Ученик жнеца

Герман сидел в кабинете, скорее всего планировал сегодняшнее меню. Андрей постучал в приоткрытую дверь и зашел.

– О, Андрей, привет, – с радостью в голосе поздоровался Герман, – сегодня разве твоя смена?

– Привет, – поздоровался в ответ Андрей, чувствуя какое-то облегчение, – нет, сегодня выходной. Зашел проведать тебя и… покушать. Можно?

– Покушать… – задумчиво повторил Герман и взглянул на часы, – если только что-то по-быстрому. Вячеслав Александрович будет через час, успею приготовить омлет и блинчики.

– То, что нужно, – улыбнулся Андрей.

– Все нормально? – Герман отложил меню и взглянул на друга, – давно мы так не завтракали…

– С мамой снова ругались сегодня, – тихо проговорил Андрей, разглядывая рисунок плитки на полу.

– Как у неё состояние? – участливо спросил Герман, хотя в его голосе чувствовалась небольшая нотка раздражения.

– Стабильно, но как всегда не хочет пить таблетки и отказывается от визитов Кати.

– И правда, стабильно, – улыбнулся Герман. – Идем, на кухню. Только накинь мой халат.

Омлет, блинчики, свежезаваренный кофе и пустое кафе – то, что нужно было Андрею в это утро. Герман сидел напротив, пил кофе и наблюдал, как его друг уплетает завтрак. До приезда шеф-повара оставалась чуть менее двадцати минут.

– Ты видел тут Свету? – спросил Андрей, продевав последний кусочек блинчика.

– Свету? – переспросил Герман. Казалось, он был увлечен своими мыслями после рассказа Андрея о состоянии матери.

– Дочку хозяина, – уточнил он.

– У Андрея Николаевича есть дочь? – удивился Герман.

– Кажется да, она приходила сюда два дня назад, ночью в мою смену.

– А что она делала тут ночью?

– Ждала отца.

– Это она так сказала?

Андрей положительно кивнул в ответ.

– Ни разу её тут не видел, хорошенькая? – спросил Герман с интересом, присущем только ему.

– Более чем, интересная очень, общительная и… веселая что ли.

– Тебе точно это не приснилось?

– Я уже и не знаю. Но увидеть её хотелось бы.

– Значит, хорошенькая, улыбнулся Герман. – Ладно, давай допивай и выметайся отсюда. Шеф скоро придёт, мне нужно меню доделать.

– Увидишь Свету, скажи ей, что я про неё спрашивал, и что моя смена завтра.

– Мне стоит беспокоиться за чистую посуду после твоей смены? – с доброй иронией в голосе спросил Герман, шлепнув друга по плечу.

– Ну она дочь хозяина, у тебя нет тут власти, – ответил Андрей и тоскливо улыбнулся.

Герман, казалось, заметил долю грусти во взгляде друга, собрал грязную посуду со стола и, будто бы собравшись с духом, сказал:

– Приходи сегодня к нам на ужин. Диана готовит лосося в сливочном соусе. Мальчишки будут рады.

– Лосось, говоришь… – задумался Андрей.

– По моему рецепту, разумеется, – уточнил Герман, – правда у нас ещё будут гости, но, думаю, они тебе понравятся.

– Хорошо, я зайду.

– Будем ждать к шести. До вечера, – попрощался Герман и направился на кухню, напевая что-то себе под нос.

Внезапно он повернулся и, немного задумавшись, добавил:

– У меня сегодня смена до трех. Если дождешься меня после пар, можем прогуляться. Обсудим твою Свету.

Герман еле заметно улыбнулся, будто призывая друга к чему-то. Андрей пристально посмотрел на него, усмехнулся и ответил:

– «Мою Свету». Обсудим, хорошо, – он махнул Герману и направился к выходу. Прогуляться бы точно не помешало.

