Моя жена оттуда…
Я попытался встать, но в голове что-то щёлкнуло. Очнулся я в машине скорой помощи в окружении двух врачей. Машина мчалась, звеня сиреной. Оказывается, Костя сломал мне нос прямым боксёрским ударом, а носовая кость почти вошла внутрь черепа. Это не считая сотрясения мозга.
Затем, была больница, операция. Мои родители попытались найти правду, но дело замяли, ведь они были простыми инженерами, а предок Кости – во власти. Свидетельства ребят не приняли во внимание, а классный руководитель не видел, или не захотел увидеть инцидент, или ему сказали, что он должен был увидеть. По официальной версии я споткнулся в темноте и неудачно разбил нос о стул. Несчастный случай. Однако Костю из школы убрали под благовидным предлогом сами его родители.
Пока я валялся в больнице, меня почти каждый день навещала Аля. Когда она пришла в первый раз, я только отошёл от наркоза и, весь перевязанный, лежал на койке. Войдя в палату в белом халате, как положено посетителям, она сразу безошибочно нашла меня, хотя сделать это было очень сложно. От моей внешности были только глаза и рот, не закрытые бинтами. Аля быстро присела рядом, положив сетку с апельсинами на тумбочку, и взяла мою руку себе в тёплые ладони.
– Зачем же ты, Саша, полез к этому бугаю? – её нежный голос вдруг задрожал.
Я поднял голову, чтобы лучше рассмотреть её сквозь повязку и увидел, как она плачет. Её крупные слёзы капали на белые простыни койки.
– Аля, пожалуйста, не надо, – попытался я её успокоить, гнусавым голосом, – всё же в порядке со мной, пройдёт.
– Я очень испугалась, когда ты упал без сознания обратно на мои колени.
– Почему? Мне же просто дали сильно по голове. Вот мозг и отключился.
– Я просто… просто…, – сглатывая слёзы, Аля смотрела на меня своими голубыми глазами с большой тревогой, – я просто подумала, что ты умер у меня на руках. Ты был весь в крови!
Она сильнее заплакала.
– Но я же живой, всё хорошо, прошу тебя, не плачь, мне больно видеть тебя такой расстроенной. Ну, давай, улыбнись, и я сразу поправлюсь. Мне очень нравится твоя улыбка. Ты же Солнышко лучезарное.
Она мило улыбнулась, но глаза были все в слезах.
– А мне очень нравишься ты, Саша. Нет, не просто нравишься, я люблю тебя!
После этих слов я готов был вскочить с койки и расцеловать её, но пока был к этому физически не готов. Я добился её признания, хоть нам было всего по пятнадцать лет.
Тогда же в больнице я познакомился с родителями Али. Они вместе с ней пришли меня навестить. Всё-таки я пострадал, защищая их дочь. Я абсолютно не чувствовал себя героем. Какой герой? Меня же побили! Увидев её родных, для себя я отметил интересную особенность – Аля не сильно была похожа на своих папу и маму. Пытаясь найти общие черты сходства, я лишь отметил похожую манеру говорить и только. Оба родителя Али были в возрасте, старше моих, оба кареглазые, почти темноволосые. Как это у них получилась почти белокурая голубоглазка?
Конечно, я поправился, но у меня теперь кривой нос со шрамом. Вдобавок к этому незначительному косметическому изъяну я получил в подарок от Кости периодическую чудную головную боль и шум в ушах. Эта история не получила большого развития, ведь всё спустили на тормозах, однако в школе я был самым настоящим героем-рыцарем в глазах всех девочек, бесстрашно бросившись защищать честь своей девушки на превосходящего по силе врага. Разумеется, я относился к таким эпитетам в мой адрес с долей юмора, но уважительные взгляды других девчонок на меня Аля замечала. Я же из всех девушек хотел видеть только мою Алю.
Сдав успешно экзамены, мы с Алей и ещё несколько ребят из класса перешли в девятый. Надо было думать о будущем. Институт или Университет? Нужно готовиться. Учёба, учёба, но жизнь текла и мы взрослели. Предприняв несколько безуспешных попыток физической близости с Алей, я получил от неё абсолютно исчерпывающий ответ на эту тему:
– Только после свадьбы, если сумеешь дождаться!
