Связанные проклятием

Что-то с силой дёрнуло её руку, заставив убрать ладонь от уха. Сара распахнула глаза, и увидела лиса, повисшего на её рукаве, а перед самым носом витал размазанный белый силуэт. Она моргнула и поняла, что перед ней просто сгусток тумана. Плотный, похожий на ком сырой ваты. И он медленно приближался.

Сара попыталась отодвинуться, но увязшие в тумане ноги не желали шевелиться, появилось ощущение, что она тонет в киселе. Вскрикнув, она махнула рукой, надеясь разогнать туман, но едва коснувшись его, ощутила невероятный холод. Рука мгновенно почти до локтя покрылась белой ледяной корочкой.

Туман приблизился вплотную, так, что она уже ощутила на своём лице холодное дуновение, но оно не было похоже на обычный зимний мороз, скорее нечто потустороннее. Сильный толчок резко опрокинул её на землю, так, что девочка ударилась щекой. Лис стоял перед ней, оскалившись и злобно рыча. Шерсть его встала дыбом, а маленькие рожки полоса вдоль спины неожиданно засветились слабым зеленовато-синим светом.

На мгновение Сара ощутила в нём невероятную энергию, но почти сразу всё исчезло. Лис тяжело рухнул на землю, свечение медленно погасло. Она поднялась и подошла к нему. Зверь открыл глаза и посмотрел на неё путыми печальными зелёными глазами.

Только теперь Сара заметила, что исчез безумный гул, резко наступила звенящая отсутствием звуков тишина, а вокруг них туман расступился, образовав кольцо. Он продолжал клубиться, но не приближался.

Девочка подняла лиса и бросилась бежать к городу. Когда ей удалось разглядеть ворота городской стены, она ощутила облегчение, но тут прямо за спиной раздался громкий, душераздирающий вой. В нём слышались дикий голод, злоба и леденящая жажды крови.

Она подбежала к закрытым воротам. Сначала она пыталась кричать, в надежде что услышит кто-то из стражи, но очевидно, они все были в сторожках. Пару толчков доказали, что ворота хоть и старые, но запираются надёжно, и бить их ногами не имело смысла, всё равно никто не слышал.

Вой раздался совсем близко. Сара обернулась, и всмотрелась в полосу леса, отделённого от города небольшим полем. Где-то меж тёмных стволов ей почудилось движение. Густой туман продолжал клубиться у самого края леса, не приближаясь к городу. Там его территория, к стенам он никогда не приближался, но легче от этого не становилось.

Лис у неё на руках тихо заскулил и приподнял голову. Двигался он медленно, каждое движение давалось ему с огромным трудом. Сара прижала его к себе на манер плюшевого медведя, глубоко вздохнула и побежала вдоль стены.

Уворачиваясь от колких ветвей кустов, в изобилии растущих у её основания, девочка старательно искала нужный ей орешник. Он уже много лет служил укрытием для её маленькой тайны, и она знала чуть ли не каждый его листик, но в темноте боялась проскочить мимо.

За ближайшими деревьями послышался громкий треск. Сара резко остановилась и всмотрелась в тьму под пологом леса. Сначала она не увидела ничего, кроме сгустка теней и мерно покачивающихся волн Тумана. В неясном свете лун все деревья приобрели голубовато-серебряный оттенок, такой холодный, что начало казаться, будто всё не реально. Всё вокруг так походило на сон, на какой-то дурацкий кошмар. Сейчас нужно только проснуться и он исчезнет. Да, исчезнет. И столь аккуратно посеребрённые листья, и черные стволы, и замысловатые сплетения ветвей, и даже блуждающее море Тумана – всё исчезнет.

Прикосновение холодного лисьего носа заставило её вздрогнуть от неожиданности. Сара с ужасом поняла, что начала засыпать и мотнула головой, прогоняя остатки наваждения. Снова посмотрев на лес, она замерла от ужаса.

В глубине тьмы повсюду виднелось множество маленьких мигающих огоньков. Они то исчезали, то снова появлялись, то медленно скользили по ней злобными взглядами. Сара была уверена, что различает даже тяжёлое глубокое дыхание, по мимо отчаянного стука собственных зубов.

Тут от темноты отделилась одна фигура. Размером больше быков, которых Сара видела в загонах на фермовых хозяйствах, она вразвалку сделала несколько шагов на толстых кривых лапах. Огромная голова, почти вплотную прижатая к плечам, покачивалась при каждом шаге, а капли вязкой слюны свисали из полуоткрытой пасти, иногда капая на траву. Длинный толстый хвост волочился сзади, оставляя след-борозду.