После вкусного завтрака Андрей в приподнятом настроении вернулся домой и извинился перед мамой за утренний срыв, хоть она и отругала его за прогул. Идти никуда не хотелось, потому Андрей, включил свой любимый грустный рок в наушники, навел порядок в квартире, перемыл посуду и пересадил разросшийся гибискус. Вера Борисовна не давала поводов для расстройств, выпила все таблетки и даже пыталась помочь сыну с приборкой. Раньше он бы нервничал от этого, но в этот раз, увидев приподнятое настроение матери, не мешал ей. Вот ведь как бывает, хороший завтрак и разговор по душам могут вдохновить на весь день. Андрей вспомнил старика с лавочки утром и его слова о еде и друзьях.

Собираясь на прогулку с Германом, Андрей услышал, как Вера Борисовна разговаривает по телефону с сестрой. Казалось, они ссорятся, но ему не хотелось участвовать в этом. Такое уже казалось нормальным. Елена Борисовна, младшая сестра мамы, никогда не отличалась чувством такта, что всегда выводило из равновесия Веру Борисовну.

– Мама, меня не теряй, – прошептал он, заглянув в комнату мамы, – я немного прогуляюсь. Скоро вернусь. Катя звонила, сказала придёт к семи.

– Хорошо, сынок, – Вера Борисовна прикрыла трубку рукой, – на ужин не пойдешь к ним?

– Пойду, но ещё вернусь, возможно успеем приготовить ужин и для тебя, – он улыбнулся и прикрыл дверь.

Взяв ключи, сигареты и пакеты с мусором, он в прекрасном расположении духа отправился в гости к кафе. До окончания смены Германа оставалось чуть меньше получаса. До кафе Андрей доехал на такси. Пробок днем особо не было, потому он приехал чуть раньше. Закурив сигарету, он сел на лавочку у служебного входа в кафе. День обещал быть хорошим.

Герман немного задержался – привычное дело для такого специалиста. Как всегда, в его смены даже в будний день был аншлаг – бизнес-ланчи разлетались на ура, студенты после пар шли перекусить именно сюда – прохладное и уютное кафе к этому располагало. Андрей сидел, подставив лицо солнцу, ощущая, как казалось, все тепло Вселенной.

– Ой, извини, задержался, – торопливо проговорил Герман, закрывая входную дверь, – в зале сегодня полная посадка. Откуда они все пришли?

– Да брось, ничего страшного, – спокойно ответил Андрей, – полная посадка – хорошая выручка.

– И то верно, – Герман сел рядом с ним, поправляя футболку.

– В остальном все нормально? – участливо спросил Андрей.

– Вполне. Было пару замечаний к посуде, но сам понимаешь, смена не твоя, – Герман хлопнул друга по плечу, – ну что по холодному пивку?

– В середине дня?

– Ну мне уже никто не запретит, сегодня я не за рулем.

Они посидели ещё немного и направились в парк, в котором обычно Андрей прогуливался с Дашей после пар. Там в тени разросшихся тополей даже в самый жаркий день всегда было прохладно и тихо. В будни там всегда было много народу – мамочки с детьми любили прогуливаться там, спасаясь от майской жары.

– Значит, ты запал на хозяйскую дочку? – с долей сарказма спросил Герман, когда они медленно брели по парку.

– Ну как запал, – еле слышно ответил Андрей, вспомнив, как весело ему было в ночь знакомства со Светой, – она очень интересная и, наверное, активная. Светлая, я бы так сказал.

– Света тебе сейчас действительно не хватает, – отстраненно сказал Герман. В его голосе чувствовалось нотка жалости.

– Хотелось бы вот так же прогуляться с ней тут…

– А как же Даша? Что у вас случилось? Мне казалось, у вас все было хорошо.

– Было… – еще тише ответил Андрей, – но очень давно.

– Уходи уже от своих предрассудков. Света, Даша – полно девушек вокруг, которым ты будешь интересен.

– Не то время сейчас, – Андрей рассматривал стекающий конденсат на холодной бутылке и вспоминал, как дорога ему была Даша.

– Ты можешь и не понять, что «то время» настанет. Даша ведь так нравилась тебе.

– Больше… Мне даже казалось, что я влюблен. Возможно, это так и было.

– Что же случилось?

Андрей тяжело вздохнул. Говорить об этом особо не хотелось, но кто ещё мог разделить его мысли сейчас?

– Знаешь, Даша была мне очень близка. С того самого дня, когда мы познакомились, мне было очень спокойно в её компании. Она внушала надежду. Такую, за которую хотелось бороться. Я был готов весь мир положить к её ногам…

– Так почему не положил?

– Не знаю… Тянул что-то. Думал, что так будет всегда. Она, я, пары, семинары, домашние задания, прогулки – вот тут, – Андрей обвел руками парк, – я до сих пор помню её касания. Такие нежные, но холодные руки… Её смех. Я до сих пор скучаю по нему. Мне хотелось с ней какой-то другой близости. Просто быть рядом, помогать ей во всем, хотя она всё всегда могла сделать сама. Даша будто специально хотела казаться слабой, чтобы я ей помогла. Мне нравилось это. Будто я – спаситель, герой. Такими глазами она смотрела на меня. Я бы даже хотел, наверное, жениться на ней. Когда-то потом, когда стал бы врачом. Чтобы приходить домой уставший, а она там встречает меня… И весь остальной мир в такие моменты казался бы ненужным. Понимаешь?

Герман посмотрел на него, затем невзначай почесал нос и ответил:

– Понимаю. Мне с этим повезло больше…

– А потом случилось то, что случилось… – Андрей примолк, чувствуя, что его голос сейчас надломится от нахлынувших чувств, – с мамой… И я не знал, что мне делать. Просто весь мир будто замкнулся на ней. Честно, в те дни я думал лишь о том, как помочь маме. Учеба, работа… – все ушло на дальний план. Я взял больше смен на работе. Почти не спал ночами – нужны были деньги.

– Почему не сказал мне тогда? Мы бы что-нибудь придумали, – Герман слегка негодовал. Они уже обсуждали это, но каждый раз, когда Андрей вспоминал этот момент, Герман начинал злиться.

– Да я не знал, что мне делать. Думал, что справлюсь со всем сам…

– Ну ты справился же. Всё нормально сейчас. Маме обязательно станет лучше.

– Надеюсь, – отстраненно ответил Андрей, будто сам уже в это не верил.

– А Даша что? Куда делась она? – не унимался Герман.

– А Даша… Даша сначала не поняла меня. Думала, что избегаю её, когда я после пар бежал на работу. Чуть позже подумала, что я связался с плохой компанией – в те дни, когда я прогуливал занятия. Я весь свой мир сосредоточил только на маме – в этом момент внешний мир начал от меня отворачиваться. Даша все узнала. Сначала она сама пришла ко мне домой, увидела там маму и всё поняла. Потом звонила мне по сто раз в день, писала смс, но мне не хотелось отвечать. Сам виноват – она хотела поддержать…

– Ты и нам с Дианой ничего толком не рассказывал. Тут, знаешь, нужна крепкая выдержка.

– Нужна. У Даши такой не оказалось. Она встретила Сережу…

– Сережу? – удивленно спросил Герман.

– Сережу, – повторил Андрей, – не знаю, где, когда и как – он не с нашего курса точно. Даже не с нашего факультета. Ты же знаешь Дашу – она очень активная, общительная… Мне стало так больно, когда она мне про него рассказала. Будто предали меня. Ударили в спину. Хотя… – он тяжело вздохнул, – я тут виноват сам. Надо было принять всё, что она предлагала. Возможно, сейчас мне было бы легче.

– Да не ковыряй ты себя за это. Успокой уже свои мысли. Всё, что с нами происходит, случается именно тогда, когда нужно.