Она как отрезала, сказав эту фразу снова тем самым взрослым тоном и видом, от которого у меня опять пошли мурашки по спине. Конечно, я прекрасно понимал, что краткое удовольствие сейчас может привести к долгому страданию потом, а я очень не хотел причинить ей боль и несчастье.
Я поклялся себе и ей, что смогу дождаться её, что с моей стороны это не просто влечение к её прекрасному телу, а настоящая любовь на всю жизнь. Я был категорически не согласен со словами известной песни из кинофильма «не обещайте деве юной любови вечной на земле» и готов был с этим поспорить, доказав обратное. Мой юношеский протест выразился именно в этом.
Мы давно уже по-настоящему целовались и обнимались, но не более. Как-то она достала сохранённую у себя ту мою любовную записку и своим аккуратным почерком дописала ниже: «я тебя тоже люблю!!!» Может это подростковая глупость, но тогда для нас это было очень важно, мы будто обменялись клятвами, скрепив их письменно. Этот пожелтевший клочок бумаги до сих пор хранится у нас в целости и сохранности, ровно, как и все другие наши письма. Я с удвоенным воодушевлением принялся писать ей любовные письма, только теперь оставлял конверты в её вещах, то положу в сумку, то оставлю на письменном столе у неё дома, а то всуну в её любимую книгу. Всякий раз я удивлял Алю, а она отвечала мне, также оставляя свои письма с признаниями. Это была наша такая любовная игра. Перестав к ней приставать, я изнывал от возрастающей страсти, хотя чувствовал, что ей держать себя в руках даже сложнее, чем мне себя. Аля значительно сильнее меня характером, я это понял ещё в детском садике.
Глава 3
И тут произошло непоправимое на излёте зимы в выпускном классе. Мои родители и младший брат уехали в гости к знакомым. Я отказался от развлечений в пользу подготовки к поступлению в ВУЗ, поэтому остался дома. Пришла Аля, и мы вдвоём делали уроки. На улице было уже темно, часов семь вечера. За окном поднялась пурга, как это обычно бывает в конце зимы, когда погода никак не хочет отдать права неотвратимо подходящей весне. Вдруг на полуслове Аля осеклась, посмотрела на меня и почему-то побледнела.
– Что такое? – забеспокоился я, – что-то не так мы сделали в решении этой задачи.
Я полез в учебник проверять условие.
– Нет, Саша, тут иное. Я не могу это точно описать, но сейчас что-то произойдет.
– Что именно?
– Не знаю. Что-то ужасное.
– Где? Здесь?
– Нет, не здесь… далеко, – Аля была бледнее полотна, и я очень испугался за неё.
– Давай, приляг на диван.
Я помог ей перейти на диван, а её всю трясло, руки были холодные. Мой взгляд упал на настенные часы. Семь часов десять минут. Алю словно дёрнуло электрическим током, она чуть вскрикнула. Я не понимал, что с ней происходит, но после этого вскрика, больше похожего на стон страдания, она порозовела и быстро пришла в себя.
– Не пугай меня так, Алечка, – тревожно гладил я её руки, сидя на коленях возле дивана, – что с тобой?
– Со мной уже всё в порядке, – она с неподдельным сочувствием смотрела на меня, – это было предчувствие, но теперь всё свершилось.
– Господи, да что свершилось-то?
– Не знаю, но очень скоро узнаем.
Я сбегал на кухню и принёс ей воды. Она окончательно пришла в себя, но настроения заниматься науками больше не было.
– Может тебя домой проводить? Ты явно устала.
– Нет, я сейчас позвоню домой и попрошу прийти сюда моих родителей, – её голос был всё также тревожен.
– Зачем?
– Не могу объяснить, но так надо. Это для тебя.
Она позвонила домой и попросила прийти папу и маму, сказав, что Саше нужна будет помощь. Ни я, ни её родители на том конце провода ровным счётом ничего не понимали. Однако пообещали прийти через полчаса. Мои родные звонили час назад и сказали, что уже едут домой.
– Так мои скоро приедут, они же звонили недавно, – возразил я.
– Послушай, Саша, – Аля усадила меня рядом с собой на диван, – понимаешь, я уверена, что твои больше никогда не приедут.
– Что ты такое говоришь? – чуть смеясь, спросил я, но, глядя в мокрые уже от слёз глаза Али, быстро убрал улыбку с лица.