Сара сорвалась с места прежде, чем существо подошло ещё ближе. Краем глаза она успела заметить, как взметнулась вверх громадная голова и оглушающий вой полетел ей вдогонку. Девочка бежала так быстро, как могла, но дыхание уже давно сбилось, она устала и лишь шумное сопение за спиной и грозное рычание стороны леса заставляло её не сбавлять шага, а бежать дальше.

Орешник она завидела из далека. Среди всех кустов, росших у основания стены, он был самый высоким, почти деревом. Забежав под его ветки, Сара нащупала одно рукой ствол, прижала лиса другой покрепче к себе, и, подтянувшись, взобралась на нижнюю ветку. Снизу донеслось рычание и несколько шумных вдохов. Тиарци не видел её сквозь листву, но чуял и пытался найти. Ходили слухи, что у них не самое лучшее зрение и слух, но прекрасное обоняние, что почти не оставляло шансов сбежать.

Не дожидаясь, пока преследователь сообразит, куда она делась, Сара протиснулась между двух толстых перекрещивающихся ветвей ближе к стене, оказавшись почти вплотную к её каменной поверхности. Несколько тонких веток больно впились ей в плечо и хрустом обломились. Девочка замерла. На несколько секунд воцарилась тишина, а потом звучно захрустели веточки на земле у корней кустарника. Край огромной морды показался из-под редких листьев уже начавшего облетать орешника и хриплое дыхание зашевелило листву. Казалось, прошла вечность, прежде чем тиарци убрался.

Сара поняла, что всё это время не дышала и сделала глубокий вдох. В тот же миг снаружи на куст с воем навалилась огромная туша. Девочка закричала и одна её нога соскользнула, но её удалось зацепиться за выступавший из стены камень. С трудом удерживаясь на трясущихся под рвущимся сквозь них тиарци ветках, она поднялась ещё почти на метр, прежде чем на щупала рукой край разлома.

Этот разлом проходил насквозь, образуя небольшой проход, надёжно спрятанный с обеих сторон стены густо растущими кустарниками. Ей удалость приподнять лиса и втиснуть его внутрь, где он слабо зашевелился и подвинулся, освобождая место. Сара упёрлась теперь уже двумя руками и, оттолкнувшись ногами, залезла в разлом. Он был узким, так что протискиваться приходилось боком, к тому же шёл под углом и, несмотря на то, что залезла она на приличной высоте, выбиралась уже у самой земли.

Лис брёл перед ней, медленно волоча лапы. Она вылезла из-под куста с какими-то ягодками, раскинувшегося с этой стороны и, раскинув руки, распласталась на земле. Несколько раз Сара глубоко вздохнула, позволяя свежему ночному воздуху охладить разгоряченное тело и вслушалась в завывания раздосадованного тиарци, оставшегося снаружи. Губы сами расплылись в улыбке – ему в жизни не пролезть сюда! Не с его огромными боками, даже голову не просунуть в разлом, не то что сам.

Но теперь это всё стало далёким, практически недосягаемым. Сердце продолжало бешено стучать, колени тряслись, но это пустяки. Она взглянула на звёздное небо, и эта далёкая безмятежность поразила её своим холодным равнодушием.

Глава 2

День задался пасмурным. Серые облака ползли по нему не предвещая дождя, но и не суля приятного солнечного тепла. Прохладный ветерок задувал приоткрытую форточку маленькой комнаты, шевеля тонкие занавески. От обычного чердака это помещение отличалось только наличием кровати, небольшого шкафа и стола.

На стоящем у изголовья низком табурете стоял таз, наполненный грязными бинтами. Большинство из них были выпачканы оранжевой мазью, горшочек с которой стоял радом. Свернувшись клубочком, на одеяле дремал лис. На первый взгляд он спал крепко, но при каждом звуке, доносящимся с улицы его уши подрагивали.

Когда открылась дверь комнаты, он поднял голову. Вошла Сара, держа в руках большую деревянную коробку. Её длинные чёрные волосы были распущены и мягкими волнами спадали по плечам.

– Вот, нашла, – улыбнулась девочка, – Думала Исидор уже выбросил, но, видимо как всегда, забыл.

Она поставила коробку в угол за кроватью и подошла к шкафу. Открыв дверцу, выгребла всю одежу и кучей бросила на кровать рядом с лисом. Тот заинтересованно обнюхал её и скептично посмотрел в опустевший шкаф.

– Мне всегда казалось, что у барышень большие гардеробы.

– Это у богатых барышень. Некоторые вынуждены довольствоваться тем, что есть, – ответила Сара, пожав плечами и вытаскивая из общей кучи пару вещей. Сложив их, она застелила дно коробки, – Готово. Можешь спать здесь.

Лис спрыгнул с кровати, неловко приземлившись на три здоровые лапы. Одну забинтованную заднюю он поджал и прихрамывая подошёл к коробке. Сара украдкой посмотрела на него. В темноте он показался ей полностью чёрным, но теперь можно было разглядеть рыжеватые подпалины не только около ушей, но и на спине и боках. Правда обладателем известного лисьего белого кончика хвоста он не являлся, да и грязная, свалявшаяся местами шкура тоже не производила положительного впечатления.

– Премного благодарен, – лис закончил осмотр своей новой лежанки и залез внутрь. Коробка была невысоко, так что он легко перешагнул стенки. Свернувшись клубочком и вытянув больную лапу, посмотрел на Сару, – Тебе точно не жаль эту одежду?

– Она мне мала, – сказала девочка, убирая остальные вещи в шкаф.

– Так что ты искала в лесу? – поинтересовался лис.

– Кровоцветы. Я уже давно их ищу, но всё не удачно.

Сара со вздохом села на кровать.

– Тогда зачем ты лазила в корнях дуба?

– Говорю же, искала цветы.

– Кровоцветы? У дуба? Ничего абсурднее не слышал, – хрипло рассмеялся лис.

Девочка недовольно покосилась на него. Собирая непослушные волосы в хвост, она произнесла:

– И много ли ты о них слышал?

– Да я всё о них знаю, – гордо вскинулся он.

– Ну и где их искать? – подняла бровь Сара.

– А тебе зачем?

– Значит не знаешь, – она откинулась на подушку и осталась лежать, глядя в потолок. Лис так и подскочил на своей лежанке.

– Ещё как знаю! Я знаю побольше тебя, ясно?

– Я конечно слышала, что магималы очень умные животные, но не настолько же.

Лис возмущённо фыркнул.

– Магимал?! Не сравнивай меня с этими зверушками. Я – демон! Высшее существо.

– Ага, ври больше, – Сара сцепила руки на животе, продолжая разглядывать потолок. В углу обнаружилась небольшая паутинка, очень искусно сплетённая. Паучок, создатель маленького шедевра, сидел в центре и пристально наблюдал за происходящим своими восьмью глазками, – Всем известно, что демоны это злые ёкаи, занимающие чужие тела. А ты на ёкая не очень похож.

– И чем это не похож? – насупился лис.

– Хотя бы тем, что у ёкаев не физического тела. А ты вполне физически, ещё и кусаешься.

– Какие мы нежные. Подумаешь, куснул разок.

– Два.

– Ну два, – согласился он, – Между прочим, было надо для дела. И вообще, для дела было надо. А откуда такие глубокие познания о природе ёкаев?

– Всем в школе объясняют, что с ними опасно связываться. Особенно с демонами, они несут смерть.

– Что ж, ясно. Но может скажешь, зачем тебе кровоцветы? Это ведь редкое и опасное растение.

Вытянув руки перед собой, так что они оказались подняты к потолку, Сара позволила рукавам кофты съехать почти до середины плеча. На запястьях блеснули два тонких металлических обруча, а на левой руке красовалась завитушка Метки. Размером метка чуть меньше Сариного сжатого кулака, но таких размеров она достигла всего за две недели и не переставала расти.

– Хочу снять вот это, – произнесла она, согнув запястья и демонстрируя тонкие обручи. Когда блик света пробегал по гладкой поверхность, мелькала слабо заметная гравировка, тут же исчезавшая.

– А что это? – Сара услышала, как лис приподнялся на своей лежанке.

– Те, кто их надел, называют это амагикраты. Но обычно все зовут просто наручи, – ответила девочка, опуская руки.

– А цветы причём?

– Понимаешь, сам по себе это просто металл, но выгравированные на нём руны не дают возможности колдовать. И снять тоже не дают. Я попыталась, в результате у меня появилась Метка. Но мне повезло найти рецепт, с помощью которого можно стереть руны. У меня есть все ингредиенты, кроме кровоцвета.

– Метка это пятно у тебя на руке?

– Оно самое. Раньше не особо беспокоило, но сегодня… – она замялась, вспомнив боль, подобную тысячи иглам. На миг почудилось, она вновь ощущает её, пронзающую и разрывающую.

– Значит раньше у тебя не было таких припадков?

– Чего? – не поняла Сара.

– В лесу ты упала, схватившись за руку. Припадок.

– Называй как хочешь, – Сара вздохнула, – Так где найти цветы?

– Сначала скажи, почему ты их под дубом искала.

Она поднялась и прошла к столу в углу комнаты. Взяв толстую тетрадь, принялась перелистывать страницы, пока не нашла заложенный между ними сложенный лист пергамента. Сев на стул, Сара прочла:

“В исход тепла под сенью дня,

В корнях древнее камня,

На свет пройдёт кровь бытия

Последней каплей чуда,

Осветит смерти тот острог,

Подарит исцеленье в срок

Расцветший кровью там цветок”

– Ниже идёт приписка, что это подсказка, где растут кровоцветы, – добавила она.

Лис ответил не сразу. Он несколько секунд молчал, а после спросил:

– И при чём тут дуб?

– Корни древнее камня. Я подумала, что это корни очень древнего дерева, а тот дуб самое старое, которые я видела. А исход тепла – осень.

– Мало ты видела, – усмехнулся лис, – Но корни древнее камня – это смерть.

– Смерть?

– Именно. Исход тепла и древние корни. Такие сравнения применялись в эпосе эльфовидцев. А последняя капля чуда – это остатки магии, пропитанные смертью. Из них и вырастает цветок.

– Подожди, подожди. Тогда получатся он растёт, там, где смерть?

– На могилах он растёт.

– Это получатся, придётся иди на кладбище, – нахмурилась Сара. Мысль о прогулке среди могил не внушила ей оптимизма.

– Ну вот это вряд ли, – протянул лис, – Если я верно понял, это людской город, а цветы растут на могилах Волшебного народа. Или колдуна чародея какого, но такое редко бывает.

– А оборотни? В Валлионне их много живёт.

– Точно нет. Оборотням чужда магия так же, как огню вода. Только Волшебный народ. И ты ведь знаешь, как их использовать? Цветы то есть.

– Здесь написано, раствор стирает руны.

– И как его готовить?

Сара просмотрела весь лист пергамента с обеих сторон и нахмурилась. Испещрённый чьи-то округлым подчерком пергамент украшало несколько рисунков, изображавших амагикраты и непонятную схему человеческого тела, с подписями на незнакомом ей языке.

– Нет рецепта. Наверное, он на другой странице был…

– Так посмотри на другой странице.

– У меня её нет, она в книге, – буркнула Сара.

– А где же тогда сама книга, позволь поинтересоваться? – склонил голову лис.

– Значит книги портим. Между прочим это не хорошо, даже демоны такого себе не позволяют.

Лис самодовольно хмыкнул. В его движениях ещё была заметна вялость, но от вчерашней слабости мало что осталось. Решив, что с неё хватит его замечаний, Сара спустилась на кухню поискать еды для него и поесть самой. Придя домой, у неё едва хватило сил подняться к себе и лечь спать.

Выйдя из комнаты, она бросила взгляд на дверь брата. Немного помедлив, всё-таки решилась и заглянула внутрь. Кровать была заправлена, на тумбочке у стояла третий день чашка с кофе. Сара тяжело вздохнула и закрыла дверь. Исидор снова не ночевал дома. С тех пор, как началась его стажировка, он как одержимый занимается новой работой. Стал страшно раздражителен, редко появляется дома, бывает за всю неделю не скажет и слова, кроме как разрозненных рассуждений о делах Жандармерии. С каждым днём всё больше напоминает Маделин.

На кухне для лиса нашлась лишь одна котлета и несколько кружков колбасы. Поставив на плиту кастрюлю с водой, она стала ждать, пока та закипит. Потряхивая коробкой с крупой, чтобы хоть как-то разбавить тишину, Сара стала разглядывать опостылевшие стены собственного дома. Хотя конечно домом это можно назвать с трудом, просто одна из множества неприметных построек, весьма жалкого вида. Стены жилища были общими ещё с соседними такими же домишками, вместе они образовывали один общий длинный дом, вход в каждый из которых был отделён маленькими заборчиками. Внутреннее убранство оставляло желать лучшего: на первом этаже ванная, маленькая кухонька, вход в подвал и комната хозяйки дома Маделин, а на втором две комнаты, принадлежащие им с Исидором и захламлённый чердак. Всё это уже не первый год нуждалось в ремонте, хотя деревянные станы и выглядели ещё ничего, но их мрачный вид нагонял тоску даже в солнечные летние дни, что тут говорить про осень. Потрёпанная мебель иногда жалостливо поскрипывала, а с печи, вделанной в стену, давно начала облетать штукатурка. Зябко поёжившись, Сара подумала, что не плохо бы её растопить, вот только дров нет. Уже неделю она просила Исидора принести их, однако брат так плотно застрял в своих мыслях, что не замечал ничего вокруг.

Закончив варить себе завтрак, она положила еду для лиса на блюдо и собралась отнести наверх, как заметила его ковыляющего вниз по лестнице. Поставив его еду на пол, Сара села за стол. Не успела она съесть и пары ложек, как лис вскочил на стул на противоположном конце стола и, усевшись, стал пристально на неё смотреть. Стараясь не обращать внимания на пристальный взгляд невероятно ярко зелёных глаз, девочка продолжила есть.

– Ну чего тебе? – не выдержала она наконец.

– А где книга, которую ты немилосердно испортила?

– В библиотеке.

– И в чём проблема? Просто сходим и посмотрим рецепт. Делов-то.

Сара вздохнула.

– Она в Главной городской библиотеке. В Запретной секции.

– Значит ты не только книги портишь, но ещё и по запрещённым местам лазаешь. Всё любопытственнее и любопытственнее. Ну ладно, ладно, – сконфузился лис под её хмурым взглядом, – Но если ты уже была там, зайдёшь опять, так ведь?

– Не думаю. Я ведь, можно сказать, случайно вошла.

– Может есть такая книга где в другом месте.

Сара покачала головой.

– Сомневаюсь. Я никогда прежде не встречала ничего подобного. Этот чёрный том больше был похож на фолианты некромантов из древних легенд.

– А какой он из себя, этот томик, пострадавший от твоей руки?

– Обычная толстая книга с пожелтевшими страницами, – пожала она плечами, – Отделана чёрной кожей и гравированным рисунком из черепа птицы и пса.

– Птицы и пса? Ты точно уверена?

– Да. А что такое?

– Ничего, – мотнул головой лис, – У меня есть к тебе предложение. Давай, я помогу с твоими наручами, но в замен могу остаться. Это будет наш с тобой договор. Согласна?

– Оставайся, – кивнула Сара, – Хоть какая-то компания.

В груди словно что-то кольнуло. Девочка испуганно прижала руку, но ощущение тут же исчезло. Несколько мгновений она не шевелилась, ожидая что боль пронзит её тысячей игл, как это было в лесу, но ничего не случилось.

– Кстати, а тебя как зовут то? – спросил лис.

– Сара, – ответила она.

– Ха. А я думал как-то более витиевато.

– С чего бы вдруг? Что не так с моим именем? – возмутилась она.

– Не знаю. Оно словно бы чужое что ли. Но не важно. Я Коичи, – лис гордо вскину голову.

– И ещё к моему имени прицепился, – вздохнула Сара, убирая со стола посуду.

****

В отделении Жандармерии царил хаос. Небо едва озарилось первыми лучами, а служащие уже были на ногах. А некоторые ещё на ногах. Офицеры с мрачным видом сновали туда-сюда от начальства к своим подчинённым, те в свою очередь ждали их в кабинетах.

Огромное пространство отдела стажёров жужжало как улей. Всю ночь тут велась работа. Сонные подростки заполняли отчёты для своих кураторов, те в свою очередь искали им всё новые задания. Этот отдел представлял из себя некогда громадный зал, похожий на Зал Церемонии, но множеством деревянных перегородок разделён на небольшие кабинеты. За схожесть этих кабинетов с пчелиными ульями и вечный гам юных жандармов, отдел стажёров прозвали Ульем.

Пробираясь по причудливо изогнутым коридорам отдела, молодой черноволосый офицер направлялся к своей команде. Едва завидев его, все шарахались в стороны. В одной руке он сжимал пачку с бумагами, брови гневно сдвинуты к переносице, губы сжаты в тонкую линию, а тёмные зелёные глаза мечут молнии. Марк Левас, юный гений, несмотря на свой возраст уже в чине офицера. Это было его личной заслугой за упорную работу. Он на три года раньше закончил школу с отличием. К тому же, в то время как многие оборотни с трудом когти выпускали, он мог стать настоящим зверем, полностью перевоплотившись. Однако, большинство видели в его заслугах только то, что главный генерал приходится ему родным дедом. Привыкший к косым взглядам и шёпотку за спиной, он широкими шагами шёл к кабинету восемнадцатой команды, шефство над которой ему вручили три месяца назад.

Дважды свернув не туда, он наконец нашёл нужную дверь и вошёл в кабинет. Ему открылась самая настоящая идиллия. Совершенно не обращая внимания на царивший вокруг невероятный шум, его подопечные мирно спали за своими столами. В дальнем углу на противоположных сторонах стола расположились Хару и Мару, близнецы из семьи вожака волчьего клана. На столе ближе ко входу посапывал юнец с всклоченными медно-рыжими волосами. Исидор был на полгода младше близнецов, но в своё отсутствие именно его Марк оставлял за главного, руководствуясь в основном принципом меньшего зла.

С трудом поборов желание опустить папку ему на голову, юноша бухнул её рядом на стол. Исидор вздрогнул и вскочил на ноги, вертя головой спросонья. Хару и Мару лишь лениво приподняли головы, но увидев Марка, улеглись обратно.

– Потрудитесь объяснить, что это значит?

Марк открыл папку и оттуда вывалилась кипа фотограмм. Посмотрев на них, Исидор поправил свой форменный тёмно-синий жакет. Отделки, обозначающей принадлежность к какому-либо отделению, на нем ещё не было, зато красовался полу оторванный рукав, грязь и зелёные следы травы. Паренёк шмыгнул носом и потёр рукой щёку. На скуле у него был довольно внушительных объёмов синяк. Марк покосился на близнецов. Те выглядели не лучшим образом.

– Мне очень жаль что так вышло, – пробормотал Исидор. Хару встал рядом с ним и стал разглядывать фотограммы. – Но не мы начали…

– Я не желаю слушать никаких детских оправданий «он первый начал»! – рявкнул Марк так, что двое проходивших мимо их кабинета мальчишек ошалело припустили подальше отсюда, – Вы устроили драку на дежурстве! Вы хоть представляете, сколько мне пришлось выслушать о вас хорошего, как от начальства, так и от этих двоих, которых вы побили?! Мне стоило огромных усилий отговорить их подавать на вас жалобу, болваны. Один из них, между прочим, родственник министра торговли. Вас бы не только со службы попёрли, они бы вам и место в тюрьме нашли. Это то вы можете понять.

– Мы разнять их пытались, – буркнул Хару.

– Мне плевать, что вы там пытались сделать! – Марк взял со стола фотограмму и сунул её под нос стоящим перед ним подопечным, – Кто из вас сломал ему нос?

– У него уже был он сломан. Они уже дрались, когда мы пришли. И побили они себя сами, а нам так, остатки раздали, – отозвался со своего места Мару.

– Может быть соизволишь подойти, взглянуть хоть?

– Он не может, – сказал Хару, – у него что-то с ногой.

Марк со вздохом отодвинул стул и сел за стол.

– В лазарете были?

Хару и Мару отрицательно помотали головами, а Исидор продолжал перебирать фотограммы с скорбным видом.

– Ну так вперёд, что стоишь, помоги брату.

Хару помог брату подняться и они ушли, а Марк снял жакет и бросил его на стол к фотограммам, оставшись в одной чёрной льняной рубахе.

– Как же вы мне надоели, – выдохнул он, запрокинув голову назад и пригладил руками и без того идеально зачёсанные волосы, – Садись уже, – бросил он Исидору.

Тот послушно сел.

Некоторое время они сидели молча. Марк задумчиво смотрел в далекий потолок, украшенный разной лепниной. Гул голосов нервно обсуждающих свои дела служащих доносился до его острого слуха со всех концов Улья и в такие моменты он даже завидовал людям, с их слабым слухом они могли легко отгородится от всей этой суматохи. Из задумчивости его вывел тихий голос.

– Что ты сказал? – переспросил он пропущенный вопрос.

– Думаешь мы не пройдём Посвящение? – грустно спросил Исидор.

– С чего ты так решил? – опешил Марк.

– Многие так говорят, – пожал плечами парень, – Мы не очень то и хороши на тренировках, нас даже девчонки могут одолеть. С патрулями мы не справляемся. Не можем уладить конфликта, скорее усугубить всё. Мы неудачники. С нами ведь никто не желает работать.