– Где-то я слышал уже такие слова, – заметил Андрей, пытаясь вспомнить, кто уже говорил ему об этом.

– Прописные истины, – Герман похлопал друга по плечу.

Андрей посмотрел на него и улыбнулся. То, чего так долго не хватало, – простого разговора – успокаивало сейчас. Холодное пиво, прохладный парк и друг, который в очередной раз выслушивает его жалобы. Все уже не казалось таким безнадежным.

– Ты знаком с этим Сережой? – спросил Герман.

– Нет, так и не смог. Она предлагала нам сходить куда-то вместе, а я сначала придумывал причины, а потом просто сказал, что не хочу его видеть с ней. Мы тогда поругались. И больше уже не говорили о нём.

– Он, наверное, и мизинца твоего не стоит. Но, не нам судить.

– Даша, скорее всего, счастлива с ним. Ей нужен был кто-то, вот она и нашла.

– Ну а что Света?

– Пока не знаю. Мы виделись только раз. Было весело.

– Ну… Если было весело, значит, шанс есть. Постараюсь разузнать о ней что-нибудь.

– Спасибо, Герман.

Они прошлись ещё немного и попрощались. Герман спешил помогать Диане с ужином, Андрей пошел готовить ужин для мамы. После разговора стало как-то легче на душе – будто камень, наконец-то, упал, дав волю новым мыслям и надеждам. Впереди был ещё один приятный вечер – Андрею казалось, что всё будет именно так.

Глава 3. Обстоятельства

До дома, в котором была квартира Германа, Андрей добрался быстро. Он забежал в магазин, купил бутылку вина к ужину и направился к подъезду друга. Снова, почему-то стало волнительно, как в детстве, когда друг приглашал в гости поиграть в приставку, а ты соглашался, хоть и думал, что его мама против.

– Ты вовремя, – открыл дверь Герман, – Диана только что достала лосося.

– Это как раз хорошо подойдет к нему, – Андрей протянул бутылку сухого белого.

– И правда, – Герман хлопнул друга по плечу и отправился на кухню.

Андрей выложил ключи и кошелек на тумбу в прихожей, снял обувь и уже хотел идти мыть руки, как почувствовал, что в кармане есть ещё что-то. С особым интересом он полез в карман и нащупал там конфету, которой его сегодня угостил старик. Облегченно вздохнув, Андрей положил конфету к ключам.

– Дядя Андрей приехал, – весело закричал маленький мальчик, выбегая в прихожую.

– Как же ты вырос у нас, – радостно заметил Андрей, утопая в объятиях мальчишки. Это был Артур – старший сын Германа.

– О, это нам? – удивленно спроси Артур, увидев конфету на тумбе.

Андрею стало неловко от того, что он забыл про мальчишек и ничего не купил им. Обычно он всегда покупал им вкусности, а на недовольное лицо Дианы или Германа лишь разводил руками со словами «ну это же дети». Конфета, хоть и одна, но все же спасла ситуацию. Но как будут делить между собой Артур и ещё его двое братьев, Андрей уже не знал.

– Это тебе, только не говори Степе и Олегу, – шепнул он.

Артур ехидно по-детски улыбнулся сунул конфету в карман и побежал обратно в детскую. Ему было семь лет, он был очень смышлёным и жизнерадостным мальчиком. Степе только что стукнуло пять, и он уже был серьезным и вдумчивым не по годам. Олегу было всего три года, он, казалось, радовался всем, кто брал его на руки.

На кухне пахло запечённой рыбой и сливочным маслом. Диана стояла у плиты, шепотом ругаясь на брызги от кипящего соуса. Герман накрывал на стол, размышляя, куда и кого усадить в этот ужин.

– Привет, Андрей, – улыбнулась Диана, заметив гостя. – Спасибо за вино, мы забыли его взять.

– Да не за что, – ответил Андрей.