– Я сама не понимаю, что это было, но эта уверенность выше меня, не поддаётся логике, абсолютно ненаучна, но я откуда-то знаю, что это так.
Мы сидели молча, взявшись за руки, пока не позвонили в дверь. Я радостно подскочил с дивана, побежал к входной двери, распахнул её, но там стояли родители Али..
– Здравствуйте, проходите.
– Здравствуй, Саша, что тут у вас стряслось? – спросил, войдя в квартиру, её отец Владимир Андреевич беспокойным тоном.
– Сам не понимаю, – ответил я, – Аля что-то почувствовала, стала бледной, но, по-моему, это что-то нереальное.
– А-а, с ней такое уже бывало несколько раз. Мы сами с Ольгой Васильевной не понимаем что это. Какие-то предчувствия, а может интуиция.
Мы все подошли к Але, которая отрешённая сидела на диване.
– Алюша, что случилось? – её мама присела рядом и по-матерински погладила свою дочь по голове. – Опять предчувствие?
Моя Аля кивнула головой.
– Расскажи мне, дорогая, – попросила Ольга Васильевна, махнув нам с её отцом рукой, мол, уйдите.
Мы послушно удалились на кухню.
– Ты знаешь, Саша, – тихо начал говорить Владимир Андреевич, – такое с Алей уже было всего три раза в жизни. Она вдруг бледнела, тряслась, а потом её словно током ударяло. И всё в порядке.
– Да-да, всё было именно так. Мы решали задачки, и тут такое. Это какая-то болезнь?
– Думаю, что нет, а ты что, любить её из-за этого меньше будешь?
Конечно, её родители давно уже обо всём догадывались, тем более, что Аля сама им рассказала обо мне, честно признавшись, что мы любим друг друга. Но я впервые услышал от её отца о моей любви к его дочери.
– Нет-нет, что вы, просто надо понять, что это с ней, как помочь.
– Ты очень хороший парень, Саша. Я ценю твою заботу о моей дочери, – её отец говорил тихим и участливым тоном, будто со своим сыном.
Я заварил чай, и мы все вчетвером испили чайку с баранками и вареньем. Прошло уже достаточно времени, а мои родные так ещё и не приехали домой. Я начал беспокоиться. Позвонил знакомым, где были в гостях папа, мама и брат. Те сказали, что они уехали больше двух часов назад. Снова томительное ожидание неизвестно чего.
Зазвонил телефон. Я ушёл в коридор и поднял трубку.
– Здравствуйте, – прозвучал в телефоне чёткий деловой голос.
– Добрый вечер, – ответил я незнакомому человеку.
– Это квартира Сидоркиных?
– Совершенно верно.
– Говорит дежурный по городу старший сержант Быстров. С кем я говорю? Представьтесь, пожалуйста.
– Александр Сидоркин.
– Александр, можете назвать полную дату вашего рождения.
– Да, …. ноября тысяча девятьсот …. года, – мой голос дрогнул, – а что случилось, товарищ старший сержант?
– Простите, но вынужден вам сообщить, что такси, в котором ехали ваши родители и ваш брат, попало в аварию. Машина столкнулась с встречным грузовиком, её занесло на скользкой дороге, и она упала с высокой эстакады, пробив ограждение. Все пассажиры и водитель погибли на месте…
Дальнейших подробностей я уже не слышал. Трубку телефона подхватил из моих внезапно ослабевших рук Владимир Андреевич и что-то долго слушал и записывал. Потом много раз куда-то звонил и обсуждал с кем-то какие-то вопросы. Я осел на пол прямо в коридоре, не в силах стоять на ватных ногах. Аля и Ольга Васильевна заботливо отвели меня в комнату, и тут со мной произошла тихая истерика. Я слабовольно залился слезами, не в силах сдерживаться от навалившегося огромной массой горя. Ведь я остался теперь круглым сиротой. Мой отец сам был сиротой-беспризорником после войны, пока не попал в детдом. Мамины родители ушли один за другим не так давно. Братьев и сестёр у родителей не было, как и всякой дальней родни. Вот я и остался единственным из рода Сидоркиных. У меня страшно разболелась голова, да так, что пришлось вызывать неотложку. Последствия той драки давали о себе знать
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги