями, чтобы доставлять обогащенную кислородом и охлажденную кровь к зонам химических взаимодействий в самом модуле. Решив идти до конца, он инициировал стартовый пакет программ, чтобы в полной мере подключить искусственный интеллект к модулю. Низкочастотное жужжание раздавалось в черепной коробке, а Скеллор мог видеть, как две стеклянные трубки проникли в грудь и наполнились кровью, теперь его модуль будет присоединен к кровеносной системе, подобно живому органу.

Ясность видения резко усилилась; с какой-то отстраненностью он наблюдал, как джайнструктуры росли и разветвлялись в его теле, тем самым убивая его. Когда волокна устремились к контактам модуля в мозгу и проникли в сам модуль, он почувствовал, как они достигли зон химического взаимодействия. Эта технология, словно паразит, сама находила способы контролировать систему и использовать ее в собственных целях. Вот только она не знала, каковы эти цели, оставаясь лишенным разума механизмом. Создав химические контакты на сенсорном уровне, Скеллор хотел дать ей разум – свой собственный.

Наконец джайнструктуры установили нужные связи, и Скеллор приступил к декодированию программ и вспомогательных систем, к сортировке первых ручейков, а затем и потоков информации в своей огромной памяти. Отныне одно целое – Скеллор вместе с ИР – было способно влиять на субструктуры на уровне, сравнимом с возможностями какого-нибудь крупного исследовательского учреждения. Взаимодействие кристаллического и органического мозга достигло невиданных масштабов, и проблемы решались с легкостью, с какой лавина может раздавить оригами. Но структура разрасталась быстро, и этот процесс был разрушителен. Сердце и легкие Скеллора не выдерживали, его органический мозг погибал. Минуты, остались минуты… Он старался сфокусировать внимание на модуле, но не преуспел в этом и какое-то время балансировал на краю пропасти, но:

"Вот так".

Скеллор остановил беспорядочный рост субструктуры.

"Вот так".

Он очистил рот, запустил заново сердце и легкие и использовал субструктуру для устранения ущерба, который ее рост нанес его телу.

"И вот так".

Он приступил к совершенствованию и наращиванию устройств и биомеханических приспособлений в своем организме, которые, как он полагал, ему теперь понадобятся. Глянув вниз, он увидел, как усик, пробившийся у него из живота, пронзил материал наружного костюма в поисках генератора хамелеон-оборудования. Затем он присоединился к нему и зафиксировал параметры, таким образом Скеллор выстроил внутри самого себя усовершенствованную версию.

Теперь Скеллор понимал джайнов.

– "Маленькая Молли по прозвищу Красная Шапочка шла по заросшей подорожником тропинке, она несла бабушке картофельный хлеб и вино. Вдруг из зарослей тростника, незаметно, потому что зеленые и золотые полосы на его шкуре сливались с травой, к ней подкрался папаша Силуройн… "

Женщина читала, качая головой от удивления, – как же умудрились исказить старую сказку! На картинке в книге улыбающаяся девочка неторопливо шла по дорожке – счастливая до тошноты в своем стремлении угодить старшим. Потом в высокой траве появилась большая тень. Раньше изображенному в книге злому созданию придавалось лишь сходство с волком, теперь же… теперь оно стало жутко правдоподобным.

– "Не успев добраться до бабушкиного дома, Молли наткнулась на папашу Силуройна, лежавшего поперек тропинки.

– Куда ты идешь в такой чудесный денек? – спросил он.

Показав ему яства, она ответила:

– Я несу это моей бабушке".

Женщина остановилась. И она, и сын нагнулись над книгой, чтобы лучше рассмотреть картинку. Изображение было столь реальным, что казалось: вот-вот чудовище на дорожке проглотит девочку на закуску перед тем, как съесть бабушку. Но ничего не происходило, потому что никто не касался картинки пальцем и не активиро-В2 вал продвижение вперед голосом. Женщина продолжила чтение:

" – И это все, что ты принесешь ей, когда кругом такая красота? – спросил папаша Силуройн.

Маленькая Молли осмотрелась вокруг и действительно увидела множество красных, желтых и золотистых цветов.

– Ты должна нарвать цветов для бабушки, как поступила бы всякая добропорядочная внучка.

И Молли послушалась совета, ведь она не могла устоять перед столь прекрасными творениями Господа".