– Что у тебя нового? Как мама, – не отворачиваясь от соуса, участливо спросила Диана.

– Он встретил девушку, говорит красивая, – ответил за него Герман.

– Правда? – Диана от удивления и радости отвернулась от соуса и посмотрела на Андрея. Соус тут же злобно булькнул, испачкав плиту.

– Это всего лишь новая знакомая, – смутился Андрей, – ничего серьезного. – Мама как обычно, воюет с сестрой не пьет таблетки, ругается на Катю.

– Раз ругается, значит, не потеряла хватку.

В дверь позвонили. Это были как раз те гости, про которых утром говорил Герман. Андрей не был с ним знаком, но был наслышан.

– Это, наверное, Оксана и Глеб, – уточнил Герман. Он протер руки и отправился в прихожую.

– Хорошо, что ты пришел, – улыбнулась Диана, вытирая руки о фартук, – рада видеть тебя.

Лосось, и вправду, был вкусный. Сливочный соус чуть пригорел, но всё равно придавал особый вкус блюду. Андрей доедал последний кусочек рыбы, когда понял, что промолчал весь ужин. Он посмотрел на друзей, ожидая возмущенных взглядов, но никто, казалось, не заметил. Может, это к лучшему, ему сейчас совсем не хотелось рассказывать о своих проблемах. Хотя, никто и не спрашивал. Герман лишь подливал вина, внимательно слушая рассказ Глеба. Диана рассказывала Оксане о преимуществе водяной бани при приготовлении сливочного соуса. Дети о чем-то смеялись между собой.

Впервые Андрей почувствовал себя одиноко за все время, которое он провел в кругу друзей. Разговоры за ужином превратились в какой-то глухой шум. То ли вино подействовало, то ли Андрей сильно погрузился в мысли, чувствуя, каким грустным становится его взгляд. Он понимал, что стоило бы обратить на себя внимание – спросить про жирность масла в соусе или уточнить, на какой улице была пробка в вечернее время, но ему стало так все равно, что лосось начинал проситься обратно. Не стоило, наверное, так сильно уходить в себя и отдаляться от Германа, чтобы сейчас не чувствовать себя лишним. Внутри стало как-то пусто, как в тех двух бутылках вина, которые сидящие за столом уже успели приговорить. Всё же Глеб и Оксана оказались предусмотрительнее и взяли ещё две бутылки, чтобы ужин не закончился так быстро.

Зазвонил телефон. Все сразу замолчали в поисках своих смартфонов, будто это был знак обратить внимание на гостя. Звонили Андрею. Он извинился, встал из-за стола и вышел в прихожую.

– Андрей, извини, не смогу заехать к Вере Борисовне, – послышалось в трубке сразу после того, как он принял звонок. Звонила Катя.

– Привет, Катя, что случилось? – оглядываясь на кухню, спросил Андрей в надежде, что никто не услышал.

– Меня тут подрезали, разбили зеркало и поцарапали крыло, – возбужденно ответила Катя. – Стоим, ждем ГАИ. Не знаю, на сколько это все затянется.

– Всё нормально, не переживай. Ты сама цела? Помощь нужна какая? – успокоил собеседницу Андрей.

– Уже все решили, муж подъезжает. Спасибо.

– Как быть с процедурами мамы?

– Думаю, один укол можно пропустить. Я завтра с утра заеду…

– А, хорошо, – с долей сомнения сказал Андрей.

– Ты наблюдай за состоянием Веры Борисовны, если станет хуже, вызывай скорую. Я всю информацию о лечении передаю в вашу поликлинику, они там знают, какой препарат колоть.

– Ох, надеюсь, это не пригодится.

– Извини ещё раз, мне пора идти, – протараторила Катя.

– Да, конечно, на связи…

Андрей заволновался. За этим молчаливым поеданием лосося он совсем забыл про маму. Стало как-то не по себе, ладони вспотели. Надо было срочно ехать к ней.

Вернувшись к друзьям, Андрей снова заметил, какими счастливыми со стороны они казались. Общение с Глебом и Оксаной так шло им, что напоминало сцену из какого-то семейного фильма.

– Ребята, прошу извинить меня, надо ехать к маме, – дрожащим голосом проговорил Андрей.

Все снова замолчали и с интересом уставились на Андрея.

– Все нормально? – тревожно спросил Герман, привставая со стула.

– Медсестра не сможет заехать для процедур. Попросила наблюдать за состоянием мамы, – ответил рассеяно Андрей, ища глазами телефон.

– Он у тебя в руках, – будто поняла его Диана, – телефон.

– А, да, точно… Извините. Спасибо за ужин все было вкусно. Диана все же готовит лучше тебя, – попытался пошутить Андрей.

Герман пропустил шутку, погрузившись в раздумья.

– Тебя подвезти? – вдруг спросил Глеб.

– Ты же выпил! – грозно уточнила Оксана, – сейчас закажем такси!

– Спасибо, я сам. – Андрей направился к выходу.

– Подожди, – позвала Диана, – положу Вере Борисовне рыбку.

Андрей недовольно вздохнул. Не хотелось терять ни минуты.

Чем дольше такси стояло на светофорах, тем тревожнее на душе становилось Андрею. Он был готов выйти и пойти, побежать, лишь бы успеть быстрее к маме. Таксист будто понимал, что попутчик торопится, но сам даже не собирался ускоряться. Андрей вспомнил, что даже не позвонил матери, хотя мысленно уже приготовился к худшему. Дрожащими пальцами он набрал её номер и с замиранием сердца приложил телефон к уху.

Гудок. Ещё один гудок. Ещё. На той стороне никто не отвечал. Андрей слышал, как колотится его сердце, чувствовал, как пот стекает по вискам. Что-то было не так. Он набрал маму ещё раз. Снова гудки без ответа.

Таксист неторопливо входил в повороты, покачивая головой в такт музыки из приемника. Улицы, по которым уже столько раз Андрей проезжал на таким, теперь казались бесконечными и заполненными. Воздух будто уходил из салона, наполняя его холодной и сырой безнадежностью. Сердце Андрея бешено колотилось, он почему-то вспомнил, что никто из друзей не вызвался поехать с ним. Так было бы спокойнее что ли, но Герман и Диана остались там, за приятным ужином с вином и добрыми рассказами, когда все зло мира, казалось, сосредоточилось на этом одном маршруте. Андрей чувствовал, как злость, обида и отчаяние охватывали его со всех сторон.

– Вот, доехали, – сказал таксист, когда автомобиль затормозил у подъезда Андрея, – буду признателен, если поставите оценку.

Андрей злобно взглянул на него и выбежал из машины. Он даже не помнил, как взобрался по лестнице на седьмой этаж. Ключи, как назло, не слушалась, когда он пытался открыть дверь.

– Мама? – испуганно позвал Андрей, победив, наконец, замочную скважину и вбежав в квартиру.

В квартире было темно и, как ему показалось, пусто. Будто никто и не жил в ней. Становилось ещё тревожнее.

– Мама! – ещё громче позвал Андрей.

Никто не отвечал.

Он прошел на кухню. Ужин был не тронут. В гостиной тоже никого не было. Вера Борисовна должна была уже откликнутся, даже если спала.

– Мама… – Андрей открыл дверь в комнату Веры Борисовны и увидел силуэт на полу темной комнаты.

Вера Борисовна лежала на полу с телефоном в руках. Она пыталась кому-то позвонить, но, видимо, не успела. Произошло что-то ужасное. Андрей понимал, и от этого становилось только хуже. Включив свет, он сел на колени перед лежащем на полу телом. Что делать, он не знал. Она не дышала, пульса не было, лицо застыло в болезненной гримасе, пальцы казались неестественно скрюченными. Андрей попробовал приподнять маму, но всё её тело будто бы противилось этому. Она казалась тяжелой и холодной, отчего все органы внутри сжимались, отдавая глухой болью где-то в середине груди. Андрей почувствовал, как слезы наворачиваются на его глазах. Он уехал, оставив её одну, он в этом виноват. Прижавшись к остывающей груди матери, Андрей громко зарыдал, поливая слезами шелковую пижаму Веры Борисовны.

Скорая приехала через пятнадцать минут. Все это время Андрей прорыдал на груди у матери, а когда врачи уложили её на носилки, даже не смог с первого раза встать на ноги. Все тело тряслось, казалось ватным, а внутри всё будто бы оборвалось, и весь мир резко потемнел. Врач что-то спрашивал у Андрея, а он лишь пустыми глазами смотрел, как остывающее тело укрывают с головой чем-то черным.

Реанимировать Веру Борисовну не удалось, выяснить причину смерти – тоже, даже время смерти не смогли сказать. Врач, приехавший на вызов, сидел и что-то заполнял, держа на коленях чемодан. Полицейский что-то обсуждал с другим, похожим на полицейского, и время от времени тоже что-то записывал. И только Андрей, медленно опустившись по стене на пол, не понимал, что происходит. Он что-то отвечал на вопросы, не отводил взгляд от прикрытого тела матери и чувствовал, как глубокая тоска охватывает все вокруг.

Врачи, полицейские и ещё кто-то в формах вели себя спокойно, что даже возмущало. Любезно переговаривались между собой, иногда подшучивали, называли закрытое тело мамы трупом. Андрей почему-то понимал, отчего они так себя ведут, но всё равно не мог их за это простить. Осознание смерти родного человека приходило волнами: сначала не верилось, что все это произошло, а после не верилось, что там, на носилках лежит именно Вера Борисовна. Не верилось и в то, что сейчас её отвезут в морг, а не в больницу, ещё большую горечь вызывал тот факт, что уже никто не сможет её помочь.

Глава 4. Похороны, ссоры и откровения

Прошло три дня. День похорон выдался, как и ожидалось, жарким и душным. С самого утра солнце светило в окна опустевшей квартиры Андрея. С самого утра заходили друзья и знакомые Веры Борисовны, чтобы попрощаться и хоть как-то поддержать её сына. Высокая температура на улице и духота в доме делали гостей злыми и недовольными до такой степени, что тошнило. Лицемерные вздыхания, банальные вопросы «Как же так?» и невыносимо жалостливые взгляды в сторону Андрея. Все это приходилось терпеть, потому что скорее всего так хотела бы мама.

Почти все время он провел на балконе, выкуривая сигареты одну за другой. Видеть кого-то, общаться не хотелось вообще, да и смотреть на лежавшую в гробу маму тоже. Андрей всё ещё винил себя, хотя где-то в глубине души к нему почему-то приходило несвойственное облегчение. День обещал быть непростым, но больше всего он ждал его окончания, чтобы прийти в квартиру и, наконец, остаться одному. Все эти три дня он почти не мог спокойно обдумать случившиеся. То Герман заходил, то сестры мамы – телефон разрывался каждые десять минут от входящих – всем хотелось вызвать на разговор Андрея, вытянуть наверх его эмоции, а он просто молчал. Что-то говорить, жаловаться на ноющую боль в груди ему казалось таким бессмысленным.

Прощальную церемонию на кладбище всем хотелось ускорить. Траурно черные одежды и почти адская жара – как бы ни хотелось, несочетаемые вещи. Все это понимали, но ничего не говорили, будучи тактичными и воспитанными. Место на этом почти забитым могильными плитами кладбище Андрею помог выбить Герман. Через свои связи и знакомства у него даже получилось сэкономить. Важно ли это было для Андрея? Возможно, но не сейчас. Он поблагодарит друга чуть позже, когда сможет все осознать и вернуться к обычной жизни.